Олег Механик
Чтоб я сдох!
– Сдохни, император! – заорал я с порога.
Мудар широко улыбнулся обнажая пустые дёсны.
– Сдохни…сдохни, Расшиздяй! – поприветствовал он меня.
– Твой вызов прервал мой сон. Что-то срочное?
– Выспишься позже, Расшиздяй. Я и сам хотел прикорнуть, но дело не терпит отлагательств. Проходи, садись.
Я сделал два шага и сел в небольшое кресло напротив.
– Я гляжу, скоро ячейки подберутся к самому порогу резиденции!
– А что поделаешь, Расшиздяй! Программа расселения пятен по планетам не очень-то сработала, но всё же. Всё же за последнюю тысячу лет моего правления мы сделали несколько прорывов. Мы остановили размножение, мы расселили пятна в семи галактиках и ещё мы запретили им питаться. Это одно из самых великих решений. Ну ты же помнишь, что было.
– Да…сначала они сожрали всех стребозлов, дышек и тураканов здесь. Потом они начали сжирать живность на других планетах. Они слопали всех шусликов, подмышек, и хломитий во всём Рваном Дандоне, потом объели Обсириус, сожрав там всех Пандавошек и Бшей, а в созвездии Тухлого базана они истребили всех Пархатых Жигов.
– И это была не самая великая проблема. Им же ещё нужно было срать.
– О да…для этих целей мы отрядили целую планету Ганус, куда возили их шатлами, только для оправления нужд. За двести лет они засрали шестьсот семьдесят восемь тысяч квадратных километров. На Ганусе выросли километровые горные перевалы дерьма и разлились океаны мочи. Со временем летать туда стало опасно. Пятна стали проваливаться в своё же дерьмо и вязнуть там. После этого они отказались летать на Ганус, ведь вечно плавать в дерьме это та ещё перспектива.
– Именно тогда мы и запретили им есть, и они с радостью восприняли этот указ. В наше время поглощение пищи это просто дурная привычка. Мы и сами теперь употребляем только Гарджубас.
Я с нетерпением ждал, когда лирическая часть разговора закончится и Мудар уже перейдёт к делу.
– Посмотри сюда, Расшиздяй! – Император показывал коротким толстым пальцем на сосуд, стоящий справа от трона.
Это была стеклянная банка, наполненная прозрачной жидкостью. В жидкости сиротливо плавал небольшой предмет, похожий на кусок топливной трубки.
– Что это?
– Я редко кому это показываю. Это наиценнейшая реликвия нашего рода. То, что ты видишь, это орган, который ранее принадлежал человеку. Добрая половина человечества имела такие органы. Именно они отвечали за рождение и смерть, за желания и страх. Они дарили жизнь и приносили смерть. Это принадлежало моему прадеду.
