bannerbannerbanner
Информационные войны XXI века. «Мягкая сила» против атомной бомбы

Олег Матвейчев
Информационные войны XXI века. «Мягкая сила» против атомной бомбы

Полная версия

При этом мы, в свою очередь, совершенно не считали геополитику наукой. Вот здесь очень важно, по каким причинам мы не считали геополитику наукой. Геополитика, сейчас я буду говорить, кстати, о ее границах и то, что не считали ее советские лидеры наукой, это не потому, что они глупые были люди, у них были свои резоны. Я прошу отдельно обратить на это внимание, чтобы мы понимали и не абсолютизировали геополитику. Я вот сейчас читаю лекцию про геополитику, и можно подумать, что я сам поклонник ее какой-то. Я прекрасно осознаю ее границы, я прекрасно осознаю ее узкие места. И это, кстати, осознавали советские лидеры. Другое дело, что они, когда осознавали ее узкие места, считали что поэтому ее и изучать не надо, поэтому ее и знать не надо. Раз это ошибочная какая-то там теория и неподходящая для России, то можно ее отбросить и вообще про нее забыть. Вот это было ошибкой. А на самом деле, если ты учишь историю какой-то науки, то ты должен учить ее не только по великим именам и великим открытиям. Ты должен учить ее и по ошибочным теориям, по заблуждениям которые были. Потому что если ты знаешь заблуждения, ты, собственно, понимаешь, а в чем там был спор между тем, кто выиграл, и тем, кто проиграл, в чем была сама научная проблема. Поэтому, изучая это все, ты должен понимать и сильные стороны геополитики, и слабые стороны геополитики. Почему советские лидеры не признавали геополитики, в чем ее слабая сторона? Геополитика исходит из неких национальных интересов конкретной страны. То есть, представьте себе, есть у нас, например, Англия. Отдельная конкретная страна. Которая говорит, что наши национальные интересы состоят в том-то, в том-то и в том-то. А все остальное – это ресурс для того, чтобы этим национальным интересам способствовать, либо им мешать. То есть, геополитика это предельно националистическая теория в каком-то смысле. Как сказал лорд Пальмерстон, английский: «У Англии нет вечных врагов и нет вечных друзей, у Англии есть вечные интересы». Вечные интересы состоят в том, чтобы Англия доминировала в морях, доминировала над континентальными шельфами и портами, над континентами, и чтобы она имела ресурсы от этих континентов, для того, чтобы подпитывать свое доминирование. Здесь мы видим предельный эгоизм отдельной страны. То есть, геополитика это наука о том, как отдельной стране выжить, возможно, за счет других. Советские люди, поскольку они были марксисты, рассуждали о всем человечестве, чтобы человечеству всему было хорошо. Чтобы не было эксплуатации во всем мире, чтобы все люди были свободны, чтобы не было неравенства, чтобы все люди занимались творчеством каким-то, чтобы у всех была еда, чтобы никто не умирал с голоду и холоду, чтобы войн не было. Мы мыслим обо всем человечестве. Вот та самая идея нашего культурного типа. Почему марксизм так хорошо лег и был принят в России и потом в Советском Союзе, потому что это ложится на все христианство, на нашу христианскую сущность. А христианство у нас очень сильно укоренено. Недаром даже целое сословие, крестьяне – христиане. Потому что мы относимся ко всем людям равно, мы ко всему человечеству относимся равно. Мы не можем жить так, чтобы кому то было хорошо, а при этом другим было плохо. У нас спасение может быть, в христианстве, только соборное, только коллективное. У нас даже святые ставили такой вопрос: «А как в будущем могут святые наслаждаться раем, если они знают, что в аду мучаются грешники?». Как? Вот я такой весь в райских кущах, мне замечательно, а в аду кто-то в котле горит. Так святые даже говорили, что мне не надо этого рая, я пойду с грешником, в котле буду мучиться вместе с ним, потому что мне стыдно быть в раю, когда кто-то в аду. Или мы все вместе спасаемся, всей толпой, и все в раю, либо не нужно рая вообще. Вот как ставили вопрос наши многие святые. Поэтому мы мыслили обо всем человечестве. Поэтому когда нам говорили в Советском Союзе, нашим лидерам, про геополитику, мы отвечали что у Советского Союза нет национальных интересов, как отдельного конкретного национального государства. У Советского Союза цель, чтобы во всем мире победила свобода, равенство, братство и демократия. Вот если бы мы сказали, что у нас отдельный Советский Союз, у нас свои интересы, и за счет других мы будем эти интересы решать. Тогда да, геополитика нам нужна. А если у нас есть всемирное учение Маркса и Ленина, которое говорит, что мы освобождаем всех угнетенных во всем мире, независимо от того, индус он, латиноамериканец, китаец или негр престарелых лет. Мы всех их освобождаем, мы для всех живем, мы для всех трудимся, мы всем помогаем. Мы всем помогаем в борьбе с эксплуататорами, в борьбе с теми, кто стремится жить за счет других. Капиталисты это те, кто живут за счет других, это паразиты на теле общества. Маленькая верхушка эксплуатирует всех. Эта верхушка может быть и большой, то есть она может разрастить до размеров целой страны, например Америки. Вот она большая, эксплуатирует весь мир, Латинскую Америку, Африку и так далее. И даже рабочие в ней хорошо живут. Не только сами капиталисты, но и рабочие живут богато. Но они от этого эксплуататорами быть не перестают, они живут как паразит на теле всего остального мира. Так вот, нужно чтобы в мире не было паразитов, поэтому мы за всех. Поэтому нам геополитика не нужна, у нас есть всемирно-историческое верное и истинное марксистское учение.

В каком-то смысле, это верно. Мы сейчас слишком много увлекаемся геополитикой, когда мы говорим о том, что мы должны мыслить о национальных интересах, это противоречит нашим тысячелетним традициям. Мы не должны быть страной-эгоистом, и мы тысячу лет строили свою империю, включая в семью народов всех, а не эксплуатируя других. Так и сейчас наша идея должна быть не национальной, а интернациональной. Наша идея должна быть всемирно-исторической. Как христианство, как тот же марксизм. Пусть это будет какая-то новая идея. Но мы должны быть за международное право. Наши идеи должны подходить всем. Мы должны предлагать что-то такое, что подходит не только для нас, а вообще для всего мира. Это могут использовать абсолютно все. И тогда у нас будет залог успеха. Если мы будем исходить из того что, что-то нам подходит, а другим не подходит, если будем исходить из национальных интересов, мы проиграем. Если мы будем мир делить на своих и чужих, мы проиграем. Вот, почему проиграл Гитлер? Гитлер проиграл, потому что у него в идеологии, не на уровне танков, у него в идеологии был изъян. Он считал, что есть немецкая раса, которая лучше всех в мире. Станете ли вы дружить с человеком, который говорит, что все вокруг недочеловеки, а я д’Артаньян? Не будете. Даже если так уж получилось, что он вас захватил, вынуждены вы с ним быть, но все равно он вам будет неприятен. Вот захватил Гитлер всю Европу, все равно французы ему какие-то палки в колеса ставили, все равно его не любили. Итальянцы не любили. Испанский, вроде бы фашист, Франко не помогал Гитлеру в войне. Он сказал, что вот если добровольцы захотят пойти воевать, пускай идут, а я своих армий, дивизий не дам. Вот, даже его собственные союзники ему не помогали. И при том нам, Сталину, многие помогли, при том, что он был коммунист. Он все равно умудрился создать большую коалицию, большой блок, пусть даже члены коалиции мыслили немножко по-другому, из своих геополитических соображений. Но он умудрился создать коалицию, которая победила потом Гитлера. Нельзя быть страной-эгоистом. Если мы будем исходить из политических своих интересов, если мы будем говорить, что у России есть такие-то интересы и мы их преследуем, то с нами никто не будет дружить. Нам скажут: «Ну и преследуй свои интересы. А нам-то, чукчам, что с этого?». Или нам, китайцам, что с этого, нам, индейцам, нам, латиноамериканцам? У нас свои интересы, у вас свои. Все! Россия должна исходить из таких интересов, которые будут интересами каждого человека в этом мире. Вот поэтому это предел геополитики.

Второе по минусам геополитики. Одна из аксиом, с которой начинал Маккиндер, состоит в том, что мир закончился, мир стал кругленьким, закончилась эпоха географических открытий. Нет внешнего ресурса для подпитки мира и вот это как хотите делите. Больше не будет. Все, пирог не увеличивается. И, следовательно, всегда есть жесткая нехватка ресурсов, и все страны борются за вот этот самый ресурс, которого мало и которого все меньше. Людей-то все больше и больше, а ресурса-то все меньше и меньше. Поэтому борьба нарастает. Друг друга начинаем грызть все с большей силой. То есть геополитика – это наука об вот этой грызне, наука о том, как оптимально использовать ресурсы, как бороться за ресурсы, в условиях нехватки ресурсов. То есть, одна из аксиом геополитики – это нехватка ресурсов, ограниченность мира. Так вот эта нехватка ресурсов, это на самом деле некий миф и недоверие человечеству. То есть, в чем опять ограниченность геополитики? Геополитика рассматривает человека как потребителя, прежде всего, потребителя ресурсов и потребителя пространства. Так делал Гитлер, когда он считал, что есть жизненное пространство, которое нужно захватить. А кто первый его захватит? Вот посмотрите. Он говорит, что вроде бы на нас русские не напали, но через сто лет русские расплодятся и придут сюда, им будет не хватать жизненного пространства и они отнимут его у немцев. Они вынуждены будут, потому что им не хватит. Их же много, они расплодятся и, будут отнимать, им же нужно куда-то идти. Поэтому они нападут через сто лет. Но чтобы они не напали через сто, я должен напасть на них сейчас. Более того, они уже на меня напали. Они дышат моим воздухом, они ходят по земле, которую я бы мог обрабатывать, мои дети могли бы уже потреблять продукт этого труда, мой народ мог бы эксплуатировать. То есть война является перманентным состоянием, говорит он. И мы все как бы боремся за эти ресурсы. Да, их пока хватает. А в принципе уже можно говорить, что и не хватает. Мы разве бы отказались, если бы у нас, например, в десять раз было больше нефти. Все арабы бы исчезли, а вся нефть была бы наша. Ну, разве плохо? Американцы бы не отказались, и другие. Поэтому одно то, что уже где-то какие-то люди сидят на ресурсах или контролируют их, и в мире продают за какие-то деньги, и мы вынуждены работать, чтобы отдать продукт своего труда и в обмен получить что-то другое, это уже говорит о некой нехватке ресурсов. Может было бы лучше, если бы все было наше и никому не нужно было бы платить. Правильно. Поэтому они исходят из потребительской модели человека. На само деле, модель человека творческая и этого геополитика не учитывает. Если мы посмотрим на историю человечества, то мы обнаружим очень интересную вещь, что, ну например, такая вещь как сельское хозяйство, что раньше для того чтобы прокормить одну семью в течение года нужно было, грубо говоря, десять гектар, а сейчас достаточно одного гектара. Технологии таковы, они усовершенствуются, что мы получаем с одного гектара столько, сколько раньше получали с десяти. А еще в какие-то времена, тысячу лет назад, со ста гектаров. Когда помните, было подсечное огневое земледелие. Приходили, рубили лес, сжигали, и сажали там. Сейчас такого нет, сейчас гидропоника есть. Когда на маленькой грядке, на метре на каком-то, стоят стеклянные колбочки и выращивают целую кучу продукта, огурцов, помидоров и так далее, которыми можно кормить человека целый год. То есть наука и техника развивается и способна больше производить и больше кормить людей. Дальше, смотрите, всякие редкие металлы. Ну, медь, например. Человечество раньше было меньше, то есть не было семь миллиардов как сейчас, было там миллиард или два. Но меди потребляло больше, чем сейчас потребляет, потому что мы экономней расходуем эту самую медь. Она у нас в микросхемах, еще где-то, а раньше были гигантские медные провода. То есть если мы, увеличивая количество людей, потребляем меньше какого-либо ресурса, то может быть, на каком-то периоде мы можем вообще от него отказаться? Мы уже ее всю потребили, и может быть нам будет достаточно того, что мы когда-то добыли? И мы используем добытый уже ресурс и не надо добывать никакой новый. Мы просто используем тот, который есть, переплавляем его, в новые схемы вставляем. Закольцовываем. А может быть, на следующем этапе получится так, что мы даже тот добытый ресурс уже вернем обратно. Скажем, что нам столько не нужно. Экологи нам врут, что исчезают птицы. На самом деле птиц становится все больше и больше. Да, они исчезали сто лет назад, когда была промышленная революция, сейчас они расплодились. Точно так же чистая вода. Сто лет назад чистой воды не было в мировых столицах нигде. Невозможно было ни в Берлине, ни в Москве, ни в Лондоне, нигде, пить воду из крана. Сейчас во всех городах ее можно пить. Везде раньше была холера, дизентерия, сейчас этого нет. То есть, мир на самом деле становится экологически чище и лучше. И самое главное, статистика, при том, что население земли растет огромными темпами, и вот уже семь миллиардов, обеспеченность продуктами питания на душу населения выросла за эти сто лет. То есть, население выросло огромными темпами, а при этом на каждую душу продуктами питания обеспеченность выше. То есть все вот эти товарищи, которые читали Дарвина и Мальтуса, а именно – Маккиндер, Мэхэн, Циолковский и все остальные, которые говорят, что Земли не хватит. Они все опирались на Дарвина и Мальтуса, которые говорили, что идет перенаселение Земли, что вот мы тут все сейчас помрем, что завтра, вот-вот-вот, не хватит нам ресурсов. На самом деле они ошибались. Людей становится все больше, а ресурсов тоже все больше. Потому что мы изобретаем, потому что мы открываем новые способы обхождения с этим ресурсом. То есть ресурс не ограничен, а наоборот бесконечен. И чем больше людей рождается, чем больше среди них процент гениев, которые нам сделают новые открытия и помогут по-новому эксплуатировать ресурсы. То есть, проблемы перенаселения земли не существует, а это перенаселение – аксиома геополитики.

 

Поэтому еще раз хочу подчеркнуть, что геополитика это не абсолютная наука. Приведу такую аналогию. Представьте себе, что есть коробка, в коробке лежат зерна и живут хомячки. Так вот зерна исчезают, хомячки едят. Так вот, есть те, которые говорят, что да, зерна исчезают, давайте уменьшим потребление. У нас много таких отказников, которые говорят, что общество потребления это ужасно, нужно отказаться, уйти всем в леса, нужно там перестать есть то и то, потому что земли не хватит. Другие говорят, что давайте уменьшим количество хомячков. Давайте планировать рождаемость, чтобы четко было у нас запланировано, что хватит зерна на тысячу лет. По одному ребенку в семье, чтобы не дай Бог, лишние не рождались. А если лишние будут рождаться, то давайте делать так, чтобы убивать их в войнах или еще как-то. Могут быть агрессивные хомячки, которые захватят ресурсы и скажут, что остальных убиваем, и нам хватит. По принципу «умри ты сегодня, а я завтра». Я его сегодня убью, чтобы он не ел, но завтра все равно кончится, потому что уменьшается. Вот это логика геополитиков. А есть еще такой хомячок, который совершает самое абсурдное действие во всей этой ситуации. Он берет зерно, драгоценное, за которое все тут умирают, спорят, что его не хватает, и зарывает его в землю. То есть вместо того, чтобы его съесть или поделить, он зарывает его в землю. А, опачки, через месяц, или через два, оказывается, на этом месте всходит колос и там зерна в десять раз больше, чем он зарыл. Из одного зернышка десять возникают. И он всех накормил, всем хватило. Так вот, эти сумасшедшие хомячки, которые делают абсурдные действия, с позиции ресурсов, это и есть те самые творческие люди. Их очень мало, но именно им человечество обязано великим открытиям, научным, техническим и так далее. И в целом, человек, когда он рождается, это своего рода сырье, еще не известно, кем он станет. Вы можете сделать из него творца, вот такого хомячка, который увеличивает богатство на Земле, увеличивает ресурсы. А можете сделать из него потребителя, который жрет, и который других убивает, чтобы себе побольше досталось. Вот, одно из двух. Все зависит от воспитания. Воспитаешь вот таких, нет проблем у человечества, оно будет процветать и у него всего будет больше и больше. И людей будет больше, и ресурсов будет больше. Если ты воспитаешь вот этих вот стервятников, которые друг друга крошат, конкурируют, которые рвут, которые только потребляют, они перебьют друг друга и человечество погибнет. Вот собственно, альтернатива. И в этом смысле геополитика, с ее агрессивностью, с ее ставкой на то, что нам всегда что-то не хватит, эта наука чисто западная. Того самого Запада наука, который стремился всегда эксплуатировать кого-то. И нам нужно ее знать и знать, как они действуют, но это не значит, что мы должны стать такими же. Мы не должны изменять своим традициям. Не должны идти на поводу у них, и мы не должны заменять свое мышление, творческое, толерантное, мирно живущее с другими народами, стремящееся к общей пользе, на их мышление звериное, хищническое.

И вот в этой связи я как раз хотел сказать о современной геополитической теории. Назвать несколько имен. Есть теория русского философа, ученого, Владислава Савина. Он ныне живущий. Он публиковался немного, но не сильно. Он такой вот, как бы, гений, который пишет какие-то статьи, сам живет сейчас где-то в Китае. Он сформулировал теорию, которая в значительной степени не похожа на западные геополитические теории, и которая очень, по духу своему, русская и полезная для всех. Теория такого мирового баланса. Во-первых, Савин исходил из того, что человеческое сознание устроено так, что оно может контролировать 7+/-2 единиц информации одновременно. То есть, более сложная система, которая включает в себя более чем девять элементов, для человека является слишком сложной, и он ее не будет понимать. То есть, он не способен быть в ней даже экспертом. Он всегда в ней что-то будет не догонять, скажем так. Что-то он будет не контролировать. Поэтому, если ты строишь модель какой-либо реальности (реальность же вообще сложна и мы оперируем только с моделями реальности) то ты ее должен упростить да такой степени, чтобы в ней было не больше девяти элементов. В противном случае эта теория будет нереалистичной, неспособной к использованию. Поэтому он взял и разделил мир на девять исторических типов. Он разделили мир на девять пространств. Культурно-исторических пространств. Если уж разбираться в мире, то не больше девяти их должно быть. Вот он и разделили их на девять. Евразия наша, та самая материковая сердцевина. Российская империя, Советский Союз, как угодно назовите, Северная Евразия. Отдельно Западная Европа, потому что она действительно имеет свои культурно-исторические истоки одни, из Римской империи выходила, в значительной степени, всегда и России противостояла, и мы с ней в течение всей истории танцевали друг вокруг друга. Понятно, отдельно Западная Европа. Отдельно, совершенно понятно, арабский мир. Потому что был когда-то арабский халифат, была Османская империя, это мусульманские страны, там своя специфическая культура. Все с ней понятно. Отдельно Черная Африка. Это та, которая за арабским миром, идет вниз, на юг. Древние племена, которые в значительной степени еще живут до сих пор в первобытном состоянии, языческом. И у них там множество племен, отношения свои какие-то, обычаи, табу и так далее. Индия, отдельная культура, с кастами, с ее духовностью, со специфическими вещами. Китай совершенно отдельный. Отдельная планета, можно сказать, полтора миллиарда населения, ну, как и Индия. То же со своими традициями, со всем на свете. Наконец, Австралия с Океанией, он отдельно выделил, хотя они в значительной степени под английским, европейским влиянием. Но он выделил их отдельно, потому что они просто географически отдаленный от всех и составляют из себя отдельную историю. Да, сейчас они под неким влиянием, да, сейчас они культурно идут. Но это не значит, что так будет через сто лет. Они могут совершенно оторваться от этого, и там будет совершенно свой мир. Ну и конечно отдельно, Северная Америка, которую мы все знаем, нашу Америку, исключительную сверхдержаву. И Южная Америка, Латинская Америка, которая собственно возникла в результате испанской и португальской колонизации, перемешивание с индейцами и так далее. Вот девять. Между ними есть некие лимитрофы так называемые, то есть пограничные территории. Как эти девять пространств должны между собой взаимодействовать? И вот тут Савин вводит прекрасный принцип, который он взял как бы у Китая, а с другой стороны он был всегда известен всем геополитикам. Если на тебя кто-то напал или может напасть, дружи с его врагом, который находится в тылу. Чтобы он всегда знал, что может попасть между молотом и наковальней. Поэтому всегда стремились союзы заключать именно так. Вот великий наш император, Александр III Миротворец. Ему навязывали союзы с Германией, а он дружил с Францией. Почему? Потому что она в тылу у Германии находится. Так и здесь. Что предлагает Савин? Он говорит, что каждое пространство должно дружить с тем пространством, которое находится в тылу у других. То есть дружить через одного. И тогда каждый будет держать друг друга за одно мягкое место. И тот не посмеет, что называется, напасть. Когда мы все дружим через одного вперемешку, то тогда мир находится в состоянии гармонии и баланса, как инь и янь. И тогда никто никуда не дернется, потому что у каждого в тылу есть его враг. И тогда мы можем развивать всяческое сотрудничество, друг на друга не нападать. Мир будет стабилен. Тройка, треугольник, самый стабильный элемент, пирамида самая стабильная вещь. Вот он и предлагает упростить. Девять пространств сшить в три супер-пространства. То есть еще больше упрощает. В три больших коалиции пространства.

Вот эти девять он делить по трем коалициям. Наша коалиция как звучит. Это Северная Евразия, (Россия), Индия и Латинская Америка. Почему именно эти? Потому что мы не граничим с ними нигде. С Индией у нас нет никаких проблем, ни территориальных споров, мы никогда за тысячу лет не вели с ними никаких войн, вообще. Мы всегда были нейтральны, мы всегда, можно сказать, дружили. Афанасий Никитин к ним ходил. А вообще современные генетические исследования говорят, что славяне, протославяне, и индийцы, северные, которые там касты устанавливали, это одна и та же генетическая гаплогруппа. То есть, мы просто братья, не двоюродные даже, абсолютно родные, одни и те же – генетически. Сто миллионов славян в Индии живет. Или можно сказать, что здесь живет 200 миллионов индусов. В общем, это одно и то же. Когда-то, пять тысяч лет назад, произошло разделение генетическое, и вот так вот получилось. Вообще родственники. Вот. Никаких с нами проблем нет. Латинская Америка следующая входит в наше пространство. Почему она входит? Потому что мы тоже с ними не имеем ну никаких ровным счетом конфликтов. Мы даже с Испанией не имели и не имеем. Российская империя никогда никак не пересекалась с ней. А уж с их колониями, с Латинской Америкой, вообще не имеем никаких проблем. Но зато Индия находится в тылу у арабского мира, который всегда наше подбрюшье поджимает, мусульманский мир, опасен для России. И она находится в тылу у Китая, который тоже всегда такой тенью на наш Дальний Восток ложится. А она уравновешивает все. У нее населения как у Китая. Она у них в тылу находится, и если мы с ними входим в союз, партнерство и коалицию, в абсолютный, в военный союз, любой другой, они у себя в тылу будут иметь мощнейшего врага. И то же самое с Латинской Америкой. У кого она в тылу находится? У Северной Америки. У США. Поэтому американцы беспокоятся страшно, что мы ездим там и дружим с Чавесом, с Кастро, с Ортегой и так далее. Что там режимы, симпатизирующие России. Сейчас Путин совершил визит, он с Индией встречается и завязывает активные отношения. Мы продаем им оружие, строим для них авианосцы, электрические станции и так далее. И огромный вояж, который сейчас Путин совершил в Латинскую Америку, союзнический. Это правильно он делает, он завязывает вот этот треугольник. Треугольник, который на самом деле является могущественным, и он не даст никому никуда дернуться, если мы его скрепим. У наших врагов, скажем так, или партнеров мировых, есть другие треугольники. Скажем США. Для них партнерами являются, прежде всего, Арабский мир и Австралия. Австралия, потому что она находится в тылу, как бы, у Китая и Индии. На них фонит Австралия с Океанией. Да и вообще может контролировать Тихий океан, и в том числе Латинскую Америку, отсвечивать на них. То есть это такой большой авианосец Австралия, которая и на Латинскую Америку, и на Индию с Китаем. То есть может быть такой базой, контролирующей Тихий океан. Вот для них гигантский партнер. А другой гигантский партнер для них, это Арабский мир, который может все время дышать и на Африку, на Черную, и на Европу все время наезжать, так сказать, они уже проникли во всю Европу, и на Россию, и на Индию. На всех. Арабский мир в центре Евразии. Поэтому сейчас там Арабская весна, поэтому там сейчас переформатирует Америка все очень сильно и очень серьезно, я бы сказал так, «кидает» Израиль. Потому что раньше они в этом мире опирались на Израиль и балансировали. Они то Израилю помогают, то арабам, то еще кому то. Они все время как бы разводящие. Приезжают и какие-то сделки заключают, и американский президент осеняет все мирные союзы. И как только они завраждуют, он тут же мирит всех. И без Америки прям никуда. Сейчас они подумали: «А зачем нам сейчас этот Израиль? Пусть его бы не было лучше». Они думают: «Ах, гад этот Сталин, который придумал этот Израиль и создал из-за этого там проблему…». А пускай будет единый арабский халифат, который в союзническом отношении с нами будет находиться, очень националистичный, мусульманский, но который будет мочить Россию, мочить Европу, мочить Индию, мочить Черную Африку и всех на свете. И будет агрессивно выполнять нашу волю, а мы ему будем покровительствовать из-за океана и сделаем его нашим оружием. Аль-Каида, которая будет не против нас, а на нашей стороне. А может просто – посеять там хаос и всех разводить, как раньше… Я не знаю, что у них получится, но им важен это регион. Вот их коалиция. Ну, и наконец, Китай. Точнее третья коалиция. Китай, Европа и Черная Африка. Сейчас Черную Африку Китай окучивает по полной программе, забирает у них все ресурсы. Везде там китайские инженеры работают, везде китайские рабочие. Вплоть до того что уголовников китайских туда присылают, для того, чтобы они там работали на каких-то работах, предприятиях и так далее. Союз идет, прежде всего, касательно земледелия, фруктов-овощей, ну и конечно полезных ископаемых, которых огромное количество в Черной Африке. Все они там сейчас завязаны на Китай, Китай все это покупает. Ну и Европа. Европа в этом треугольнике, они контролируют Арабский мир, они контролируют Россию. Им сам Бог велел дружить между собой. И с Европы могут быть, конечно, и технологии, стандарты и все на свете. Вот три коалиции больших пространств. Если они оформятся окончательно друг с другом и будут друг друга держать за мягкое место, то мир может вступить в некий такой баланс, сбалансированность такую, когда никто никогда не сможет покуситься на эти пространства. Внутри этих пространств, естественно, будет развиваться некая своя специфика. То есть человечество не едино, оно многолико, но поскольку оно живет вот в этом балансе, в котором оно не может трогать друг друга, и осознает свою разнородность и вот эту сбалансированность, оно может развивать внутри этих пространств свою специфичность определенную. Каждый может на чем-то специализироваться внутри этого мира. Зная о своей самобытности, он может это развивать и не стремиться всех под одну гребенку подстроить. То есть, мир будет с одной стороны сбалансированный, с другой стороны очень разный. И это хорошо, что он будет разный.

 

К сожалению, пока у нас господствуют другие геополитические теории. И если мы говорим о современности, то мы можем говорить, как бы заключительная часть лекции, о том, какой стратегии придерживается каждая из сторон в этой ситуации.

Первое – США. США придерживается той стратегии, о которой я практически говорил сегодня в течение всего времени. Это геополитика, которая у них родилась. Они считают себя мировым островом. Они считают, что нужно сдерживать Россию и максимально ослаблять ее. И вообще они считают, как Бжезинский говорил, что нужно играть на мировой шахматной доске. А играть на ней, это значит разделять и властвовать. По сути дела, современная теория американская, это теория управляемого хаоса. То есть, их геополитика упростилась до максимальной простоты. Она состоит в том, чтобы везде было плохо, тогда у нас будет хорошо. То есть доллар тогда будет мировой валютой, когда у нас будет самый лучший инвестиционный климат. Мы будем тогда сильны, когда все остальные слабы. Вот представим, что весь мир передрался. Везде идут войны, везде какие-то нестабильные режимы, какие-то революции, какие-то гражданские войны, еще что-то такое. Ну, разве может какой-то бизнесмен вкладывать деньги в ситуации, когда такой хаос творится? Конечно, не может. Тогда где он будет вкладывать деньги, или как минимум хранить? Вкладывать он может где угодно, делать какие-то гешефты, маленькие бизнесы, что-то добывать. А где он их будет хранить? Он будет хранить их здесь, в Америке. Мы дадим ему юрисдикцию и так далее, и будем его крепко держать за одно место. И если он дернется куда-нибудь, то мы ему всегда скажем: «Ай, ай, ай! Или мы у тебя все забираем или ты будешь соблюдать наши интересы и будешь проводником». Возникает такой спрут, который везде за что-то дергает, везде вносит какую-то нестабильность и при этом получает у себя на острове вот этот вот гешефт, богатство, которое может всем демонстрировать. А заодно перекачивать к себе мировую элиту: ученую, культурную, предпринимательскую. «Смотрите ребята. Мы самые богатые, мы самые красивые, мы самые умные, у нас лучше всех все. Поэтому, пожалуйста, делайте, как мы говорим. Если мы лидеры, если мы самые красивые, берите с нас пример, в том смысле делайте, как мы говорим. Не просто берите пример, а делайте как мы. Мы вас научим». Самое основное богатство, которое есть, которое высасывается со всего мира, это человеческие мозги. Творцы, вот те самые, про которых я говорил. Творцы, те люди, которые умеют творить новый прибавочный продукт, технический прогресс, гуманитарные какие-то новые вещи, модные вещи. Высасываются со всего мира. Американский университет это место где русский профессор читает лекции японским студентам. Здесь поэтому все самое модное, технически совершенное, самое лучшее и здесь самые высокие стандарты потребления. Все смотрят на Америку и говорят: «Конечно, как прекрасно, как здорово, конечно, они мировой лидер». Ну, естественно, военная мощь. Чтобы всегда можно было послать авианосец и со всеми разобраться. То есть, везде вводится, с одной стороны, глобальное управление. Доктрина американцев это глобальное управление. Они считают себя единственной глобальной державой, то есть державой, которая над всем миром, и управляет всем. То есть, им есть до всего дело, до самого маленького последнего острова где-нибудь там в каком-нибудь Тихом океане. До всего есть дело. Все остальные державы региональные. Вот Россия, вы, пожалуйста, занимайтесь своей Россией. Германия, занимайтесь всем вокруг Германии, но не надо лезть в другие места. Во все остальные места может лезть только Америка. Но обратной стороной этого глобализма, вроде бы стандартов определенных, что везде есть Макдональдс, везде есть Старбакс, везде есть Айпад, везде есть какие-то другие американские стандарты, интернет, в конце концов, обратной стороной медали является очень большое разнообразие в этом мире. Условием глобального господства американцев является что? Войны. Различия! Чтобы люди всегда друг с другом воевали, чтобы они были друг на друга не похожи. Поэтому американская доктрина состоит в том, чтобы сеять различия. Они говорят: «А это защита прав меньшинств». «Вот вы люди какой-то особой национальности и такого-то языка, мы вас защищаем. А у вас там какая-то специфическая религия. А у вас специфические половые потребности и качества. А вот у вас какие-то еще есть особенности идеологические. А вы вообще имеете другую историю. А вы еще что-то». И чем вас таких разных больше, тем всегда легче, с одной стороны, вас друг на друга натравливать, потому что вы разные, вы же будете свое защищать, вы же не похожи на других, вы же каждый сам по себе, а, следовательно, ощетинившись, ощущаете весь мир как врагов, которые мешают вашей идентичности. И чем вот этих стойких и крепких идентичностей больше, чем больше все будет атомизировано, тем больше этих войн будет. Но зато чем больше войн, чем больше конфликтов, тем больше потребностей в судье, в едином стандарте, в едином законе, который придет и вас разведет. Кого надо защитит, кого надо похвалит, кого надо уничтожит, кого надо зачистит в соответствии с интересами данного конкретного момента. Через пятьдесят лет это может быть по-другому. Сегодня самый лучший друг, потом враг. Пожалуйста, Вьетнам. Был в свое время врагом Америки, потому что по доктрине Спайкмэна нужно было, чтобы Индокитай был в зоне влияния Америки. Следовательно, Америка должна была этот кусок Индокитая захватить, а это Вьетнам. Вот они воевали, вводили войска, миллион человек уничтожили. Сейчас поднялся Китай. Американцы решили окружить Китай со всех сторон своими сателлитами. А тут Вьетнам. И тут же стали американцы лучшими друзьями вьетнамцев. Сейчас уже вьетнамцы американцев любят, хотя они их уничтожили миллион человек, если не больше. Я точные цифры не знаю, может быть и больше. Наверняка больше, кстати. Все забыто, все нормально, сейчас вьетнамцы лучшие друзья. А китайцы с вьетнамцами, в конфликте между которыми погибло всего несколько десятков тысяч человек, все еще дерутся и США подначивают этот конфликт. Вот умудряются американцы манипулировать всей ситуацией. И еще раз повторю, это две стороны одной медали, глобализм и унификация, и вот эти вот различия между всеми, различными нациями, народами и различными меньшинствами. Потому что ими тогда глобально легче управлять в этом мире.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19 
Рейтинг@Mail.ru