Олег Журавлёв
Вопреки всему
«А почему вы мне не сказали, что ваш ребенок – слепой?» Появлению первенца Сергей и Анна Кузнецовы были очень рады – на голубоглазого мальчугана не могли налюбоваться. Назвали Виктором, ведь имя переводится с латинского громко – «победитель».
– Когда Вите было три месяца, у него случилось засорение слезного канала, – вспоминает Анна. – Мы повезли его промывать глазки в офтальмологическое отделение седьмой горбольницы. Его забрали в кабинет, а нам с мужем приказали ждать в коридоре. Как сейчас помню: вышла такая очень большая женщина и грозно спросила: «А почему вы мне не сказали, что у вас ребенок слепой?» А я ни сном, ни духом… Честно говоря, я не помню, как домой шла.
Папа Вити признается, что в этот момент испытал шок. Конечно, он был вынужден держать все в себе, чтобы не расстроить еще больше супругу, которая могла впасть в депрессию, ведь тогда у нее могло пропасть молоко. Удивительно, но никакие современные анализы (ни дородовые, ни внутриутробные, ни послеродовые) патологии не показывали. И вот в графе «Диагноз» – атрофия зрительного нерва, поражение сетчатки, тотальная слепота.
Отказаться от него – значит отказаться от себя
Ни у Анны, ни у Сергея среди родственников не было слепых и слабовидящих, поэтому постигать азы воспитания и обучения незрячего ребенка им пришлось самостоятельно.
– Мы сидели в информационном вакууме: куда ни пойду – никто ничего не знает, податься некуда, – жалуется Анна Кузнецова. – Пришла в поликлинику – мы ничего не знаем, идите домой. Звонила в общество слепых – на тот момент, в 2002 году, там детьми вообще не занимались. Мне сказали: «Вот будет вам 18, тогда и приходите». В соцзащиту звонила, в собес, везде хотела узнать – может быть, есть детский сад для таких детей… Ничего. Четыре года мы жили тесным семейным кругом.
Чтобы самостоятельное развитие слепого ребенка не обернулось трагедией, надо четко знать, когда начинать обучение ориентировке в пространстве, самообслуживанию и личной гигиене. Это тяжелый труд, требующий колоссального терпения. Но, как говорит Сергей Кузнецов, другого пути не было:
– Я работал в очень жестком монтажном коллективе, там были одни мужики, закаленные ветром и холодом. Однажды коллега мне заявил: «Надо было вам от слепого ребенка отказаться, оставить его в больнице, да и все. И забыли бы, и дальше жили бы, не задумываясь ни о чем». Как он мог мне такое сказать?! Я считаю, что это вообще не разговор. Это мой ребенок, и я за него несу ответственность, это мой родной человек. Отказаться от него значило бы для меня отказаться от себя.
Хотелось попросить помощи – а не у кого
Анна, справившись с ударом и взяв себя в руки, нашла нужную литературу и шаг за шагом стала воспитать из сына настоящего человека.
– Как слепых детей учат? Сажаешь его кормить – сама садишься сзади, берешь его руку, ложечку, показываешь ему, как нужно все делать. Когда надевает носки или штанишки, тоже становишься сбоку или сзади и все делаешь вместе с ним. Это не так, как с обычным ребенком: положил ему штанишки – надевай. Он уже видит, где лицо, а где изнанка. На пижамки я пришивала ему пуговичку, чтоб он понимал, где перед, если нет ярлычка. До четырех лет я его кормила и одевала сама, хотя он довольно-таки смышленый, в годик начал разговаривать. Настукивал разные ритмы то ложкой, то таксофонной карточкой, что-то играл… И пел. Я не знала, что с ним делать, и хотелось попросить помощи – а не у кого.
Под крыло их взяли в библиотеке для слепых. За проявленные чуткость и понимание Кузнецовы очень благодарны Наталье Ситниковой, Надежде Лубовой и Юлии Богатовой. Именно Надежда Ивановна Лубова буквально за руку привела их в клуб любителей искусства «Зеленая лампа», действующий при Ростовском областном правлении Всероссийского общества слепых. Там и раскрылся Витин талант, показав все свои грани, и засверкал, воплотившись в жизнь.
И тогда юного самородка отдали в музыкальную школу. Сейчас он совмещает занятия музыкой с учебой в ростовской общеобразовательной школе-интернате ? 38 для слабовидящих детей. Все ноты и учебники Вити написаны рельефно-точечным шрифтом Брайля.
Первые шаги в музыке
Слепой от рождения, этот мальчишка обладает абсолютным слухом. В Ростове поговаривают, что он может сыграть на рояле любую песню, прослушав ее всего один раз. Педагог Любовь Александровна Мальцева занимается с Витей с пяти лет, именно она рассмотрела в мальчике будущего джазмена и посоветовала ему поступать в детскую джазовую школу им. Кима Назаретова.
И сразу – первые успехи: правильная постановка руки и блестящие импровизации в рамках блюзового лада. За четыре года обучения в музыкальной школе у Вити благодаря его редкому трудолюбию не было ни одной четверки – мама бережно сохраняет все дневники и тетради.
Успех вопреки всему
Талантливого ребенка сразу заметили. За время обучения в школе им. Кима Назаретова Виктор Кузнецов стал обладателем множества дипломов эстрадно-джазовых фестивалей и конкурсов. В Геленджике на зональном смотре от Всероссийского общества слепых он спел очень трогательную песню «Отворите окна», в 2012-м стал лауреатом I степени Международного телевизионного музыкального конкурса «Донская волна», XI Международного фестиваля-конкурса детского и юношеского творчества «Открытая Россия», Международного конкурса-фестиваля сценического художественного искусства «Радость планеты».
Мальчик не мыслит своей жизни без музыки. С ней связана и Витина самая заветная мечта:
– Я хотел бы стать диджеем, – признался нам Витя. – Пока я хочу так, а там – кто его знает, может, я чего-нибудь другого захочу. Но честно говоря, больше всего на свете я хотел бы посмотреть на мир, на природу своими глазами. Для начала осмотреть, что у нас во дворе происходит, как выглядят деревья, листочки на них, плоды… Вот виноград у нас очень сладкий – интересно, как он выглядит?
Невозможно описать это словами, но Витина мама все же пытается. Всю свою жизнь без остатка она отдает своему особому ребенку.
– Моя жизнь – это его жизнь, – с улыбкой рассказывает Анна. – В шесть утра мы просыпаемся, в семь выезжаем на Западный, потом он там учится. Я сижу в машине, жду его. Четыре часа, пять часов – сколько нужно. Зима, дождь, жара – неважно. И едем потом в музыкальную школу, то есть с семи утра до семи вечера нас дома нет. Это у меня своего рода работа. Я работаю мамой.
Недавно Витя достойно представил Ростовскую область на престижном Международном парамузыкальном фестивале в Москве, исполнив c Президентским оркестром Российской Федерации известную песню «Мальчишки», которую пел в советские годы Иосиф Кобзон. И пусть на этот раз юный музыкант не победил – у него все обязательно сложится. Ну а пока рядом мама, которая делает все для того, чтобы все получилось, все сбылось. Вопреки всему.
Глава 4
Укрощение огня
От Вити отреклись родители. Когда мать впервые увидела его в роддоме, она ужаснулась и написала отказную. Тяжелая форма артрогриппоза, атрофия рук и ног… С тех пор прошло 50 лет – полвека борьбы за жизнь, тяжелых поисков себя и своего места в обществе.
«Птичьи» конечности
Хоть Виктор и жил среди подобных себе, но все же отличался особенным увечьем, ведь по медицинской статистике такой ребенок – один на 10 тысяч.
– Как верующий человек я не имею права судить своих родителей, – поделился с нами Виктор Бабарыкин. – Почему они меня бросили, я не знаю, но рад, что живу на этой земле.
Руки и ноги у Виктора не действовали с рождения, а после пяти лет еще и расти перестали. Это несоответствие крошечных «птичьих» конечностей и крупного тела пугало детей и взрослых. Без посторонней помощи Бабарыкин обходиться не мог, даже самые простые бытовые действия превращались для него в проблему.
Чему учат в школе? Писать, читать и считать. А что делать, если это невозможно? «Ничего невозможного нет», – говорила Вите Галина Петровна Уткачева, его первая учительница. Она предложила первокласснику Бабарыкину выбрать, чем он будет писать: рукой, ногой или зубами.