Олег Хлобустов
Легенды ГРУ

С начала 1942 г. все силы абвера на южном участке советско-германского фронта вели изучение Северного Кавказа и Закавказья, «чтобы использовать антисоветские элементы и тюркских националистов-эмигрантов для борьбы с Советским Союзом».

Особенно активность заброски агентов-одиночек и разведгрупп абвера возросла в мае-июне 1942 г. в преддверии начала героической битвы Красной армии за Кавказ (25 июля – 31 декабря 1942 г.).

Ставка при этом делалась и на существовавшее еще кое-где антисоветское подполье, рассчитывая развернуть на его базе «повстанческое движение», для инспирирования которого сюда стали направляться многочисленные агентурные группы, в частности из батальона специального назначения абвера «Бергман» («Горец»).

Уже с конца 1941 г. эмиссары ранее названного Кавказского национального комитета (КНК) начинают активно привлекаться абвером для ведения вербовочной работы в лагерях советских военнопленных. С августа 1941 г. были созданы даже специальные лагеря для «лиц кавказской национальности», в которых при участии белоэмигрантов проводилась их усиленная идеологическая обработка с целью склонения их к сотрудничеству с оккупантами. Позднее, с декабря 1941 г. из числа согласившихся на сотрудничество с оккупантами военнопленных начинают формироваться «национальные легионы» – «грузинский», «армянский», «северокавказский» и «туркестанский».

Эти «легионы» – пик их формирования приходится на 1942–1943 гг. – могли насчитывать от 3 до 12 батальонов. Всего же абвером за годы войны были сформированы 90 подобных «национальных» батальонов из уроженцев Кавказа, Средней Азии и Поволжья, и еще около 20 «русских», украинские и белорусские батальоны, казачья карательная дивизия (5 полков)^[37].

Военнослужащие этих легионов нередко являлись кадровым резервом для формирования диверсионно-разведывательных групп, забрасывавшихся абвером в советский тыл.

В 1942 г. руководством «Цеппелина» было решено шире использовать «Северо-Кавказский национальный комитет» (СКНК, он же – Северо-Кавказский комитет горских национальностей), к которому примкнул и бежавший из Чечни Абдурахман Авторханов, ставший главным редактором газеты СКНК «Газават», выходившей под лозунгом «Аллах над нами – Гитлер с нами!». В 1942–1943 гг. вояжи по оккупированным территориям совершал «член национального Комитета» князь Султан-Гирей Клыч.

Несколько нарушая здесь хронологическую последовательность, отметим, что в марте-апреле 1944 гг. главы «национальных кавказских комитетов» стали искать (и нашли!) контакты с Управлением стратегических служб (УСС) США.

Такова краткая предыстория начала одной из стратегических оборонительных операций Великой Отечественной, получившей наименование Битвы за Кавказ. И немалый вклад в одержанную в ходе нее победу внесли военные контрразведчики, в том числе и действовавшие под руководством Петра Ивановича Ивашутина, срывавшие планы абвера по развертыванию «повстанческой деятельности» в советском тылу.

Всего органами НКВД СССР к августу 1942 г. были арестованы 11 765 агентов противника, причем на 7 месяцев этого года приходилось 7755 арестованных.

На этой основе были созданы системы местного и всесоюзного розыска забрасывавшихся вражеских агентов, изменников Родине и других опасных преступников, высокоэффективные технологии их поиска и пресечения преступных замыслов.

Только в сентябре-октябре 1942 г. чекистами были задержаны 169 немецких агентов, заброшенных в Грузию, Азербайджан, Дагестан, Чечено-Ингушетию^[38]. На Северном Кавказе за 1941–1942 гг. были ликвидированы 963 банд-группы общей численностью 17 563 участника, что примерно составляло почти две дивизии по штатам военного времени^[39].

Во второй половине августа 1942 г. германские войска при участии 3-й румынской армии (командующий Петре Думитреску) начали наступательные действия с целью захвата Грузии, Азербайджана и Армении и выхода на черноморское побережье. Для немедленного начала эксплуатации нефтяных месторождений Майкопа, Грозного и Баку группе армий «А» была придана пятнадцатитысячная «армия нефтяников», т. е. специалистов в области нефтедобычи.

В районах вероятной выброски воздушных десантов и диверсионно-разведывательных групп (ДРГ) противника устанавливалось круглосуточное наблюдение за воздухом, засады, усиливалась охрана стратегических объектов.

Только в августе-сентябре в Шатойском и Введенском районах Чечни были десантированы две группы агентов, общей численностью 69 человек под командованием обер-лейтенанта Г. Ланге (25 августа, около 30 человек) и унтер-офицера Реккерта.

Все же, несмотря на сопротивление частей Красной армии, к осени 1942 г. часть территории Северного Кавказа была захвачена вермахтом. Бургомистрами, атаманами и старостами, сотрудниками комендатур оккупанты назначали своих агентов а также «политически близких» лиц из числа бывших помещиков, кулаков, князей и уголовных элементов. Эти коллаборационисты помогали оккупантам поддерживать жесточайший оккупационный режим, подавлявший всякое сочувствие к своей стране, Советскому Союзу.

Потерпев очередное поражение, в том числе и в ходе начавшейся Сталинградской битвы, вермахт начал оставлять захваченные территории.

Тем не менее к началу 1943 г. на кавказском театре военных действий (ТВД) разведывательно-подрывную работу против переходивших в наступление частей РККА продолжали вести семь разведывательно-диверсионных команд абвера с приданными им частями спецназначения, а также «главная команда «Цеппелина» «Руссланд – Зюйд» («Россия – Юг»).

Деятельность военных контрразведчиков на фронтах и в тыловых районах протекала не в вакууме, о результатах ее не только информировалось командование фронтов, корпусов и дивизий, но и многое знали о ней, видели и понимали и других офицеры частей Действующей армии.

Вот что, например, писал 24 июля 1942 г. жене об увиденном на освобождаемых территориях начальник штаба 48-й армии генерал С. С. Бирюзов^[40]:

«Враг коварен, подлый и ненасытный. Я свидетель десятков сожженных и стертых с лица земли сел, поселков и многих городов. Я видел обездоленных, приниженных и несчастных русских людей. Я видел, как люди впрягались в плуга и сохи, пахали на себе. Я видел людей, которые похожи скорее на зверенышей, живущих в ямах, раздетых, почти что голых и голодных. Я видел десятки малышей, которые везли повозки самодельные, а на этих повозках лежал их скарб. Посмотришь на все это, и становится больно. Больно! В каждом ребенке видишь свою Ольгу, Валентину, а в каждой женщине – тебя. И во всех них видишь наших родных, близких нам русских людей и людей других наций, но Советских. А сколько сволочей, сколько шпионов образовалось из советской молодежи, из трактористов, колхозников и даже рабочих, которые немцами засылаются к нам. Диву даешься и не понимаешь, неужели мы не сумели в таких людях воспитать коллективное начало и чувство патриотизма своей страны? Слишком широко развиты были свободные и подчас эгоистичные интересы каждой в отдельности индивидуальной личности. И тем не менее при этих отрицательных порочных явлениях победа нашего народа должна быть и будет обеспечена. И эта война научит нас многому. Эта суровая действительность является выявлением наших ошибок и их исправлением»^[41].

О размахе и масштабах реальной разведывательно-подрывной деятельности вражеских спецслужб на советско-германском фронте свидетельствует тот факт, что только в период наступательных операций Сталинградского, Донского и Юго-Западного фронтов осенью-зимой 1942 г. из общего числа 1369 арестованных особыми отделами подозрительных лиц были выявлены и разоблачены 144 неприятельских агента и 688 пособников оккупантов: полицейских, старост и т. д.

Всего же, как отмечалось в записке НКВД СССР в Государственный Комитет Обороны (ГКО), на 10 марта 1943 г. на освобожденных от противника советских территориях органами НКВД были арестованы 30 750 пособников оккупантов, агентов германских спецслужб и прочего антисоветского элемента^[42].

3 марта 1943 г. Петр Иванович получил назначение начальником Особого отдела 47-й армии, ведшей наступательные бои в районе Новороссийска. Однако в середине марта командованием фронта принимается решение о передаче ее частей и соединений в соседние 18-ю и 56-ю армии и выводе управления армии для переформирования в резерв.

В эти дни Петр Иванович получает внезапное указание прибыть в Москву к начальнику Управления Особых отделов НКВД СССР.

Это была первая встреча Ивашутина с Абакумовым. Петра Ивановича встретил статный, подтянутый генерал-лейтенант, сосредоточенный, и в то же время умевший располагать к себе людей, постоянно демонстрировавший заботу о них и участие к их судьбе (именно такие воспоминания о нем сохранились в памяти многих его подчиненных). Этой встречей Абакумов хотел лично проверить сложившееся у него по документам впечатление о Петре Ивановиче как человеке и начальнике. И был полностью удовлетворен ее результатами.

После доклада Ивашутина Абакумов, известный своей неизменно демонстрировавшейся заботой о подчиненных, поинтересовался у Ивашутина его семьей. Петр Иванович честно ответил, что сведений о семье, с которой расстался еще осенью 1941 г., не имеет.

Абакумов обещал навести справки и, пригласив на следующий день в свой кабинет, сообщил обрадованному Петру Ивановичу, что его семья находится в Ташкенте, и предоставил краткосрочный отпуск для свидания с ней, причем отправил он Ивашутина на военно-транспортном самолете.

Наверное, невозможно передать радость, пусть и краткой, встречи фронтовика с детьми и женой, хотя условия их проживания ничем не отличались от положения иных эвакуированных. Правда, помогли местные чекисты и его домочадцы перебрались из землянки в комнату в деревянном доме барачного типа.

Понятно, с каким чувством Петр Иванович был готов благодарить Абакумова за предоставленную возможность повидаться с семьей. Однако в кабинете Абакумова Ивашутина ждало еще одно неожиданное известие.

Выслушав доклад, Абакумов поднялся из-за стола, подошел к Ивашутину, крепко пожал ему руку и торжественно произнес:

– Полковник Ивашутин! Приказом Верховного Главнокомандующего товарища Сталина вы назначаетесь начальником управления военной контрразведки Юго-Западного фронта! Поздравляю!

– Служу Советскому Союзу! – по-уставному ответил Петр Иванович, пообещав приложить все силы, чтобы оправдать высокое доверие, оказанное ему партией и Советским правительством.

У нас есть все основания полагать, что Петр Иванович произвел крайне благоприятное впечатление на Абакумова. Однако вероятным будет и иное предположение: в Абакумове Ивашутин увидел очень толкового, грамотного руководителя.

Начальник управления контрразведки фронта

18 апреля 1943 г. командующим войсками фронтов была направлена следующая совершенно секретная шифртелеграмма начальника Генерального штаба РККА А. М. Василевского:

«Совет Народных Комиссаров СССР. Постановление:

1. Управление Особых отделов НКВД СССР изъять из ведения Народного комиссариата внутренних дел СССР и передать в Народный комиссариат обороны, реорганизовав его в Главное управление контрразведки НКО «Смерш» («Смерть шпионам»), поставив перед ним следующие задачи:

А) борьба со шпионской, диверсионной, террористической и иной подрывной деятельностью иностранных разведок в частях и учреждениях Красной армии;

Б) борьба с антисоветскими элементами, проникшими в части и учреждения РККА;

В) принятие необходимых агентурно-оперативных и иных (через командование) мер к созданию на фронтах условий, исключающих возможность безнаказанного прохода агентуры противника через линию фронта с тем, чтобы сделать линию фронта непроницаемой для шпионских и антисоветских элементов;

Г) борьба с предательством и изменой Родине в частях и учреждениях Красной армии (переход на сторону противника, укрывательство шпионов и вообще содействие работе последних);

Д) борьба с дезертирством и членовредительством на фронтах;

Е) проверка военнослужащих и других лиц, бывших в плену и окружении противника;

Ж) выполнение специальных заданий Народного Комиссара Обороны.

2. Установить, что органы «Смерш» освобождаются от проведения всякой другой работы, не связанной непосредственно с задачами, изложенными в пункте 1 настоящего Постановления.

3. Назначить тов. Абакумова Виктора Семеновича заместителем Народного Комиссара Обороны и начальником Главного управления контрразведки НКО «Смерш», освободив его от работы заместителя Народного комиссара внутренних дел СССР, заместителями начальника Главного управления контрразведки НКО «Смерш» [назначить] тов. Мешика Павла Яковлевича, освободив его от работы в НКВД СССР, тов. Селивановского Николая Николаевича, освободив его от работы начальника О [особого] О [тдела] НКВД Южного фронта и тов. Бабича Исая Яковлевича, освободив его от работы начальника ОО НКВД Северо-Западного фронта.

Председатель Совета Народных Комиссаров СССР И. Сталин».

Эти же задачи военной контрразведки содержались и в утвержденном И. В. Сталиным 19 апреля 1943 г. Положении о ГУКР НКО «Смерш» (объявлено Постановлением ГКО СССР от 21 апреля 1943 г. № 3222 сс/ов).

Государственный комитет обороны обязал управления и отделы контрразведки «Смерш» информировать Военные советы и командование соответствующих частей, соединений и учреждений РККА о результатах борьбы с агентурой противника, дезертирством, изменой Родине, об антисоветских и других негативных проявлениях в армии. Помимо этого, начальники УКР «Смерш» фронтов, армий и военных округов имели право присутствовать на заседаниях Военных советов.

Центральный аппарат ГУКР «Смерш» НКО насчитывал 646 штатных единиц, и располагался он вместе с НКВД и НКГБ СССР в доме № 2 на площади Дзержинского на четвертом и седьмом этажах.

Нельзя не сказать о том, что Виктор Семенович Абакумов показал себя талантливым организатором и руководителем военной контрразведки.

К числу его достижений следует, в первую очередь, отнести разработку в кратчайшие сроки ряда инструктивно-методических документов для оптимизации действий оперативного состава подчиненных органов: Инструкции по организации ведения радиоигр с противником (объявлена директивой ГУКР «Смерш» НКО № 38288 от 16 июля 1943 г.) и Инструкции по организации розыска агентуры разведки противника (директива ГУКР «Смерш» НКО № 49519 от 9 сентября 1943 г.). Данные документы, на основе приобретенного за годы войны опыта, рационализировали работу военных контрразведчиков, способствовали повышению ее эффективности и результативности.

К числу важных информационно-аналитических документов, подготовленных в кратчайшие сроки ГУКР «Смерш» НКО, следует также отнести и сборники справочных материалов «Органы германской разведки, действующие на советско-германском фронте» (август 1943 г.) и аналогичный справочник об органах финской разведки (март 1944 г.), которые также широко использовались в работе НКВД и НКГБ СССР.

Накопленный военными контрразведчиками опыт позволял им заводить оперативные разработки конкретных разведывательных, контрразведывательных и карательных органов противника, действовавших на временно оккупированной советской территории в зоне ответственности управлений военной контрразведки (УВКР) соответствующих фронтов, организовывать против них оперативные игры в целях парализации и снижения эффективности их действий.

Это позволяло не только вести с противником радиоигры и осуществлять в отношении него дезинформационные мероприятия, но и проводить операции по агентурному проникновению, обеспечивавшие выявление официального состава и агентуры этих органов, готовить и проводить мероприятия по их ликвидации, а также захвату личного состава, агентуры, зданий и документов.

Непосредственно в центральном аппарате ГУКР «Смерш» работу по выявлению и розыску агентуры противника и заведению радиоигр с его разведцентрами осуществлял 3-й отдел (его возглавлял полковник Г. В. Утехин, затем – Д. П. Тарасов), а ведением контрразведывательной деятельности на временно оккупированных территориях (зафронтовая работа) занимался 4-й отдел (полковник П. П. Тимофеев, Г. В. Утехин).

В управлениях контрразведки «Смерш» фронтов 1-е отделы занимались контрразведывательным обеспечением безопасности функционирования управлений и штабов фронтов, командования армий и корпусов; 2-е отделы – осуществляли мероприятия по борьбе с агентурой противника, вели разведку за линией фронта, контрразведывательную работу среди военнопленных и осуществляли «фильтрацию» (совокупность проверочных мероприятий) вышедших из окружения военнослужащих, 3-и отделы – курировали работу подчиненных органов, а 4-е отделы были следственными.

Штаты управлений «Смерш» в Действующей армии были определены:

– для фронтов, имеющих в своем составе более 5 армий, – 130 человек;

– для фронтов, имеющих менее 5 армий, – 112 человек.

Численность отделов УКР «Смерш» армий была установлена в 57 человек, а численность отделов «Смерш» военных округов – от 102 до 193 человек.

Вследствие отмеченных обстоятельств с середины 1943 г. ГУКР «Смерш» НКО стал основным поставщиком контрразведывательных сведений для Государственного Комитета Обороны, что, безусловно, не могло не сказываться на авторитете его руководителей, и прежде всего В. С. Абакумова.

Объяснялось это еще и особенностями работы фронтовых органов контрразведки. Тем обстоятельством, что после освобождения Красной армией временно оккупированных советских территорий, работу по выявлению и осмотру мест дислокации штабов, карательных, диверсионно-разведывательных органов и административных учреждений оккупантов, розыску оставленных на «оседание» агентов абвера и полиции безопасности СД, ГФП^[43], диверсантов и террористов начинали подвижные оперативные группы военной контрразведки «Смерш» соответствующих фронтов. Обо всех полученных в результате проведения этих мероприятий сведениях, включая сообщения зафронтовой агентуры, а также о результатах допросов подозреваемых и свидетелей информировалось ГУКР «Смерш» НКО СССР.

Затем на смену военным контрразведчикам прибывали оперативные группы республиканских или областных управлений НКВД-НКГБ, из числа сотрудников которых формировались новые территориальные органы госбезопасности, продолжавшие работу по розыску агентуры противника, фашистских карателей, коллаборационистов и иных пособников оккупантов, вскрытию и документированию карательных акций и иных преступлений оккупационных властей против гражданского населения.

Но на освобождаемой от германской оккупации территории европейских государств весь круг контрразведывательных задач возлагался на органы военной контрразведки «Смерш». Понятно, что объем и специфика решаемых на этом этапе задач во многом определялись как географическими, демографо-социальными, так и историческими особенностями конкретных регионов.

ГУКР «Смерш» НКО также оказывало существенную помощь территориальным органам НКГБ СССР путем систематического направления им «ориентировок по розыску выявленных агентов противника», содержавших установочные данные и приметы, иные сведения, необходимые для организации оперативного поиска конкретных подозреваемых. Такое повседневное практическое взаимодействие в целом значительно повышало эффективность деятельности органов контрразведки страны в целом.

Прибыв 29 апреля на командный пункт Юго-Западного – 20 октября 1943 г. он будет переименован в 3-й Украинский – фронта, полковник Ивашутин^[44] представился командующему фронтом генералу армии Родиону Яковлевичу Малиновскому. А тот ввел Петра Ивановича в обстановку, задачи, решаемые войсками, познакомил с командным составом управления и штаба фронта.

Севернее Юго-Западного фронта боевые действия вел Степной (с 20 октября 1943 г. – 2-й Украинский) фронт, южнее – войска Южного (с 20 октября – 4-й Украинский) фронта. Соответственно, оперативными «соседями» П. И. Ивашутина оказались – на севере начальник УВКР Степного фронта Н. А. Королев^[45], на юге – Н. К. Ковальчук^[46].

В состав Юго-Западного фронта входили 8 армий:

5 ударная, 6, 12, 46, 57-я, 8-я гвардейская, 3-я танковая и 2-я воздушная.

Штат Управления контрразведки «Смерш» фронта насчитывал 130 сотрудников, а с учетом подчиненных отделов контрразведки «Смерш» армий, под руководством Петра Ивановича находились более 700 военных контрразведчиков, не считая военнослужащих, приданных УВКР и ОВКР «Смерш» фронта отдельных батальона, рот и взводов. Заместителями начальника УВКР фронта последовательно были полковники В. И. Козлов, М. И. Проскуряков, А. М. Вул^[47].

Приняв дела у своего предшественника генерал-майора П. В. Зеленина^[48], Ивашутин докладывал Военному совету, что только в апреле 1943 г. военными контрразведчиками Юго-Западного фронта были выявлены 63 германских агента из числа гражданских лиц. В этой связи Р. Я. Малиновский согласился с предложением нового начальника управления контрразведки «Смерш» фронта об усилении режима прифронтовой полосы, отдав соответствующие распоряжения по войскам^[49].

Благодаря принципиальности и честности у Петра Ивановича сложились хорошие не только деловые, служебные, но и человеческие отношения с офицерами управления и штаба фронта, с которыми ему предстояло пройти по пути к Победе долгие 25 месяцев. Что, безусловно, способствовало слаженности в их совместной работе. Это касается как Родиона Яковлевича Малиновского, так и начальника штаба фронта Сергея Семеновича Бирюзова (с октября 1944 г. – Семена Павловича Иванова), начальника разведывательного отдела штаба фронта Александра Семеновича Рогова^[50], с которым Ивашутину приходилось взаимодействовать по многим вопросам.

Как подчеркивали авторы новой многотомной истории Великой Отечественной войны, командующий Р. Я. Малиновский и член Военного совета фронта генерал-полковник А. С. Желтов давали в подавляющем большинстве случаев положительную оценку результатам деятельности фронтовых чекистов, безотлагательно принимали меры к устранению в войсках вскрытых военными контрразведчиками недостатков и предпосылок к чрезвычайным происшествиям^[51].

Особенностью оперативной обстановки для действий УВКР Юго-Западного, затем – 3-го Украинского фронта являлось то обстоятельство, что в полосе его действий, помимо частей вермахта, действовали также итальянские, венгерские и румынские части и, соответственно, их разведывательные и контрразведывательные органы. Причем румынские войска не только принимали участие в боевых действиях с 22 июня 1941 г., но и устанавливали свой оккупационный режим в ряде регионов Молдавии и Украины, включая Одесскую область, якобы обещанную Румынии Гитлером «в благодарность и знак признательности» за участие в агрессии против Советского Союза.

Летом 1943 г. войска фронта вели ряд наступательных операций на территории Украины: Изюм-Барвенковскую (17–27 июля), Донбасскую (13 августа – 22 сентября), Запорожскую (10–14 октября), в октябре-ноябре, форсировав Днепр, освободили города Днепропетровск и Днепродзержинск (оба – 25 октября).

Развивая наступление в юго-западном направлении, в 1944 г. войска 3-го Украинского фронта освободили города Николаев (28 марта), а 10 апреля, при содействии сил Черноморского флота, – Одессу.

В Одессе контрразведчики фронта приняли две группы агентов 4-го управления НКВД УССР – «Черноморцы» (в составе А. Т. Красноперова («Милан») и Н. С. Шульгиной («Екатерина»), и «Золотникова» (Н. А. Гефт и В. Э. Бурзи)). А дальнейшую судьбу этих самоотверженных людей вновь будет решать НКВД УССР^[52].

В первой половине 1944 г., в условиях практически непрерывных наступательных действий, П. И. Ивашутиным только Военному совету фронта были направлены 217 спецсообщений о проблемах войск, требующих реакции командования. Они касались борьбы с разведывательно-подрывной деятельностью разведок противоборствующей стороны, с изменой Родине и антисоветскими действиями, дезертирством и членовредительством, фактов неисполнения приказов, очковтирательства, а также о действии в полосе фронта членов банд ОУН и «Украинской повстанческой армии»^[53].

Однако не следует полагать, что наступление войск фронта не вызывало отчаянного сопротивления со стороны захватчиков, а при приближении советских войск к границам их собственных государств – Венгрии и Румынии – степень его ожесточенности даже возрастала. В том числе – и за счет перехода к методам повстанческих и диверсионно-террористических действий в тылу наступавших советских войск.

Военные контрразведчики УВКР «Смерш» 3-го Украинского фронта действовали в первых эшелонах наступающих частей, а порой были вынуждены и принимать командование на себя.

Так, 10–12 мая 1944 г., когда под напором врага без приказа начали отступать части ряда дивизий 8-й гвардейской и 57-й армий, что создало угрозу потери важного плацдарма на правом берегу Днестра северо-западнее Бендер, контрразведчики остановили и заставили обороняться более 4 тысяч военнослужащих. Чем стабилизировали положение на этом участке фронта^[54].

Ситуация расценивалась командующим настолько серьезной, что, по сообщению начальника УВКР «Смерш» фронта, Р. Я. Малиновский лично выехал на Командный пункт 8-й Гвардейской армии к генерал-полковнику В. И. Чуйкову, чтобы помочь ему восстановить управление войсками (понятно, что данные события не нашли своего отражения в мемуарах маршала Советского Союза Чуйкова «От Сталинграда до Берлина»)^[55].

При приближении войск к линии Государственной границы СССР с Румынией ГУКР «Смерш» НКО дало указание УВКР «Смерш» 2-го и 3-го Украинских фронтов обеспечить выявление и арест официальных сотрудников и агентов германских и румынских спецслужб, участников белогвардейских эмигрантских организаций (РОВС, НТСНП, БРП^[56] и других), участников карательных акций на освобожденной территории, изменников Родины и т. п.

Прибывший к П. И. Ивашутину для координации действий с УВКР «Смерш» 2-го Украинского фронта заместитель начальника ГУКР НКО генерал-лейтенант Н. Н. Селивановский^[57] докладывал 27 мая 1944 г. В. С. Абакумову, что уже выявлены и взяты под контроль 1255 сотрудников и агентов румынской разведки («Специальной службы информации»), службы безопасности («сигуранцы») и полиции, а также 189 «железногвардейцев».

Всего же к августу 1944 г. военными чекистами, помимо противостоящей группировки войск противника, были выявлены деятельность и дислокация абвергрупп 101, 102, 106, 201, 203, 204 и румынских разведывательно-диверсионных органов.

Хорошее знание военно-политической обстановки в Румынии позволило, в частности, военным контрразведчикам 3-го Украинского приобрести ценную агентуру из числа румынских военнопленных, использовавшуюся в проведении зафронтовых разведывательных операций.

О той роли, которая отводилась Румынии в послевоенной Европе, свидетельствует тот факт, что Управление стратегических служб (УСС)^[58] США в июне 1944 г. дало указание своему резиденту в Южной Европе Фрэнку Визнеру^[59] перебраться из Анкары в Бухарест.

Следует, однако, отметить, что Петр Иванович Ивашутин, получая разведывательные данные от действующих за линией фронта групп военной контрразведки, докладывая ее Военному совету фронта, принимал самое непосредственное участие в разработке планов наступательных операций фронта.

Как писал об этом в своих мемуарах «Штаб армейский, штаб фронтовой» (М., 1990) генерал армии С. П. Иванов, «Петр Иванович принимал непосредственное участие в подготовке и проведении наступательных операций 3-го Украинского фронта. Особенно много сил и энергии он вложил в подготовку и осуществление Ясско-Кишиневской, Будапештской, Венской операций, обеспечение действий войск фронта по освобождению Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии».

За что впоследствии, по представлению командующего войсками 3-го Украинского фронта Ф. И. Толбухина (с 15 мая 1944 г.), П. И. Ивашутин будет награжден полководческими орденами Богдана Хмельницкого I степени и Кутузова II степени.

Подготовка летнего наступления 3-го Украинского фронта началась с середины июля, а 2 августа Ставка Верховного Главнокомандования отдала директиву командующим 2-го и 3-го Украинских фронтов о проведении наступательной Ясско-Кишиневской операции с целью уничтожения германской группы армий «Южная Украина», находившейся на территории Молдавии и Румынии.

В ходе начавшегося 20 августа наступления советских войск к 22 августа было завершено тактическое окружение основных румыно-германских сил.

Петр Иванович докладывал военному совету фронта, что антифашистские силы достигли договоренности с номинально правящим в Румынии королем Михаем I (ему было 23 года) об отстранении от власти фактического диктатора Иона Антонеску и готовности капитулировать перед советскими войсками.

Однако прибывший из Москвы в качестве представителя Ставки Верховного Главнокомандования маршал Советского Союза Г. К. Жуков требовал продолжать наступление на отчаянно сопротивлявшиеся окруженные части неприятеля. Положение спас начальник ГУКР «Смерш» В. С. Абакумов, доложивший полученные от П. И. Ивашутина сведения о готовности Румынии выйти из войны Верховному Главнокомандующему. И. В. Сталин дал телеграмму Ф. И. Толбухину «действовать, исходя из обстановки».

Бессмысленное наступление на окруженные части неприятеля не состоялось, что спасло десятки, если не сотни тысяч жизней бойцов и командиров РККА, и, как показали последующие события, было абсолютно оправданным: 23 августа в Бухаресте во дворце короля Михая был арестован кондукэтор («дуче») Ион Антонеску, а 24 августа Румыния объявила войну Германии, румынские части по всей линии фронта прекратили сопротивление Красной армии. Группа армий вермахта «Южная Украина» также прекратила существование.

29 августа, накануне вступления войск 2-го Украинского фронта в Бухарест, Ставка Верховного Главнокомандования дала директиву Ф. И. Толбухину развернуть войска 3-го Украинского фронта на румыно-болгарской границе и быть готовым к началу освобождения Болгарии.

Также следует сразу оговориться, что поскольку войска 2-го Украинского фронта выдвинулись к границам Венгрии и Югославии, то в дальнейшем ведение контрразведки в Румынии возлагалось на УВКР «Смерш» 3-го Украинского и опергруппу ГУКР «Смерш» НКО СССР.

Понятно, что далеко не все офицеры румынской армии, члены весьма многочисленной ультраправой организации «Железной гвардии» (они еще именовали себя «легионерами»), были согласны с прекращением боевых действий против РККА и объявлением войны Германии.

Под руководством абверляйтштелле «Вена» (руководящего органа военной разведки на юге Германии), отвечавшего за ведение разведки в сопредельных Венгрии, Румынии и других балканских странах, а с 1944 г. – занимавшегося еще и насаждением агентурной сети «сопротивления» на территориях, оставляемых вермахтом, было сформировано «румынское правительство в эмиграции» во главе с лидером «Железной гвардии» Хорией Симой, занявшееся подготовкой профашистского переворота.