Олег Александрович Сабанов
Пока парит кондор
Как часто случалось ранее, бархатное звучание ее гипнотического голоса незаметно убаюкало изнервничавшегося за день прозаика, в результате чего их уютную спальню окутала обычная для столь позднего часа тишина.
Примерно спустя неделю после того ночного разговора Паскаль, сделав покупки по заранее составленному списку в давно облюбованном гипермаркете на выезде из города, возвращался домой за рулем своего автомобиля. Он предвкушал приготовленный Рамоной ужин и вообще находился в приподнятом настроении из-за установленного самому себе запрета на просмотр телепрограмм и прослушивание радиопередач, действовавшего уже несколько дней. Несмотря на желание поскорее оказаться за столом, машина прозаика ни разу не превысила разрешенную по ходу движения скорость, поэтому прозвучавшее из громкоговорителя нагнавшего его патрульного автомобиля требование принять вправо и остановиться вызвало в нем легкое изумление.
Минуту спустя вежливо представившийся офицер полиции внимательно изучал протянутые ему из приоткрытого окна водительской двери документы на машину и водительское удостоверение. Процедура явно затягивалась, и раздраженный проволочкой Паскаль начал жалеть, что против обыкновения сразу не поинтересовался причиной своей внезапной остановки.
– Интересное чтение, офицер? – наконец съязвил он, когда потерял всякое терпение.
– Вы забыли предъявить права, а документы транспортного средства в порядке, – ответил полицейский, возвращая автомобильный сертификат.
Эррера сначала решил, что ослышался, однако, когда взглянул на пустые руки офицера, пришел в полное замешательство. В суде он мог бы поклясться на Библии, что отдал водительское удостоверение стражу порядка вместе со свидетельством о регистрации автомобиля. Но неприятный казус происходил с ним прямо сейчас и пока, к счастью, не являлся предметом судебного рассмотрения. Внимательно изучив кармашки портмоне, заглянув под кресло и края резинового коврика, Паскаль удрученно развел руками, а затем пробурчал себе под нос:
– Чертовщина какая-то! Может, выпали где?
– Что ж вы так? Надо внимательнее с документами, – излишне участливо отреагировал полицейский, лукаво прищурив свои поросячьи глазки. – На первый раз обойдемся без штрафа, но прошу вас ехать за мной. Вы устали, можете создать аварийную ситуацию на дороге, поэтому я берусь сопроводить вас до дома.
Чувствуя себя нарушителем правил Эррера, ничего не уточняя послушно кивнул, и вскоре летел по шоссе за бело-синим автомобилем со сверкающими проблесковыми маячками. Только в дороге его слегка озадачила неестественная для офицера при исполнении чуткость, однако более всего прозаик недоумевал из-за осведомленности полицейского о том, куда конкретно он держит путь.
«Неужели прежде, чем остановить меня офицер успел пробить по базам адрес моего загородного дома? Или он делает это сейчас, прямо за рулем? – лезли в голову вопросы, на которые не находились вразумительные ответы. – И откуда у него взялась уверенность в моей опасной для вождения усталости? Только из-за куда-то запропастившегося водительского удостоверения?»
Тем временем автомобиль полиции набрал скорость, которая совсем недавно получившему права Паскалю казалась бешеной. Однако из-за глупого стремления не выглядеть чайником, он решил не отставать и несся по трассе как сумасшедший вслед за убегающими от него разноцветными огнями. При входе в один из затяжных поворотов Эррера плохо сориентировался, пересек «двойную сплошную» и выехал на левую полосу дороги, и только благодаря максимально прижавшемуся к обочине встречному грузовику избежал лобового столкновения. За пару километров до съезда на ведущую к дому прозаика второстепенную дорогу полицейская машина вдруг начала торможение без видимых на то причин, вследствие чего мчавшийся за ней Паскаль лишь каким-то чудом успел среагировать, не смяв ей багажное отделение. Чертыхаясь и понося на чем свет стоит своего ненормального сопроводителя, Эррера с облегчением заметил наконец появившиеся очертания деревушки, на окраине которой свил себе уютное гнездышко. Казалось, едва не закончившаяся печально гонка уже не сможет преподнести сюрпризы, однако в самом центре поселения автомобиль полиции взвыл оглушительной сиреной, пугая ею местных обитателей, сроду не слышавших за окнами своих утопающих в зелени домиков таких душераздирающих звуков. Оставшиеся до своего жилища метры Паскаль вел машину словно в тумане, ощущая себя под любопытными взорами в окнах шутом из заезжего балагана. Вышедшая на крыльцо с кулинарной лопаткой в руке Рамона, замерла в неестественной для себя позе, внимательно рассматривая подъезжающие к дому автомобили. В следующее мгновение прозаик увидел, как из окна поравнявшейся с лужайкой возле крыльца полицейской машины что-то выпорхнуло бабочкой и упало в стриженную траву, после чего она со свистом шин эффектно развернулась на сто восемьдесят градусов и помчалась обратно по той же дороге.
Минуту спустя Паскаль стоял на траве пряно благоухающего газона, рассматривая поднятое с него собственное водительское удостоверение. Спустившаяся по ступенькам крыльца Рамона сначала тоже уставилась в документ, а когда перевела взгляд на лицо прозаика, спросила не своим голосом:
– Можешь объяснить, в чем дело?
Вместо ответа Эррера показал кивком головы на приотворенную резную дверь в дом, давая понять своим жестом, что лучше разговаривать под его крышей.
Мягкие закатные лучи проникали сквозь распахнутые окна, подкрашивая розовым светлые стены гостиной. Воцарившаяся в комнате атмосфера тепла и умиротворения резко контрастировала с сумбуром мыслей в голове раздраженного хозяина жилища.
– Это привет от тех, кто стоит за визитером из министерства, – констатировала Рамона, выслушав несколько сбивчивый рассказ прозаика о случившемся на обратном пути. – Придется тебе связаться с этим Алонсо Бланко, иначе они превратят нашу жизнь в ад.
– И не подумаю! – отрезал он.
– Чего ты добиваешься, осел упрямый!? Тюрьмы? Казни? В святого мученика решил поиграть? Что будем есть, когда нам заблокируют счета и карточки? – вдруг взвилась девушка, отчаянно жестикулируя бронзовыми от загара ухоженными руками. – Эмигрировать он не хочет, договариваться не будет! Думаешь, твоя принципиальность кого-нибудь впечатлит? Ошибаешься! Людей чаще всего раздражают отчаянные смельчаки, напоминающие им об их собственной трусости!
Вспыхнувшие эмоции сделали ее похожей на зашедшуюся в картинной истерике героиню мыльной оперы, чей южный темперамент бушует от серии к серии все сильнее. Прозаик со временем стал обожать свою вышедшую по той или иной причине из себя пассию, поскольку все подмечающим писательским взором видел, как бурные реакции придают обычно сдержанной Рамоне особое очарование, перед которым трудно устоять. Вот и теперь он поймал на том, что с упоением истинного ценителя наслаждается ее моментальным преображением, вмиг забыв об инциденте, составляющим предмет разговора. Заметившая на себе знакомый взгляд лихорадочно блеснувших глаз, чьи недвусмысленные сигналы совсем не вязались с только что прозвучавшими словами, Рамона на секунду замялась, после чего, крутя пальцем у виска, резко вскочила с кресла и пошла на кухню.
– Про ужин то мы с тобой совсем позабыли! – крикнул ей вслед засмеявшийся Эррера, хотя на душе у него было совсем невесело.
Прозвучавшие в так быстро прерванной вечерней беседе опасения, начали реализовываться буквально на следующий день. Утром Паскаль по обыкновению полез в социальные сети, где обнаружил под своими постами массу однотипных комментариев, изобилующих грязными ругательствами, угрозами и оскорблениями: «Ходи и оглядывайся, мразь», «Мы тебе сделаем обрезание, либераст картавый», «Недолго тебе на свободе гулять осталось», «Твоя писанина никому не нужна», «Стоит еще поискать таких бесталанных паразитов», «Только такие конченые уроды, как ты, продают родину за подачки». Анонимные хейтеры писали с недавно созданных аккаунтов без заметного числа подписчиков, однако лайки им иногда ставили вполне конкретные, давно зарегистрировавшиеся на интернет-площадке люди. Эррера поначалу пытался возражать по существу заявленных претензий, но в ответ получал цепляния за слова, откровенную подмену, манипуляцию фактами, напрочь лишенные логики выводы и еще большие оскорбления вместе с угрозами. В итоге, потеряв массу времени, душевных сил и нервных клеток, он, понимая бессмысленность жалоб администраторам соцсети, начал попросту блокировать подобных комментаторов, вследствие чего сразу же получил обвинения в трусости и нежелании читать правду. Вскоре прозаик вообще перестал читать выпады в свой адрес, а концу дня сделал все старые и новые аккаунты в сети закрытыми для общего доступа. Такое, казалось бы, вполне оправданное решение далось ему тяжело, так как Паскаль слыл парнем из народа и сам считал себя выразителем чаяний большинства граждан.
Выбитый из седла безосновательными обвинениями, он в течение дня был раздражителен, потерял аппетит и пару раз нахамил своей второй половине. А ночью зазвонил ее телефон, и представившийся другом родителей девушки сообщил Рамоне, что отец с матерью находятся в тяжелом состоянии после того, как их на пешеходном переходе сбила машина. Разбуженный Эррера уже собрался ехать с ней в клинику, но для уточнения подробностей девушка позвонила живущей в родительском доме сестре, которая заявила, что мирно спящие в соседней комнате отец с матерью живы и относительно здоровы, только у обоих скачет давление. К счастью, весть о чрезвычайном происшествии оказалась злонамеренным розыгрышем, но в результате него Рамона уже не сомкнула глаз до утра, а поднявшийся в кабинет Паскаль курил одну сигарету за другой и рассматривал звездное небо через мансардное окно. Он вынужден был признать, что всего за несколько прошедших часов его недоброжелатели при весьма незначительных дистанционных усилиях смогли нарушить размеренную и столь милую сердцу жизнь под сводами этого дома. От осознания собственной беспомощности и пугающего образа будущего прозаику трудно было сделать лишнее движение, но он все же дополнил заметку об ушедшем дне подробностями ночного звонка и поделился своими невеселыми мыслями в уже на треть исписанном дневнике.
Следующие трое суток обошлись без из ряда вон выходящих случаев, однако витающая в уютном пространстве комнат атмосфера гармонии и защищенности сменилась напряженным ожиданием очередной пакости. Паскаль изредка заходил в интернет лишь для того, чтобы бегло просмотреть новостную ленту, по возможности, не читая появившиеся под своими постами комментарии и игнорируя личные сообщения. Когда звонил чей-нибудь телефон у него учащалось сердцебиение, а стук в дверь зашедшей по пустяковому делу сеньоры из соседнего дома напомнил об обещании Алонсо Бланко сделать повторный визит.
На первый день новой недели у Рамоны был запланирован визит в женскую консультацию. Изначально она собиралась ехать на машине Паскаля, но из-за истории с сопроводившим ее до дома загадочным полицейским решила от греха подальше воспользоваться услугами такси. Оставшись один, прозаик черкнул в дневнике дежурную запись, после чего задумался о контурах будущего произведения, ради которого он подвергает опасности себя вместе с близким человеком. Ему уже стало очевидно, что для придания повествованию остроты, драматизма, и, главное, реалистичности, его персонажи должны проживать свои жизни на фоне разворачивающихся сейчас в стране событий, по-разному воспринимая и ощущая на себе происходящее. Правда создавалось впечатление, что материалов из дневника явно недостаточно для воплощения такой масштабной идеи, к тому же сюжетные линии будущей книги пока не прорисовывались достаточно четко.
