Оксана Николаевна Виноградова
НЕ ОСЛАБЛЯЙТЕ ПАМЯТЬ ОБО МНЕ…
А.А.: Послушайте вы меня. Я знаю, что мне осталось мало жить и не хочу прерывать работу в университетской лаборатории и Физиологическом институте. Я хочу максимально эффективно использовать оставшееся мне время на пользу страны. Я желаю умереть в месте, которому я отдал столько лет своей жизни. Я начал работу в университете лаборантом-хранителем. Я должен охранять кафедру и институт. (Н.М.) Уезжайте. Точнее, летите с Богом. Я искренне благодарю вас за заботу обо мне, но позвольте свершиться тому, что должно. И пусть будет то, что будет.
Пауза. Все в некотором оцепенении.
Н.П.: Я не могу тогда долее оставаться. Позвольте покинуть вас, Алексей Алексеевич. Я сделал все, что мог.
А.А.: Не обижайся на старого учителя. Позволь я тебя благословлю. (Благословляет его).
Н.П.: Не знаю, когда мы еще увидимся.
А.А.: Никогда. Если тебе повезет остаться живым, продолжи свои исследования о пороговом парабиозе. Я верю, что ты удачно защитишь диссертацию, и труды твои послужат на благо людям.
Н.П.: После вашей монографии «Парабиоз и доминанта» мне, наверное, трудно будет сказать в науке что-то новое.
А.А.: Наука никогда не стоит на месте, она всегда в движении. С 27-го года при исследовании парабиоза уже столько так называемых «методических ошибок» накопилось, что они стали фактом, а, следовательно, требуют отдельного изучения и законного научного статуса. Дерзайте, мой друг.
Н.П.: Я буду верить, что все же еще встречусь с вами.
А.А.: Блажен, кто верует. Прощайте, дорогой.
Н.П.: До встречи, Алексей Алексеевич… И вот еще… (М.М.) тут крупа. Немного, правда, и банка консервов.
М.М.: Спасибо! Спасибо вам!
Н.П.: Что ж, я сделал все, что мог.
А.А.: Спасибо, дорогой, прощайте!
Н.П. пятясь задом, уходит.
Конец 5 действия.
Действие 6
Действующие лица:
Алексей Алексеевич Ухтомский, 67 лет.
Марья Митрофановна Шаркова.
Делов Всеволод Ефремович.
Место и время действия: Ленинград, конец июня 1942 г., квартира А.А. Иногда слышны звуки артобстрела, сирен.
А.А. полулежит.
М.М. (кладет ему повязку на голову): Зачем надо было ходить в институт? От 16-ой линии Васильевского острова до Дворцового моста? Неужели обязательно надо было лично присутствовать при защите диссертации? (Подает чашку с питьем).
А.А. (отпивая): Николай Николаевич Малышев – мой старинный друг. Он обратился ко мне с просьбой – быть оппонентом его докторской диссертации. Я не мог отказать.
М.М.: Я думала, Вас убило на улице. Я…Я… Я думала, где искать ваше тело. Выпейте побольше!
А.А.: Не получается.
М.М.: Пожалуйста.
А.А.: Ради вас еще глоток.
М.М.: Николай Николаевич мог…
А.А.: Малышев не мог. Ему 71 год, у него цинга, он умирает. Сознание того, что защита прошла успешно и что труды его не канут в лету, даст ему силы умереть спокойно.
М.М.: И все же можно было послать письменный отзыв.
А.А.: Я обещал быть. И не будем больше говорить об этом. Я сейчас немножко почитаю. Подайте мне, пожалуйста, справочник по анатомии. Серенький такой. И можете покинуть меня. Я, пожалуй, просто полежу до завтра.
М.М. встает, подходит к полке, безуспешно ищет. Потом бродит по комнате.
М.М.: Не помню, где он. Недавно на глаза попадался.
А.А.: Посмотрите в кабинете.
М.М. (уходя и тут же возвращаясь): Нашла. Вот, возьмите. Ну и память стала. Вчера заполняла бланки по дому на Мойке, и не могла вспомнить номер квартиры Смирновых. Спросила соседку, и она долго вспоминала. Это печально.
А.А.: Сейчас у всех одна и та же болезнь. Её описал профессор Ганнушкин еще в двадцатых годах. Он назвал ее «инвалидизм гражданского фронта». Это – расстройство питания и кровоснабжения коры головного мозга. Ганнушкин описывал заболевание так: работники приходили с жалобами, что у них стала остро слабеть память, наблюдается большая утомляемость от дел, которые до сих пор выполнялись полушутя, чувствуется упадок работоспособности. Больного отправляли в санаторий, через два месяца работник возвращался, казался выздоровевшим и приступал к работе. Но очень скоро человек возвращался к прежнему состоянию, и симптомы протекали быстрее, чем в первый раз! Приходилось снова класть работника в клинику. И так несколько раз. Попытки вернуться к работе углубляли болезнь. Патологоанатомическое исследование отмечало размягчение коркового вещества в большом мозгу, тогда как мелкие сосуды, поднимающиеся к коре, оказывались так хрупки и так сужены по своим просветам, что самый тонкий зонд не мог в них войти: сосуд ломался, точно фарфоровый. Это глубокий склероз сосудов, снабжающих кору мозга кровью. Это очень тяжелое состояние.
Пауза.
А.А.: Я тоже переутомлен и болен, и у меня тоже склероз мозга, – только дело идет более медленно, ибо в старом организме болезни развиваются медленнее. Симптомы, однако, приблизительно те же, – прежде всего чрезвычайный упадок.
М.М.: Тем не менее, вы постоянно вспоминаете и рассказываете картины прошлого.
А.А.: Удивительно, но память прежнего сохранена. Я могу восстановить до необыкновенно живых деталей эпизоды прошлой встречи с людьми, разные незначительные события.
А.А.(Берет книгу, вынимает из нее конверт): Я вспомнил, что забыл попросить вас отправить письмо Вареньке.
М.М.(принимает конверт): Вареньке?
А.А.: Варваре Александровне. Моей невесте во Христе. Последний раз я ее видел… в 39 году. Она приехала ко мне из Калуги. И мы были так потрясены встречей, что я с трудом подбирал слова. Мимолетные свидания дают чрезвычайно мало. Впрочем, древние отцы заходили друг к другу всего лишь для того, чтобы посидеть вместе и помолчать в присутствии спутника. Варвара Александровна сильно изменилась. Но чему удивляться: она, сердечная, как и я с братом, не избежала тюрьмы, была приговорена к ссылке.
М.М..: Вы никогда при мне не говорили о брате.
А.А.: Мой брат Александр – епископ православной церкви и я давно не получал от него известий. Возможно, его уже нет в живых. Это все, что я вам могу сказать.
М.М.: Как же вы… после всего этого…
А.А.: Человек не имеет морального права застывать в своем эгоизме – и личном, и социальном, и историческом. Более всего человек должен беспокоиться о том, чтобы сохранить преемственность бытия, подчиненного высшему закону. Мы должны нести ответственность за историю мира, за осуществление заветов, начатых родами древними. Мой брат в свое время написал сочинение о гневе божием. Это математически точное следствие совершенного человеком греха; следствие, отвратить которое чудом может лишь Господь Бог. Со стороны человека было бы неразумно пытаться избежать законного, если хотите, возмездия. То, что человеку по силам – это смириться, не грешить более и следовать истинной доминанте.
М.М.: Ваше учение о доминанте, я поняла, приложимо ко всем областям человеческой деятельности.
А.А.: Вы правильно понимаете.
Стук в дверь. М.М. открывает. Появляется Делов Всеволод Ефремович.
В.Е.: Добрый день! Всеволод Ефремович Делов, заместитель директора института по научной части. Могу я видеть Алексея Алексеевича?
М.М.: Добрый день! Он очень слаб, плохо себя чувствует.
В.Е.: Все мы нынче не в лучшей форме.
М.М.: Проходите.
В.Е.: Здравствуйте, дорогой Алексей Алексеевич!
А.А.: Здравствуйте, дорогой Всеволод Ефремович! Как я рад видеть вас! Наверное, вы хотите сообщить мне приятную новость.
В.Е.: Я по поводу издания вашего учебника.
А.А.: Я уже понял. Итак… Вы принесли несколько экземпляров?
В.Е.: Издательская деятельность сейчас оказалась невозможной. Положительно некому работать. Редкие сотрудники, которые в наличии, нетрудоспособны. Я пришел вернуть вам рукопись.
Пауза.
А.А.: Столько сил… Я так старался успеть.
В.Е.: Я сожалею. И надеюсь, что учебник будет опубликован немного погодя. Не переживайте так, Алексей Алексеевич.
Пауза.
А.А.: Вы проделали из-за меня долгий путь. Я знаю, как тяжела теперь эта, до войны кажущаяся легкой, деятельность. Сегодня я еле вернулся с защиты Николая Николаевича Малышева (в сторону, чтобы не слышала М.М.) Если бы не второй оппонент – Николай Яковлевич Кузнецов – не знаю, смог ли я бы самостоятельно дойти до квартиры.
В.Е.: Защита прошла успешно?
А.А.: Более чем.
В.Е.: Замечательно. Я ведь вот еще по каком поводу. На 27 сентября этого, 1942 года назначено юбилейное заседание, посвященное 93-й годовщине со дня рождения Ивана Петровича Павлова. Не могли бы вы выступить на заседании с докладом?
А.А.: Конечно, мог бы. Я буквально на днях начал обдумывать статью «Система рефлексов в восходящем ряду», остались некоторые моменты, и, пожалуй, вполне можно сделать по ней доклад. Знаете, дорогой Всеволод Ефремович, учение Ивана Петровича Павлова часто трактуют неверно.
В.Е.: Учение о рефлексах?
А.А.: Да. Рефлексы условные чаще понимают как кортикальные, механические, простые рефлексы, вроде разгибания-сгибания ног, или конечностей, и полагают, что это какие-то обособленные рефлексы нервной системы, которые должны изучаться самостоятельно и отдельно от общего учения о нервных центрах. Это не так, это неверно! В своем докладе я, если вкратце, попытаюсь доказать, что простые рефлексы организма, – а они есть механические, – являются частными случаями условного рефлекса, который является общим типом деятельности центральной нервной системы. Условный же рефлекс в зависимости от времени, повода, задач, крайне богат, вариативен и может срабатывать даже вопреки простым рефлексам. Все зависит от доминанты.
В.Е.: Да, в этом есть логика. Как только вы подготовите тезисы доклада, вы позвоните мне в институт, я сейчас там целыми днями, иногда и ночую, и я зайду к вам. А сейчас позвольте откланяться: я вижу, вам следует отдохнуть.
А.А.: Я не стану вас задерживать. Буквально за две минуты до вас я и Марию Митрофановну отпускал домой: она со мной достаточно за сегодня намаялась.
В.Е.: В таком случае я вас провожу, Марья Митрофановна. В последнее время обстрел особенно усилился, вдвоем передвигаться хоть и не безопасней, но все же чуть спокойнее.
М.М.: Спасибо, Всеволод Ефремович.
Оба прощаются с А.А., уходят.
Конец 6 действия.
Действие 7
Действующие лица:
Алексей Алексеевич Ухтомский, 67 лет.
Место и время действия: Ленинград, ночь с 30 на 31 августа 1942 г., квартира А.А. В комнате: кровать, стол рядом с кроватью, стул.
А.А. бродит, наливает себе воды в стакан. Пытается выпить.
А.А.: аз же нищ есмь и убог, Боже, помози ми: Помощник мой и Избавитель мой еси Ты…
(Ставит стакан, подходит к столу, садится, пишет, говоря вслух):
…Учение Ивана Петровича Павлова об условных рефлексах заставляет пересмотреть заново само классическое понятие простого местного рефлекса и простой рефлекторной дуги, усматривая и в них в процессе их онто- и филогенетического образования элементы рефлекса условного…
(Встает, читает молитву, псалом 69)
Боже, в помощь мою вонми, Господи, помощи ми потщися. Да постыдятся и посрамятся ищущии душу мою, да возвратятся вспять и постыдятся хотящии ми злая.
(Заходит за перегородку, говорит далее)
Да возвратятся абие стыдящеся глаголющии ми: благоже, благоже. Да возрадуются и возвеселятся о Тебе вси ищущии Тебе, Боже, и да глаголют выну, да возвеличится Господь, любящии спасение Твое: аз же нищ есмь и убог, Боже, помози ми: Помощник мой и Избавитель мой еси Ты, Господи, не закосни.
(Выходит, переодетый в лиловый подрясник, садится за стол, пишет, говоря вслух)
…В этом смысле простой рефлекс классической физиологии оказывается не исходным и принципиально общим типом рефлекторной активности центров, над которой специализируется особая область рефлексов условных, но наоборот – частным, специальным и поздним продуктом редукции и упрощения рефлекса условного, который становится отныне более общим типом деятельности центрального нервного аппарата…
(Встает, крестится, берет в руки псалтырь, достает уже зажженную свечу, вставляет в подсвечник, ставит на стол. Ложится на кровать. Все это время говорит вслух псалом 142)
Господи, услыши молитву мою, внуши моление мое во истине Твоей, услыши мя в правде Твоей и не вниди в суд с рабом Твоим, яко не оправдится пред Тобою всяк живый. (далее неразборчиво)…. Яко погна враг душу мою, смирил есть в землю живот мой, посадил мя есть в темных, яко мертвыя века. И уны во мне дух мой, во мне смятеся сердце мое. Помянух дни древния, поучихся во всех делех Твоих, в творениих руку Твоею поучахся. Воздех к Тебе руце мои, душа моя, яко земля безводная Тебе. Скоро услыши мя, Господи, исчезе дух мой, не отврати лица Твоего от мене, и уподоблюся низходящым в ров. Слышану сотвори мне заутра милость Твою, яко на Тя уповах. (Громко): Скажи мне, Господи, путь воньже пойду, яко к Тебе взях душу мою. Изми мя от враг моих, Господи, к Тебе прибегох. Научи мя творити волю Твою, яко Ты еси Бог мой. Дух Твой Благий наставит мя на землю праву. Имене Твоего ради, Господи, живиши мя, правдою Твоею изведеши от печали душу мою. И милостию Твоею потребиши враги моя и погубиши вся стужающыя души моей, яко аз раб Твой есмь.
