Нина Резун
Предать, чтобы спасти
К нам подошел невысокий худощавый мужчина лет сорока с растрепанными волосами и бородкой. На его одежде видны следы краски, и я сразу поняла, что перед нами автор этого произведения.
– Интересует работа?
– Да. Как давно она написана?
– Прошлой осенью. Вот здесь в углу есть указание даты.
Я посмотрела в обозначенное место – заметила дату и подпись художника.
– Сколько она стоит?
– Две тысячи.
– О! Это с рамкой?
– Да.
Я полезла в свою сумочку, вынула из нее кошелек и открыла его. В этот момент на землю летит маленькая квадратная фольгированная упаковка, и перехватить ее на лету, чтобы никто не увидел, не получается. Она падает на асфальт, и я судорожно приседаю, чтобы ее поднять. А сама вся горю и презираю себя за растекающуюся до самых ушей краску на лице. Я боюсь поднять глаза и посмотреть на двух мужчин, что стоят рядом и не могли не заметить планирующего полета упаковки с презервативом. Но, быстро убрав его в свою сумку, я продолжаю разглядывать свой кошелек, словно ничего особенного не случилось. Внутри оказалось всего восемьсот рублей и мелочь, среди которой не набралось бы и пятидесяти рублей.
Я бросила спасительный взгляд на Савельева. Он буравит меня серыми глазами, и я понимаю, что он все еще под впечатлением от увиденной картины, но не той, что называется «Двое».
– Марк, ты займешь мне денег? Мне нужна одна тысяча двести рублей. Я тебе дома верну.
– Она тебе сильно необходима? – указывая на картину, спросила Марк.
– Да.
Савельев бросил взгляд на полотно, на меня, а потом заглянул в свою сумку на поясе. Он достал из нее две зеленых купюры и протянул художнику.
– Спасибо, Марк. Я все верну.
Мужчина, который представился, как Илья Михайлович Гнедов, взял у Марка деньги и, сняв картину со стены, протянул Савельеву.
– Теперь нам придется вернуться до машины, – сказал Марк, когда мы отошли от художника. – Надеюсь, ты не планировала продолжить осмотр выставки?
– Я бы еще посмотрела, но, конечно, нам было бы удобнее вернуться к машине.
– Что за страсть к искусству? Не замечал прежде за тобой такого.
– Разве тебе не нравится картина? – воодушевленно спросила я. – Она так здорово выполнена. Ты только посмотри, какие потрясающие мазки – задний фон, передний. Она такая живая. Мне даже кажется, эти двое в любую минуту могу встать и пойти.
Я шла рядом с Марком, который ускорил шаг и, указывая на картину, обращенную ко мне лицом, восхваляла работу мастера, пытаясь донести до своего спутника, что он хотел на ней показать.
– Лиза, ты можешь мне ничего не объяснять, я все равно далек от этого. По мне так эта мазня не стоит тех денег, что я за нее отдал.
– Марк, я тебе все верну. Сейчас мы доберемся до дома…
– Лиза, дело не в деньгах. Я не возьму у тебя деньги. Считай, что это мой подарок тебе.
– По какому поводу?
– На окончание университета. Такой повод подойдет?
– Спасибо, Марк.
– Не за что, – сказал Марк, а потом торопливо спросил: – Что это было?
– Когда?
– Когда ты полезла в свой кошелек.
Я снова зарделась, и лихорадочно соображала, что бы такого сказать, чтобы было похоже на правду.
– Я думаю, ты знаешь лучше моего, – сказала я.
– Я-то знаю. Зачем тебе это?
– Какая разница, Марк?
– Мне любопытно, зачем девственница носит с собой презервативы.
Я мельком взглянула на Марка, пытаясь увидеть на его лице привычную для таких случаев иронию и насмешку, но он был необычайно серьезен. Словно презерватив в моем кошельке его сильно встревожил.
– Марк, я делала УЗИ, – вспомнила я рассказ Юли об этой процедуре, – для него требовалось иметь при себе презерватив. Поштучно не продавали, и мне пришлось взять упаковку. Это остатки.
– Не знал, что девственницам делают УЗИ внутри.
Ох, и правда, о чем это я? Но почему я перед ним оправдываюсь? Какое ему дело до презерватива в моей сумке?
– Когда требуется, делают, – только и сказала я.
Марк положил картину на заднее сидение в машине изображением вниз, и закрыл дверцу. Я стояла рядом и представляла, где размещу ее дома и как буду бережно протирать с нее пыль, чтобы не пострадало красочное покрытие. Марк взял мои руки в свои ладони и с легкой улыбкой посмотрел в мои глаза.
– Я рад, что доставил тебе удовольствие и вызвал твою улыбку.
– Спасибо, Марк. Я правда очень довольна. Она такая красивая, тебе нужно приглядеться к ней. И лучше издалека. На расстоянии такие картины смотрятся цельнее. Мазки как бы сливаются…
– Ты́ красивая, – перебил меня Марк.
Он подался вперед, и не отверни я голову, он бы меня поцеловал. Я чуть отстранилась от него и снова обернулась к нему лицом.
– Марк, что происходит? Вчера, сейчас…
Я попыталась высвободить свои пальцы из его рук, но он лишь крепче их сжал и насмешливо улыбнулся.
– Извини, наверное, это гормоны. У меня давно не было девушки, и мне немного сносит голову.
– Да, Марк, это ты правильно заметил. Я понимаю, что над тобой довлеет авторитет твоей мамы, но давай не будем поддаваться на ее провокации.
– Хорошо, как скажешь. Куда дальше? Домой или продолжим прогулку? Можно теперь пойти до «Авроры», поесть пиццу.
– Пойдем.
Я снова взяла Марка под руку, и мы двинулись к кинотеатру «Аврора». Мы перешли на бульвар, который в разные годы назывался Ростовским, Шевченковским, бульваром на ул. Красной, и который давно стал излюбленным местом для прогулок всех жителей Краснодара. Широкие аллеи с разными деревьями и кустарниками, многие из которых остаются зелеными и в зимнее время года, цветочные клумбы, дополняющие окружающий летний пейзаж сочными яркими красками, и многочисленные лавочки придают этому месту гостеприимного уюта и располагают к приятному отдыху.
– Тетя Марина на даче?
– Да, вчера не ездила, так ночь плохо спала, переживала за свой огород.
Мы улыбнулись. Тете Марине пить не давай, а без дачи она прожить не может.
– А ты почему не поехал?
– Хотел убедиться, что с тобой все в порядке.
– Ты мог позвонить.
– Ты же знаешь, увидеть и позвонить не одно и то же, – и, повернув ко мне голову, уточнил: – знаешь ведь?
Это был намек на вчерашний звонок.
– Знаю.
Молодая женщина со своей маленькой дочерью кормили голубей семечками, и нам пришлось обойти скопление птиц, чтобы продолжить свою прогулку.
– А что за поход, в который ты на прошлой неделе ходила? Почему не позвала меня с собой?
– Я думала, ты встречаешься с Олей, а она не производит впечатление любительницы дикого отдыха. Поэтому я не стала тебя звать.
– В дальнейшем зови, с удовольствием схожу.
– Хорошо. На следующей неделе Юля предлагает покататься на велосипедах. Поедешь с нами?
– Только если вечером. Или на выходных. Отпуск у меня лишь через две недели.
– Чем собираешься заниматься?
– Не знаю. Еще не думал.
– Не хочешь съездить к отцу? – спросила я.
– Мы это уже однажды обсуждали.
– И тебе не хочется его увидеть? Не хочется познакомиться со своим братом и сестрой?
– Не знаю, я стараюсь об этом не думать.
И вдруг меня пронзила внезапная мысль, которой я поспешила поделиться с Марком.
– А если я поеду с тобой?
– В смысле?
Марк недоуменно посмотрел на меня. В это же время мы услышали визг тормозов. На светофоре загорелся красный свет, но видимо водитель задумался за рулем и не увидел смены сигнала. Он был вынужден экстренно затормозить, когда дорогу стали переходить пешеходы. К счастью, обошлось без жертв. Правда, послышались крики перепуганной бабули, набросившейся на нерадивого водителя.
Марк снова обратил своей взгляд на меня и повторил вопрос.
– В прямом, – ответила я. – Это будет выглядеть как обычная поездка в Питер, и твоя мама не заподозрит, что ты едешь к отцу. Я думаю, скажи мы нашим мамам, что собираемся ехать вместе в Санкт-Петербург, они и не вспомнят, что там живет твой отец. Они вообразят всякую романтику между нами и благословят в добрый путь.
– Ты, правда, поедешь со мной? – недоверчиво спросил Марк, продолжая сверлить меня своим взглядом.
– Если ты действительно хочешь встретиться со своим отцом, я готова пойти тебе навстречу.
– А что будет, когда мы вернемся и разбежимся? Думаешь, тогда мама не поймет, ради чего был этот фарс?
– Да, ты прав, плохая мысль. Для твоей мамы это будет двойной удар. Да и для моей тоже.
– Мы можем не расставаться и продолжить встречаться, – устремив взгляд вперед, сказал Марк. – И тогда все будут счастливы – твоя мама, моя мама… да и я в принципе тоже.
Я уставилась на профиль Марка. «И тогда все будут счастливы…» – как эхом отозвалось в моих ушах. Моя мама будет счастлива. Да, это именно то, чего ей не хватает. Или будет не хватать, когда отец уйдет от нее. Ей будет очень горько и тяжело. Это не то же самое, что случилось у меня с Шандором. Здесь больше двадцати лет совместной жизни, и справиться с этой болью, наверное, сложнее. Если я сойдусь с Марком, скрасит ли это ее существование в той новой жизни, что ее ждет? Я сказала себе, что подумаю, как помочь ей, так не решение ли это в данной ситуации? И Марк вроде не против. Что он сказал? «И я в принципе тоже?» Что это – гормоны или он всерьез влюблен в меня?
– Марк, а если нам поехать не в Питер?
Марк снова смотрел на меня с удивлением и чем-то еще, чего я не могла разобрать.
– А куда ты хочешь, чтобы мы поехали? К твоей бабушке?
– О нет, только не туда.
Встретить там Лену, которая до сих пор у нее жила, и как я слышала, нашла себе работу в дорогом ресторане, мне точно не хотелось. Я представила, какие гнусные мысли возникнут в ее голове, когда вместо Шандора она увидит со мной Марка.
– Я всегда хотела побывать в Египте.
– В Египте?!
Брови Марка взлетели вверх.
– Я понимаю это дороже, чем Питер и Витязево, но мы можем вложиться напополам. Бабушка прислала мне денег – на день рождение и окончание университета. Этого хватит на мою часть путевки. Если тебя, конечно, устраивает такой расклад и у тебя есть такая возможность.
– Лиза, ты понимаешь, что между Египтом и Питером есть существенная разница? Кроме материальной стороны.
– Конечно. Это заграница. У меня есть заграничный паспорт, если ты об этом.
– Я не о том. Я не понимаю цели поездки в Египет.
– Ты сам ее обозначил. Чтобы все были счастливы. Моя мама, твоя… и ты. И в какой-то степени я. Ведь я хотела побывать в этой стране, посмотреть пирамиды, посетить древние города, покупаться в Красном море, подводный мир которого славится своим разнообразием.
– И в качестве кого я туда поеду? Друга детства? Я уже озвучивал тебе свои представления об отдыхе на море рядом с красивой девушкой.
Он чуть скривил губы в усмешке.
– Марк, ты, правда, этого хочешь? Если это какая-то глупая шутка, если ты просто проверяешь меня, постоянно приставая ко мне со своими поцелуями, и на самом деле я тебя не привлекаю… как женщина, то скажи сразу, и мы забудем про Египет.
Марк остановился и вынудил то же самое сделать мне. Он взял меня за плечи и заглянул в глаза. Я вдруг поняла, как у меня горят щеки. Неужели слова, только что прозвучавшие, действительно произнесла я? Неужели я предлагаю поехать Марку со мной в Египет, чтобы… порадовать наших мам? Господи, чем же я измеряю эту радость?! Но на кону желание сделать чуточку счастливее мою маму, и это все решает.
– Вопрос не в том, хочу ли этого я. Хочешь ли этого ты, Лиза? Еще полчаса назад ты шарахалась от моего поцелуя, а сейчас предлагаешь вместе поехать в Египет.
«А может быть Им станет Марк…» – вспомнила я слова Шандора. Да, пусть лучше этим мужчиной станет Марк. Я знаю его всю жизнь, знаю обо всех его достоинствах и недостатках, знаю, что от него можно ожидать, и я уже люблю его. Конечно, не так как Шандора, но любовь бывает разной. Может быть, мне будет достаточно той, что между нами с Савельевым. В конце концов, он хорошо целуется. И наверняка знает, как доставить девушке удовольствие. То удовольствие, малую крупицу которого мне однажды довелось испытать. Если мне не суждено любить сердцем, то может, я буду любить телом, и буду находить в этом наслаждение, какое испытает не всякая любящая пара? Но главное, Марка любит моя мама. И, наверное, наступило время, когда я должна вернуть родителям долг за ту любовь, которую они вложили в меня. Отец обретет счастье со своей Ларисой, а мама утешится нашим с Марком союзом. И тогда все будут счастливы…
– Да, Марк, я этого хочу.
Глава вторая
Словами не описать, какую радость эта новость вызвала у наших родительниц. Марина Федоровна вызвалась купить нам путевки. Чтобы наверняка, и мы не передумали. Организовала это в течение трех дней. Помимо путевки в Хургаду сразу приобрела для нас экскурсии на пирамиды и в город Луксор – это были мои особые пожелания.
Мама позаботилась о поездке в несколько ином ключе. Накупила мне нижнего кружевного белья, два пеньюара, один из которых совершенно прозрачный, пару сексуальных сорочек, а также два новых бикини. Складывалось впечатление, что я еду работать в бордель, а не на отдых. По маминому мнению, путь к сердцу мужчины лежит через постель, а не через желудок. И чтобы привязать его к себе, нужно стать соблазнительницей. Почему она сама не пользовалась этими хитростями, оставалось непонятно. Что-то подсказывало мне, секса в их с отцом жизни давно нет.
Пришлось данную новость сообщить и Юле с Денисом. Люси с нами в этот день не было. Мы все вместе поехали кататься на велосипедах на набережную, и я выложил им свои планы на будущее. У них был секундный шок, выраженный глупым выражением лица и отсутствием речи, а затем Юля неуверенно улыбнулась и сказала, что это правильное решение. Ей всегда нравился Марк и даже чуточку больше, чем один из наших одногруппников, имя которого она не стала упоминать, а потому такое завершение – или начало новой – истории пришлось ей по душе. Даже позавидовала нашей возможности поехать за границу. Только она слышала, летом в Египте слишком жарко, но, боже мой, разве в Краснодаре не то же самое?
Денис признался, что после моего дня рождения не исключал вероятности нашего сближения с Марком. Он заметил, как Марк заботливо ухаживал за мной за столом, как проявил тактичность, позволив мне завершить разговор по телефону, отведя мою маму в сторону и как тревожился за меня, когда услышал душераздирающий крик из моей спальни. Все это убеждало Дениса, что я нахожусь в надежных руках, и разумно поступаю, прекратив рыдать в подушку и открывшись навстречу новым чувствам именно с Марком. И то, что я знаю его много лет, тоже говорит в его пользу.
Друзья поддержали меня, и после этого я не имела права свернуть с намеченного пути и пойти на попятную. Теперь моя жизнь связана с Марком, и я должна приложить усилия, чтобы его полюбить. Как мужчину. Все ждут от меня именно этого, и я не должна их подвести. Даже Шандор желал мне такой судьбы. А как я могу пойти против его воли?
В день вылета папа отвез нас в аэропорт. Он обнял меня на прощание, но следов радости на его лице я не замечала. В отличие от мамы эта поездка ему не нравилась. Он не считал Марка «лучшим вариантом», как назвала его мама. Слишком быстро все происходило. Отец переживал, что моя попытка забыться с Марком причинит мне больше вреда, чем пользы.
– Все будет хорошо, папа, не переживай.
Он пожал руку Марку и уехал. После этого Марк осмелел и стал вести себя более раскованно. Я постоянно чувствовала, как он обнимал меня за талию, за плечо или держал за руку. Только делал это не как прежний друг, а с чувством собственника. Мне не очень нравились эти перемены, но раз я выбрала такой путь, приходилось терпеть. Вероятно, я действительно еще не была готова быть с другим. Но надеялась, что чем быстрее окажусь в отношениях, тем быстрее боль начнет ослабевать. Появятся новые эмоции и ощущения.
Во время полета Марк достал портативную версию своей домашней приставки и, спросив меня, не возражаю ли я, если он немного поиграет, окунулся в игру. Вопрос оказался риторическим. Не рассчитывая на такой исход, я даже не брала с собой книги, которую можно было бы почитать. Я намекнула об этом Марку, но он только упрекнул меня в непредусмотрительности. После этого я предприняла несколько попыток увлечь его разговором, но закончилось тем, что он попросил позволить ему поиграть в тишине. И мне ничего не оставалось, как уставиться в иллюминатор и наблюдать за меняющимися картинками ландшафта. Я надеялась, что меня не ждет такой одинокий отдых на протяжении десяти дней. Хотелось все-таки общаться с Марком, раз мы поехали вместе. Но может Марк просто боится летать на самолете, и игры позволяют ему отвлечься? Я убедила себя, что причина именно в этом, вынула из кармана сидения напротив меня журнал и стала его листать.
Наш номер оказался с видом на прилегающую к отелю территорию, за которой виднелась полоса моря. Темного цвета мебель и рамка под картину, висящая над широкой двуспальной кроватью, придавали интерьеру благородства и дороговизны, и в купе со светлыми обоями, белой постелью и бирюзового цвета покрывалом и шторами смотрелись очень гармонично и ярко.
На маленьком квадратном столике, на котором гостеприимный отель оставил нам на блюде фрукты, я узнала знакомые с детства бананы, апельсины, персики и виноград. Но был здесь и неизвестный мне плод желтого цвета, вытянутый как регбийный мяч. Я взяла его в руки и поднесла к носу. Он ничем не пах, и я перевела изумленный взгляд на Марка, интересуясь, что это за чудо чудесное и как его едят? Марк сказал, что это манго, едят его без кожуры, нарезая кубиками. Повертев его в руках и не решившись попробовать, я положила манго на место.
К столику были подставлены два мягких кресла той же расцветки, что и текстиль, с деревянными подлокотниками и цилиндрическими ножками. Я представила, как мы с Марком будем сидеть за ними, вкушая экзотические фрукты и обсуждая события прошедшего дня. Может быть даже выпьем шампанское.
В панорамное окно светило яркое солнце и только кондиционер спасал нас от жары, стоявшей на улице. В номере была душевая, в которой находились одноразовые средства личной гигиены, полотенца и фен, а также маленький балкон с плетеной мебелью, где можно было бы попить чай или кофе по утрам. Когда солнце еще не светит с нашей стороны.
Оставшись довольной предоставленным нам номером, я поспешила разобрать чемодан, в котором были упакованы наши с Марком вещи. Мы переоделись в купальники и накинули поверх майку и шорты. Марк хмыкнул, когда я ушла надевать купальник в душевую. Но у меня не хватило духу сделать это при нем. Когда я вернулась в комнату, он обнял меня и поцеловал.
– Твоя скромность делает тебе честь, но я надеюсь, сегодня вечером ты забудешь о ней?
– О чести или о скромности?
Марк усмехнулся.
– Обо всем.
– Дай мне немного освоиться, Марк.
Мы отправились обследовать местность. Стояла жара, и на улице нечем было дышать. А может мне так казалось из-за волнения. Мысли о предстоящей ночи не позволяли мне успокоиться. На территории нашего отеля находилось два бассейна с шезлонгами – взрослый и детский, а также бассейн с горками, как в аквапарке. Тут же расположились два ресторана со шведским столом и баром. Мы зашли в ресторан и поужинали. После этого взяли с собой воды и отправились к морю. Немного покупались и позагорали.
Из-за темных очков, которые были на глазах у Марка, я не могла видеть, куда направлен его взгляд, но я его чувствовала, чувствовала на себе. Я даже заметила напряжение в его плавках, которое он пытался тщетно скрыть. Все это меня смущало. Я не привыкла к такому бесстыдному изучению моего тела.
Морально готовила себя к предстоящей ночи. Я понимала, что мне не отделаться словами: «Давай завтра, сегодня я устала от перелета». Марк приехал сюда с определенным намерением и уже продемонстрировал, что не готов откладывать все в долгий ящик. Я старалась не думать о Шандоре, это мешало настроиться на нужный лад. Я здесь с другим мужчиной, а Шандора на его месте не будет никогда.
Оказавшись в номере, мы обнаружили в нем бутылку шампанского и два бокала, коробку конфет и цветы.
– Это все для тебя, – целуя меня, сказал Марк. – Кто в душ первый? Или может быть вместе?
– Нет, давай ты первый.
Тем временем я нашла свое белье и пеньюар. Выбрала белый, не прозрачный. Сердце билось как сумасшедшее, но не от счастья. Оно словно выражало протест тому, что должно было случиться, никак не могло свыкнуться с мыслью, что все потеряно. Я уговаривала себя собраться с духом. Лучше уже не будет, нужно жить так, как есть. С Марком. Возможно, я полюблю его. Со временем. Когда образ Шандора станет тусклее. А для начала надо пережить эту ночь, дальше – проще.
Марк вышел в одном полотенце на бедрах. Я лишь мельком посмотрела на его обнаженную грудь, которая совсем не имела «растительности», и быстро шмыгнула в душ со своими вещами.
Помылась, почистила зубы, оделась. Посмотрела на свое отражение в зеркале, и воображение нарисовало предстоящую сцену. Сейчас я выйду и окажусь в объятьях Марка. Он будет меня целовать. Уже не как подросток, дающий мне первые уроки поцелуев, а как мужчина, который хочет меня, который станет тем, кем мог стать Шандор, если бы не назвал меня деткой. Ах, нет, я не буду думать о Шандоре. Но думать о Марке на его месте еще сложнее. Неужели это действительно я, и я отступаю от собственных принципов, ложась в постель к мужчине, которого не люблю? Ради чего? Ах, да, конечно, ради мамы. Нет, не только ради мамы. Ради себя. Мне надо забыть Шандора. Пусть не сердцем, но телом. Юля считает, что отсутствие опыта с ним поможет мне на пути к забвению. Но так ли это?
Но поздно, я уже здесь. Я дала свое согласие.
– Прости, – сказала я – то ли самой себе, то ли Шандору – и вышла из душевой.
Марк разлил шампанское по бокалам, открыл коробку конфет. Протянул бокал мне.
– За начало новой жизни! За нас!
– За нас, – подхватила я чужим голосом.
Марк пригубил немного шампанского. Я опорожнила его весь. Напиться и забыться – словно девиз произнесла себе я.
– О, Лиза, так не пойдет. Ты мне нужна трезвая.
– Для чего тогда шампанское?
– Для романтики.
Он забрал бокал из моих рук и поставил вместе со своим на столик. Прижал меня к себе.
– Наконец-то, – с хрипотцой сказал Савельев, – я так долго этого ждал.
И он стал целовать мои губы. Я вдруг вспомнила о случае с презервативом и испугалась, что Марк решил, будто я уже не девственница, и будет слишком тороплив и резок.
– Марк, – отстраняясь от него, произнесла я, – погоди. Ты ведь будешь аккуратен… и нежен?
– Конечно, доверься мне.
И он снова стал меня целовать. Я закрыла глаза и представила на его месте… нет, уже не бразильского героя сериалов… Я представила Шандора. Его губы, его руки, его ласки…
Когда все закончилось, и Марк дремал, я никак не могла уснуть. Я вновь и вновь переживала то, что произошло. Несмотря на воображаемый мною образ Шандора и осторожность моего партнера, страх не оставлял меня, и у Марка возникли сложности с проникновением. Я была напряжена, и пока Савельев не шепнул мне, чтобы я расслабилась, иначе у нас ничего не выйдет, он не мог преодолеть барьер моего страха. Но стоило мне прислушаться к его совету, как он стал двигаться энергичнее, и я поняла, что он уже во мне. Никакой боли, никаких чувств, никаких эмоций, словно ничего не происходило. А где же экстаз и наслаждение, о котором все говорят, к которому все стремятся? Или это оттого, что без любви? Или так бывает в первый раз? Хотелось верить, что в следующий раз все будет по-другому, иначе ради чего все это?
Незаметно для себя я заплакала. Тихо и тоскливо. В груди опять горел огонь. Словно я предала Шандора, предала свои чувства к нему. А в голове звучало одно и то же слово: «Прости… прости… прости».
Я проснулась от легких поцелуев к моим губам, чувствуя, как пальцы Марка описывают круги вокруг моего соска. Я открыла глаза и стыдливо потянулась к одеялу, которое прикрывало только нижнюю часть моего тела.
Уже рассвело, и сквозь прозрачный тюль виднелось безоблачное небо.
– Нет, Лиза, я хочу на тебя смотреть.
Марк вырвал одеяло из моих рук и отбросил его в ноги.
– Марк, мне холодно. Нужно добавить градусы на кондиционере.
– Сейчас я тебя согрею.
Марк прижался ко мне всем телом, и я ощутила, что он снова возбужден. Его губы завладели моим ртом, и его язык проник к моему языку. Он скользнул рукой по моему телу вниз и приложился к влажной ложбинке между ног. Я увернулась от его губ.
– Марк, давай не сейчас.
– О, милая, тебе надо привыкать к тому, что мужчина любит заниматься этим по утрам.
Его пальцы проникли в меня.
– Какая ты влажная, – простонал Марк, – ты готова принять меня.
Под пальцами Савельева я испытала боль и схватила его за руку, вынудив покинуть мое тело.
– Марк, у меня все саднит. Я больше не могу. Разве тебе мало тех двух раз, что были ночью?
– Очень мило с твоей стороны разыгрывать девственницу, но мы оба знаем, что вчера вечером ты ею не была.
Он навис надо мной, упершись руками в кровать, и расположившись бедрами между моих ног. О нет, только не это – мое лицо стала заливать краска. Я не смогла удержать испытующего взгляда Савельева и вцепилась в его плечи, пытаясь сбросить его с себя.
– Я не разыгрываю, Марк. У меня действительно все болит, и вчера у меня это было впервые.
– Кроме твоих слов иных подтверждений этому я не имею, – пытаясь проникнуть в самую глубину моих глаз, сказал Савельев.
– Для тебя это имеет какое-то значение?
– Что? Доказательства? Нет. Просто мне бы хотелось слышать от тебя правду. У тебя с ним все-таки что-то было? Презервативы ты с ним использовала?
– Марк, слезь с меня! – Не переставала я предпринимать попытки вырваться из его тисков.
– Ответь мне!
– Марк, не было у меня ничего с ним!
Он скатился с меня, и я быстро села на кровати, укрывшись одеялом.
– Тогда где кровь, Лиза?
Я уставилась на блюдо с оставшимися фруктами.
– Не знаю, Марк. Я читала, что так бывает. Кровь есть не всегда.
– Как бы на такой ответ отреагировал цыган, окажись он в постели со своей невестой? Думаешь, его бы он удовлетворил? Или его семью, получившую бракованный товар?
– Ты стал разбираться в цыганских обычаях?
Я повернулась к Марку и посмотрела ему в глаза. Он лежал на боку и подпер голову рукой. Его тело ничто не прикрывало.
– Это воспоминания из той передачи, о которой я тебе рассказывал. Там тоже об этом говорили.
Несколько секунд мы пристально друг на друга смотрели: Марк, ожидая моего ответа, а я – пытаясь его найти.
– Нам обязательно об этом говорить? – спросила я.
– Нет, если ты не беременна, и твой порыв не связан с желанием замаскировать его ребенка под моего.
Я с горечью усмехнулась.
– Если бы я была беременна его ребенком, меня бы здесь не было, Марк.
А потом я стала серьезной и отвернулась от него. Снова уставилась на фрукты.
– Марк, давай условимся, что если ты хочешь, чтобы мы были вместе, то мы больше никогда не будем говорить о нем. Это в прошлом и возврата к нему нет.
– Меня это вполне устраивает.
– Вот и отлично.
Дни потекли один за другим. Мы прекрасно проводили время. Когда никуда не ездили – купались, загорали, катались с горок в бассейн, и даже сходили на дайвинг. Мы обсуждали местные достопримечательности, любили наблюдать за остальными отдыхающими и пробовали угадать, из какой они страны. Забавно, но часто мы принимали русских за иностранцев. Настолько наш человек умел себя преподнести, что узнать в нем соотечественника нам не удавалось.
Мы ездили на пирамиды и к Сфинксу, посетили древние города и храмы, бывали в музеях и катались по Нилу – и такого восторга мне еще не доводилось испытывать. История из учебников вышла на поверхность, и я не могла поверить, что касаюсь ее своими руками. История, которой больше тысячи, а то и несколько тысяч лет! Я снова поражалась, как такие громадные и мощные сооружения, как пирамиды и храмы могли строить обычные люди, не прибегая к помощи современных машин и оборудования? Какие силы им помогали? Не причастна ли здесь магия? Ведь она ощущалась тут везде: в воздухе, в дуновении ветра, в частицах песках, в лицах древних божеств на статуях. Каждая фигура в камне неслучайна, за ней целая история, и открывать ее для себя заново мне не наскучивает.
За день до отъезда мы сидели на креслах в своем номере, работал кондиционер. Был жаркий вечер, и мы не решились сидеть на балконе. Смеркалось. Уже зажигали огни на территории отеля. Марк налил нам по бокалу шампанского, и мы подводили итоги своего отдыха. На мне был шелковый пеньюар, и я взобралась к Марку на колени. Он сидел с голым торсом в шортах. Мы оба хорошо загорели, и особенно заметно это становилось, когда мы обнажались донага. Эта забавная картинка вызывала у меня смущенную улыбку.
– Как жаль, что скоро нам уезжать, – сказала я.
– Да, это была незабываемая поездка, – целуя меня в щеку, признался Марк. – Нужно взять за правило отдыхать так каждый год.
– Было бы неплохо. Не представляешь, как мне здесь понравилось. Изучать это в университете – одно, но увидеть все собственными глазами, совсем другое. Словно ты попал в историю, вернулся на много веков и тысячелетий назад.
– Почувствовала себя царицей Египетской? – рассмеялся Марк. – Уж я-то знаю про твое богатое воображение.
Я посмотрела на Савельева. Воздействие ли шампанского или романтика, витавшая в воздухе, но мне показалось, что все у нас с ним сложится, что он тот, кто мне нужен. Если другой потерян навсегда. Сексуально мы друг другу подходили. От разочарования первой ночи не осталось и следа в ночи последующие. Марк был страстным любовником. Мое тело отзывалось на его ласки, я стала получать удовольствие. Я не бралась сравнивать свои первые ощущения, которые испытала с Шандором с теми, что чувствовала с Марком. Я боялась разочарования и как следствие неудовлетворенности, а потому наслаждалась ласками Марка, как если бы никогда и ни с кем другим их не испытывала. И если мне не суждено полюбить Марка, то хотя бы так он способен меня удовлетворить.
Держа в одной руке бокал, второй я провела по его лицу, по его губам, коснулась их своими губами, чуть сжала зубами, спустилась рукой к его груди.
– О, Лиза, я тебя не узнаю, – охрипшим голосом сказал Марк. – Оказывается в скромной девушке, которую я знал всю жизнь, скрывалась настоящая сексуальная тигрица. Как же быстро ты овладела искусством обольщения.
– У меня был хороший учитель, – целуя Марка в губы, прошептала я. Ах, божечки, чему же я учусь?!
– Если ты не успокоишься, я продолжу обучение.
– А кто сказал, что я против?
Дважды Марка просить не пришлось. Он забрал у меня бокал, поставил его на столик, и, подняв меня на руки, перенес на кровать. Я закрыла глаза, и передо мной вновь был Шандор. Мы занялись любовью.
Едва отдышавшись от очередного соития, я прильнула к Савельеву.