Дженни Ниммо
Призрак из прошлого
Глава 10
ЧАРОДЕЙ СКОРПИО
Обычно трех теток Чарли, сестриц Юбим, принимали в мрачной парадной столовой, но сегодня они почему-то внедрились на кухню и оскорбляли ее уют своими кислыми лицами и унылыми темными одеяниями. Тетки повесили свои черные пальто на спинки стульев, а черные ридикюли сложили на буфет. На столе истекал кремом початый торт, но пахло в кухне невкусно, по-старушечьи: нафталином, лежалым тряпьем и затхлой лавандой.
Чарли, впрочем, постарался вести себя вежливо.
– Привет, тетушки! – как можно доброжелательнее поздоровался он. – Вот так неожиданность!
– Чего я действительно не ожидала, так это что мать позволяет тебе шляться допоздна, – с надзирательским нажимом изрекла тетка Лукреция. – Где ты ходишь?
– А где мама? – заозирался Чарли.
– Цто, мамоцку исцем? – издевательски заметила тетка Юстасия.
Чарли многозначительно посмотрел на торт, но угоститься ему не предложили.
– – Твоей мамы дома нет, – отчеканила бабушка Бон.
– Но где она?
– Ах, какой заботливый мальчик, так беспокоится о мамочке, настоящий маменькин сынок, – проворковала младшая и самая вредоносная из теток, Венеция.
– Ничего я не беспокоюсь, – вознегодовал Чарли. – Просто удивился, что она куда-то ушла.
– В театре мама твоя, в театре, – смилостивилась старуха Бон. – У нее было два билета на мюзикл «Чудесная чечетка», и она, конечно, хотела пойти с тобой, но ведь ты где-то гулял.
– Мне она о билетах и не заикнулась, – насторожился Чарли. – Откуда они взялись?
– Чарлз, мало ли откуда! Разве мы сторожа твоей маме? Может, ей кавалер билеты подарил? – ехидно предположила тетка Юстасия.
– Нету у нее кавалера, – возразил Чарли.
– А ты откуда знаешь? – сладко пропела тетка Венеция, поправляя черную змею косы, уложенной вокруг головы. – Она еще молодая и вполне привлекательная женщина.
– Кавалер ей ни к чему, – выпалил Чарли, – потому что мой папа жив!
На кухне воцарилось ледяное молчание. Четыре сестрицы оцепенели и ели Чарли змеиными злыми глазами.
– Почему ты так упорно твердишь эту галиматью, Чарлз? – сурово спросила бабушка Бон. – Твой отец мертв. Мы лично его похоронили.
– Ага, как же, похоронили, только тела-то в гробу не было, – язвительно заметил Чарли и уже повернулся, чтобы уйти, но сестры хором гаркнули:
– Стой!
От неожиданности Чарли и впрямь остановился.
– Ты еще не рассказал нам про Генри, – властным голосом произнесла бабушка Бон.
– Нечего мне рассказывать, – помотал головой Чарли.
– Глупый мальчишка! – гаркнула тетка Лукреция тем же тоном, каким в академии кричала «отбой!». – Неужели ты полагаешь, что мы ничего не знаем о Времявороте? И о том, как Иезекииль Блур зашвырнул в будущее своего маленького кузена? И что теперь этот самый Генри вновь оказался в академии, только припозднился малость?
– Хе-хе-хе! – рассыпалась противным смешком тетка Юстасия.
– И ничего смешного! – вспылил Чарли. – А если даже и так?
– Попался! – резко сказала старуха Бон. – Сам сознался, что его видел!
В ответ Чарли упрямо топнул ногой и заявил:
– Не буду я ничего сознаваться!
– «Ни в чем сознаваться», мальчик, – визгливо поправила его тетка Лукреция. – Говори грамотно! Значит, ни в чем сознаваться не хочешь?
– Сознается как миленький! – Старуха Бон поднялась и нависла над Чарли. – Где он? – потребовала она. – Мы все равно отыщем мальчишку, имей в виду. Но если старого Иезекииля заставить ждать, он впадет в такое состояние, что ушлет твоего драгоценного Генри куда-нибудь в ледниковый период!
– Без Времяворота у него ничего не получится, – возразил Чарли.
– Малыш, да ты даже представить себе не можешь, на что способен Иезекииль Блур, – своим обычным елейным тоном, не сулившим ничего хорошего, проворковала тетка Венеция. – В его власти такое, что я тебе даже описывать не буду, а то как бы ты штанишки не намочил. Чарли, почему бы тебе для разнообразия не быть хорошим мальчиком и не рассказать своим дорогим тетушкам честно и откровенно, где прячется этот Генри? Поверь мне, он не заслуживает такого доброго отношения, он просто противный маленький негодяй. Детка, давай же, расскажи. Нам совсем не хочется, чтобы старый Иезекииль сделал тебе бо-бо.
Чарли растерялся: вкрадчивые речи тетки Венеции всегда сбивали его с толку. К счастью, дверь распахнулась и на пороге очень кстати воздвигся дядя Патон.
– Что за тарарам? – недовольно осведомился он. – В такой обстановке невозможно работать, собственных мыслей не слышишь!
– Ты что, думаешь вслух? – скрипуче хихикнула тетка Юстасия.
– Не глупите, мадам, – отрезал Патон. – И вообще, соблаговолите вести себя потише. Моя работа достигла самой важной стадии. Я не могу себе позволить отвлекаться на кудахтанье стаи глупых старых квочек!
– Кудахтанье? – страшным голосом переспросила тетка Лукреция.
Но бабушка Бон вмешалась и более спокойно объяснила:
– Мы просто расспрашивали Чарли насчет одного весьма важного дела.
– Расспрашивали-допрашивали, – пробурчал дядя. – Что ж, мне он нужен по еще более важному поводу. Пойдем, Чарли.
Чарли в благодарном порыве метнулся к дяде, но старуха Бон допрос еще не закончила.
– Мальчик останется здесь, – постановила она, – пока во всем не сознается.
Дядя Патон многозначительно вздохнул и поднял глаза к небу. Точнее, к лампе, которая свисала с потолка точно над тортом.
– Патон! – резко сказала старуха Бон. – Ты не посмеешь!
– Еще как посмею, – покачал головой дядя.
Мгновение угрожающей тишины – и печально зазвенело стекло лампочки. Сестрицы Юбим с визгом шарахнулись от стола, а торт украсился блестящей стеклянной обсыпкой и утратил всякую съедобность.
– Идем же, Чарли, – поторопил мальчика дядя.
Чарли поспешил вслед за дядей покинуть кухню, оставив теток и бабушку сильно занятыми: кудахча, они суетились вокруг стола, стряхивали осколки с причесок и платьев, искали метлу и совок и даже тщетно пытались спасти торт.
– Спасибо, что вытащили меня оттуда, дядя Патон, – от души поблагодарил Чарли, очутившись в кабинете у дяди.
– Не за что, мальчик мой, не за что. Ты мне и в самом деле нужен. – Вид у дяди был взбудораженный, а почему – неизвестно. – Я проводил эксперимент. Смотри!
Он взял со стола книгу, раскрыл ее и принялся читать, а затем, не отрываясь от чтения, подошел к выключателю и, не глядя, зажег свет.
Чарли пригнулся, ожидая обычного результата. Но взрыва с последующим стеклопадом не последовало.
– А я думал, вы все лампочки у себя в комнате вывинтили, – удивился Чарли.
– Было такое дело, было, – пробормотал дядя, по-прежнему уткнувшись в книгу, – но одну я все-таки ввинтил обратно.
– Так что все-таки происходит? – полюбопытствовал Чарли.
– Выключи-ка свет, голубчик, – попросил дядя. – Я не могу одновременно читать и беседовать.
Заинтригованный, Чарли послушно щелкнул выключателем, и дядин кабинет вновь озарился обычным мягким светом керосиновой лампы, неизменно стоявшей на столе.
– Ну, Чарли, ты удивлен, что лампочка не взорвалась? – торжествующе спросил дядя.
– В общем и целом, да, – кивнул Чарли, – но ведь они у вас не всегда взрываются? То есть я хочу сказать, когда вы спокойны, они остаются целы.
– Именно, друг мой, именно! – И дядя удовлетворенно вздохнул. – Видишь ли, когда мой ум на что-то переключается, прости за каламбур, – хохотнул он, – и мысли мои заняты чем-то еще, то я меньше подвержен опасности подобных электрических происшествий. Так вот, я решил, что если, находясь в непосредственной близости от электрических ламп, читать по-настоящему увлекательную книгу, то есть шанс, что лампочка уцелеет.
– А-а-а, понял, – протянул Чарли. – Интересная идея, правда.
– Более чем интересная, друг мой! Она работает. Прямо чудо какое-то! – Дядя и сам сиял, как лампочка. – Это значит, что днем я наконец-то смогу выходить на улицу, просто нужно при этом читать на ходу книгу. Я смогу пройти мимо освещенной витрины, мимо машин и светофоров, и ни одна лампочка не взорвется. Да, возможно, я даже смогу зайти в кафе – разумеется, не отрываясь от чтения.
Чарли сразу понял, что в дядиной теории полно проколов. Как, например, он собирается расхаживать по городу и переходить улицы, уткнув нос в книгу? Да он дальше первого перекрестка не уйдет. Машин же полно! А канавы? А люки?
– Знаете, по-моему, вы что-то не продумали, – осторожно начал он. – Это может быть опасно, а вдруг вас собьют?
– Вот тут-то и начинается твоя миссия, Чарли. Если ты будешь меня сопровождать, то предупредишь о люке или автомобиле. Я подумал, что, может быть, завтра мы прогуляемся и проверим мою концепцию на практике? Что скажешь? Например, в сторону собора?
– То есть вы имеете в виду – до книжной лавки Инглдью, – прямолинейно брякнул Чарли.
Дядя весь заалелся: особенно заполыхали у него уши. Он кашлянул и с усилием произнес:
– Не могу отрицать, что ты прав. Именно туда я и собирался. Я много думал о мисс Инглдью и пришел к выводу, что, покажись я ей при дневном свете, прогуливающимся как нормальный человек, она перестанет воспринимать меня как ярмарочное диво, как чудовище.
– Да она вовсе не считает вас чудовищем! – горячо возразил Чарли. – Просто у нее теперь есть Эмма, и мисс Инглдью все свое время проводит с ней, как родная мама.
Дядя тяжко вздохнул и покачал головой:
– Ах нет, Чарли. Она меня боится, и кто скажет, что она не права?
– Ладно, тогда завтра идем гулять в направлении книжной лавки.
Чарли согласился не без колебаний, поскольку мысли его были заняты другими делами и отвлекаться от них не хотелось.
– Спасибо, Чарли! – Дядя чуть не прослезился.
Внизу, в прихожей, затрезвонил телефон.
– А вдруг это меня? – насторожился Чарли.
– Тогда беги скорее снимай трубку, – посоветовал дядя. – С моих дорогих сестричек станется ничего тебе не передать.
Чарли вылетел на площадку и перевесился через перила. И вовремя: бабушка Бон как раз прорычала в телефон: «Его нет!» – и бросила трубку.
– Это мне звонили? – спросил Чарли.
– Разумеется, не тебе, – огрызнулась старуха. – Кем ты себя вообразил?
– Вообще-то я тоже тут живу, – рассердился Чарли, – и мне вполне могут звонить друзья!
В ответ бабушка Бон только фыркнула.
Из кухни выплыли три тетки, которые все еще отряхивались от стеклянной крошки.
– Вот еще осколочек! – Тетка Венеция ухватила седую прядь тетки Юстасии.
– Убери! Убери скорее! – завопила та.
Тут, к несчастью, тетка Лукреция взглянула вверх и увидела Чарли, который при виде этой сценки не сдержал улыбки.
– И нечего скалиться! – протрубила она. – Мы еще с тобой разберемся!
Три сестрицы Юбим двинулись было к выходу, но уже на пороге зашушукались с бабушкой Бон.
В этот момент телефон зазвонил вновь, Чарли кубарем скатился с лестницы и, опередив бабушку Бон, схватил трубку.
– Алло, Чарли? – спросил на том конце провода Габриэль Муар.
– Да, – осторожно отозвался Чарли.
– А мне какой-то противный голос сказал, что тебя дома нет, но я не поверил.
– Это моя бабушка. – Чарли покосился на старух, но они уже скрылись за дверью, зато бабушка Бон впилась во внука пронзительным взглядом.
– Она тебя слушает? – сообразил Габриэль.
– Да, – кратко ответил Чарли, поворачиваясь к бабушке Бон спиной.
– Слушай, тут такое дело: я кое-что нашел на улице перед домом. Кое-что важное. И хотел тебе показать.
– Где встречаемся? – невольно понизил голос Чарли.
– Маме завтра днем надо кое-что отнести в «Зоокафе», жди меня там.
О таком кафе Чарли слышал впервые в жизни.
– А где это? – уточнил он.
– Лягушачий переулок, – объяснил Габриэль. – Между Сляк-стрит и Бульк-стрит. Как раз за собором.
Вот это кстати!
– А я как раз туда и собираюсь с дядей. Можно, я с ним приду? – спросил Чарли.
– Конечно! Это который стекла бьет? Приводи его! Он просто класс!
– Что верно, то верно.
– Отлично, договорились. Все, я побежал. Значит, завтра, часа в три. Ай! Меня хомяк цапнул. Ну, пока!
В трубке что-то стукнуло: похоже, Габриэль уронил телефон.
Чарли осторожно обернулся, но бабушка Бон уже испарилась. Мальчик сунулся на кухню, но там ее, по счастью, не оказалось, так что ему представилась возможность перекусить в спокойной обстановке. Ни стеклянного крошева, ни испорченного торта на столе уже не было, зато появилось кое-что новое, а именно небольшая картинка или фотография в рамке, которая лежала изнанкой кверху. Чарли догадался, что оставлена она тут не просто так. Зная теток, можно было догадаться, что дело нечисто. Но ловушка ли это? Или что-то другое?
Он отсел от загадочной рамки подальше и принялся сосредоточенно жевать бутерброд и даже отвернулся. Но рамка все равно не давала ему покоя. А может, это и не ловушка? Жуя, Чарли покосился на темную рамку раз, другой, вытянул шею, потом не выдержал и вместе со стулом подъехал поближе. Рамка была наверняка старинная, из темного дерева, покрытого трещинами и изъеденного жучком, а гвозди, скреплявшие ее, проржавели, да и веревочка, на которой она когда-то висела, истерлась, а может, порвалась.
Набрав в грудь воздуху, Чарли решился и перевернул рамку. Какая-то картинка, а на ней комната. Соблазн был слишком велик: мальчик стал разглядывать изображение.
Да, картинка оказалась непростая. Прежде всего, на ней имелся высокий старик в черном балахоне, склонившийся над человеческим черепом, который лежал у его ног. Сам старик был древний, с седой бородой и седыми волосами, а на голове у него красовалась черная шапочка-скуфейка. За спиной у старика виднелся стол, покрытый алой скатертью, на котором громоздились книги, очинённые перья, свитки, связки каких-то сушеных трав, кости животных и даже поблескивало оружие. На голых каменных стенах комнаты виднелись таинственные символы, начертанные мелом, сам же старик не только разглядывал череп, но и рисовал вокруг него пятиконечную звезду.
Чарли никак не удавалось отвести взгляд от черепа: он пытался, но тщетно. А затем в ушах у мальчика зазвучал низкий голос, который нараспев произносил какое-то заклинание на непонятном языке, и еще он услышал постукивание и скрип мела по камню и шуршание старикова балахона.
Внезапно старик повернул голову и взглянул Чарли прямо в глаза.
Мальчик ахнул и поспешно перевернул картинку. С улицы донесся шум автомобиля, притормозившего у крыльца, а затем мамин голос. Потом послышался еще один голос, мужской, и мама серебристо рассмеялась в ответ. А смеялась она теперь редко.
Кто это, интересно знать, и чем он ее так рассмешил?
Когда мама вошла в кухню, перед глазами у Чарли все еще стояло торжествующее лицо старика в черном и его сверлящий взор.
– Чарли, что с тобой? – быстро спросила мама. – Ты такой бледный!
– Я… э-э-э… – Пальцы Чарли легли на темную рамку картины, и он понял, что не в состоянии объяснить происшедшее. Тем более что сейчас его беспокоило другое. – А где ты была? – Он услышал в собственном голосе противные плачущие нотки, но поделать с собой ничего не мог.
– Смотрела «Чудесную чечетку». Мы хотели взять тебя с собой, но ты где-то бегал, сынок.
– Мы? – обиженно спросил Чарли. – Кто это «мы»?
– Боб Дэвис и я, – ласково улыбнулась мама. – Он купил три билета на мюзикл, рассчитывал и на тебя тоже. Но я же не могла обидеть его и не пойти только потому, что ты не пошел.
– Какой-такой Боб Дэвис? – Плачущие интонации в голосе никуда не делись, Чарли был бессилен.
– Чарли, милый, да что на тебя нашло? – Мама придвинула себе стул и села рядом с сыном. – Просто мой знакомый, очень славный человек, он хотел нас развлечь и вывести в театр. Почему ты надулся?
Чарли сделалось стыдно.
– Извини, мам, – промямлил он, – просто со мной только что случилось нечто странное. Вот, тетушки оставили картинку. – Он кивнул на темную рамку, к которой даже прикасаться теперь и то не хотелось.
Мама покрутила картинку в руках, всмотрелась повнимательнее и прочла подпись в нижнем углу:
– Она называется «Чародей». Чарли и не заметил подписи.
– По-моему, тут какой-то фокус или ловушка, – заявил он.
– Что за фокус, сынок?
– Пока сам не понимаю, – пожал плечами Чарли, отводя взгляд от картины.
– Знаешь что, – предложила мама, – я сейчас сбегаю к себе, переоденусь, и мы с тобой попьем чайку, идет?
– Идет, – грустно согласился Чарли. Можно подумать, какой-то чай поможет забыть о сверкающих глазах седого колдуна!
Мама тем временем расстегивала пальто, и Чарли заметил, что на ней очень нарядное платье, расшитое стеклярусом.
– Мам, я хотел тебе сказать, что папа, возможно…
Она резко обернулась:
– Что?
– Возможно, жив.
– Чарли, ну что ты, солнышко! Конечно, он давно умер. – Мама быстро чмокнула его в щеку и умчалась переодеваться. На этот раз она говорила о папе вовсе не так печально, как обычно. И вообще повеселела. Чарли забеспокоился.
Не успела мама исчезнуть, как в кухню заглянул дядя Патон с горящей свечкой.
– Как-то мне не по себе, – сказал он, красноречиво кивнув на новую лампочку. – Не возражаешь, если я выключу свет?
Чарли рассеянно кивнул, и дядя в полутьме, озаряемой свечой, прошествовал к холодильнику, достал оттуда ветчину и помидоры, водрузил все на стол вместе с подсвечником. Он уже хотел было приняться за свою вечернюю трапезу, но заметил темную рамку картины и отложил нож и вилку.
– Надеюсь, это не то, о чем я подумал, – мрачно сказал он.
– А что это, по-вашему? – Тон дяди насторожил Чарли.
– У меня есть серьезнейшие опасения, что это, скорее всего… – Дядя перевернул картинку, поглядел на нее. – Да, так оно и есть. Полагаю, ее подложили мои драгоценные сестрицы.
– Это тоже родственник? – обреченно спросил Чарли.
– Именно. Его звали Скорпио, и был он могущественным чародеем, – объяснил дядя.
– Дядя, но я думал, что мой… этот, как его… дар, – тщательно подбирая слова, произнес Чарли, – действует только на фотографии!
Дядя уставился на него во все глаза.
– То есть ты хочешь сказать, что слышал?.. – Он кивнул на картинку с колдуном. – Он с тобой разговаривал?
– Не совсем, – уточнил Чарли. – Я слышал его голос и еще кое-какие звуки, и…
– Чарли! – Дядя резко положил картинку на стол изображением вниз. – Надеюсь, внутрь ты не входил?
– Внутрь? – ошалел Чарли. – Это как – внутрь? Я просто смотрел на нее, а он, чародей то есть, как обернется да как вылупится на меня!
Дядя оглядел Чарли со смесью ужаса и озабоченности.
– Тогда Скорпио тебя увидел, – похоронным голосом определил он.
В ушах у Чарли завыл ледяной ветер, и забряцали ржавые цепи, и заскрипел по каменным плитам пола мел, и нараспев затянул свои заклинания чародей Скорпио.
Глава 11
ЗООКАФЕ
Некоторое время Чарли с дядей глядели друг на друга в полнейшем молчании. Затем дядя подсел к столу и сокрушенно произнес:
– Жаль, что я не узнал об этом раньше. Но, Чарли, честно тебе скажу, я только сейчас понял, как далеко заходит твое дарование.
– О чем вы? – Чарли еле удержался, чтобы не тряхнуть головой. В ушах у него все еще звучал монотонный напев колдуна.
– Дело в следующем, – принялся объяснять дядя. – Как тебе известно, я давно уже тружусь над историей рода Юбимов и их прародителя, Алого короля. И что ты думаешь? Я обнаружил существование нескольких людей, обладавших способностями, сходными с теми, которыми располагают твои друзья и ты. Один из этих людей был некий Чарлз Пеннибак. Начал он с того, что стал слышать голоса портретов, – надо тебе сказать, он жил задолго до эпохи фотографии, – а в конце концов научился проникать внутрь картин и заводить беседы с теми, кто на них изображен.
– То есть эти, изображенные, его тоже видели?
– Еще как, – кивнул дядя. – К несчастью, конец беднягу Пеннибака настиг скверный. Он попал в портрет одного пренеприятного типчика – графа Д'Орли, если не ошибаюсь, – и свихнулся.
– Кто именно свихнулся? – запутался Чарли. – Граф или Пеннибак?
– Пеннибак, разумеется, – ответил дядя и тут же спохватился: – Тьфу, и зачем я все это рассказал! Имей в виду, тебе бояться нечего, успокойся. С тобой ничего подобного не случится.
– А как же Скорпио? – встревоженно напомнил Чарли. – Он же меня видел, значит…
– Ах, Скорпио! – Дядя извлек из недр холодильника бутылку белого вина. – Скорпио – это, конечно… М-да… – Из буфета появились два стакана и были водружены на стол рядом с бутылкой.
– Да, да, Скорпио, – не унимался Чарли. – Вы что-то начали о нем говорить.
– Этот колдун жил пятьсот лет назад, и сам портрет очень старый. – Дядя постучал по рамке. – Скорпио был из тех чародеев, каким мечтает стать Иезекииль Блур, но старине Блуру до него как до неба.
– Из каких – тех?
– Тебе этого лучше не знать. – Дядя откупорил вино и налил себе стакан. – Хочешь стаканчик, друг мой? Уверен, тебе не повредит.
– Нет, спасибо, – отказался Чарли и нетерпеливо попросил: – Дядя, расскажите мне побольше про этого Скорпио, пожалуйста! Что со мной теперь станется, раз он меня увидел?
– Не имею ни малейшего представления, – отозвался дядя. – Может статься, ничего. А может, тебе удастся каким-то образом использовать этот аспект своего дара себе на благо. Насколько мне удалось установить, твои предшественники так уже делали. Главное, Чарли, держи ухо востро. Если почувствуешь, что ведешь себя странно, сразу же сообщи мне, а там уж мы что-нибудь придумаем.
Ответ был не слишком воодушевляющий, но Чарли понял, что на лучшее рассчитывать не приходится. Мальчик все-таки решил попробовать вино, первый глоток ему понравился, второй – еще больше, а к тому моменту, когда в кухню вошла мама, настроение у Чарли было уже вполне бодрое.
– Темноедением занимаетесь? – шутливо осведомилась мама, включая свет.
– Оп! – Дядя поспешно отвел взгляд от лампочки. – Берегись, Эмми. Сегодня я уже одну приговорил.
– Простите, Патон, я забыла. – Мама тотчас погасила электричество и принялась готовить чай при свечах.
Чарли взял чашку чаю и отправился к себе наверх. Он оставил дядю зачарованно внимающим тому, как мама в лицах излагала мюзикл. В силу застарелых проблем с электричеством дядя с самого детства не мог позволить себе удовольствие ходить в театр, поэтому он обожал слушать, как об этом рассказывает миссис Бон. А мама, в свою очередь, от каждого похода в театр оживлялась, расцветала и по такому случаю превращалась в прекрасную рассказчицу.
На следующий день Чарли с дядей двинулись в сторону «Зоокафе» – как и договорились, дядя уткнулся в толстенную книгу, а Чарли служил ему поводырем. На углу Филберт-стрит им повстречались Бенджи со Спринтер-Бобом.
– А почему твой дядя читает на ходу? – поинтересовался Бенджи, будто дяди Патона тут и не было.
Впрочем, дядя его не заметил: он изо всех сил старался сосредоточиться на чтении.
Чарли объяснил приятелю, что проводится эксперимент.
– Ага, – с понимающим видом закивал Бенджи. – А можно, мы с Бобом тоже пойдем? Вдруг тебе помощь понадобится.
И мальчики проследовали дальше, Чарли слева от дяди, Бенджи справа. Пес трусил впереди. Воскресенье, по счастью, выдалось пасмурное, холодное, и прохожих попадалось мало. Чарли сильно смущало то обстоятельство, что он сопровождает человека, читающего на ходу.
Правда, на перекрестке, где был светофор, вся компания столкнулась с некоторыми затруднениями. Дядя, не отрываясь от книги, шагнул на мостовую на красный свет, мальчики хором крикнули «нет!», вспугнутый дядя поднял глаза на светофор, Чарли яростно дернул его за рукав и прошипел:
– Дядя, не смотрите туда!
– Кгхм! – отозвался дядя, ретируясь на тротуар.
– Уф! – выдохнул Бенджи. – Еще бы чуть-чуть, и все.
Путешествие продолжалось. Мальчики старались избегать светофоров и бережно переводили читающего дядю через самые оживленные улицы. Наконец они добрались до Сляк-стрит, а от нее отходил узкий переулок, и на ближайшей стене красовалась вывеска с лягушкой.
– Не очень-то похоже на дорожный знак, – заметил Бенджи.
– Это наверняка и есть Лягушачий переулок, – сообразил Чарли, – потому что рядом Сляк-стрит.
Спрашивать совета у дяди он не решился, поскольку прямо под лягушкой была освещенная витрина.
Вопрос решил Спринтер-Боб: он принюхался и с восторженным лаем припустил по переулку, так что мальчикам волей-неволей пришлось последовать за ним, таща с собой старательно читающего дядю Патона. Трудно было поверить, что где-то здесь, в глухом переулке, может быть кафе, но, нагнав пса, они услышали мяуканье, лай, щебет и множество прочих звуков, издаваемых самыми разными зверями и птицами.
– Зоопарк там, что ли? – удивился Бенджи.
Лай Спринтер-Боба, свернувшего за угол, сделался истерическим. Чарли ухватил дядю за рукав и осторожно помог ему обогнуть угол.
Они очутились перед «Зоокафе». Переулок упирался в тупик, и, судя по виду, помещение встроили в замыкавшую его старинную стену. В кафе вела зеленая дверца, а сквозь забранное решеткой окно на Спринтер-Боба лаяла целая собачья свора. Над окном красовалась вывеска «Зоокафе», разрисованная изображениями разных животных, причем требовалось определенное усилие, чтобы разобрать буквы в путанице лап, хвостов, усов, крыльев и когтей.
– Мы на месте, – объявил Чарли, выруливая дядю к двери.
Бенджи предусмотрительно взял Спринтер-Боба за ошейник, и вся компания вошла внутрь.
Какофония в кафе стояла такая, что Чарли собственного голоса почти не слышал.
– Вон там прилавок! – перекрикивая мяуканье, щебет, писк и лай, сообщил он Бенджи.
Но не успели они протолкаться к прилавку, как дорогу им преградил могучий кудрявый мужчина в рубашке, вышитой слониками.
– Животные? – спросил он.
– Нет, мы люди, – честно ответил Чарли.
– Это я вижу, – нетерпеливо сказал обладатель слоновой рубашки. – Я спрашиваю, где ваши животные? У нас без сопровождения животного, птицы или рептилии вход запрещен.
– Ой! – расстроился Чарли.
– У нас есть собака! – пискнул Бенджи. – Вон, большой такой пес, с Лабрадором общается.
– Сопровождение должно быть у каждого посетителя, – неумолимо заявил слононосец. – В противном случае, дверь вон там!
Между тем дяде с трудом удавалось продолжать чтение: поди сосредоточься в таком шуме. Он поднес книгу к самым глазам, заслоняясь от лампочек, которые мигали с низкого потолка кафе. Затем дядя покашлял, чтобы напомнить мальчикам о своем присутствии, и приглушенно сказал:
– Запах тут невыносимый. Пойдемте! Чарли уже не знал как быть, но в этот самый миг откуда-то возник Габриэль с большой деревянной коробкой. Он проворно извлек из нее пару хомяков, одного вручил Чарли, а другого сунул в нагрудный карман ошарашенному дяде Патону.
– Только не это, – воспротивился дядя, увидев прямо у себя перед носом мордочку хомяка. Но было уже поздно.
– Так-то лучше, – смягчился Слоновая Рубашка и проводил их к прилавку, вдоль которого было выставлено угощение такого рода, что вся компания оказалась в затруднении. Подкрашенные косточки и сосиски, пирожки, пахнущие рыбой, галеты, какие-то круглые подушечки, которые в принципе могли быть шоколадными (а могли и не быть), семена, зернышки и многое другое.
– Советую вам взять сосиски, – предложил Габриэль, – они просто объедение.
– Да, но на вид они вроде собачьего корма, – засомневался Чарли.
– Может, они и для собак, но все равно вкусные, – настаивал Габриэль. – Мои хомячки их просто обожают.
– Нам, пожалуйста, печенье и три порции воды. – Чарли решил играть наверняка.
Хозяин, стоявший за прилавком, вдруг хлопнул себя по бокам:
– Да ведь это же Чарли Бон!
Чарли захлопал глазами. Только теперь он по острозубой улыбке признал в хозяине «Зоокафе» мистера Комшарра, мышелова. Мистер Комшарр, в белоснежном фартуке и поварском колпаке, выглядел совсем иначе, чем в пальто из искусственного меха.
– А вы что здесь делаете, мистер Комшарр? – спросил Чарли.
– Супруге помогаю, – сообщил мышелов. – Это ее кафе, и идея заведения тоже принадлежит ей. Согласись, и идея и воплощение превосходны.
– Блеск! – подтвердил Чарли. – А как Огнецы, не возражают против такого наплыва посетителей? Ведь они с вами живут, да?
– Огнецы? – поднял густые брови мистер Комшарр. – Не-е-ет, они гуляют сами по себе, слишком заняты своими обязанностями. Огнецы заглядывают сюда около полуночи – перекусить и подремать, – а потом снова отправляются по делам. Если, конечно, я им не нужен, в каковом случае я бросаю все и сопровождаю их.
– Понятно, – сказал Чарли, расплачиваясь за печенье и воду. Цены были фантастически низкие.
– Рад тебя видеть, Чарли. – Мистер Комшарр улыбнулся еще шире. – Удачи тебе!
– И вам тоже, – отозвался Чарли.
За спиной у Чарли скопилась очередь, поэтому мальчик поспешно подхватил свой поднос и пошел к столу, где уже устроились его друзья. По дороге ему пришлось проталкиваться через собачье-кошачью толпу. Габриэль выбрал местечко у окна, так что вся компания получила возможность наблюдать за посетителями.
За соседним столом восседала дама в красной соломенной шляпе, по которой разгуливал туда-сюда внушительных размеров паук. Хозяйка шляпы и паука, судя по всему, была вполне довольна происходящим и время от времени поднимала к шляпе руку и скармливала своему питомцу какие-то кусочки. Чарли испугался, что кусочки живые, и поскорей отвернулся.
– Так что ты хотел нам показать? – поинтересовался он у Габриэля.
В ответ тот вытащил из-под стола пластиковый пакет, а из него извлек потрепанную твидовую кепку и заношенный дождевик.
– Смотри!
– Костюм Азы?
– Точно! Я даже накладные усы нашел! – Габриэль продемонстрировал Чарли белую полоску. – Они валялись на улице прямо у нас за забором. Наверно, все это принес ветер, который подняли обитатели Громового дома, а Аза, должно быть, спрятал костюм в лесу.
Чарли стало холодно.
– Ты хочешь сказать, что тогда, в лесу, за мной гнался Аза? То есть зверь, в которого он перекидывается?
– А ему обязательно раздеваться, прежде чем превратиться? – подал голос Бенджи.
– Слушай, ничего смешного в этом нет, дело серьезное, – сердито покосился на него Габриэль.
– Извини, я просто так спросил, интересно же.
– Но зачем Аза потащился в такую даль, на Вершины? Разве он там живет? – рассуждал вслух Чарли.
– Где он живет, я не знаю, – отозвался Габриэль, – но думаю, он хотел нас спугнуть, чтобы мы больше не совались в Громовой дом.
– Но зачем ему это?
Габриэль пожал плечами:
– Может, это как-то связано с твоим кузеном Генри. Тот злобный старик, который запустил его в будущее, знает, что Генри вернулся. Наверно, он в ярости.
– Еще бы, – закивал Чарли. – Старый Иезекииль велел Манфреду с Азой отыскать Генри. Но они знают, что мы его защитим – и ты, и я, и Лизандр с Танкредом. Вот поэтому они и пытаются нас разделить, чтобы мы стали слабее. Ты рассказал Лизандру про находку?
– Не получилось пока, – ответил Габриэль. – Но завтра я с ним непременно увижусь.
В этот самый миг что-то с размаху ударилось в витрину. Мальчики вскинулись: из-за стекла, с улицы, на них по-волчьи щерился Аза Пик, рыская глазами по кафе. Завидев пакет с одеждой, он прорычал:
