Николай Тобош
Семетей, сын Манаса. Книга 3

– Ма-ана-ас! Ма-ана-ас!

Боевой уран бурутов резанул слух со скальных склонов высоких гор. Стремительным набегом конница бурутов ударила со стороны солнца, во главе был богатырь на огромном светло-чалом скакуне. «Сам Семетей», – подумал Конурбай с огорчением, что сам не может пока скрестить с ним мечи из-за большого расстояния. Он знал, что не сможет быстро добраться до Семетея. Пока доберется, бурутов след простынет. Войско кангайцев было вынуждено остановиться и перейти к обороне. Конурбаю казалось, что жайсаны его войска уже не хотят жить, казалось, что они сами лезут под сабли бурутов, чтобы избавиться от тягот жизни. Ему стало очень страшно и мучительно больно.

– Чанда-ая-аак!!! – закричал он изо всех сил. – Жее-ежелде-ет!!! Остановите буруто-ов!

От разных частей войска ринулись к бурутам силачи из охраны самого Конурбая. Его громовые отчаянные вопли будто разбудили сонное войско. Все вокруг него пришло в движение. Он угадал: как внезапно буруты появились, так и быстро исчезли, оставив за собой горы трупов жайсанов кангайского войска. Да, виноват он сам. Нужно было следить за действиями бурутов. Он вспомнил, что впереди была передовая часть войска, которая должна была оповещать о действиях и перемещениях бурутов.

– Чандая-ак! – еще раз закричал он.

– Слушаю вас! – Чандаяк прискакал к нему.

– Почему бездействует передовая часть нашего войска?

Чандаяк понурил голову.

– Таксыр мой, – голова Чандаяка опустилась еще ниже. – Она перебита бурутами полностью.

Вот тебе на, судьба нанесла удары в самые уязвимые места Конурбая. Он еще больше огорчился из-за слабого руководства войска. «Как это так, буруты уничтожили передовые части нашего войска, а мне это стало известно только сейчас?»

– Ты что, Чандаяк, – Конурбай злобно посмотрел на своего унылого жайсанбашы. – Как это так?! Добили разведку буруты? В кого мы превратились?! Ты помнишь ли, для чего мы здесь, в землях бурутов, находимся?!

– Мы прибыли в земли бурутов, чтобы стереть их с лица земли, – отчеканил Чандаяк.

– А что на самом деле получается?! – разорался Конурбай. – Это нас буруты стирают вместе с грязью, с твоего позволения.

Чандаяк понимал, что допускает много ошибок. Его вина, что буруты перебили передовые части войска. Их не обучили своевременно. Здесь, в землях кыргызов, из-за высокогорной местности передовым частям тоже необходимо иметь своих передовых жайсанов для разведки, чтобы вовремя обнаружить всевозможные засады. Прав был Конурбай в своих обвинениях.

– Я виноват, таксыр мой, – пробормотал Чандаяк. – Не учел, что земли совершенно другие.

Конурбай задумался. Осознал, что не один только Чандаяк виновен в неудачах и упущениях войска. И он сам тоже допустил множество промахов в управлении войсками. Нужно дать отдых жайсанам, ведь переход войска через перевал Котермо был изнурителен и очень тяжел для людей.

– Сейчас, Чандаяк, – сказал он, – разбивайте лагерь для отдыха. Позже обсудим наши дальнейшие действия.

Чандаяк умчался к своим помощникам, чтобы разнести распоряжение Конурбая об устройстве лагеря для отдыха войска…

Рано утром присоединились к Конурбаю и другие части кангайских войск. Бороодой говорил, что они подверглись нападению маленькой кучки охотников-бурутов, спускавших с гор большие камни в толпу жайсанов. А эр Тагылык и Туушанг говорили, что добрались без приключений, только вот нехоженые пути в сложной горной местности замучили всех жайсанов. Но, слава махаяне, что добрались до основных сил во главе с Конурбаем…

Конурбай решил, что войско двинется дальше в глубь Таласской долины, чтобы приблизиться к ханскому ордо бурутов. Он дал распоряжение Чандаяку. Чандаяк не успел передать всем приказ Конурбая о возобновлении наступления в земли Таласа. Через некоторое время радости от встречи всех частей войска обернулась кошмаром, опять буруты напали на кангайцев во время утренней трапезы. Стоял большой шум от ударов барабанов и доолбасов, которые поддерживали и руководили набегами бурутов на отдельные части лагеря. Воспользовавшись беспечностью калдаев кангайского войска, буруты нанесли большой урон его имуществу. Кроме того, погибло множество жайсанов, даже не оказав сопротивления, оттого что не ожидали стремительных набегов бурутов. Вопли боли, стоны и крики раненых жайсанов обрушились на лагерь как предвестие о неминуемой гибели всего войска кангайцев. Конурбай и Чандаяк не смогли сразу устроить оборону на всех участках. Как неожиданно появились буруты, так и исчезли, скрывшись в ложбинах и оврагах горных склонов великих гор Ала-Тоо. Целый день войско кангайцев занималось последствиями набега бурутов. Конурбай был вынужден перенести выдвижение войска на следующий день…

Среди ночи весь лагерь кангайского войска загорелся от попавших на шатры летающих огней. С высоких гор на южной стороне вылетали огни величиной с кулак и падали на шатры воинов. Чандаяк поинтересовался происхождением летающих огней. Это оказались зажженные комки промасленной ваты, что насаживались на острие стрел, которые выпускали из лука ненавистные буруты с близлежащих склонов гор. На заре опять налетели буруты малыми силами, нанеся кангайскому войску большие потери в живой силе. Так продолжалось ежедневно в течение недели. Кангайское войско с каждым днем уменьшалось. Оно уже не могло идти в наступление. Конурбай стал замышлять иное. Ему уже казалось, что идти в наступление – подобно смерти всего войска. Нужно отправлять людей к самому Карыкану, с просьбой прислать еще войско. Пока не придет от Карыкана запрашиваемая помощь, Конурбаю нужно устроить мощную оборону и принять меры, чтобы нанести большой урон в рядах войска бурутов. Слава махаяне, уже два дня буруты как будто успокоились. Наверное, устали устраивать набеги…

Сам Конурбай поехал к шумной реке, что находилось к северу от пути войска. За ним на некотором расстоянии последовали десятки охранников во главе с Жеежелдетом. Конурбай как увидел Жеежелдета, так сразу и пожалел, что тот занимается не общевойсковыми делами, а только охраной Конурбая. Нужно его тоже привлечь к задаче уничтожения бурутов с лица земли. Конурбай сначала решил посмотреть на всю знаменитую Таласскую долину, на земли Манаса, с высоты. Он переправился на Алгаре через речку и помчался по склону горы к северу, чтобы подняться повыше.

После долгого разглядывания всей долины он возвратился в задумчивости. Ему в голову пришли какие-то мысли…

Спешиваясь с коня, он бросил помощнику:

– Пригласите всех ко мне!

Было ясно, кого он имеет в виду. Это знатоки военных дел, главные советники Конурбая, главы родов и племен и калдаи туменбашы. В таких случаях первым должен был переступить порог шатра старец Бороончу, которого недавно обезглавили ненавистные враги – буруты. Теперь кто придет первым на приглашение, тот и должен зайти в шатер. Первыми заглянули в шатер великого вождя-калчи великан Акыяр и Туушанг, который возглавлял племена шибе. За ним последовали Шуйкучу, жайсанбашы войска Карыхана численностью в десять туменов жайсанов, глава солоонов Шыйка, глава манжу Эзкара, Бороодой, вновь назначенный глава тыргоотов, и глава всех калмыков эр Тагылык. Последним зашел в шатер глава всех войск Конурбая Чандаяк. Конурбай посмотрел на всех и на каждого в упор.

– Пригласите еще и Жеежелдета, – сказал Конурбай.

Помощник побежал выполнять указание великого калчи. Пока не было Жеежелдета, Конурбай выразил недовольство своим войском. Недовольство тем, что наступление в земли Манаса застопорилось из-за неумелого руководства знатоков калдаев своими войсками. Пятнадцатитуменное войско сегодня смотрится как жалкая кучка грабителей. Сегодня ему показалось, что наступление на бурутов станет концом для кангайского войска. Буруты с радостью перебьют всех жайсанов.

– А почему у вас возникло такое сомнение? – спросил Бороодой.

– Буруты живут в своих юртах, будто нас не замечают, – сказал Конурбай. – Будто нас и нет в землях Таласа. Я хотел увидеть безлюдные долины. Нет. Земля заполнена народом и аулами, где кишит скот. Значит, люди живут без страха. Они надеются на своих богатырей, что те их в обиду никому не дадут.

– Может быть, на них еще раз зиму нагнать? – спросил Эзкара, оглядываясь по сторонам.

– От зимы и нам тоже досталось очень сильно, – предупредил Бороодой. – Половина тыргоотов чуть не замерзли.

– Давайте перекроем воду, – предложил Туушанг.

Наступило всеобщее молчание. Было заметно, что предложение понравилось всем сидящим. У всех заблестели глаза.

– А что, дело говоришь, Туушанг, – Конурбай тоже обрадовался предложению и повторил: – Дело говоришь.

В это время в шатер зашел Жеежелдет.

– Вот кто должен перекрыть воду, – Конурбай показал на Жеежелдета. – Но с таким расчетом, чтобы ее хватило нашему войску.

Все знатоки, калдаи и главы племен с радостью принялись обсуждать, где и как перекрывать речку, бывшую истоком всей таласской реки. Одобрение самого Конурбая воодушевили всех кангайских знатоков и глав. Решили повернуть русло реки после завершения дамбы в удобном месте. Решили построить несколько дамб, чтобы перекрыть воду на несколько месяцев с тем, чтобы буруты приползли на коленях с просьбой пустить воду для жизни.

– Это хорошее дело, – заметил Эзкара. – Но нельзя забывать об обороне, ее нужно усилить, если мы боимся идти в наступление.

– Да, пока войско будет занято строительством дамб, – сказал Конурбай, – его нужно охранять от набегов бурутов. Одну часть войска во главе с Бороодой нужно оставить для обороны.

– Да, таксыр мой, – обещал Чандаяк. – Я приму все меры.

– Но нужно не только охранять само войско от набегов бурутов, – озадачил всех Конурбай. – Нужно охранять и запруду после завершения строительства.

– Ах, да, мой таксыр, – сразу согласился Чандаяк. – Очень предусмотрительно.

– Я предлагаю поставить охрану из шестидесяти силачей Жеежелдета, – предложил Эзкара. – Во главе с силачом Тюктаманом.

– Очень правильное предложение, мой таксыр, – поддержал его Чандаяк.

– Хорошо, решено, – согласился Конурбай и посмотрел на Жеежелдета. – Головой отвечаешь за состояние запруды. Ясно?!

– Ясно, – ответил Жеежелдет.

– Какие будут еще предложения? – Конурбай посмотрел на всех, заглядывая каждому в лицо.

– Нужны дополнительные силы, – заметил Акыяр. – Нужно запрашивать еще войска.

Конурбай удивился. Не только он сам думает о состоянии войск, но и все остальные тоже чувствуют нехватку сил для наступления.

– Я давно уже написал письмо, – сказал Конурбай, улыбаясь. – Пусть теперь напишет письмо Шуйкучу. Карыкан поверит только ему.

Все посмотрели на Шуйкучу. У всех в глазах стояли мольбы и просьбы, чтобы он согласился выпросить у своего кагана еще одно большое войско, чтобы добить бурутов.

– Хорошо, – согласился Шуйкучу. – Я ему напишу письмо о том, что мы осадили бурутов в их логове. Нужны дополнительные силы для того, чтобы выкурить их из насиженных мест.

– Не менее пяти туменов жайсанов, – торопливо сообщил Чандаяк.

– Хорошо, – обещал Шуйкучу. – Так и напишу о численности необходимого войска.

* * *

Прошло дней пятнадцать, как войско врага переправилось через перевал Котермо и обосновалось лагерем на востоке долины Уч-Кошой. Все эти пятнадцать дней войско кыргызов во главе с Семетеем малыми силами устраивало набеги на кангайское войско. Уничтожено множество вражеских воинов. Но не было видно конца стараниям кыргызов по полному уничтожению сил врага. Будто жайсаны вражеского войска прибывают с небес в нескончаемом и несметном числе. Полегло и множество своих аскеров. Сильно устали аскеры. Многие были ранены, что уже не позволяло совершать набеги. Старец Сарыкан получил семьдесят ран от вражеского оружия. Многие из них от стрел. Аксакал Бакай тоже принимал участие в набегах. У него насчиталось ран тридцать от попаданий стрелами. Всем необходимо излечится от ран. Нужно время, чтобы аскеры отдохнули от чрезмерной нагрузки и зализали раны. Мать Каныкей и Айчурек днем и ночью беспрестанно готовили лечебные средства для раненых аскеров войска. Привлекли для этого и женщин множества аулов и селений. Но нужно быть всегда готовыми устроить набеги на врага. Кюлчоро и Канчоро определяли, кто из аскеров не имеет ран или излечился от них, чтобы создать здоровые силы для набегов. Они собрали более двух тысяч аскеров, у которых не было никаких ран или были незначительные. Слава Тенгри, что пока кангайцы остановились близ земель Уч-Кошой и не решили дальше наступать на земли бурутов. Кыргызам еще не было известно о том, что враги стали перекрывать воды реки Талас. Через неделю, как перестал Семетей устраивать набеги на врага, начали поступать со всех аулов вдоль реки сообщения, что в руслах исчезла вода.

– Что за кангайское чудо? – возмутился Семетей.

– Видимо, они перекрыли воду, – ответил Бакай.

– Они вынуждают нас идти на войну, – сказал Семетей.

– Либо сдаться, – добавил Бакай.

– Нужно устраивать доставку воды из других источников, – сказал Семетей. – На это необходимо привлечь некоторую часть войска.

– Придется.

Посоветовавшись между собой, Бакай и Семетей решили поручить ханству Ормонбека снабжение всех аулов и селений питьевой водой. А так нужно снова собрать всех людей в войско, чтобы выбить врага из земель Таласа. Ушло два дня, чтобы собралось войско со всех концов Таласа. На третий день Семетей повел свое войско на кангайцев, которые ожидали подхода из Чет-Бейджина свежих сил. Еще дней десять войско Семетея устраивало набеги на кангайцев, которые усилили оборону так искусно, что буруты никак не смогли сдвинуть с места вражеские силы. Они осели на месте так крепко, будто пригвоздил их к земле сам махаяна. Аскеры опять начали уставать, выбиваться из сил и выходить из строя от ран. Многие погибли. Кроме того, недостаток воды замучил аскеров. Они жаждали воды, за глоток были готовы сдаться в плен кангайцам, на что и рассчитывал Конурбай. Семетей решил посоветоваться с братом Кюлчоро.

– Слушай, Кюлчоро, – обратился к нему Семетей высохшими губами. – Никак у нас с кангайцами воевать не получается.

– Нужно, хан ава, нужно воевать, – ответил Кюлчоро.

– Может быть, сдадим врагам народ и землю, – сказал Семетей. – Изгнать их нам не под силу.

– Я не хочу с ними говорить, – не согласился Кюлчоро.

– А может быть, принести дары Конурбаю и Эзкаре? – спросил Семетей.

– Какие дары?

– Конурбаю – Айчурек, Эзкаре – скакуна Тайбуурула.

– Вы что, ава, – возмутился Кюлчоро. – Вы в своем уме?

– Вполне серьезно я говорю, Кюлчоро, – подтвердил Семетей. – Я так устал от всего.

– Я не слышал ваших слов, ава, – возмутился Кюлчоро. – Такие слова больше не произносите при людях.

Наступило молчание. Оба не хотели говорить друг с другом. Семетей понял, что ослаб телом и умом. Было ему стыдно перед Кюлчоро.

– Ава, – обратился Кюлчоро к Семетею. – Я поеду в разведку к врагам. Выясню слабые места, где можно поразить неприятеля. Мне кажется, что мы воюем вслепую.

– Хорошо, брат мой, езжай, – согласился Семетей. – Мне кажется, ты правильно поступаешь.

– Ждите меня семьдесят дней, – сказал Кюлчоро. – Если не вернусь за это время, считайте, что я погиб.

– Не говори так, брат мой, – расстроился Семетей. – Береги себя.

Через день Кюлчоро уехал на Суркоене к землям Сары-Озен через перевал Куу-Кыя.

* * *

– Прочти письмо, – Карыкан подал своему помощнику сверток бумаги, что привез вестник от Конурбая.

«Уважаемый великий каган! – прочитал помощник. – При помощи войска во главе с Шуйкучу нам удалось окружить бурутов в их логове, в землях Таласа, что располагается в северо-западном краю земли Тянь-Шань, так называли эти земли наши предки Алооке хан и Молто хан. Буруты оказывают ожесточенное сопротивление. Однако наши воины держат бурутов в тисках, не выпуская никого на свободу, чтобы все буруты отправились в синее небо. Нужны дополнительные силы числом пять туменов жайсанов. Просим поддержать нашу жажду прославить Тюп-Бейджин. Конурбай. Шуйкучу».

«Наконец-то сбылось», – подумал Карыкан. Он и его подельники всю жизнь мечтали все земли Ала-Тоо бурутов переименовать в земли Тянь-Шань, одно время это им удалось, во времена правления Алооке хана и Молто хана. Но буруты не были совсем обделены судьбой, Вечным Синим Небом. Великий каган вздрогнул, вспомнив, как Тенгир дал бурутам богатыря Манаса, который возвратил своему народу все земли, изгнав из них ставленников Карыкана. Восстановил название своих земель. Он умер ради жизни на земле, спасая человечество от людоедов. Отчасти и весь кангайский народ тоже благодарен ему за спасение. Умирая, он оставил после себя богатыря, который должен защищать интересы своего народа, Семетея. Кстати, это он один приехал в Чет-Бейджин, в земли, что населяют пятьсот племен и народов, чтобы отомстить убийце своего отца, Конурбаю. Какой бесстрашный малый. Иной раз люди боятся ночами справлять нужду на поле. Конурбай пишет, что он, Семетей, уже в тисках. Просто не верится. Возникло недоверие оттого, что письмо подписано не только Конурбаем, но и Шуйкучу. Тот бы не смог понять положение дел, тем более военных. Надо пригласить на разговор ясновидящих и гадалок, чтобы узнать, стоит ли отправлять дополнительные войска в Талас.

– Срочно собери всех ясновидящих и гадалок, – велел Карыкан своему помощнику.

Карыкан вышел прогуляться по саду ханского дворца, пока помощник соберет всех, с кем великий каган решил переговорить о судьбе Конурбая. Он чувствовал, что сам очень хочет помочь Конурбаю, но какое-то предчувствие опасности удерживало его от принятия решения по отправке войска. Очень многое сделал Конурбай для каганата. Особенно для Карыкана и Эсенкана, которые всю свою жизнь старались посвятить развитию каганата калмыков, манжу и жунгаров. Он чувствовал, что жить осталось и ему самому, и Конурбаю совсем немного.

– Мой таксыр! – прибежал к нему помощник. – Все собрались.

Карыкан направился к своему дворцу. Десятки знаменитых кангайцев, которые предсказывали судьбу людей, богатырей и даже целого каганата, хором встали с согнутыми спинами перед великим каганом, когда Карыкан переступил порог приемных покоев. Карыкан воссел на трон и предложил всем предсказателям рассаживаться вокруг него. Он поручил своему помощнику еще раз прочитать письмо от Конурбая. Все слушали с большим вниманием.

– Прежде чем принять решение, – сказал Карыкан, – я хотел бы послушать ваше мнение относительно отправки войска.

Предсказатели переглянулись. Никто не хотел с риском для жизни предсказывать судьбу целого войска, которое сегодня удерживает в тисках страшный для кангайцев народ. Все-таки среди предсказателей нашелся смелый старец, решившийся предсказать судьбу Конурбая.

– Кто зажал бурутов, – сказал он, – сам окажется зажатым со всех сторон. Кто пошел с войной на кыргызов, сам станет жертвой перед Тенгри.

– Выходит, бесполезно отправлять войско? – спросил Карыкан.

– Да, мой таксыр, – ответил старец. – Я знаю, что у кыргызов есть богатырь по имени Семетей, сын Манаса, превосходящий в несколько раз по силе своего отца.

– Откуда он тебе известен?

– Мне рассказала рабыня, – продолжил старец, – которую в свое время увез Бакай, чтобы она помогала Каныкей при родах Семетея.

– Она что, принимала роды у Каныкей?

– Да, таксыр мой, – сказал старец. – Она говорила, что, когда родился Семетей, сотряслась земля, упала целая гора и шел дождь беспрестанно восемьдесят дней.

– А это означает что-то?

– Да, таксыр мой, – продолжил старец. – Это знаки Тенгри, что богатыри, родившиеся под этими знаками, непобедимы.

– Чудесно, – восхитился Карыкан и спросил: – Еще какие-нибудь были знаки?

– Да, таксыр мой, рассказала рабыня, что Семетей явился в этот мир со сгустком крови в правой руке и песчинкой золота – в левой.

– Что означают эти знаки?

– У него враг всегда будет сыт своей кровью, а друг – желанным гостем.

Было достаточно. Карыкан понял, что Конурбай может не возвратиться. Очень жаль. Ему хотелось плакать. Плакать оттого, что, будучи великим каганом половины мира, не сможет уберечь от смерти сына любимого брата Алооке, у которого остановилось сердце, когда Манас воссел на ханский трон в Чет-Бейджине. Он отпустил всех предсказателей. Он почувствовал, что сам очень хотел отправить войско, чтобы помочь Конурбаю. Его рвало на части. В это время в покои пришел помощник.

– Мой таксыр, – обратился помощник к нему. – Хан племени сазаншон Дынша просится к вам.

– Пусть войдет, – разрешил Карыкан.

В покои зашли двое одноглазых великанов. Чувствовалось, что оба безжалостные кровопийцы среди своих соплеменников. Лица их были сплошь покрыты шерстью, но глаза блестели страшным огнем.

– Меня зовут Дынша, – сказал один из них. – Хан племени сазаншон. А этого парня зовут Маданша, сын Мадыкана, убитого Манасом богатыря племени сазаншон.

– Что вас привело ко мне? – спросил Карыкан.

– Мы слышали от вашего помощника, – сказал Дынша, показывая пальцем, – что наш покровитель Конурбай просит отправить войско к нему. Позвольте нам самим собрать войско и отправиться в Талас.

Карыкан был удивлен. Он первый раз в жизни видел перед собой тех, кто в прошлом был людоедами. Конурбай еще молодым парнем говорил, что выводит новое племя сазаншон, сверхлюдей, что смогут служить жайсанами в сверхмощном войске кангайцев, чтобы завоевать весь мир. Поставить все человечество на колени перед Карыканом. Жаль, что ему не удалось осуществить свои замыслы. Опять ему Манас помешал.

– Для чего вам это нужно? – спросил у Дынша Карыкан.

– Мы хотим отомстить бурутам за племя сазаншон, – ответил Дынша. – Это они уничтожили наше племя. А Маданша хочет отомстить за своего отца Мадыкана.

«Вполне обычные люди, только вот покрыты шерстью по всему телу, хотя оделись в обычные одежды. Наверное, им очень тепло в них», – подумал Карыкан.

– Я одобряю ваше решение, – согласился Карыкан. – Сколько жайсанов вы соберете?

– Два тумена точно, – ответил Дынша. – Мы давно готовились к войне с бурутами.

– Как у вас с оружием? – спросил Карыкан.

– У нас все канжарколы, – ответил Дынша. – Оружие мы сами завоюем.

– Удачи вам, ребята, – Карыкан показал им, где выход.

Сазаншоны вышли из дворца. Пришло некоторое успокоение в душу старого кагана. Теперь перед смертью Конурбай не будет его проклинать за то, что не отправил ему войско. Он с облегчением пошел к себе в спальные покои.