Николай Побережник
Мы выжили! Начало
5
– Олег! Ты там живой? – долбил я в ворота председателя гаражного кооператива ногой. – Слышишь меня?
– Кто это? – как-то очень глухо ответили из-за ворот.
– Это я Андрей, открывай, воздух чистый.
Олег открыл. Зрелище, конечно, еще то, в куче одежек, поверх тулуп, противогаз и лохматая барсучья шапка-ушанка.
– А что, тут можно дышать? – прогундосил он в противогаз.
– Можно, хватит в слоненка играть.
Когда Олег снял противогаз, я его не узнал, синяки под глазами, да и глаза ввалившиеся, сам бледный, как смерть.
– Что с тобой? Как семья?
– Нормально, – жадно хватая хоть и ледяной, но свежий воздух ответил он, – в подвале сидят.
– Вы все это время в противогазах, что ли, были?
– Не все, как канарейки сдохли, так и надели.
– Какие канарейки?
– Домашние, – пожал плечами Олег.
– Ну ты капец… может, они от холода сдохли, – хотя чего я… сами как дураки сидели в неведенье. Скажи своим, что дышать можно, пусть снимают противогазы. Подожди, а как вы ели-то, пили?
– Приспособились.
– Ладно, не выстуживай гараж… накорми своих нормально, а сам приходи ко мне, подумаем, как дальше быть.
Решение проведать Олега я принял, как только проснулся. Мы не особо знакомы ни с Олегом, ни тем более с Юрой, но мы тут оказались вместе и именно в это время, и как сказал Вовка, надо не хлопать ушами, а начинать действовать и думать, как жить дальше. Олег пришел не сразу, он сначала спилил несколько нетолстых деревьев сучкорезом и протопил гараж, затем надавал оплеух закатившей истерику жене и поставил на печь сковороду, высыпав в нее несколько банок консервированной гречневой каши с говядиной. А потом уже, спустя час постучался ко мне в ворота.
– Сам-то поел нормально? – спросил я его, закрыв ворота на засов.
– Да так, перекусил…
– На, – Вовка протянул ему миску с горячим «дошираком», заправленным тушенкой, – похлебай горячего, а то на сухомятке опухли там, наверное.
– Да, есть такое, – дрожащими руками и Олег взял миску, – кто ж знал-то… радио давно не фурычит, а подыхать что-то не хотелось.
– Понятно… ну что, дети, мать его, апокалипсиса… задача номер один – напилить дров. Так как хаты у нас две, то и пилить будем на две хаты, – начал Вовка, – потом первым делом надо осмотреться… Что в городе, и вообще остановку разведать.
– Темно, даже в полдень, будто сумерки… и небо грязно-красное, – вставил Юра, – да и снег по пояс.
– У Андрюхи вон куски фанеры есть, снегоступы сделаем, да с фонарями дойдем, так что вы двое, как еще слабые здоровьем, займитесь пока рукоделием… фанера вон там, инструменты в ящиках под верстаком. Примерно представляете, как снегоступы выглядят?
– А чего там представлять, по два куска шестьсот на триста сделаем вам с веревками и все.
– Ну, и так сгодиться, – кивнул Володька, – одевайся, Андрюха, на лесоповал пойдем.
Далеко не пошли, не больно-то находишься, снег выше колен. Немного спустились с горки и спилили четыре ближайших дерева, что росли рядом с мусоркой, на откосе. Через пару часов таскания, жужжания пилы и наших с Вовкой трудов у стены моего гаража выросла приличная куча дров. Колоть потом будем, прямо в гараже, вместо зарядки, а пока натаскали вовнутрь попиленные на ровные чурочки толстые ветки, ну и тонких наломали на растопку. Пока работали снаружи, почти даже не замерзли, только вот периодический порывистый колючий ветер при – 22 градусах заставлял нас прятать лицо и отворачиваться.
– Ну что, перекусим, соберемся и пойдем? Время к обеду, вроде посветлело слегка, – спросил Вовка, когда мы закончили.
– Да, – ответил я, прихватив охапку веток, – пилу подбери и открой мне дверь.
Вывалив дрова у стены, застал следующую картину – Юра шоркал наждачной по краям снегоступов, а Олег спал на коробках, причем было заметно, что сначала он на них сидел, а потом просто съехал по стене.
– С ним все нормально? – спросил я у Юры.
– Разморило от тепла, и уснул, – улыбнулся Юра, – на, меряй.
– Ну отлично! – сказал я потопав в новой «обувке», – сильно не должны проваливаться.
– Нет, не должны, – согласился Вовка, примеряя свою пару.
– Ух… что-то разморило меня, – зашевелился у стены Олег.
– Да уж. Ну что, приведешь семейство и пообедаем вместе? – спросил я его.
– Не, мужики, пойду я, баба моя на нерве.
– Ну, как знаешь, – ответил Вовка и добавил: – У тебя оружие есть?
– Эм… дома, в сейфе.
– Ну ты даешь!
– Я не думал, что надолго… ну, это все…
– Не думал он, – фыркнул Вовка, – что-то мне подсказывает, что этот аналог «ядерной зимы» минимум на год, правда, температура упала в среднем градусов на двадцать пять, а не на сорок – пятьдесят, так что может и пораньше небо посветлеет и потеплеет.
– Так это… вроде же не было ядерной войны, – удивленно поднял брови Олег.
– Вот чудак-человек, ты новости слушал перед «днем тишины», а как трясло потом, чуял?
– Ну да, слушал, чуял.
– Этна, Кракатау, Елоустоун… говорят тебе что-нибудь эти названия?
– Ну да, это вулканы…
– Это очень большие вулканы, Олег, просто охренительные и кроме них активно извергались еще около сотни, особенно в Тихоокеанском кольце, так называемом, и вероятно, что они и сейчас коптят небо. Ты понимаешь, что это значит?
– Эм… ну…
– Это значит, что сажи, пыли и прочей хрени выплюнуло из недр такое количество, что солнечное излучение не пробивается к нашему шарику, темень-то вон какая стоит, и для эффекта ядерной зимы никакой войны уже и не надо, – сказал Вовка, кинул пуховик на верстак и прошел за шторку, журча оттуда, продолжал вещать: – Так что, собрат мой по концу света, если эта космическая химия нас не убила, то у холода и голода есть на это все шансы. Даже если предположить, что случится чудо, посветлеет и потеплеет месяца через четыре, то один хрен… Те, кто укрылся в бомбоубежищах, смогут продержаться два-три месяца, и то при условии сильной экономии, а те немногие выжившие, кто сами по себе, начнут сначала грабить соседей на предмет найти чего пожрать, а потом и самих соседей жрать начнут.
– В смысле, жрать соседей? – округлил глаза Олег.
– В прямом, – отойдя от рукомойника и вытирая руки полотенцем ответил Вовка, – с перчиком и с солью. Ты живешь-то где? Ключи давай, если получится, зайдем и заберем твой ствол.
– Вот, – протянул мне связку Олег, уже немного опасаясь Вовку, – ты же заезжал ко мне взносы платить, помнишь, где живу?
– Да помню, – кивнул я.
– Ладно, я к своим пойду, – загруженный информацией, побрел к себе Олег.
– Вов, а ты чего его пугаешь всякими людоедами? – спросил я, закрывая за соседом.
– Я не пугаю, я, Андрюха, строю прогнозы, причем не самые плохие. Нужно быть реалистом.
– Хреновый реализм.
– А другого, Андрюха, пока нет.
Пообедав, составили примерный маршрут и стали собираться на разведку. Юра тоже было засобирался, но мы ему отказали в компании, на правой ноге с двух пальцев ногти у него все-таки «пожелали» слезть, так что пока он не ходок, а случись что, еще и обуза.
– И что мне тут просто сидеть? – расстроился он.
– Не просто, вон, дрова поколоть можешь, – ответил я.
– Ладно, – смирился Юра, – картошки тогда натушу на ужин.
– Вот! Это правильный подход, – одеваясь, ответил Вовка.
Шли медленно, хоть ноги почти и не проваливались. Тепло закутавшись, замотав лицо и напялив защитные очки, что у меня были в инструментах, примерно за час добрели до объездной дороги, по которой стало идти полегче. Во многих домах видны закопченные стены над окнами – результаты пожаров. Далеко видно плохо, темно, да и пурга неслабая. Сугробов намело прилично, почти все окна первых этажей занесены. Вовка махнул рукой в сторону двухэтажного кирпичного здания саниэпидемстанции, я кивнул и двинулись к разбитому и закопченному окну второго этажа, разговаривать было невозможно, так что обходились жестами. Окно, через которое мы влезли, было в конце длинного коридора, со следами пожара на стенах и снегом на полу. Включив фонарь, Вовка поднял на лоб очки и опустил ворот свитера.
– Идем, по лестнице вниз спустимся, там потише должно быть, передохнём, – сказал он.
– Идем, – ответил я и расстегнул пуговицу воротника бушлата, который защищал мое лицо от ветра.
Пахло гарью, похоже, замкнула проводка, а здание старое, полы деревянные, отделка стен тоже деревом, точнее полированным ДСП, в стиле «советский офис».
– Вот, внизу нормально, тут посидим… не замерз?
– Терпимо, жить можно, ветер только этот.
– Да, задувает хорошо, – кивнул Вовка, – Ну что, следов не видно было никаких, хотя с таким ветром и периодическими снегопадами их и не будет.
– Во всяком случае, еще ни одного выжившего не попалось… Интересно, а те мужики, что в доме напротив моего подвал готовили, они, интересно, выжили?
– Не, туда не пойдем далеко.
– Лыжи бы.
– Вот за ними сейчас и пойдем.
– Блин, а в торговый центр не далеко да?
– Прилично, но туда мы пойдем абсолютно по делу, а не просто посмотреть.
– Грабить?
– Брать Андрюха, брать! Воруют ночью, а днем берут… хоть и темновато сейчас, – ухмыльнулся Вовка.
– Как-то…
– Вот не начинай а? Хочешь, я потом там, на кассе расписку напишу, с обещанием все оплатить, с адресом, телефоном и паспортными данными?
В ответ я лишь махнул рукой и спросил:
– Тут долго сидеть будем?
– Посидим еще минут двадцать, а потом по кабинетам пройдемся, может, что толковое есть.
Открытыми были лишь два кабинета, на взлом остальных решили не тратить время и силы. Закинув в рюкзак кое-какую канцелярщину из приемной начальника, отправились на выход, вторым открытым «кабинетом» был туалет.
Прошли несколько кварталов и, повернув на дорогу, ведущую к торговому центру, заметили человека с огромной сумкой на горбу, который по пояс в снегу пытался «быстро скрыться незамеченным», постоянно оглядываясь при этом. Посмотрев ему вслед, пошли дальше. Трехэтажное здание бывшего «военторга» обошли по кругу, пытаясь найти удобный вход, но не получилось. Этажи высокие, и либо рыть снег и бить витрину первого этажа из толстенного стекла, либо лезть по пожарной лестнице на крышу и оттуда пытаться попасть вовнутрь, выбрали второй вариант, сверху и осмотреться будет удобно. Из инструментов у нас собой был топорик, небольшой набор ключей, гвоздодер и средних размеров болторез, нормальный такой набор «домушника». Оббив по периметру уголка-сороковки раствор и немного кирпича, разворотили люк лаза на крышу… провозились, конечно, но зато согрелись. Спустились во мрак лестничной клетки, один пролет, забранный в решетку из арматуры, в конце пролета дверь-решетка.
– Как на зоне, блин, – прокомментировал Вовка.
– Ты там был, что ли?
– Нет, в кино видел… Замок кусай давай.
Навесной замок перекусили болторезом, немного попыхтев, и наконец-то вырвались на «оперативный простор».
6
Что я, что Володька этот торговый центр периодически раньше посещали. Поэтому, сориентировались быстро и сразу пошли по так называемым бутикам – отделенным клетушкам третьего этажа. Отжав пластиковый профиль двери гвоздодером, мы «посетили» спортивный отдел. Несколько пар горных лыж и шесть сноубордов скрутили скотчем и положили в проходе, набрали ботинок, флисовых масок, очков, перчаток и прочей мелочи. Так же разжились лыжными костюмами. Два наших мощных фонаря мелькали по стеллажам и витринам в поисках еще чего-нибудь нужного, и оно нашлось – санки. Какие-то крутые алюминиевые и очень легкие.
– Вот! Отлично, а то я уже начал думать, как из сноубордов какую-нибудь волокушу смастерить, – обрадовано сказал Вовка. – О, и пару рюкзаков со станками прихватим.
– Ну что, тут все?
– Вроде все, пойдем в «Рыбалка-Охота»
– Пошли.
Мы застыли перед зарешеченной витриной…
– Хороший прут, миллиметров двадцать, – уперся лбом в стеклянную стену Вовка.
– М-да… тут облом.
– Погодь… вон короб вентиляционный идет под потолком, и решетка его огибает.
– Ну да, можно его обрушить, и пролезть вовнутрь, правда, раздеться придется. Так, где-то вон там слева хозяйственный был, поищи там лестницу или стремянку какую-нибудь, да и веревки прихвати, если увидишь, пригодится.
Перекусив болторезом стальную толстую проволоку, которой секции короба вентиляции крепились к потолку, обрушили пару секций снаружи, а внутри просто отогнули короб в сторону, потом забросили в получившийся лаз стремянку, Вовка снял верхнюю одежду и проник вовнутрь.
– Ну что, может ну их нафиг эти сноуборды? – спросил Вовка стуча зубами, когда спустя полчаса выбрался обратно и поспешно напяливал на себя комбинезон и пуховик.
– Нет, охотничьи лыжи – это хорошо, но из сноубордов можно действительно сделать хорошие сани. Да… Барахла мы, конечно, порядком спиз…
– Взяли Андрей, взяли, – поднял указательный палец в разноцветной «олимпийской» перчатке Вовка, и пнул ногой длинную черную сумку, – а поволочем вот на этом.
– Что это?
– Лодка резиновая, двухместная, и вот еще что, – показал он мне листок объявления, – ну-ка посвети, Где тут? Ага, вот! … бла, бла, бла, клуб трофейной охоты… угу… приглашает на свою базу, принять участие бла, бла, бла… Да где же?! А, вот! – «Размещение: на базе хозяйства в отдельных домиках с металлическими печками, стилизованных под охотничье зимовье, или в доме с печным отоплением. При преследовании зверя возможна ночевка в охотничьем зимовье или палаточном лагере. Аренда снегоходов и квадроциклов.»
– И что, ты представляешь, сколько туда пилить? И вообще, где это?
– Вот тут, – протянул он мне другой листок, в виде стилизованного под карту рисунка, из которого стало понятно, как добраться до охотничьей базы, – вот здесь, от Михайловки свернуть и два часа на машине… ну так раньше было.
– А теперь представь, сидят на той базе человек несколько, таких же больных на голову выживальщиков как ты, и что? Думаешь, они обрадуются нам, и скажут: берите, мол, «бидвадмедна, то есть дадом»? Да и до этой Михайловки еще триста километров почти, нет, Вов, мы уже на полдороге околеем.
– Вот что ты за человек, а? Взял, и все опошлил! Ладно, в гараже покумекаем, потащили, все это «богачество» к лестнице.
Ветер поднялся такой, что видимость была почти нулевая. Мы кое-как дотащили награбленное, уж будем называть вещи своими словами, до здания Саниэпидемстанции, затолкали все вовнутрь и укрылись там же, где отсиживались по пути в город.
– Тут пересидим, перекусим, согреемся и дальше пойдем, – сказал Вовка, усевшись на ступеньках.
– Замерзнем нафиг…
– Не замерзнем, сейчас поедим горячего, по сто грамм накатим да у костерка погреемся с полчаса, на, банки открывай пока, а я пойду, наличники оторву от косяков по этажу.
– Вот же блин, запопали, – с досадой я загнал нож в крышку и начал вскрывать банку тушенки.
Действительно, после разогретой на костре тушенки и пары глотков горячительного стало гораздо теплее и уютнее, что изнутри, что снаружи. Просидели в здании все же около часа, надеясь, что пурга хоть немного утихнет, но из-за опасения, что потом придется идти вообще в полной темноте, решили готовиться к дороге. Вытолкали обратно из окна лодку, пока Вовка держал ее, чтобы не унесло ветром, я заполнил лодку грузом, привязал кое-как, насколько можно что-то привязать голыми руками на морозе с обжигающим ветром, нацепили снегоступы, запряглись и пошли дальше.
– Я уже, если честно, начал волноваться, – закрыл за нами дверь гаража Юра, – пять часов прошло.
– Сколько? – удивился Вовка, присев у печки и чуть ли не обняв, и не прильнув к ней щекой.
– Пять! С «копейками».
– Это, наверное, из-за того, что мы вроде как «срезали», решили низиной пройти, за домами, где ветра не было, но получилось дольше, – сказал я, сбросив верхнюю одежду, и тоже присел к печке, вытянув руки над раскаленным чугуном.
– Ого, – аж присвистнул Юра, прислонив к стене лодку, и увидев бессовестно большую кучу наворованного добра, – как вы это доперли-то?
– Как бурлаки… Не, на самом деле волоком по снегу нормально почти… лодка «плыла», ветер только этот реально достал, – ответил Вовка.
– Надо придумывать экипировку, – сумничал я.
– Все придумано до нас, Андрюха.
– Домой заходили к Олегу?
– Нет, – помотал головой Вовка, – этот увалень пусть, если хочет, в следующий раз с нами идет, сегодня погода к пешим прогулкам не располагала, и так вымотались.
– Понятно, – немного улыбнувшись, ответил Юра и поставил перед нами котелок, – давайте ужинать.
– Давайте, – согревшись и снимая верхнюю одежду, ответил Вовка.
Ели молча, прямо из котелка и активно громыхая ложками. Оставив немного на завтрак, выставили котелок к воротам в «холодильник» и разлили по кружкам горячий чай.
– Видели кого-нибудь? – спросил Юра.
– Одного… или одну, тикало от нас какое-то тело с большим баулом на спине.
– И все, даже следов нет?
– Какие следы? Пуржит так, что мы даже своих следов не видели, когда обратно шли.
Утром разбудил нас Олег, монотонным стуком в ворота. Тихо матерясь, Вовка накинул «крокодил» на клемму аккумулятора, включил свет и впустил его. На вопрос, получилось ли зайти к нему домой, Вовка почему-то вызверился на Олега. Не знаю, может настроение у него было такое поганое, может еще что. Олег не обиделся даже, покорно все выслушал, извинился что разбудил, сказал, что обязательно пойдет с нами, и ретировался.
– Точно увалень, – сказал Вовка, закрыв за соседом дверь, присел к печке и подкинул в нее дров.
– Ну, не все ж такие ушлые, как ты, – сказал я, усевшись на топчане.
– А другие не выживут, да и такие как я смогут прожить не многим больше.
– Тебя что за муха укусила с утра?
– Да, блин, не мог уснуть, все думал, как до этих снегоходов добраться… но нереально при такой погоде, так что можно не мечтать даже.
– Каких снегоходов? – спросил тоже проснувшийся Юра.
– Вот, – Вовка протянул ему две скомканные бумажки.
– Да… далековато, – ответил он, изучив рекламу.
– Угу… а транспорт нужен, не потому, что идти пешком не хочется, а потому, что много волоком и на себе не утащишь.
– Думаешь, надо уходить?
– Думаю…
– Куда, когда?
– Не знаю еще, но хотя бы для начала отойти от города немного… не знаю, временную базу, что ли, какую найти.
– А может тогда стоит на «Восточную» сходить? Если по прямой, через тайгу, то километров сорок будет… Я там кроме снегоходов у персонала, даже ратрак видел, а он на себе много утащить сможет, – предложил Юра поставив разогреваться на печь котелок.
– Блин! Точно! – аж подпрыгнул Вовка, – как же я про горнолыжку-то забыл.
– Там деревня рядом, наверняка местные уже порезвились, – предположил я.
– Там тех местных полторы бабки с дедом, единственное, охрана и персонал на базе, но сомневаюсь, что они выжили, а если и выжили…
– Договаривай, – посмотрел я на него.
– Если и выжили то уже, наверное, от голода там окочурились, если, конечно, кору с деревьев не употребляют.
– Вов, не съезжай с темы… ты понял, о чем я спросил.
– Понял, понял… – медленно поднял на меня глаза и ответил он, – не знаю, по обстановке в общем. Но я тебе сразу скажу, если ты еще не просек. Мы откатились в дикое людское сообщество, практически в зверинец… и тут надо сразу определиться, в стае ты или нет, у одиночек нет шансов. Такова «селяви», Андрюха, в нынешних условиях выживет сильнейший… Ты же сам сказал, что хочется пожить подольше, и не сбираешься сдаваться… тогда ты должен быть готов к тому, что впереди у нас такие дела, которые не делаются в белых перчатках, во фраке и с извинениями. Есть стая, и ее интересы каждый из нас защищает, и тогда стая защитит каждого, кто в ней находится. У стаи есть планы и цель, цель выжить, все!
– И часто у вас такие политинформации? – осторожно спросил Юра.
– Нет, не часто, только когда некоторые начинают из себя целку строить, – уже спокойно, мешая сахар в кружке, ответил Вовка. – Причем, замечу, Андрюха и так все понимает, но просто смириться с такой поганой реальностью пока не может… разрыв шаблона, как говорится.
Я уже не слушал его последних слов, точнее, пропустил их «мимо ушей» и, закончив завтракать, рассматривал два одинаковых сноуборда на предмет изготовить из них сани.
На улице продолжало заметать, ветер сильный, но снег с неба не падал, что уже немного радовало. Завели генератор, и пока он подзаряжал аккумуляторы, мы с Юрой с помощью оцинкованного профиля и досок от стеллажа изготовили двое достаточно крепких саней из четырех сноубордов. Я еще отметил, что у Юры, руки очень правильно растут и голова неплохо соображает. Вовка же, занимался подготовкой нашего прогулочного гардероба, как он назвал, «скафандров», из лыжных костюмов, охотничьих жилеток с кучей кармашков и прочего, что он понабрал вчера в городе. У нас троих комплекция была примерно одинаковая, только Юра был повыше нас на полголовы, и у него были не стандартно длинные руки. Примерив вечером экипировку, прогулялись и напилили дров. Было удобно, не холодно, лыжные очки и флисовые маски хорошо защищали лицо, в общем, вполне комфортно. А с Вовкой я почти не разговаривал весь день, не то чтобы обиделся, просто переваривал все, что он мне наговорил.
