Алексей Макеев
Охота на мага
Глава 3
– Ну и карусель, – покачал головой Лев Иванович, когда они с Крячко вышли из офиса «Детей Ванги» на улицу. – И как будем действовать? Какие у тебя на сей счет идеи?
– Я так думаю, что нам нужно с Ивантеевки и начать, раз уж мы с тобой сей момент в этом городе находимся, – ответил Станислав. – Не ездить же туда-сюда по двадцать раз. Правда, времени сейчас уже, – он посмотрел на экран телефона, – почти пять часов.
– Ничего, у нас дело срочное, неотложное. Поэтому, думаю, Артемий Сергеевич пойдет нам навстречу и оперативника, который дело об убийстве Кругловой ведет, нам как Сивку-Бурку из-под земли достанет. Ну а свидетельницу, как ее там – Тяпкину, а по прозванию сестру Доротею, мы на закуску оставим.
– Добро, – согласился Крячко, и оперативники отправились в Ивантеевский УГРО.
На их счастье, искать по всему городу нужного им оперативника не пришлось. Он оказался на своем рабочем месте. Угрюмый, он сидел за столом и беседовал с каким-то маргиналом – лохматым мужичком со спутанной реденькой бороденкой и в грязной старой одежонке, от которого за версту разило всеми теми ароматами, которые присущи спившимся бомжеватым субъектам. Узнав, кто им интересуется, оперативник разговор быстренько свернул и, подталкивая мужичка к двери, сердито ему выговаривал:
– Иди, Бокарев, и больше мне на глаза не попадайся. Мое ведь терпение не как у Христа, оно не бесконечно. Закрою тебя, как пить дать закрою, и притом надолго.
– Так я ж того и желаю, начальник, – упираясь, не желая уходить и косясь на вошедших в кабинет оперативников, ныл мужичонка. – Зима скоро, а где мне ночевать? Негде мне ночевать. Закрой меня, а? А уж я тебе буду благодарен по гроб жизни!
– Иди уже! – Не выдержав, сыщик схватил бомжа за ворот и, чуть приподняв, так что тот встал на цыпочки, вытолкал из кабинета. – Нечего было квартиру пропивать, вот и было бы где ночевать. Иди, а то дежурного крикну, так он с тобой, как я, церемониться не будет!
Опер закрыл за мужичком двери и, повернувшись к Гурову и Крячко, усмехнувшись, сказал:
– Вот ведь паразит. Какой год уже с ним мучаюсь. Как только осень, так он норовит на моем участке напакостить по мелочи, чтоб я его, значит, на пятнадцать суток посадил. И так всю зиму.
– Прямо как у О. Генри, – понимающе кивнул Гуров, но, поймав недоуменный взгляд сыщика, пояснил: – Рассказ такой есть, где бомж каждую осень, чтобы зиму в теплой тюрьме отсидеть, всякие нарушения под носом у полицейского творил.
– А, ну да, именно так этот Бокарев и действует. Достал уже! – Сыщик в сердцах выругался, а потом спросил: – Вы из главного, что ли?
Гуров и Крячко представились. Оперативник кивнул и тоже представился:
– Блохин я, Аркадий. Можно без отчества. Меня наш начальник, Кротов, уже предупредил, что вы можете сегодня зайти и делом Кругловой поинтересоваться. Мне это расследование уже вот где, – он ткнул себя двумя пальцами в кадык и полез в сейф доставать папку по нужному делу. – У нас городок маленький, спокойный, и таких кровавых убийств, можно сказать, почти нет. По пальцам можно сосчитать! Да и то в основном бытовуха. А это… – Блохин осуждающе покачал головой. – Это же сатанизм какой-то! Вот, смотрите сами, – он протянул Крячко папку с документами.
Лев Иванович, пока Станислав изучал разные отчеты и свидетельские показания, спросил у Блохина:
– А много у вас тут в городе таких, как эта дамочка, гадалок да ведуний?
– Так кто же их знает, – пожал плечами оперативник. – Сейчас такие услуги не запрещены. Если они работают как ИП или ООО да налоги исправно платят, так и претензий к ним никаких. А если и есть какие-то подпольные ведьмы, то они хорошо маскируются.
– Что же, и заявлений от граждан о жульничестве с их стороны никогда не бывало?
– Нет, не было такого. Да если и были прецеденты, то кому охота признаваться, что ты сам жулику денежки по своей глупости принес? В современном мире верить во все эти заговоры и привороты – это же нонсенс какой-то. Хотя, конечно, таких людей недалеких много и сейчас, – Блохин махнул рукой. – Взять, к примеру, мою тещу. Вот уж кто ведьма так ведьма! – хохотнул он.
– А кто нашел убитую? – спросил Гуров и заглянул через плечо Крячко в папку с бумагами.
– Мать ее хватилась, – ответил Станислав, зашелестев листочками из папки. – Оказывается, не все они так уж и одиноки, как говорил нам гражданин Петров. Эта девица (а она в свои двадцать девять еще девица, судя по заключению медэкспертов), по показаниям свидетелей, была или считала себя потомственной ведьмой. Но с маменькой своей, хотя и в разных квартирах жили, связь тесную держала, перезванивались каждый день. А тут она потерялась, не отвечала, вот мамаша и отправилась к ней домой. Двери ключиком своим открыла, ну и… такая вот картина.
– Да, картинка та еще была! – зябко передернул плечами Блохин. – Кровищи по всей кухне – как на скотобойне! Видать, убийца немного промахнулся и в аорту попал. Ведь если бы в само сердце, то столько крови бы и не было.
– Это – да, – согласно покивал головой Лев Иванович. Уж кому, как не ему, было знать, что прямой удар в сердце никогда не выглядел со стороны кровавым. Небольшое пятно на одежде – и все. За свою долгую службу Гуров всякого навидался. Были и расчлененки, и кровавые бойни с топором и молотком. Много чего приходилось видеть и расследовать.
– А что, кол и вправду осиновый? – поинтересовался Лев Иванович у Блохина.
– Осиновый, – вздохнул тот. – Как есть осиновый. И выточен, надо сказать, умело. Острый колышек был. Но все равно, – недоуменно покачал он головой, – это же какую силищу надо иметь, чтобы в грудь деревяшку вбить! – подивился он.
И тут Лев Иванович опять-таки был согласен с ивантеевским опером. Грудная клетка у человека весьма крепкая, так что даже не всякий нож в нее с первого раза войдет, а что уж говорить о деревяшке? Она хоть и остро заточенная, но все-таки – это не сталь ножа, и чтобы вогнать ее в грудь, силу нужно применить недюжинную.
– А что мама убитой говорит? Может, у дочери недоброжелатель был? Или, может, угрожал ей кто? – продолжал Лев Иванович задавать вопросы.
– Нет, угроз, по словам мамы, никто ее дочери не присылал и устно тоже никто не угрожал. Бизнес у нее шел хорошо. Процветал, можно сказать. Клиентов было много, и постоянные тоже были. Недовольных – не было никого. Во всяком случае, мамаша о таковых не знает. А уж она-то, по ее утверждению, с дочкой о таких вещах частенько разговаривала.
– Маменька тоже практикует?
– Кто ее знает, – неуверенно ответил Блохин. – Говорит, что оставила это дело и перешла на торговлю всякими амулетами да оберегами. Это у них такой домашний бизнес – всякие талисманы делать и продавать через интернет. Кстати, – оперативник оживился, – у этой Кругловой Марины Владимировны есть свой блог в интернете.
– Да-да, я как раз сейчас выписываю его электронный адрес, – поддакнул Крячко. – Кстати, и у организации «Дети Ванги», в которой она состояла, тоже имеется свой сайт.
– Магистр нам отчего-то об этом забыл сообщить, – хмыкнул Лев Иванович. – Интересно, отчего?
– Наверняка чтобы всех своих членов не светить, – предположил Станислав. – Он и данные тех своих братьев и сестер, с кем нам поговорить позволил, и то неохотно давал. Наверняка уже всем позвонил и инструкции дал, о чем можно рассказывать, а о чем надобно и умолчать.
– Ох уж мне эти маги-чародеи… – сердито проворчал Блохин. – Я сам из этой маменьки всю информацию, нужную мне, тащил как раскаленными клещами.
– Так что же, никаких предположений у мамы, кто убил ее дочку таким ужасным способом, нет?
– Похоже, что нет. Да и у меня, собственно, тоже. Эта Круглова никаких записей о своих клиентах не вела, и в интернете тоже никаких переписок и имен я не нашел.
– А она точно не вела никаких записей? – заинтересовался Гуров.
– Ну, так нашли бы при обыске, если бы записи имелись, – отозвался Блохин. – Но не было ни тетрадок, ни списков.
– А у мамаши не спрашивали? Может, она что-то знала?
– Про списки не спрашивал, а вот про клиентов – спросил. И она мне так мутненько ответила, что вряд ли это кто-то из клиентов сделал. Мол, к Марине Владимировне очень интеллигентные люди ходили, даже депутаты городского совета.
– Ага, это уже интересно, – заметил Лев Иванович. – Наверняка по этой причине и списочков не нашли. Но то, что хотя бы один список был, это факт. По моему мнению, такой список должен был присутствовать у этой потомственной ведьмочки обязательно. Это ведь какой кладезь для шантажа! Не думаю, что дамы, которые таким ремеслом занимаются, были очень уж праведными. Вот только куда он делся, этот список? Может, мамочка прибрала, потому как списочек очень важный для их бизнеса? Или, может, убийца с собой унес?
– Да, как-то я упустил этот момент, – с неохотой согласился Блохин.
– Ничего. Теперь мы этим делом займемся. Уж мы-то узнаем, был ли такой список и куда он подевался, – заверил ивантеевского оперативника Крячко. – В общем, я тут разные важные для дела контакты повыписывал. А потому, Лев Иванович, можем двигать дальше. – Станислав встал и, закрыв папочку, протянул ее Блохину. – Если что, то мы еще к вам в управление наведаемся, – пообещал он. – И, кстати, вы, случайно, не знаете – других похожих убийств в Подмосковье не случалось? Например, в Серпухове или в Жуковском?
– Тут бы со своими делами управиться, – хмуро махнул рукой Блохин. – Нет, не слышал. А что, – оживился он вдруг, – где-то еще такое же безобразие было?
– Есть информация, что было, но нужно проверить. Кто знает, похожие это убийства или нет? Надо смотреть… Ладно, спасибо вашему дому, поедем к другому, – попрощался Лев Иванович с ивантеевским оперативником.
– Удачи вам, – пожал тот руку коллегам.
Глава 4
– Так что будем решать? – спросил Станислав у Гурова, когда они вышли из Ивантеевского УГРО. – К маме едем или для начала к подруге убитой? Я ведь правильно понял, эта сестра Доротея, которая Тяпкина, была подругой Кругловой?
– Угу, так точно. Магистр так и сказал, – подтвердил задумчиво Лев Иванович. – Поехали-ка для начала к подруге. Может, она чего-нибудь интересного нам об обеих Кругловых расскажет. Нам сейчас любая информация нужна. Если список у мамы, то подруга может об этом знать. Так?
– А может и не знать, – засомневался Крячко. – Кто знает, какие у ведьм между собой отношения. Для нас с тобой и обычные-то женские отношения – загадка природы, а уж о колдовских делах… – Станислав безнадежно махнул рукой. – Поехали к подруге. На авось, так сказать.
Тяпкину Анастасию Глебовну, или попросту сестру Доротею – знахарку и гадалку, оперативники застали в ее же офисе, который находился на задворках городка. Однокомнатная квартирка на первом этаже в девятиэтажке была крохотной, но отделкой и обстановкой соответствовала тому специфическому бизнесу, которым занималась хозяйка сего салона. Во всех углах, на полу и на подоконнике стояли, в канделябрах под старину и просто в блюдцах, разных размеров и толщины свечи. Посреди маленькой комнатки, на столике, застеленном темной бархатной скатертью, возвышалось нечто накрытое прозрачным красным платком. Судя по форме – что-то круглое. Как и в кабинете магистра, в офисной квартирке знахарки висел пряный аромат каких-то курений. Гуров даже заметил, откуда шел этот запах – на окне стояла маленькая вазочка, из которой торчала пара тонких палочек. От них-то и шел легкий ароматный дымок, который обволакивал все помещение.
– Чем я могу вам помочь? – проникновенным грудным голосом поинтересовалась хозяйка салона.
Она была молода и недурна собой. Волосы у нее были черные, скорее всего крашеные, потому как в корнях, на проборе, проглядывала светлая полоска. Молодая женщина вопреки представлению Гурова о ведьмах не была одета в темные, мешковатые одежды, а имела вполне современный вид. На ней были светло-бежевая хлопчатобумажная юбка в пол и белая, того же материала кофточка с глубоким вырезом, бесстыдно приоткрывающим все ее женские прелести. На лбу у нее была вязаная узорчатая повязка, которая не позволяла длинным распущенным волосам свисать на лицо. А оно было у нее, на вкус Льва Ивановича, чересчур уж бледным для молодой женщины.
«Питается она плохо, что ли?» – невольно подумалось сыщику, когда он смотрел на худенькое и бледное личико знахарки Доротеи.
Представившись сам и представив Станислава, Лев Иванович спросил хозяйку, хорошо ли она знала покойную сестру Зарину, то бишь Марину Владимировну Круглову.
– С Зариной мы были подругами с детства, – ответила хозяйка и пригласила: – Да вы проходите. Вот на диван садитесь, – она указала на небольшой мягкий двухместный диванчик у стены. – Мы с ней вместе в одном доме жили и у ее мамы учились разным ведическим наукам. Зарина – ведьма потомственная, а я вот – по духу только. Поэтому учиться мастерству мне не у кого было. Но мама Зарины меня приняла, и обряд соответствующий надо мной совершила, и научила многому. У меня тоже дар оказался – я людям на деньги гадаю.
– А Зарина – она тоже на деньги гадала? Или и на любовь в том числе? – поинтересовался Станислав.
Молодая женщина чуть вскинула тоненько выщипанную бровку и ответила Крячко снисходительно, словно объясняя малому дитяте всем известные вещи:
– У нее был талант на все. Она ведь – потомственная. Поэтому к Зарине приходили и на деньги, и на любовь, и на карьеру гадать. Она очень помогала людям во всех этих делах. Много заговоров знала: и как деньги и любовь привлечь, и как правильно притянуть карьеру.
– Мы узнали, что у нее было много клиентов из городской думы… – подсказал Гуров.
– Это да, – чуть завистливо вздохнула Доротея-Анастасия. – Она в городе очень уважаема была и власть имущими, и бизнесменами.
– Вы ей завидовали? – улыбнулся, глядя Тяпкиной в глаза, Крячко.
– Что вы, – натянуто рассмеялась ведьмочка. – Какое там – завидовала! Я и рядом с ней по своим способностям и дару не стояла! Она мне даже иной раз помогала – клиентов своих ко мне направляла. Правда, не всех, а только… В общем, так себе клиенты.
– Понятно. А мама ее – она тоже всеми этими гаданиями занималась?
– Светлана Игоревна? Ну, она в общем-то от дел года четыре как отошла. Вернее, открыла другой бизнес, а своих клиентов, значит, Зарине передала. Но у Зарины и свои собственные, новые клиенты со временем появились. Я имею в виду – постоянные.
– Ах вот даже как! – понимающе покивал головой Лев Иванович. – Я так думаю, что раз у нее постоянных клиентов было много, то она и какой-то списочек вела… – Лев Иванович хитро посмотрел на Тяпкину. – Вы же подруги были. Наверняка она с вами такими вещами делилась.
Сестра Доротея пристально посмотрела на Гурова и усмехнулась.
– Дружба дружбой, а бизнес врозь, – сказала она.
– Но ведь она же помогала вам с клиентами, – возразил Гуров.
– И что с того? – хмыкнула Тяпкина. – Я ведь говорю, что клиенты были так себе… Впрочем, что мне терять, – после недолгого молчания сказала она. – Был у нее список. И не просто список, а все там было прописано – кому какие услуги и за какую сумму она оказывала. Там и такое было, что лучше бы полиции этот список никогда не найти.
– Почему так?
– Слишком уж много криминального выползет. Наши депутаты и бизнесмены – народ нечистый не только на руку. Впрочем, я ничего такого вам не говорила. Так что – на меня не ссылайтесь.
– Ну, не говорили и не говорили, – согласился Гуров. – Только вот как вы думаете, кто мог этот список у вашей духовной, так сказать, сестры Зарины из квартиры забрать? Может, ее из-за него и убили?
– Может, и из-за него, – пожала плечами сестра Доротея. – Но, скорее всего, это какой-то чокнутый был. Я говорю об убийце. Насмотрелся всяких фильмов американских про ведьм и вампиров и решил Зарину убрать, – вздохнула она. – Теперь вот и я осторожничаю. Кому попало дверь не открываю и вообще стараюсь с мужчинами дел поменьше иметь.
– Почему именно с мужчинами? – не понял Крячко.
– Так не женщина же кол Зарине в сердце загнала, – усмехнулась Тяпкина. – Это какую силу надо иметь! Точно, какой-то больной был.
– Ведь что интересно, – заметил Крячко. – Похоже, что открыла Круглова двери этому чокнутому сама. Значит, знала его и ждала. Взлома не было. Не депутат же ее так отблагодарил. Как думаете?
– У нее и без депутатов клиентуры хватало, – задумчиво ответила Тяпкина. – Из всего Подмосковья приезжали. У нее свой блог был. Реклама и все такое. Там у нее все услуги, которые она предоставляет, прописаны и тариф – что и почем. Хочешь платить – приходи, а нет – так ищи кого-нибудь подешевле.
– А что, ваш магистр позволяет вам свой отдельный блог заводить? У вас ведь в организации вроде как свой сайт есть.
– Ха! – насмешливо дернула плечиком ведьмочка. – Наш магистр! Да он с мамочкой Зарины, со Светозарой, в интимных отношениях уже много лет состоит. Поэтому у Заринки и привилегий было больше, чем у кого-либо из всей нашей, так сказать, организации. Но я вам этого ничего не говорила. Понятно? Иначе меня наш Володай живо отлучит. А мне потом как прикажете на жизнь зарабатывать? Полы в местном Доме культуры мыть?
– Ладно, не скажем, – заверил ее Крячко. – Только скажите нам вот что. У этой Светланы Игоревны Кругловой, мамы Зарины, есть список важных персон и клиентов дочери?
– Откуда же мне знать? – удивилась такому вопросу Тяпкина. – Должно быть, есть. Но она могла вполне и у Зарины такой список найти и приватизировать, – кивнула она головой, словно бы соглашаясь сама с собой. – Она ведь дочь свою на кухне с… В общем, это она ее нашла и полицию вызвала. Может, пока ждала, так и список спрятать успела. Все может быть.
– Что ж, спасибо вам, Анастасия Глебовна, за беседу. Вы нам очень помогли разобраться кое в каких вопросах, – стал прощаться Гуров.
– Да чего уж там, – наконец-то улыбнулась та искренней и неподдельной улыбкой. – Только уж вы меня нашему Володаю не сдавайте. А то он мне уже звонил сегодня и цыкнул на меня, чтоб я чего лишнего вам не рассказала.
– Мы же обещали. А наше слово нерушимо, как закон Российской Федерации, – улыбнулся Крячко.
– Ну что, будем трясти старую перечницу на предмет списка клиентов ее доченьки? – спросил Крячко у Гурова, когда сыщики оказались снова вдвоем.
– Потрясти-то надо бы, – согласился Лев Иванович с другом. – Но как ты думаешь, найдем ли мы в этом списке того, кто убил Круглову? Мнится мне и чудится, что сей типаж и впрямь сумасшедший и потому в списке не значится.
– Почему ты так думаешь? – поинтересовался мнением Гурова Крячко.
– Честно говоря, я не думаю, что какой-то важный тип взял и с катушек съехал из-за того, что его какая-то ведьмочка надула. Человек с деньгами или с положением всегда может взять то, что хочет, и без всяких там гаданий. Гадания и привороты – это для него лишь дань моде. Не думаю, что депутаты и нынешние бизнесмены так уж и верят во всю эту чушь собачью, что им на уши дамочки вроде этой Кругловой вешают. А уж убивать за это…
– Ох, Лева, не суди по себе, – отмахнулся от таких рассуждений Станислав. – Сейчас некоторые людишки не только в ведьм и их наговоры верят, но и в черта с рогами, ежели хотят во власти удержаться. А бизнесмены – так и вовсе не такое вытворять начнут, чтобы только их грязные денежки от них не ушли. Так что все может быть.
– Но все равно торопиться с выводами не стоит. Мы ведь с тобой еще ничего о других таких же убийствах не знаем. Только лишь предполагаем, что они имели место. Поэтому давай будем объективны и последовательны. А потому – двигаем к маме-ведьме выяснять все подробности личной жизни и ведения специфического бизнеса ейной дочки, – шутливо закончил разговор Гуров.
Глава 5
Вопреки представлению Льва Ивановича маменька потомственной ведьмы Зарины не была похожа ни на старую перечницу, ни на киношную Солоху и даже – на Бабу-ягу. Это была статная женщина лет пятидесяти пяти, с густыми рыжими волосами, собранными на голове в некое подобие вороньего гнезда, цепким взглядом немного раскосых глаз и тонкой ниточкой губ. Не успели сыщики позвонить, как дверь квартиры, где жила Светлана Игоревна Круглова, открылась.
– Входите, – скомандовал им властный голос появившейся на пороге хозяйки, облаченной в джинсы и светлую футболку. За спиной женщины замельтешила фигура мужчины, невысокого и щуплого по сравнению с женой, с любопытством пыталась разглядеть, кто же там так поздно явился к ним на порог.
– Удостоверения можете не показывать, я и так знаю, кто вы такие, – заявила женщина, с интересом рассматривая оперативников. – А тебе тут чего надо? – повернулась она к мужчине. – У тебя дел больше никаких нет, как тут торчать и уши развешивать? Не к тебе пришли. Ступай, делом займись.
Мужичка как ветром сдуло, а Крячко с Гуровым, несколько удивленные такой семейной картиной, нерешительно ступили в коридор квартиры. Первым нарушил молчание Лев Иванович:
– Вот, Светлана Игоревна, пришли с вами поговорить о Зарине… То есть о Марине.
– Да уж знаю, что не погадать ко мне пришли, – усмехнулась Круглова. – Проходите в столовую – чай стынет.
Гуров с Крячко понимающе переглянулись. Если бы они не знали, что Светлану Игоревну предупредил ее любовник – так называемый магистр Светлых сил по фамилии Петров, то удивились бы такой женской догадливости, граничащей с колдовскими чарами… Но нынче все волшебство укладывалось в один мобильный звонок, а потому слова Кругловой нисколько не удивили сыщиков.
– Угощайтесь. – Хозяйка усадила полковников за накрытый к чаю стол. – Небось с обеда-то ничего не ели, а время уже восемь с хвостиком. – Ее и без того тонкие губы растянулись в еще более тонкую ниточку, что должно было означать улыбку.
– Спасибо, – ответил Крячко, удивленно осматривая яства на столе. Чего там только не было – и тарталетки с черной и красной икрой, и маленькие закусочные сэндвичи с сырокопченой колбаской, и румяные пироги, и сладкие мини-кексики. – Мы вообще-то не в гости, а по делу, – попробовал он сопротивляться соблазну.
– Одно другому никогда не мешало, – хмыкнула Круглова. – Как говаривал мой прадед купеческого роду – дела нужно вести не на пустой желудок, тогда они будут успешны. Впрочем, дело ваше. Не хотите, не кушайте, но ведь я могу и обидеться.
– Ну разве чтоб только хозяйку не обидеть. – Гуров взял чашку и отпил маленький глоток ароматного травяного чаю. – Вкусный чай, – похвалил он и сразу же спросил: – Это ведь вы нашли убитой свою дочь у нее в квартире?
Женщина закрыла глаза и некоторое время молчала. Было видно, что ей стоило большого труда не поддаться эмоциям и не показать перед чужими людьми свою слабость. Глаза открылись, и Круглова посмотрела на Гурова затуманенным взглядом. Теперь Лев Иванович ясно видел, что один глаз у нее косит. Светлана Игоревна заговорила медленно, с расстановкой, голос у нее при этом стал мягким, с хрипотцой и отличался от того властного тона, который сыщики слышали до этого момента.
– Мариночка, Зорюшка моя – единственная моя доченька. Я жила только ради нее, и всю бы себя отдала, только бы с ней не случилось того, что случилось, – искренне скорбя, причитала Круглова. – Знать бы, кто ее так зверски убил, – так своими бы руками и зубами этого варвара искромсала. Там крови на кухне было столько, что мне даже дурно стало. А уж я-то крови никак не боюсь. Всегда сильной себя считала. Часов в одиннадцать она должна была мне позвонить сама. Мы с ней так договаривались. Но она и в двенадцать не позвонила, и на мои звонки не отвечала…
Женщина говорила глухо, на одном дыхании, словно боялась, что если остановится, то опять произойдет что-то нехорошее, страшное для нее. Хотя – что может быть ужасней для матери, даже если она ведьма, чем смерть единственного ребенка?
– Я к ней утром поехала. Всю ночь сомневалась, ехать или нет, хотя предчувствия нехорошие были. Думала, что она, может, устала и спать раньше легла. Но утром не выдержала и поехала. Взяла такси и в восемь уже у нее была. Своим ключом дверь открыла, вошла и сразу почувствовала неладное. Сразу в кухню пошла, оттуда железом пахло, больше никуда даже и не заглядывала. Знала точно, что там она и уже неживая. Зариночка к столу была примотанная скотчем, во рту тряпка какая-то, на шее – связка чеснока, а в груди – кол деревянный.
Круглова вдруг резко замолчала и снова закрыла глаза. Крячко смущенно кашлянул и спросил:
– Марина вам не говорила – может, к ней кто-то должен был вечером прийти? Скажем, друг, которого она ждала, или…
– Она у меня была девственница и с мужчинами не встречалась. – Светлана Игоревна открыла глаза, но посмотрела отчего-то на Гурова, а не на задавшего ей вопрос Крячко. Лев Иванович снова как бы невзначай отметил про себя, что и зрачки-то у женщины не совсем обычные – не круглые, как у людей, а кошачьи – овальные.
– К ней только клиенты приходили, – продолжила Круглова, обращаясь непосредственно ко Льву Ивановичу. – А насчет того, что кто-то должен был вечером к ней прийти, – не знаю. Не сказывала она мне. Может, и должен был…
– А Марина Владимировна записей никаких не вела? Ну там еженедельник какой-то, куда она все встречи записывала… – поинтересовался Лев Иванович и пристально посмотрел в глаза ведьме.
Та глаз не отвела и даже не моргнула, только зрачки у нее еще больше сузились.
– А что, когда в ее доме осмотр и обыск делали, ничего не нашли? – спросила Круглова, и губы у нее стали такими узкими и бледными, что практически слились с кожей лица.
– Вы же знаете, что нет, – Гуров не отводил взгляда от лица Светланы Игоревны, что явно той не очень нравилось, но она не сдавалась и тоже не хотела первой отводить глаза. – Так, может, у вас есть какие-то записи? Вы ведь с дочерью были в доверительных отношениях?
Круглова вздохнула и все-таки отвела глаза.
– Вам врать нет смысла, – после недолгого молчания ответила она. – Я вижу, что непростой вы человек – дотошный и неглупый. А потому не вижу смысла крутить перед вами хвостом, которого у меня, кстати, нет вопреки всем глупым заявлениям темных людишек. Честно скажу – вела Зариночка записи. И список ее клиентов у меня есть. Вернее, был. Каюсь, забрала я его из ее квартиры. Не хотела, чтобы имена людей, которые там указаны, попали в руки полиции. Уж очень важные там люди вписаны. И не только из нашего города. Они-то как раз и невелики сошки. Сожгла я этот список. Не все записи, правда, но сожгла, – с вызовом посмотрела она на обоих оперативников.
– А те записи, что не сожгли, нам отдадите? – прищурился Гуров.
Он знал, что женщина обязательно покажет ему то, что он хочет. Она, по всей видимости, пыталась сама найти убийцу, да у нее не получилось. А оставить смерть дочери безнаказанной она тоже не могла.
– Отдам все, что есть. Там, кстати, нет записей за несколько дней, в том числе и за тот день, когда Зариночку убили. Вырваны страницы. И не я их вырвала, – усмехнулась она зло и снова посмотрела прямо в глаза Гурову. И опытный оперативник ей поверил и на этот раз.
Светлана Игоревна вышла из столовой и тут же вернулась назад, держа в руках красивый, в кожаном переплете ежедневник.
– Вот, – сказала она и положила его на стол перед Гуровым. – Тут все записи, которые Зариночка делала, начиная с января этого года. Но хочу сразу предупредить. Все имена, которые закрашены ручкой, не должны всплывать нигде, ни в каких следственных документах. Не стоит отдавать этот документ и экспертам.
– Ну, это уже нам решать, стоит или нет, – буркнул Крячко и как-то странно покосился на Круглову.
Женщина, не обращая на него внимания, словно бы его тут и не было, вопросительно смотрела на Гурова и ждала от него ответ на свой незаданный вопрос. Гуров стал неторопливо листать ежедневник, останавливаясь на некоторых страницах чуть дольше, и не спешил с ответом. Потом закрыл книжку и, посмотрев сначала на Станислава, а потом на Светлану Игоревну, ответил твердо:
– Отдавать ее экспертам нам все равно придется. Потому что нужно выяснить, что было в записях на тех страницах, которые были вырваны. Без этого мы никак не сможем узнать, кто приходил к вашей дочери накануне ее убийства и почему, а главное, кем были вырваны эти страницы. Так что… – Лев Иванович развел руками, – обещать вам, сами понимаете, мы ничего не можем.
Круглова нахмурилась и нервно заходила по комнате, затем достала сигарету и закурила.
– Да вы не переживайте, – решил успокоить ее Лев Иванович. – Никто никаких имен официально раскрывать не будет. Если только кто-то из тех людей, о которых вы так печетесь, не замешан в убийстве.
– Никто из них не замешан, – резко и зло ответила женщина. – Они не стали бы…
– Вот и хорошо, – прервал ее Гуров и встал. За ним поднялся и Крячко. – Теперь уже поздно, а нам еще до Москвы добираться. Так что извините за поздний визит и спасибо за угощение. А ежедневник Марины Владимировны я все же заберу с собой, – сказал он тоном, не терпящим возражений.
Светлана Игоревна отмахнулась от слов благодарности, словно от назойливой мухи, поморщилась и крикнула, позвав мужа и гася окурок в пепельнице, что стояла на окне:
– Владимир, проводи гостей! А я тут пока приберу, – пробормотала она больше для себя, чем кому бы то ни было, и стала убирать со стола. Внезапно она остановилась и сказала в спину выходящему из кухни Гурову: – Вы поаккуратней будьте со своим здоровьем, Лев Иванович. Не стоит сильно переутомляться. За давлением следите. Не ровен бог… – Она замолчала и снова загремела посудой, ставя ее в посудомойку.
Крячко и Гурова проводил до дверей появившийся словно из ниоткуда муж Кругловой. Он молча открыл им дверь и так же молча, не глядя на гостей, закрыл ее.
– Семейка Адамс, – усмехнулся Крячко, и Лев Иванович непонимающе посмотрел на него. – Это я так – фильм один вспомнил, – махнул Станислав рукой, и они вошли в лифт.
– Главное, что у нас теперь есть ежедневник, – кивнул больше своим мыслям, чем пояснениям друга Лев Иванович. – А по нему наши бравые эксперты быстро установят, что там было записано такого секретного, что убийца решил вырвать листы. А то, что это сделал именно он, я почти не сомневаюсь. Не сама же Зарина их вырвала перед смертью.
– Слушай, а отчего эта ведьма только с тобой общалась, а меня игнорировала? – неожиданно спросил Крячко. – Обычно я нравлюсь женщинам, а тут – полное пренебрежение.
– А тебя это задело? – усмехнулся полковник и весело посмотрел на напарника.
– Да не то чтобы задело, но как-то непривычно.
– Я так полагаю, что наш магистр, когда звонил своей любовнице и предупреждал ее о нашем визите, высказал ей свое мудрое мнение насчет нас. А ты ему очень не понравился. Скептиков и атеистов, брат, колдуны не любят.
