Николай Леонов
Фитиль для бочки с порохом
Слушая эти эмоциональные возгласы, Гуров понял, что, каковы бы ни были печальные последствия необдуманных действий фермера, обвинять его в преднамеренности и утверждать, что все произошедшее было заранее спланированной диверсией, по-видимому, не стоит. Сизов был явно обескуражен случившимся и, похоже, переживал не столько о том, что оказался в изоляторе, сколько о том, что по его вине пострадали люди.
«Ясно одно – взрыв, как таковой, произошел действительно спонтанно, – думал он. – Если и были какие-то нюансы с этими боеприпасами, неожиданно оказавшимися на «пустом» складе, то уничтожать их, тем более таким образом, точно никто не планировал. Ни этот горе-фермер, ни тем более военные, ни сном ни духом не знавшие о готовящемся сюрпризе. Может, даже и «нюансов» никаких не было, ни с боеприпасами, ни с военными, ни с «честью мундира». Может быть, нет во всей этой истории никакого «второго дна», снаряды действительно переложили из одного склада в другой на время, а документы, подтверждающие это, не показывают исключительно из соображений «военной тайны». Вполне, в общем-то, понятных и отчасти даже оправданных. Я вот тут изощряюсь, всякие домыслы строю, а по прибытии в часть меня, возможно, точно так же, как и здесь, встретят с распростертыми объятиями и всю подноготную как на ладони выложат».
Но инстинкт опытного сыщика не дремал, и, мысленно отчитывая себя за чрезмерную подозрительность, Гуров чувствовал, что об осторожности забывать рано. В его распоряжении сейчас имелись только устные показания, а при расследовании преступлений полностью полагаться на слова человека нельзя, это правило он давно запомнил наизусть, как таблицу умножения. Как знать, может быть, эта «широченная» дорога существовала лишь в воображении Сизова, а в действительности ширина ее была не так уж велика, и разгоревшееся пламя вполне могло перейти на лесопосадку без помощи ветра.
Решив начать визит в военную часть с тщательного осмотра местности, Лев вызвал охрану и велел увести задержанного. То, что его интересовало, он выяснил. В действиях фермера не было даже намека на желание нанести какой бы то ни было вред вооруженным силам страны, и главная причина произошедшего с его стороны состояла лишь в неопытности и легкомыслии.
Теперь предстояло выяснить, чем была обусловлена эта причина со стороны военных.
– Послушай, Артем, – спросил Гуров, выходя вместе с Панфиловым из изолятора, – а что там за боеприпасы были на этом складе? Серьезное что-то?
– Да нет, не особенно. Патроны в основном. Гранаты. Там разворотило, конечно, все, но все-таки экспертам удалось кое-какие «останки» идентифицировать. Работа еще в процессе, окончательного заключения пока нет.
– В новостях говорили, что дым был, как от ядерного взрыва, – лукаво прищурившись, заметил Лев.
– Да нет, для ядерного там мощности точно не хватило бы, – улыбнулся Артем. – Если бы действительно что-то серьезное было, от этого склада только мокрое место осталось бы. В смысле – воронка. А там только стены разнесло. Фактически, можно сказать, здание разрушено, и все. По соседству ничего не задело.
– А что там у них по соседству?
– Насколько я понял – еще один склад, – ответил Артем. – Я ведь говорил вам, они информацией делиться не очень склонны. Почти все сведения окольными путями пришлось добывать.
– Как это?
– Когда как. Где с ребятами поговоришь, где сам надлежащий вывод сделаешь.
– С какими ребятами?
– С солдатиками, срочниками. Они попроще, чем все эти начальники, с ними легче контакт найти.
– А от начальников им потом не доставалось за этот «контакт»? – усмехнувшись, поинтересовался Гуров.
– Ни в коем случае, – заверил Артем. – Мы ведь не просто так, мы «по-умному» все делали. Осторожно, келейно. Без третьих лиц и ненужных ушей, так сказать.
– Что ж, это правильно. Так, значит, солдатики говорят, что рядом с этим складом еще один был?
– Да, именно. Там-то как раз было кое-что очень серьезное. Снаряды для артиллерии, противопехотные мины и прочее в таком духе. Вот если бы этот склад рванул, тут уж точно и до ядерного взрыва недалеко было бы.
– Снаряды для артиллерии? – нахмурил брови Лев. – Нормально. То есть если бы этот пожар… послушай, Артем, а что там с жертвами? Этот парень, которого убило… как это произошло?
– Эту тему они опять же объясняют очень невнятно. Командование вообще ничего толком не говорит, дескать, их там не было, они и знать не могут. А так называемые «очевидцы», похоже, заранее были проинструктированы, и из них тоже каждое слово пришлось клещами тянуть. Если в двух словах резюмировать, то основная версия – ударная волна и удар как таковой. Там же периодически рвалось. Так вот, они говорят, что этот парень при очередном взрыве очень неосторожно рядом оказался, и его шибануло здоровенным куском стены. Тот отлетел и попал бедолаге в голову. Удар пришелся в висок, а это, как известно, очень уязвимое место в человеческом организме. Плюс сама по себе ударная волна. Вот так и получилось.
– Да, печально. А чего ж он делал-то там, рядом? Не понимал, чем чревата ситуация?
– По этому поводу большие разночтения. Сами ребята говорят, что их командиры послали пожар тушить, а командиры, в свою очередь, утверждают, что, наоборот, всеми возможными способами старались неразумных военнослужащих как можно дальше от опасного места увести, а они, непутевые, сами под взрывы лезли.
– Вон оно как. Что ж, в целом логично. Ведь если командиры скажут все как есть, получится, что они в смерти человека виноваты. А с другой стороны, если бы там эта артиллерия рванула, мало уж точно никому не показалось бы.
– Куда ни кинь – всюду клин, – философски заметил Артем. – Получается, что парень ценой своей жизни предотвратил масштабные разрушения. А может быть, и новые жертвы.
– Да, получается… – кивнул Гуров и, уже подходя к машине, уточнил: – О том, что на втором складе артиллерийские снаряды, ты тоже узнал от солдатиков?
– Да, от них. Если бы не они, я, наверное, вообще бы ничего не узнал.
Вновь устроившись на заднем сиденье, Лев поинтересовался, в каком состоянии находятся потерпевшие и можно ли с ними поговорить.
– Раз уж мы сейчас на машине, может, по пути заедем в больницу? – предложил он.
– Это не по пути, – впервые за все время подал голос водитель.
– В самом деле? Как жаль. Но говорят, что для друга семь верст не околица. Главное, чтобы нам там были рады, а уж добраться как-нибудь сумеем. Ты уже общался с ранеными, Артем?
– Да, в больнице я был. Разговаривать с ними разрешают, но особого смысла в этих разговорах, по-моему, нет. Они видели то же, что и другие, а возможно, даже и меньше. Они ведь были в самом, так сказать, эпицентре, им, собственно, не до наблюдений было, целыми бы остаться. Поэтому я их особенно не мучил, снял формальные показания, и все. Пускай спокойно выздоравливают.
– А формальные показания дали что-то интересное?
– Практически нет. Вообще, все срочники в разных вариантах повторяют приблизительно одну и ту же версию, поэтому я решил, что правильнее сосредоточиться на здоровых.
Пока Артем говорил, Гуров внимательно смотрел в зеркало заднего вида, где отражалось лицо водителя, и с большим интересом следил, как менялось выражение этого лица от настороженно-напряженного в тот момент, когда он упомянул о больнице, до удовлетворенно-спокойного, когда Артем сказал, что там ничего интересного нет.
Эта красноречивая мимика только лишний раз доказывала, что его персону ни на миг не оставляют без дружественной опеки.
«Ладно, больница пускай подождет, – подумал он. – Съезжу туда в какой-нибудь более подходящий момент, когда меня не будут так плотно «пасти» сопровождающие».
– Что ж, если версия у всех одна, наверное, и правда незачем ехать в больницу, – вслух произнес Лев. – Действительно, зачем мучить ребят? Им и так досталось. Подбросьте меня до управления, и будем считать, что на этом наш первый совместный рабочий день закончен.
Невыразимое чувство облегчения, отразившееся на лице водителя, яснее всяких слов подсказало ему, что именно этой волшебной фразы тот ждал с того самого момента, как Гуров и Артем сели в его машину.
По дороге Лев поинтересовался у молодого коллеги, сможет ли тот переслать ему файл с делом или протоколы у него только на бумаге.
– Нет, почему, – ответил Артем, – я, наоборот, стараюсь как можно быстрее все в комп забивать. Так и работать удобнее, да и для отчетности оно лучше. Сейчас ведь все документы в основном в цифровом виде идут.
– Вот и отлично. Тогда скинь мне на почту, не сочти за труд. А то там в СИЗО у нас с этим парнем такой увлекательный разговор был, что папку, которую ты оставил, я даже открыть не успел. Сейчас эсэмэску с адресом тебе скину, она у меня тут как дежурная, для экстренных случаев. Пришлешь мне, я на досуге вечерком почитаю.
– Хорошо, Лев Иванович, я перешлю, – пообещал Артем.
Соблюдая вежливость, Гуров, прежде чем уехать, поднялся в высокий кабинет, чтобы попрощаться с сановитым коллегой.
– Выяснили все, что хотели? – бросил на полковника пронзительный взгляд хозяин кабинета, словно стремясь прочитать его мысли.
– Нет, ну что вы! Как можно за полдня разобраться с таким сложным делом.
– Значит, еще приедете к нам?
– Обязательно.
– Что ж, будем ждать.
Глава 2
Выезжая из Наро-Фоминска, Гуров уже точно знал, что не заставит ждать своего возвращения слишком долго. Предпринятая им «разведка боем» со всей очевидностью показала, что дело о взрывах в военной части требует самого пристального внимания.
Поэтому, газуя на трассе, он не сомневался, что снова окажется здесь не далее чем завтра утром.
Проезжая по пустынному вечернему шоссе, Лев размышлял о возможных причинах той напряженности, которую он чувствовал в общении практически со всеми, а также о том, насколько глобальными могут оказаться «провинности» командиров части, так упорно не желавших делиться информацией.
«По большому счету, вариантов, собственно, два: либо они боятся ответственности за смерть срочника, либо не хотят раскрывать некие внутренние «маневры» с боеприпасами. Что это может быть? Финансовые махинации? Вряд ли. Из всего имущества, которое находится на балансе военных частей, боеприпасы – последнее, на чем можно «погреть руки». Там и контроль усиленный, да и поставляются они, так сказать, на безвозмездной основе. Подразделения ведь не закупают оружие на «свободном рынке». Такие сделки может проводить только государство. А следовательно, если и есть здесь махинации, то проводятся они на гораздо более высоком уровне, чем уровень командования части. Нет, махинации – не вариант. Тогда что? Сама эта утилизация? Ребята хотели продать на сторону формально списанные и уничтоженные патроны? Хм. Это, пожалуй, возможно. Только – кому? Покупателей для подобных «товаров» не найдешь в розничном магазине. Чтобы успешно сбывать подобные вещи, нужно иметь постоянные и довольно специфичные контакты, а утилизация не проводится каждый день. На один раз они найдут, что продать, а на следующие? Как-то несерьезно получается».
Домой Гуров приехал уже поздним вечером, но, несмотря на это, решил позвонить Орлову. Дело не терпело отлагательств.
– Добрый вечер, Петр, извини, что беспокою в неурочное время.
– Что-то экстренное по Наро-Фоминску? – сразу догадался старый друг.
– Особенно «экстренного» я там пока не обнаружил, но в целом дельце, кажется, многообещающее. Похоже, все-таки придется тебе подписывать командировку.
– Не вопрос. Завтра утром и подпишем.
– Ты оформи, а уж подпишем, как получится. Завтра утром я, скорее всего, в управлении появиться не смогу. Поэтому, собственно, и звоню. Хочу завтра в эту военную часть подъехать прямо к началу трудового армейского дня. Думаю, так рано меня там не ждут, поэтому…
– …поэтому и подъедешь, – усмехнувшись, закончил мысль генерал.
– Да, наверное, так. Но, чтобы не выглядеть невежливыми, коллег мы должны все-таки предупредить.
– Само собой.
– Правда? Ты тоже так думаешь? Рад, что у нас с тобой такое трогательное взаимопонимание. Ну, раз согласен, тогда тебе и карты в руки. Позвони им завтра, скажи, что я прибуду, что нужно обеспечить мне всяческое содействие и какое-то помещение для временного проживания. В общем, как обычно. Только будет одна дополнительная просьба.
– Слушаю.
– Этот «предупредительный» звонок ты должен сделать не когда захочешь, а только после того, как я сам позвоню тебе и скажу, что пора.
– К чему такие сложности? – удивился Орлов.
– Не хочу, чтобы они успели подготовиться. Я уехал вечером, ранним утром они меня точно не ждут, а значит, как раз утром и нужно туда ехать. Хочу первым делом переговорить с командиром части, а уж дальше как получится. Если там имели место какие-то махинации, мимо него не могло пройти. Врать начнет по-любому, но одно дело – ложь, заранее подготовленная и продуманная, а другое – неожиданная и спонтанная.
– Думаешь, может о чем-то проговориться?
– Проговориться или как-то иначе выдать себя. Если, конечно, есть что выдавать. Кто их знает, может, там и правда все по-пионерски честно и «неучтенные» боеприпасы действительно оказались на этом складе потому, что их на время перенесли туда с другого.
– Это так военные объясняют?
– Да, военные. И вместе с ними – опер, у которого это дело в разработке. Пацан зеленый совсем. Думаю, специально такого назначили.
– Чтобы куда не надо любопытный нос не совал?
– Именно. Они ему эту ценную информацию о временном перемещении боеприпасов исключительно в устном виде выдали, как я понял. Ни документы проверить не дают, ни сами официальные показания не подписывают. Верь на слово, говорят, мы военные, мы не обманываем.
– Ясно. Что ж, выходит, я был прав, чтобы докопаться до истины в этом деле, нужен человек с более серьезными полномочиями, чем рядовой «зеленый» опер.
– Видимо, да. Вот этим я и займусь прямо завтра. А ты не позабудь о моей просьбе и командировочные вовремя перечисли.
– Сделаю, шеф, – усмехнулся генерал. – Ты и сам не забывай отзваниваться, докладывать, как дело идет. Мы тут не одни, я ведь уже говорил тебе. Меня тоже доставать будут всякими вопросами пытливыми, можно даже не сомневаться.
– Само собой. Если там не все так просто, как они хотят нас уверить, я думаю, тебя не только вопросами, тебя еще и жалобами достанут.
– Это нам не впервой. Прорвемся.
Переговорив с начальником, Гуров решил проверить электронную почту. Он дал Панфилову адрес не рабочего, а личного ящика, намереваясь просмотреть дело по прибытии домой.
Выйдя в Интернет, Лев действительно обнаружил одно входящее письмо, но не успел углубиться в чтение документов, как в комнату вошла Мария.
– Так ты ужинать будешь сегодня, или отложим до завтрака? – недовольным тоном поинтересовалась она.
– Да, сейчас, – небрежно бросил Гуров, но не тут-то было.
– Не сейчас, а сейчас же, – тоном, не допускающим возражений, произнесла строгая супруга. – Посмотри на часы. Уже спать пора ложиться, а ты даже за стол не садился.
– Я на сытый желудок плохо соображаю, – предъявил последний аргумент Лев. – А мне нужно еще кое-какие бумаги просмотреть.
– Бумаги просматривать в рабочее время нужно, – логично возразила жена. – А оно уже давно закончилось. Так что мой руки и живо за стол. Иначе действительно до утра отложу. Если уж так твердо решил на диету сесть, тогда…
– На какую еще диету? Я разве говорил что-то про диету? Ничего подобного. Вот еще новости. Мужик вкалывал целый день, а ему тут про диеты какую-то хрень на уши вешают, – улыбнулся он и, закрыв файл, направился в кухню.
После сытного ужина сразу потянуло в сон, но Лев мужественно вернулся к компьютеру и продолжил изучать дело о взрывах в военной части.
Сенсационных открытий это изучение не принесло. Большая часть информации, изложенной в документах, которые переслал ему Артем, была уже известна. Описание местности, более подробный допрос фермера и протоколы опроса еще нескольких человек, которые находились вместе с ним в поле, – вот то, что на данный момент составляло основную часть материалов.
В отличие от детального изложения обстоятельств, касающихся фермера Сизова, в отношении военных данные отличались удивительной лаконичностью. Несколько фотографий разрушенного склада, устное описание – вот практически и весь «улов», который молодому оперу удалось получить в военной части. Протоколы допросов отсутствовали, и Гуров невольно подумал, что, уверяя Орлова, что информацию Артему выдавали «исключительно в устном виде», он угадал на удивление точно.
Хотя, с другой стороны, для дела, открытого буквально накануне, и этого было уже немало.
– Послушай, Маша, – оторвавшись от компьютера, позвал он. – Мне уехать нужно будет на пару дней. Собери там… чего-нибудь. Костюм спортивный, носки. Что ты там обычно мне кладешь?
– Уехать? Когда? – входя в комнату, с удивлением спросила Мария.
– Завтра.
– Завтра?! Ну, здрасте! А попозже ты не мог сказать?
– Извини, забыл. Дело очень интересное, увлекся.
– Ну да, конечно. Кроме дел у нас в жизни больше ничего интересного нет. Еще бы в три часа ночи сказал. Я уже спать собиралась, а тут…
Продолжая ворчать, Мария достала спортивную сумку, которую муж обычно брал с собой в командировки, и стала собирать в нее вещи.
Когда все было готово, Лев добавил к прочим предметам первой необходимости упаковку патронов и пистолет, который не брал с собой в первую поездку.
На следующее утро Гуров выехал из дома ни свет ни заря. Он помнил свое намерение осмотреться на местности, прежде чем приступать к допросам, но и сами допросы откладывать ему не хотелось. Поэтому, чтобы успеть в часть к восьми утра, на полях незадачливого фермера нужно было оказаться не позже семи.
Лев рассчитывал, что рано утром на дорогах не будет такого плотного движения, как в середине дня, и путешествие займет гораздо меньше двух часов, которые он потратил на эту поездку вчера.
Расчеты эти оправдались лишь отчасти. С учетом того, что деревня Сосновка располагалась на довольно значительном расстоянии от Наро-Фоминска, дорога заняла полтора часа. Перед поездкой он тщательно изучил карту и теперь, свернув с трассы, уверенно прибавил газу. Военный городок находился на окраине деревни, а фермерские поля, которые сейчас интересовали полковника, и того дальше.
Гуров хотел убедиться воочию, действительно ли можно доверять словам фермера о том, что в безветренную погоду пламя не перешло бы с его полей на армейскую лесопосадку. Для этого нужно было осмотреть сами поля, поэтому, не заезжая в деревню, он обогнул ее по касательной, направляясь в сторону военной части.
Вскоре вдалеке показалась массивная железобетонная ограда, и Лев понял, что за ней расположено то самое подразделение, где совсем недавно произошли столь чрезвычайные события. По обеим сторонам дороги, по которой он сейчас ехал, простирались бескрайние поля и, учитывая близость военной части, где-то здесь должно находиться и поле фермера Сизова.
Сбросив газ, Гуров свернул влево, на первую же прилегающую грунтовую дорогу, и, не теряя из вида фундаментальный забор, поехал вдоль пашни.
Вскоре пейзаж изменился. Если слева от него все так же шли бескрайние свободные пространства, то справа все чаще попадались деревья, которые очень скоро перешли в достаточно густой лиственный лесок. Бетонная ограда тоже претерпела изменения, превратившись в замысловатые геометрические узоры из ключей проволоки. За деревьями эта проволока была почти незаметна, но Лев не боялся потеряться. Было совершенно очевидно, что лесопосадка, вдоль которой он сейчас движется, – это именно то самое насаждение, которое призвано маскировать военную часть, и пока она рядом – подразделение тоже никуда не денется.
Проехав насколько километров вдоль лесополосы, Гуров увидел, что черные пашни с левой стороны сменились еще более черной выжженной степью, и понял, что прибыл на место. Ощутимый запах гари дополнительно подтверждал правильность этого вывода.
Вскоре в лесопосадке справа возникла внушительная брешь. Черневшие по ее краям остовы деревьев со всей очевидностью показывали, что было причиной ее образования.
Лев заглушил двигатель и вышел из машины. По-видимому, дорога и была той самой «широченной» магистралью, которую фермер Сизов считал надежной защитой от любых неожиданностей. Но, осматривая ее, он пришел к несколько иному заключению.
Одноколейка, где едва-едва хватало места для одной машины, и, чтобы разъехаться встречным, неминуемо нужно было заехать на пашню, навряд ли была таким уж непреодолимым препятствием для огня. В лесопосадке кроме деревьев, растущих достаточно густо, наблюдалось еще и буйство трав. Там, где трава не выгорела, она свободно склонялась на дорогу, и если нечто подобное наблюдалось и со стороны неухоженного поля, расходившееся пламя вполне могло перескочить через эту «широченную» дорогу и без помощи ветра. А уж если учесть жаркое время года и будто специально подоспевший ко времени ветерок, можно было не сомневаться, что огонь моментально охватил не только траву, но и деревья.
Пройдя метров двадцать по выжженной дотла земле, Гуров остановился перед уже знакомым ограждением из колючей проволоки. Пространство за ним было пустынным и имело заброшенный вид. Казармы и командный пункт явно находились далеко отсюда. Мысленно оценивая расстояние, которое он проехал с того момента, как впервые увидел бетонный забор, Лев пришел к выводу, что военная часть занимает довольно внушительную территорию. Вероятно, основная жизнь подразделения протекала за непроницаемой стеной из железобетона, а здесь служащие появлялись лишь по мере необходимости.
«Если живые люди бывают здесь от случая к случаю, неудивительно, что ЧП заметили уже после того, как начались взрывы, – думал он. – Хорошо еще, что услышали хоть их. Если склад с артиллерийскими снарядами действительно неподалеку, разрушения могли быть гораздо более глобальными».
Размышляя над этим, Гуров одновременно очень внимательно осматривал то, что находилось за ограждением.
Метрах в пяти от забора виднелись обгоревшие руины некоего, по-видимому, весьма надежного строения. Обломки конструкции позволяли предположить, что стены здания были почти метровой толщины, а торчащие из них куски арматуры свидетельствовали, что строители позаботились и о дополнительной прочности.
«Патроны и гранаты? – осматривая эти живописные развалины, с сомнением думал полковник. – Так, кажется, говорили солдатики Артему? Хм… Не знаю. Это сколько же нужно гранат, чтобы развалить на куски такую крепость? Хранилище, похоже, было выстроено в лучших сталинских традициях, чтобы никакая вражья сила не взяла. От разорвавшегося патрона такая махина не развалится. Интересно, что здесь могло гореть? Не арматура, я надеюсь?»
Поскольку наиболее очевидной первопричиной произошедшего был признан пожар, взрывы боеприпасов начались, видимо, в результате резкого повышения температуры. Но, учитывая, что основой конструкции хранилища был железобетон, было не очень понятно, откуда это резкое повышение могло взяться.
Однако, осматривая близлежащую территорию, Гуров увидел такую же черную землю с торчащими там и сям обгоревшими пеньками, какая была и на выжженной части лесопосадки. Скорее всего, возле склада до недавнего времени тоже буйствовала растительность и именно это очередное «удачное» совпадение могло спровоцировать повышение температуры не только снаружи, но и внутри помещения.
«Может быть, здесь все-таки были какие-то деревянные элементы, крыша, например, или наличники какие-нибудь? А может, и без элементов обошлось. Если здесь деревья росли так же густо, как и в этой посадке, то и без элементов так могло прижарить, что тут не только патроны взрываться, тут и арматура могла расплавиться. Помнится, Орлов говорил, что «заначка» на этом складе чуть ли не с хрущевских времен хранилась. Может, эти бравые вояки и не заглядывали сюда. Кому нужно это старье? Склад не охраняли, территорию не чистили. Вот и результат».
Размышления Гурова прервали чьи-то шаги и негромкие голоса.
Не желая, чтобы его кто-то здесь видел, он быстро прошел обратно по выжженной части лесопосадки и скрылся за уцелевшей растительностью. Машина его тоже стояла под укрытием деревьев и была незаметна с территории военной части.
Осторожно выглянув из-за ветвей, Лев увидел двух молодых ребят в мешковато сидевшей на них военной форме. У каждого был автомат, и он догадался, что это те самые караульные, которых так не хватало здесь пару дней назад.
Остановившись перед «дырой», проделанной пламенем в гуще деревьев, они смотрели на бескрайние распаханные просторы за колючей проволокой так, как заключенные смотрят из-за решетки на вольное небо.
– Давай курнем, что ли, – сказал один из них, худой и высокий, с лицом, густо усыпанном веснушками.
– А если заметят? Засекут, сколько времени прошло, узнают, что мы вместо караула тут…
– Не заметят, – оборвал худой. – На, бери! У меня «Винстон». Хоть сигарет нормальных покуришь.
– Да я и так… у меня тоже нормальные, – немного смутившись, ответил второй – приземистый и плотный, с круглым лицом и наивным взглядом серых, еще совсем детских глаз.
– Ага. Знаю я твои нормальные. На, бери! – Худой вытащил сигарету и протянул пачку товарищу.
Затянувшись, ребята помолчали, тоскливо глядя «на волю», потом веснушчатый перевел взгляд на пожарище и произнес:
– Ну и разнесло.
– Да, не слабо, – согласился сероглазый. – Игорька жалко.
– Жалко ему. А на хрена он полез в самое пекло, спрашивается? Вот теперь – жалко. А если бы раньше башкой подумал, может, и жив бы остался.
– Интересный ты! На хрена полез… А как бы он не полез, если приказ? Не слышал, что ли, как старшина орал?
– Заорешь тут. Мужики говорят, его Рыба перед этим так настегал, что тот скакал, будто ему скипидару в одно место плеснули. Не захочешь – заорешь.
– Правильно. Если бы на второй склад перешло, тут бы вообще… Тут бы как в Сирии было бы. Ковровая бомбардировка, – усмехнулся сероглазый.
– Смешно тебе, – строго проговорил его веснушчатый товарищ. – А вот Игорьку теперь не смешно. А если бы на второй перешло, тут еще больше жертв было бы. Может, и ты бы сейчас… на небесах летал. Ржешь стоишь.
– А чего я? Я ничего, – сразу притих сероглазый. – Я так просто сказал. Конечно, если бы на второй перешло… Не дай бог!
– Ну, давай теперь про Бога еще поговорим. Идем уже, святоша. А то и правда заметят.
Веснушчатый докурил сигарету, тщательно притоптал брошенный на землю окурок и, не дожидаясь товарища, направился дальше вдоль ограждения из колючей проволоки. Сероглазый, повторив те же действия, поспешил за ним следом.
Несмотря на краткость подслушанного монолога, он произвел на Гурова неизгладимое впечатление. Подтверждалась версия о том, что командиры послали неопытных новичков тушить пожар в самой непосредственной близости от склада, где уже начали взрываться боеприпасы, зная, что тут же неподалеку находится другой склад, где то же самое может начаться с минуты на минуту. Подобное пренебрежение к человеческим жизням и само по себе выглядело вопиюще, не говоря уже о том, что явно указывало на превышение полномочий.
Было уже понятно, что поблизости от этого склада не имелось эффективных средств пожаротушения. Свою халатность и пренебрежение к элементарным мерам безопасности командование части решило компенсировать за счет жизни и здоровья призывников.
Факт был возмутительным и требовал отдельного расследования. Тем не менее это не объясняло, откуда взялись боеприпасы на формально пустом складе. Очевидно, что распоряжение об экстренном тушении пожара любой ценой было лишь следствием, а причина состояла все в той же «неожиданной» детонации зарядов, которых здесь не должно было быть.
Когда шаги караульных стихли вдалеке, Лев вернулся на свой «наблюдательный пункт» и продолжил осмотр близлежащей территории части.
Второй склад, о котором говорили военнослужащие, находился метрах в десяти от унылых развалин. Территория возле него была очищена от растительности, и, глядя на сиявшие свежими спилами пеньки, Гуров невольно усмехнулся: «Поздновато хватились. Раньше надо было о порядке на прилежащей территории заботиться, а теперь чего уж, после драки кулаками не машут».
Пройдя вдоль заграждения в сторону второго склада, он внимательно осмотрел это массивное строение, точную копию первого хранилища. Здание было целиком железобетонным с крытой листовым железом крышей. Но из-под крыши виднелись толстые деревянные балки, и Лев понял, каким образом огонь проник вовнутрь этой неприступной крепости.
Вот оно что! Перекрытия. Что ж, с пожаром теперь все понятно. И как огонь дошел до склада и как зашел внутрь.
Непонятно только, почему, вместо того чтобы обнаружить эту внутренность пустой, пламя нашло там для себя богатую и роскошную «пищу».
Размышляя об этом, он прошел еще несколько метров вдоль ограды и увидел, что дальше по периметру древесная растительность вновь бесцеремонно «штурмует» территорию базы. Пеньки заканчивались метрах в трех от второго склада.
По звукам строевой песни, раздававшейся в утренней тишине, Гуров понял, что день в военной части начался, и вернулся к машине. Предстоял разговор с командованием, и он простым не будет.
Потратив минут десять на замысловатые маневры, Лев развернулся на узкой дороге и поехал в обратном направлении. Выехав с грунтовки на трассу, вскоре вновь увидел бетонный забор, а проехав несколько километров, заметил в нем брешь, образованную контрольно-пропускным пунктом военной части.
Он сбавил скорость и позвонил Орлову:
– Алло, Петр? Доброе утро. Я тут подъезжаю к военной части, думаю, самое время предупредить наших друзей.
– Добро, Лева. Уже звоню.
После обмена этими краткими, но содержательными репликами Гуров вновь прибавил газу и через несколько минут уже тормозил возле КПП. Подойдя к сидевшему за пуленепробиваемым стеклом дежурному, он предъявил удостоверение и сказал, что ему нужно поговорить с командиром.
Серьезный парень, явно не первый год несущий службу, внимательно прочитал все, что было написано в документе, после чего немного подумал и произнес:
– Я сейчас узнаю.
Сняв трубку с невидимого Гурову пульта, он стал говорить с кем-то по внутренней связи. По тому, как буквально через пару секунд изменилось выражение его лица, Лев догадался, что генерал уже успел сделать «контрольный звонок».
– Подождите, пожалуйста, одну минуту. Вас сейчас проводят.
Через несколько минут возле проходной показался молодой человек. Лицо его буквально искрилось счастьем, и казалось, увидев, наконец, воочию оперуполномоченного Гурова, он исполнил главную мечту своей жизни. Военная форма сидела на нем, как на манекенщике сидит безупречно сшитый костюм «от кутюр», а новенькие майорские погоны сияли ярче майского солнца.
