Николай Кудрявец
Взгляд со стороны. Рассуждения об искусстве
Творчество и асимметрия мозга
Традиционно принято считать, что художник и учёный – совершенно разные типы людей. Первый причисляется к эмоциональному психофизиологическому типу, другой – к интеллектуальному. При этом, как правило, даётся ссылка на формулировку Павлова: «Нужно констатировать, что благодаря двум сигнальным системам и в силу давних хронически действовавших разнообразных образов жизни, людская масса разделилась на художественный, мыслительный и средний типы. Последний соединяет работу обеих систем в должной мере… Жизнь отчётливо указывает на две категории людей: художников и мыслителей. Между ними резкая разница. Одни – художники во всех их родах: писателей, музыкантов, живописцев и т. д. – захватывают действительность целиком, сплошь, сполна, живую действительность, без всякого дробления, без всякого разъединения. Другие – мыслители – именно дробят её и тем как бы умерщвляют её, делая из неё какой-то временный скелет, и затем только постепенно как бы снова собирают её части и стараются их таким образом оживить, что вполне им всё-таки и не удаётся».
Предрасположенность к тому или другому типу мышления учёные объясняют различием функциональной асимметрии мозга. Сущность асимметрии состоит в том, что по уровню организации нервной ткани мозг всех людей чисто условно можно разделить на правополушарный тип и левополушарный.
Правополушарный мозг воспринимает мир во всём его разнообразии, но анализирует впечатления и устанавливает между ними логическую связь с трудом; левополушарный обладает повышенной способностью к анализу и обобщениям, к логическим операциям, однако материала для анализа и обобщений у него не хватает.
Впервые гипотеза асимметрии мозга была выдвинута более 100 лет назад английским неврологом Хьюлингсом Джексоном. Учёный предположил, что правое полушарие отвечает за наглядное восприятие внешнего мира, в отличие от левого полушария, которое управляет речью и связанными с ней процессами. Эта гипотеза в настоящее время нашла подтверждение.
В процессе индивидуального развития асимметрия полушарий в некоторых пределах может изменяться. Американский профессор нейрохирургии Джозеф Боген также показал, что наряду с врождёнными факторами,воспитанием и обучением (тренировками) можно увеличить активность одного из полушарий.
Согласно традиционным выводам нейрофизиологии, левое полушарие является доминантным. У нормальных людей (правшей) это подтверждается электроэнцефалографическими данными.
Наблюдения над музыкально одарёнными людьми показали, что за музыкальное творчество отвечает правое полушарие, в то время как левое анализирует музыку. Лурия описал случай, когда известный композитор после кровоизлияния в левое полушарие потерял речь, но сохранил способность к музыкальному творчеству. Письмо у него было затруднено, однако техника музыкальной записи осталась безупречной.
Воспринимает музыку человеческий мозг одновременно обоими полушариями: левое воспринимает ритм, правое – тембр и мелодию. Японские учёные установили, что при прослушивании музыки у профессиональных музыкантов активно работает левое полушарие мозга, в то время как у людей, не занимающихся музыкой, – правое. Это указывает на то, что в отличие от других, музыканты обрабатывают музыку как речь.
Правое полушарие практически можно считать немым: оно в состоянии издавать только нечленораздельные звуки. Но именно правое полушарие отвечает за творческое мышление.
Целостному образу в правом полушарии соответствует последовательность дискретных символов в левом полушарии. Число правое полушарие представляет в виде нераздельного целого; для левого полушария это элемент ряда натуральных чисел. Левое полушарие, как правило, не запоминает тексты, а заново создаёт их. Его память осознанно творческая, в отличие от правополушарной.
В последнее время развивается система взглядов о различных когнитивных стратегиях полушарий. В соответствии с этой концепцией функциональные различия между полушариями связаны с более глобальными различиями в способах переработки информации, чем специализация в области речевых и неречевых функций.
Различия в специализации левого и правого полушарий подробно изложила психоаналитик, президент калифорнийской компании Right Brain Resources Мэрили Зденек в своей книге «Развитие правого полушария». Специализацию полушарий Зденек описала следующим образом.
Основной сферой специализации левого полушария является логическое мышление. Фактически оно доминирует при выполнении следующих функций:
– обработка вербальной информации (контроль речи и способность к чтению и письму; запоминание фактов, имён, дат и их написание);
– аналитическое мышление (логика и анализ фактического материала);
– буквальное понимание смысла слов;
– последовательная обработка информации (по аналитическому принципу);
– математические способности (логический и аналитический подходы, необходимые для решения математических проблем, распознавание чисел и символов);
– контроль за движением правой половины тела.
Основной сферой специализации правого полушария является интуиция. Оно отвечает за выполнение следующих функций:
– обработка невербальной информации, выраженной в символах и образах;
– параллельная обработка информации (целостно, синтетически). Не применяя анализа, позволяет рассматривать проблему в целом; распознаёт лица воспринимая совокупность черт как целое;
– пространственная ориентация;
– музыкальные способности и способность воспринимать музыку (за музыкальное образование отвечает левое полушарие);
– способность понимать метафоры и результаты работы чужого воображения (к примеру, если кто-то скажет: «Он висит у меня на хвосте», то правое полушарие поймёт, что именно хотел сказать этот человек);
– воображение (возможность мечтать и фантазировать);
– художественные способности (способности к изобразительному искусству);
– эмоции. Эмоции не являются продуктом функционирования правого полушария, но оно связано с эмоциями более тесно, чем левое полушарие;
– мистика и религиозность;
– мечты;
– контроль движения левой половины тела.
По-видимому, специализация полушарий головного мозга характерна только для взрослого человека. У других приматов и маленьких детей учёные не выявили практически никаких признаков специализации. Если младенец потеряет одно из полушарий головного мозга, он может вырасти нормальным человеком, поскольку оба полушария у него обладают одинаковой возможностью для выполнения всех функций. Многие исследователи считают, что специализация полушарий связана с приобретением языковых способностей.
Между собой полушария постоянно обмениваются информацией, и в случае необходимости одно полушарие может частично заменять другое. В нормальном состоянии между ними идёт конкуренция, и они притормаживают друг друга.
В 1982 г. в мартовском номере журнала «Курьер ЮНЕСКО» появилась статья, в которой сообщалось, что японский профессор Таданобу Цунода из Токийского медицинского и стоматологического университета, экспериментальным путём установил, что восприятие гласных и согласных звуков левым и правым ухом у японцев и лиц других национальностей разное.
Поскольку слуховые нервы от каждого уха связаны с противоположной стороной мозга, из неодинакового восприятия ушами гласных звуков профессор сделал вывод, что эти звуки воспринимаются у японцев и людей других национальностей разными полушариями мозга.
На основании проведённых опытов профессор построил теорию, согласно которой у японцев звуки, связанные с эмоцией, обрабатываются в левом полушарии, и эта левая доминантность укореняется по мере развития речи. У людей других национальностей эти же процессы отнесены к функциям правого полушария. Поскольку эта особенность приобретается с формированием родного языка, Цунода считает, что родной язык тесно связан с развитием эмоционального механизма в мозгу, формированием культуры и психического склада отдельных этнических групп.
В своей книге «Мозг японцев» Цунода развил теорию, согласно которой японская культура исходит из особенностей строения их мозга. Только японцам доступны голоса природы, японская музыка; они слиты с природой и не одиноки в ней. А иные люди, особенно западные, одиноки в природе и противопоставлены ей, логичны, практичны, преуспевают в технике и физике.
За последние десятилетия учёные выяснили, что человеческая речь связана с обоими полушариями человеческого мозга: за смысл (семантику) отвечает правое полушарие, за формальные механизмы (преобразование смысла в текст) – левое.
Грамотные японцы используют одновременно как абстрактные иероглифы кандзи, передающие смысл, так и слоговую азбуку хирагану и катакану (по 46 символов в каждой), записывающую звучание слогов. Если у японца нарушается функциональность левого полушария, страдает слоговое письмо, иероглифику это не затрагивает.
Согласно теории японского лингвиста Мотоки Токиэда, изложенной в книге «Основы японского языкознания», «нельзя называть языком только звуки, которые воспринимаются слуховым аппаратом наблюдателя. Конкретный языковый опыт приобретается только тогда, когда мы, услышав некоторые звуки, вспоминаем некоторый смысл или выражаем некоторые идеи в звуках. Это же следует сказать и о письме. Знак, употреблённый на письме, – это зрительное впечатление. Если мы обратимся только к этой его стороне, то он не будет отличаться от трещины на поверхности камня… Полагать, что язык существует и тогда, когда на нём никто не говорит, – всего лишь абстракция… Язык – одна из форм человеческой деятельности, одна из форм выражения мыслей и чувств».
«Если правое полушарие мозга с раннего детства связывает человека с внешним миром, то левое облегчает ему быстрое вхождение в то общество, в котором он живёт, – считал В. В. Иванов. – Более того, левое полушарие можно в известной мере считать представителем этого общества в нейропсихологической структуре личности… В левом полушарии находятся те обусловленные культурно-исторически программы поведения, которые общество вводит в человека. В социальной значимости левого полушария можно видеть объяснение его относительно малой морфологической изменчивости, в отличие от правого, где биологически допустимы значительные индивидуальные вариации. На этом пути могут быть сделаны интересные выводы и о психофизиологических и генетических истоках изобразительного искусства и музыки (а возможно, и некоторых других искусств), связанных с правым полушарием».
Раньше учёные считали, что асимметрия человеческого мозга возникла сравнительно недавно. Эксперименты русского зоолога В. Л. Бианки и его коллег показали, что асимметрия функций полушарий не является уникальной особенностью головного мозга человека. Она свойственна и животным. Это позволило Бианки высказать предположение, что специализация разных полушарий является фундаментальной закономерностью в деятельности мозга всех живых систем.
Данные, полученные московским Институтом мозга РАМН, а также результаты зарубежных авторов свидетельствуют, что анатомические различия в строении левого и правого полушарий мозга присутствуют и у животных. Наиболее отчётливы они в височной области.
В настоящее время учёные пришли к заключению, что мозг древних людей обладал чертами приматов: у людей и больших человекообразных обезьян асимметрия мозга почти одинакова. Главным отличием мозга обезьян от мозга человека является то, что обезьяны принадлежат к животным зрительного типа. Решение интеллектуальных задач у них возможно при условии, что все необходимые предметы для этого присутствуют в поле зрения.
Проведённые исследования показали, что основы функциональной специализации полушарий являются врождёнными. У новорождённых, в том числе и у плодов, была обнаружена асимметрия задних областей височной доли. Это позволило учёным предположить, что в левом полушарии находится запрограммированный нервный субстрат, специализированный для языковых функций.
Функциональная специализация полушарий не остаётся неизменной на протяжении жизни и во многом зависит от условий, в которых развивается ребёнок. При этом опыт речевого общения у детей имеет огромное значение. На ранних этапах развития у них преобладает образный, правополушарный тип мышления, и первым усваивается звуковой язык, и только потом буквенный.
Дети обучаются родному языку в возрасте от 2 до 5 лет, и это обучение закрепляется в речевом полушарии на всю жизнь. И если ребёнок в этом возрасте не овладел речью, он лишается способности говорить. Все механизмы, для записи грамматики родного языка в речевом полушарии, после пяти лет отключаются. Иностранные языки в зрелом возрасте человек выучивает путём соотнесения их с универсальными языковыми правилами, которые уже существуют в мозгу.
Многочисленные факты указывают на общность структурных свойств разных языков, причём эти свойства отражают определённые особенности процесса переработки информации мозгом человека. Это позволило лингвистам предположить, что речь имеет врождённые корни.
С возрастом склонность к абстрактному мышлению у большинства людей, по-видимому, возрастает, а интерес к искусству снижается. Предположительно первый спад происходит примерно в 25 лет, второй – после 40. Чарлз Дарвин отмечал, что до тридцатилетнего возраста ему доставляла удовольствие всякого рода поэзия. Он находил большое наслаждение в живописи и ещё большее – в музыке. Но спустя годы потерял вкус не только к поэзии, но также к живописи и музыке. Если данная тенденция имеет место в действительности, её можно объяснить тем, что в процессе развития личности доминантность левого полушария растёт.
Индивидуальное развитие организма (онтогенез), согласно биогенетическому закону Геккеля – Мюллера, есть краткое повторение эволюции вида (филогенез). Накопленные за последнее время факты показали, что корректно этот закон никогда не выполняется, поэтому эмбриологи отказались от геккелевских формулировок биогенетического закона. Тем не менее учёные располагают информацией, что процесс мышления у человека имеет исторические корни.
Первая в мире женщина – профессор математики С. В. Ковалевская, пытаясь объяснить себе, что такое синус, по собственному признанию, «пошла тем же путём, который употреблялся исторически». Пифагорейцы связывали движение планет по орбитам с пропорциями музыкальной гаммы. Аналогичный перенос музыкальных пропорций в космологию наблюдался и в культуре Древнего Востока, причём здесь он появился совершенно самостоятельно. Несмотря на то, что ранние китайские и египетские иероглифы на удивление схожи, они возникли независимо друг от друга.
Творчество и эмоции
Несмотря на многочисленные исследования, в настоящее время нет однозначного мнения о распределении положительных и отрицательных эмоций между полушариями головного мозга.
Специалист в области физиологии эмоций психофизиолог П. В. Симонов высказал мысль, что отрицательные эмоции тяготеют к оперированию конкретными образами, в то время как положительные способствуют переходу к абстрактным обобщённым моделям.
Принято считать, что положительные эмоции и позитивное отношение к объектам или событиям создаются в левом полушарии, в то время как правое формирует отрицательные эмоции и, соответственно, негативную оценку для тех же самых объектов. По остроумному замечанию американских исследователей Георга Дейча и Салли Спрингер, два полушария – две души.
Исследуя межполушарное распределение способностей эмоционально реагировать на происходящие события, доктор биологических наук М. Н. Русалова выделяет две основные формы эмоциональной активации: тоническую, определяющую позитивный или негативный эмоциональный фон индивида в исследуемый отрезок времени, и фазическую – эмоциональные реакции, процесс, который инициируется поступающей эмоционально значимой информацией.
По мнению учёного, специализация левого и правого полушарий в отношении их знака относится не к эмоциям вообще, а к тоническим эмоциям, создающим настроения, состояния, эмоциональный фон, на который поступает эмоционально значимая информация. Ситуативные (фазические) эмоции, независимо от их знака, формируются как в левом, так и в правом полушарии мозга.
Анализируя собственные и литературные данные, Русалова приходит к следующему выводу: «…при изучении вопроса о локализации эмоций следует учитывать один из важнейших аспектов работы мозга как целого, а именно динамический характер организации его активационных механизмов… При исследовании эмоциональных реакций эмоция возникает не сама по себе, не изолированно, а в составе когнитивного процесса».
Общепризнанным является мнение, что художественное творчество – это своеобразный сплав эмоционального и интеллектуального компонентов.
Болгарский учёный Александр Лилов, анализируя процесс художественного творчества, подчеркнул диалектическое единство сознательного и бессознательного в работе художника. Он заостряет внимание на многоступенчатости самого процесса творчества, проявляющейся в двух направлениях:
«а) накапливаемые с помощью чувственной сферы наблюдения перерабатываются на всех уровнях высшей нервной деятельности художника…;
б) проходя все уровни высшей нервной деятельности, переработка наблюдений художника не заканчивается на интеллектуальной ступени, а вновь возвращается в чувственно-эмоциональную область, чтобы прибавить к реальному прототипу (явлению, событию и пр.) или отнять у него те или иные черты, качества, моменты; затем – опять в интеллект, чтобы поставить уже изменённый прототип в различные связи и отношения, потом снова и снова обратно до тех пор, пока воспринятая "информация" не воплотится, не выкристаллизуется в цельный художественный образ». По мнению учёного, художественное творчество – это неразрывный процесс эмоциональной и интеллектуальной работы автора.
Не вызывает сомнения, что эмоции играют огромную роль в творческом процессе. Они стимулируют сознательную деятельность, на что указывал Пуанкаре в психологическом исследовании своего математического творчества. Учёный отметил, что среди бессознательных идей привилегированными, то есть способными стать сознательными, являются те, что наиболее глубоко воздействуют на наши чувства.
Создать что-либо существенное при отсутствии чувств невозможно. Но в то же время рождающийся в процессе творчества образ не должен соединяться с автором. Возвращённое в чувственно-эмоциональную область творчество становится неконтролируемым.
Чтобы создать высокохудожественную работу, автор должен быть внутренне готов к такому свершению. Но это не значит, что художник в процессе творчества должен поддерживать эмоциональное состояние, которое он воплощает в образ. Наоборот, автор должен отмежеваться от подобного состояния.
Даже на сцене, где великие художники демонстрирует зрителю шквал эмоций и сильнейшие переживания персонажей, актёр не позволяет себе неуправляемых эмоций, таких как волнение, пристрастие, неуверенность и т. д. Русский актёр и теоретик театра А. П. Ленский писал: «Абсолютное отсутствие чувства, так же, как и крайняя чувствительность без самообладания, делает человека абсолютно непригодным к сцене; средняя чувствительность при самообладании даёт хорошего актёра и только крайняя чувствительность при полном самообладании – великого исполнителя». Это утверждение с успехом можно распространить на все виды художественного творчества.
Эмоциональное напряжение, которое испытывает на сцене артист, не тождественно переживаниям зрителя. В отличие от зрителя, у актёра психическое состояние переведено из подсознания в сознание. Это уже не обычные, а осознанные чувства. Управляя ими, артист тем самым управляет подсознательными механизмами мимики, движений, голоса, которые недоступны для среднестатистического человека.
Специалист по исследованию речи и голоса В. П. Морозов в процессе длительного изучения физиологических механизмов пения пришёл к следующему выводу: «…эмоция в искусстве пения – это не только результат или феномен вокального искусства, но и инструмент, которым достигается чисто техническое совершенство голоса».
При исполнении партии талантливый артист не испытывает чувств в традиционном их понимании. Чисто техническими приёмами он вызывает у себя состояние, тождественное эмоциональному. У некоторых великих художников это происходит непроизвольно, актёр как бы живёт на сцене реальной жизнью. Но чаще всего происходит раздвоение артиста. «Я никогда не бываю на сцене один… – признаётся Шаляпин. – На сцене два Шаляпина. Один играет, другой контролирует. "Слишком много слёз, брат, – говорит корректор актёру. – Помни, что плачешь не ты, а плачет персонаж: убавь слезу". Или же: "Мало, суховато. Прибавь"… Я ни на минуту не расстаюсь с моим сознанием на сцене. Ни на секунду не теряю способности и привычки контролировать гармонию действия. Правильно ли стоит нога? В гармонии ли положение тела с тем переживанием, которое я должен изображать? Я вижу каждый трепет, я слышу каждый шорох вокруг себя. У неряшливого хориста скрипнул сапог – меня это уж кольнуло. "Бездельник, – думаю, – скрипят сапоги", а в это время пою: "Я умира-аю…"».
О том, что непосредственно в момент творчества эмоции мешают, заявляли многие выдающиеся художники.
Чайковский: «Для артиста в момент творчества необходимо полное спокойствие. В этом смысле художественное творчество всегда объективно, даже и музыкальное. Те, которые думают, что творящий художник в моменты аффектов способен посредством средств своего искусства выразить то, что он чувствует, ошибаются. И печальные, и радостные чувства выражаются всегда, так сказать, ретроспективно».
Байрон: «Когда человек находится под влиянием страстей, он может только чувствовать, но описать свои чувства не может. Но когда всё уже прошло, всё, всё, тогда, доверившись памяти, можно создать нечто значительное».
Стендаль: «Минута, когда я сам наиболее взволнован, вовсе не является той минутой, когда я могу написать вещи, наиболее волнующие зрителя… Лучшими являются те минуты, когда вы ощущаете физическое спокойствие и ясность духа, – вот когда вы в состоянии написать самые волнующие вещи».
Развитое эмоциональное и логическое мышление в равной степени необходимы и художнику, и учёному, несмотря на то, что искусство и наука пользуются принципиально разными языками: учёные используют дискретные знаковые системы искусственного происхождения; в художественном творчестве центральное место занимают образы.
В общеупотребительном языке слиты воедино как дискретность – следствие искусственного происхождения, так и размытость, характерная для знаковых систем естественного происхождения. Дуализм общеупотребительного языка делает его пригодным как для учёного, так и для художника. Наука отбрасывает эгоцентризм, перемещающий в центр исследователя, пользующегося языком, и таким образом повышает объективность информации. В художественном творчестве эгоцентризм отражает индивидуальность художника.
Учёные стремятся максимально ограничить размытость значения слов и увеличить их дискретность путём использования узкоспециализированной терминологии. Но они наталкиваются на непреодолимые трудности: изобретаемые ими термины часто оказываются непонятными даже коллегам.
Математический язык – наиболее дискретный из всех известных языков. Он непосредственно связан с абстрактным мышлением, совершенно не несёт в себе субъективизма, пригоден для изучения любых явлений материального мира и является общепонятным научным языком.
Нильс Бор неоднократно высказывал мысль, «…что необходимая для объективного описания однозначность определений достигается при употреблении математических символов именно благодаря тому, что таким способом избегаются ссылки на сознательный субъект, которым пронизан повседневный язык».
Лингвисты подтвердили гениальную догадку Бора, показав, что для естественных языков общими являются грамматические категории, определяемые отношениями между говорящим и слушающим. Говорящий субъект оказывается всегда в центре как временной, так и пространственной картины, изображаемой в естественном языке.
Некоторые психологи уверены, что абстрактное мышление – это не естественная стадия развития человека. Его формируют приобретённые знания, опыт и культура, поэтому абстрактное мышление можно развить в любом возрасте.
Швейцарский психолог Жан Пиаже экспериментальным путём выяснил, что абстрактное мышление формируется в возрасте от 11 до 16 лет. У одарённых детей оно появляется раньше, когда дети ещё не научились выстраивать сложные логические цепочки.
Если в науке размытость общеупотребительного языка ограничивает объективность информации, то в искусстве дискретность языка ограничивает его художественные возможности.
Характерная для поэзии расплывчатость значения слов предоставляет больше манёвра для самовыражения, чем художественная проза. По мнению известного французского учёного и культуролога Абраама Моля, задача поэтического употребления слов состоит как раз в том, чтобы вырвать слово из круга его привычных ассоциаций.
Отчётливая ритмическая основа стиха и чувствительность к интонационной окраске в значительной мере стирают дискретность и логический смысл традиционных слов, повышая роль эмоциональной информации. Из-за этой особенности поэзия больше нуждается в исполнителе, чем художественная проза.
Музыкальная речь, несмотря на принципиальные отличия, имеет определённое сходство со словесной речью. На это указывали многие музыковеды, отмечая, что идентичность наблюдается в интонации, в движении и дроблении этого движения на фразы и предложения.
Поскольку в музыкальном произведении полностью отсутствуют дискретность и логический смысл, свойственные традиционным словам, музыка предоставляет поистине неограниченные перспективы для художественного самовыражения. Она не только способна передавать чувства, но также может вызывать любовь и ненависть.
Чтобы сказать нам что-либо, композитор использует многочисленные средства музыкальной выразительности: мелодию, гармонию, лад, темп, ритм, тембр и другие.
Тембр придаёт окраску звуку и подчёркивает его природную красоту.
Тактовый размер задаёт ритм произведению. Путём непрерывного чередования звуков и пауз разной продолжительности, музыкальный ритм вносит порядок, планомерность в музыкальную ткань произведения, организует музыку. Он несёт информацию о музыкальном жанре и стиле произведения.
Гармония – это согласованность, пропорциональность, соразмерность. Она объединяет звуки в созвучия и создаёт приятный для слуха порядок звуков. Музыкальные лады (наиболее употребительные – мажор и минор) связывают звуки в музыкальную мысль.
Скорость исполнения – музыкальный темп, совместно с другими средствами музыки передаёт эмоции и настроение.
Великая тайна в творчестве композитора – мелодия. Это воплощение в звук законченной музыкальной мысли, несущей в себе образ.
Прочтение музыкального произведения требует образного мышления, при котором в сознании человека формируется определённый мысленный образ, извлекаемый из памяти или созданный воображением. Принято считать, что развитое образное мышление – удел избранных, и ему способны обучаться далеко не все. Во всяком случае, существующие системы образования придерживаются подобного мнения. В спецшколы, где учащихся приобщают к искусствам, отбираются, как правило, дети одарённые, с явно выраженной художественной восприимчивостью.
