Николай Кетов
Без слов
Еще потеть не хватало начать!
Кнопка с щелчком поддается, и механизм моментально засасывает жалюзи в короб.
Передо мной настоящее окно. А за тройными звукоизолирующими стеклопакетами на поверхность бесшумно налипают и стекают капли воды. Одни бегут по уже проторенными другими дорожками.
Рука тянется к ручке. Ведь за окном сад, яблони, подпираемые специальными палками, цветы, лестница, трава. Оборачиваюсь.
– Открыть можете, – говорит Андрей.
Иногда, проглотив слюну, ты ощущаешь, что комок в горле никуда не девается, а будто стоит. А я стою как ковбой, ухватившийся за револьвер перед дуэлью.
Вспышка. Дёргаю ручку и тяну окно на себя, которое со звуком разлипающейся резиновой прокладки раскрывается.
Одновременно с потоком свежести и воздуха, полного разнообразных запахов, в помещение залетает звук грома от промелькнувшей пару секунд назад молнии.
Эту дуэль я выиграл, но я сражен.
Несколько капель залетает и падает на руку и на лицо. Это совсем другие капли. Не такие, как в душе. Они живые. Прекрасные и свободные.
Дождь прекрасен. Интересно, мечтает ли дождь стать морем? Быть рядом с миллиардом капель.
Земля по нему тоже соскучилась. И жадно испивает его, не давая лужицам образоваться на поверхности.
Сзади щелкнула дверь.
Запах при дожде особенный. Даже оборачиваться не хочется. На самом деле это не запах травы, как многие ошибочно думают. Это запах почвы. Капли выбивают различные флавоноиды своим падением из листьев и земли. И озон. Чудесный, насыщенный озон.
Это было чудесное приключение.
Не закрывая окна, возвращаюсь на кресло и обсасываю мякоть лимона, нарезанного дольками.
Жалко, что всё это иллюзия. Симуляция. Не в прямом смысле. Я не галлюцинирую. Просто заранее сяду, чтобы не удариться, когда меня решат выключить. То, что я смог походить и потрогать, – это прекрасно.
Прикосновение дождя и запах сада, близость свободы еще долго будут пульсировать в моём сознании.
Жаль, что это всё лишь «триггеры», чтобы спровоцировать меня на определенные размышления, вызывать ассоциативные цепочки, которые мыслями выведут на то, что им интересно.
Как же приятно было всё это время быть обманутым и верить в простое человеческое отношение… Пусть и рабское, но человеческое.
– В чём дело? – удивился Андрей.
Вроде я минуту назад был бодр и весел, восхищен, готов поглощать мир и делиться, а тут раз… Но причина есть.
Ведь после того, как я разгадываю смысла допроса, он завершается, потому что я адаптируюсь и не выдаю совсем никаких нужных реакций.
Поэтому прошлым своим, всё-таки «коллегам», скажите, что однополярные магниты существуют. И пусть они подумают, как их можно применить в аэродинамике.
– Что? Я не понимаю почему Вы так говорите. И зачем мне с кем-то связываться?
Лимон очень хороший. Кислый, прям рот сводит. Как я и хотел. И кофе хороший. Спасибо.
Только Вы вслух ни того, ни другого не заказывали.
Звук двери и щелчок шприца встречаю уже готовым с прикрытыми глазами.
Глава 3. Полёт
Наверное, можно сказать, достаточно приятный опыт в прошлый раз был. Жалко, что все так уверены, что со мной нельзя конструктивно работать. И все они пытаются меня обмануть, а когда допускают ошибку, то решают, что я не имею для них смысла, и выкидывают.
Будто мне очень бы нужно их обманывать. Не понимаю смысл этих допросов, это что – эксперимент надо мной, что я, как крыса, «смогу ли найти выход из лабиринта?», или наоборот испытание для этих дознавателей, «смогут ли они не совершить ошибки при допросе?».
И при этом никто еще ни разу не пытался выстроить какие-то долгосрочные отношения или завербовать. Каждый раз встреча, вопросы и всё.
К чему такая спешка и суета?
Тем более что, скорее всего, результата у них нет. Если всё-таки целью допроса не является эксперимент надо мной или окружающими.
Разве не разумнее было бы попробовать меня на какой-то продолжительный срок пробудить? Ведь каждая их попытка, в результате которой они меня «бракуют», на самом деле снижает моё доверие к ним и к последующим. Я всегда уже жду подвоха. Если их целью было научить меня сомневаться, не доверять и молчать даже в мыслях, то с этим они справились.
Но я думаю, что они просто профнепригодны. И каждый раз падают лицом в грязь. Разные. По разным причинам. В такую грязь, как эта жидкая тьма, которая меня окружает.
А этот «психолог» был и вправду весьма достоверным поначалу. Подобрал правильные триггеры, чтобы заставить меня ощущать. Точнее «дать возможность ощущать». Заставить или принудить к этому нельзя. И кто знает, куда бы меня это привело, если бы не досадная для него ошибка.
Никаких телефонов, часов и планшетов у него не было. А он делал заказ в точности с моими мыслями. То есть, либо мои мысли кто-то еще кроме него читает. Либо читали его мысли.
Хоть я на такое больше и не поведусь, но нужно признать, что подход его был гораздо эффективнее, чем «расскажи, и дам миллион» или «расскажи, иначе убью» и прочих методов.
Кто знает, что было бы, если бы я еще пару часов просидел в его кабинете, смотря на дождь и с радостью вздрагивая от молнии.
У всех них вне зависимости от их направлений одна цель – заставить меня рассказать о чём-то, поделиться с ними секретами, которыми, по их мнению, я обладаю.
В этом я просто уверен, ведь иначе зачем бы они стали меня держать?
Остановка. Мешок на голову. Душ. Халат. Коридор.
В этот раз действительно долгий. В то время как мои ноги шлепают по твёрдому полу, ботинки окружающих постукивают. Конвоиры идут красиво и чётко, их шаг размерен, будто в голове у каждого из них сидит маленький командир и руководит «Левой!», «Правой!».
А сам же командир вместе с кем-то идет рядом. Их походка даже звучит неопрятно, пошаркивает через несколько раз, что интересно. Одна нога стукает нормально, а другая нога раз в несколько шагов словно скользит по полу.
Скользит, судя по звуку пяткой. И пятка у обуви мягкая, какие-то кроссовки.
Когда нет зрения, вынужден развлекать себя визуализацией звуков. Кеды отличаются относительно твёрдой подошвой. У парадных туфель или ботинок пятка звучит жёстче. Вот у армейской обуви пятка всегда из жесткого материала.
Лифт куда-то везёт нас. Логично предположить, что сверху вниз, но по ощущениям наоборот. Не могу представить ситуацию, в которой это было бы возможно, и не могу представить, чем может быть вызвано искажение восприятия с такими эффектами.
Но если допустить, что это именно нарушение восприятия, то ощущение положения тела в пространстве локализовано где-то в мозжечке. Достаточно древняя, одна из наиболее древних структур мозга. С одной стороны, она наиболее надежна, с другой стороны, повреждения в ней сложнее всего устранить.
Мешок срывают с головы резким движением. Словно фокусник, выдергивающий скатерть из-под стоящих на столе предметов. Одновременно с этим отпускают руки конвоиры и отходят в стороны.
На ногах тяжело оставаться.
Еще тяжелее, потому что привыкающее пусть даже к тусклому свету зрение выцепляет масштабы окружающего.
Всё выглядит как в фантастическом фильме. Мы посреди огромного ангара, погруженного во тьму. Вокруг виднеются силуэты различной военной техники: тут и боевые машины, и танки, и вертолеты, и самолёты.
Отгрохать такой военный центр – задача непростая и недешевая.
Вокруг нас тихо и спокойно, а где-то вдали (чтобы понимать масштабы этого ангара) виднеются огни фонарей, у техники и слышатся голоса людей, которые переговариваются криками-командами, язык не разобрать.
Техника расставлена таким образом, чтобы запутать. Хотя, скорее, нас привели в место, где намешано всё подряд.
Вокруг техника всех стран, чтобы нельзя было понять, где мы находимся. Не сказать, чтобы техника была устаревшей и трофейной, но и не самая передовая.
Где-то вдалеке маленький тягач тянет большой истребитель за собой.
Не знаю, что за размеры этого ангара, но вдали видно, как в открывшиеся створки грузового лифта, озарившего светом пространство напротив, закатили три танка. Если средняя высота танка 3-5 метров, то высота лифта получается метров 9-15.
Из тьмы вышла пара людей и поставила стулья, которые скрипнули железными ножками по полу. Люди тут же удалились.
– Ну что же… – лысеющий мужчина лет пятидесяти в зеленом пиджаке прошёл рядом со мной и сел на стул напротив.
Он повертел кольцо на безымянном пальце правой руки, словно проверяя или настраивая его.
Выглядел он нехорошо. Полноват для своего роста. Лысеет. Плохо следит за своим здоровьем.