Николай Иванович Хрипков
Болтуша
Самой близкой душой была Наташа. Она не кровная родственница. Невестка, то есть жена брата. Наташа была единственным человеком, который не осудил ее из-за бегства от мужа. Она ей посочувствовал и сказала, что она правильно сделала. Не ждать же ей, когда пьяный Генка убьет ее.
– Алло!
Что-то молчат.
– Наташа! Это я. Ты слышишь меня?
Какой-то голос чужой, недовольный, как будто подняли среди ночи и оторвали от сладких снов. Хотя может быть всё, что угодно, поругалась с мужем, неприятности на работе.
– Наташечка! У меня горе, беда, несчастье. Ой, Нататулечка! Хоть ты меня поймешь, выслушаешь, посочувствуешь. Сижи вот и плачу. И не с кем поделиться своей бедой.
– Нин! Что там у тебя? Маргуша твой костью подавился?
– Ой, Нататулечка! С Маргушей всё хорошо. Сидит сейчас возле меня, глаз не сводит. Зачем ты так шутишь? Не шути так, пожалуйста, роднулечка ты моя!
– Мне некогда. Я всё поняла. Извини! У меня работа.
– Наташулечка! Нататусик! Какая у тебя вечером может быть работа? Ты что теперь в две смены пашешь? Ты послушай! Ладно на работе такая неприятность, так приезжаю домой, а тут такое! Совсем меня добило. Ведь я всегда была уверена, что семейный тыл у меня, как скала.
Она приступила к рассказу. Но Наташа ее грубо прервала:
– Нин! Извини, но я сейчас отключусь. У меня уже такая мысль, что внести тебя в ЧС.
– Что такое? Что за бяка? С чем его едят?
– Черный список. Слыхала про такой? Тогда ты мне уже не сможешь дозвониться. Я не буду принимать твои звонки.
Нина чуть не задохнулась. Проглотила слюну.
– Нататюсик? Ты что? Как это можно? Мне же тогда вообще будет позвонить некому.
– Достала ты? Каждый день звонишь и начинаешь болтать по часу. Зачем не надо знать про долбодятлов на дороге, как ты сводила Маргушу пописить и покакать, как «Авангард» сыграл с «Ак-Барком», как Василиса таскает сухарики из чашки Маргуши, а Маргуша из чашки Василисы? Понимаешь, мне это не нужно. Я приехала с работы, усталая, приготовила ужин, мы ужинаем с мужем или смотрим телевизор, или я жду звонка от сына из Москвы. А тут ты и начинаешь целый час выливать на меня словесный понос. Ты вот подумай, зачем мне все это нужно? И еще я не могу понять, почему ты Лёню называешь «моя мужа».
– Но, Натанчик, мне не к кому больше позвонить. А у меня беда. К кому же мне тогда обратиться, если не к тебе?
– К врачу обратись! Голову лечи! Всё! Я отключаюсь. Если еще будешь звонить, я внесу тебя в ЧС.
Что же это такое? Что за кошмарный день? Почему всё сразу на нее вывалилось? Ведь всё шло хорошо и на работе, и дома. И ей казалось, что так и должно быть, что иначе не будет.
Начальство ее ценит. Она хороший специалист. Коллеги ее любят, потому что она веселая и добрая. И с ней всем легко. К тому же она никогда не лезет в карман за словом Может поддержать разговор на любую тему. Старая карга Вера Ивановна – замначальника отдела скоро должна была уйти на пенсию. И конечно, она займет ее кресло. С мужем… А что с мужем? И с мужем всё хорошо. Они любят друг друга. Правда, подолгу не видятся. Зато он привозит хорошие деньги. И они могут позволить себе покупать дорогие вещи. Они вместе смотрят сериалы, вместе работают на даче. И ничего не предвещало того, что случилось сегодня. Это было для нее как обухом по голове. Она нисколько не сомневалась в его любви. Хотя он уезжал на вахту на два месяца. И вполне мог там завести женщину. Мог кто угодно, но только не ее Лёня. И конечно, дамы с пониженной социальной ответственностью, кроме антипатии, ничего в нем не могли вызвать. Лёня не такой, он очень верный и преданный только ей. Нет, никогда даже подобной крамольной мысли она не допускала. И вот всё рухнуло в один день. Как будто они сговорились, как будто какой-то заговор против нее.
=
В этот раз психологиня встретила ее как старую знакомую, улыбнулась и кивнула головой. И вообще она не выглядела такой суровой и строгой, как в их первую встречу.
– Я вас понимаю, Нина Петровна. Если бы здесь вместо меня был крупный грузный мужчина, к нему у вас было бы больше доверия. Так уж устроена наша психика. Чем больше комплекция, тем больше доверия. А тут перед вами хрупкая женщина, похожая на подростка. Но вы же сами понимаете, что это ошибочное мнение. Это фантомы нашей психики, типичные заблуждения. Когда мы осознаем, что это заблуждение, мы освобождаемся от него.
Нина кивнула.
– Нина Петровна, вы вполне здоровый человек. Нет у вас никаких психических отклонений. Но есть… как бы это сказать?.. некоторые навязчивые привычки, которые раздражают окружающих людей. Ваша проблема вполне решаемая. Чтобы решить ее, надо сделать три шага. И уверяю вас, что всё тогда буде т хорошо. И вы это очень скоро ощутите.
– Три? – переспрсила Нина.
Она перед походом к психологу решила сдерживать себя и быть немногословной, а лучше вообще молчать. Пока ей это удавалось.
– Да, Нина Петровна.
– Ну, три шага – это всё-таки не три километра.
Хохотнула. Но тут же осудила себя. Нужно сдерживаться. И не смеяться каждый раз над своими словами, какими бы шутливыми они ей не казались. Она была уверена, что в ней очень развито чувство юмора.
– Нина Петровна, первый шаг – это осознание проблемы. Нужно понять, что это проблема, которая вам мешает жить, осознать, откуда пришла эта проблема. Многие проблемы приходят к нам с детства. Что-то было такое в вашем далеком детстве, что создало эту проблему. Вспомните, не было ли в вашем детстве чего-то такого, что вам доставило сильную боль. Совсем не обязательно физическую, но психическую.
Нина вспоминала, когда ее шлепнули, отругали, поставили в угол. Но всё это было не то. У каждого человека в детстве такого добра полным-полно.
– Кажется, я вспомнила. Мне было лет пять. А может быть, шесть. И я впервые столкнулась со смертью. Умерла бабушка. Я ее очень любила. Она же баловала меня. Она лежала в гробу строгая и безмолвная. А мне всё казалось, что сейчас она встанет и заговорит. Просто она уснула. Потом ее отнесли на кладбище, опустили в могилу и закопали. И мне стало страшно. Как же бабушка выберется, когда она проснется? Ведь на ней столько земли. Зачем же сделали это? Не хотели, чтобы бабушка была снова с нами? И наверно, у меня тогда и замкнуло в сознании, что жизнь – это когда постоянно говоришь. А молчание – это смерть. Да! Да! Конечно! Сейчас я уверена, что именно так и подумала тогда.
– Хорошо, Нина Петровна! А теперь давайте сделаем следующий шаг. Поставим себя на место людей, которые вынуждены выслушивать вас. Вот вы пришли на работу, сели на рабочее место. Вам нужно сделать очень срочный отчет. Отчет очень серьезный. И начальство его ждет в течение дня. Ошибки допустить нельзя. И еще у вас ребенок прихворнул, кашляет. И у мужа машина сломалась и нужна большая сумма на ремонт. А без машины ему никак. Ему далеко ездить на работу, а на общественном транспорте это потребует большего времени. И вот заходит второе ваше я и начинает непрерывно болтать, смеясь собственным шуткам, которые ей кажутся очень смешными и ввертывая то и дело исковерканные слова, на которые ваше второе я просто мастерица и ничего не скажет в простоте душевной. Что вы чувствуете?
