Николай Никишин
В гнезде Орла
Произведение не пропагандирует фашизм, нацизм и всё, что с ними связано. Все упоминания персонажей, политики НСДАП, используется исключительно в качестве элемента погружения в события альтернативной истории.
Дана написания: 11 января – 19 июня 2024
Приятного чтения!
Часть I
Глава 1
20 апреля
Холодные капли апрельского дождя бесцеремонно барабанили по крышам автомобилей, припаркованных у элитной школы НАПОЛАС1 в городе Линдеманштадт, (бывшая Гатчина, Троцк, Красногвардейск), в рейхсгау в Московия.
На ветру развевался флаг Великого Рейха, установленный на флагштоке, с изображением свастики в белом круге на красном фоне, а рядом был флаг рейхсгау Московия с горизонтальными полосами – верхняя красная, средняя белая и нижняя черная. На средней полосе располагался желтый шестиугольник, внутри которого на белом фоне была изображена черная свастика. Печальная и удручающая картина. Так подумала молодая девушка Анна, выпускница школы, ныне городской журналист. Сегодня её пригласили выступить перед выпускным классом. К тому же сегодня день рождения фюрера.
Она покинула свой серый «порше», ей его на восемнадцатилетние подарили приёмные родители – немцы, что усыновили русскую девочку из детского дома. О своих настоящих родителях она ничего не знала.
Будучи выпускницей НАПОЛАС, первой элитной школы в рейхсгау Московия, открывшей свои двери только тридцать лет назад, Анна могла претендовать на хорошую карьеру. Стоит понимать, если бы не приёмные родители у простой русской девочки не было не единого шанса в неё попасть, если, конечно, она не соответствовала расовой теории. В целом, руководители Рейха сильно опасались открывать школы в бывших рейхскомиссариатах, пусть Московия и получила статус полноценной территории Рейха ещё пятьдесят лет назад. Образования, технологии и другие блага цивилизации начали появляться в городах бывшей СССР лишь тридцать лет назад. Истребить русских, как нацию не получилось, приходилось интегрировать их в жизнь Рейха. Получалось плохо, напряжение никуда не уходило. Открытие элитных школ давало будущим выпускникам, которые тайно в душе презирали нацистское движение, возможность пробиться в руководство Рейха, а это чревато последствиями. Ещё во время войны секретарь Гитлера Мартин Борман писал Розенбергу:
– «Мы сделаем глупость, если дадим возможность славянам учиться. Образованные люди могут оказать сопротивление». В тоже время, открытие школ давало населению бывших советских республик хотя бы видимый намёк на то, что с ними считаются, как с равными».
В реальности всё было далеко не так, тем, у кого были деньги, ещё можно было жить, другим же приходилось постоянно испытывать на себе, плохое, а иногда даже скотское отношение. От национализма никуда не деться. Удивительно, когда у тебя такие же документы, можешь свободно перемещаться по стране, но ты не немец, а русский.
В целом, во всех школах на территориях бывших рейхскомиссариатов активно пропагандировалась нацистская идеология. Советский Союз был страной с тоталитарным режимом, где монстры коммунисты, во главе со страшным Иосифом Сталиным, порабощали народ и отправляли всех неугодных в Сибирь. Войска Вермахта представлялись воинами освободителями, а обо всех пленных солдатах и угнанных в Германию людях говорили, что после окончания войны, им дали выбор, остаться жить в Рейхе или отправиться на территорию Российской Республики, чьей столицей, после подписания мирного договора, в тысяча девятьсот сорок шестом году, стал Свердловск. Анна знала, что это не правда. Бабушка Грета, мать её приёмной мамы, пусть и относилась к ней хорошо, но много и часто рассказывала, как в детстве в её доме работали пленные советские граждане и солдаты. За людей их считал мало кто. Их никто никуда не собирался отпускать. В пятидесятые Российская Республика смогла вернуть какое-то количество выживших пленных на свою территорию, но их было не более двадцати процентов из числа тех, кому было уготовано окончить свою жизнь в качестве раба.
Девушка шла по школьному коридору, ученики ещё не пришли, уроки начнутся в восемь, сейчас только половина восьмого, кругом висели нацистские знамёна, символика и плакаты, напоминающие всем русским ученикам, от чего их страну спасли войска Вермахта.
Анне было грустно смотреть на всё это. Она жила лучше многих своих земляков, даже получше многих немцев, но в ней словно всегда жило чувство справедливости. Казалось ей хотелось взять реванш у целой страны. Вот только революция – это не финал кубка Рейха по футболу, просто собраться с силами и выйти в финал против Мюнхенской Баварии, как это сделала команда из Хольмгард (Великий Новгород) победив со счётом 0-4 на переполненном олимпийском стадионе в Берлине.
Плакат с той победой гордо висел на стенах школы, как его только повесить позволили. Анна даже остановилась, чтобы посмотреть на фотографии с того матча. Всё это не сказка, это было в прошлом году и одиннадцать русских парней уничтожили звёздных Die Roten2, вместе с их знаменитым капитаном Томасом Мюллером, которого в моменте с четвёртым голом, усадил на пятую точку русский игрок Эдуард Харламов. Анна была на том матче. Она, одна из немногих, кто на стадионе, радовался успеху русской команды. Если им позволили победить в футболе, быть может у них есть шанс собраться с силами и дать отпор. Всё это мечты, Рейх выше всех нас.
Девушка не верила в чудеса. Она оторвалась от плаката и пошла к кабинету своей бывшей классной руководительницы Герды Клозе. Все учителя в школах, разумеется были приезжими немцами. У двери остановилась, помимо учительницы, в помещении находился какой-то мужчина.
– У вас самая молодая школа из системы НАПОЛАС, именно в здесь впервые тридцать лет назад стали брать на обучение русских. В Берлине боялись, что это будет ошибка, но после образования рейхсгау Московия, нам пришлось считаться с населением, как с равными. Вижу, труды не пропали даром. Много ваших учеников пошло после выпуска в школы юнкеров СС, – произнёс мужчина.
– Рада это слышать от вас, герр штурмбаннфюрер, – поблагодарила Герда.
Анна вошла в класс и увидела, что кроме учительницы в помещении находится темноволосый мужчина в чёрной форме с красной повязкой на левом рукаве. Несомненно, большая шишка из Берлина.
– А, Анна. Я хотела вас кое с кем познакомить. – Герда увидела вошедшую девушку. —Позвольте вам представить штурмбаннфюрера СС Гюнтера Швайнштайгера, ЗиПо3. Он сегодня, как и вы, выступит с речью перед нашими будущими выпускниками, – она посмотрела на майора. – Герр Швайнштайгер, это Анна, наша выпускница. Я вам о ней рассказывала, она работает городским журналистом.
– Хайль Рейх, фройляйн Анна! – гордо поздоровался с девушкой майор и поднял правую руку с открытой ладонью.
– Хайль Рейх, герр Швайнштайгер! – поздоровалась Анна в ответ, но руку поднимать не стала.
Майор не стал делать девушке замечание и вернулся к разговору с Гердой. Анна тем временем осмотрела класс. Всё, как и раньше, нацистские плакаты, над письменной доской висят три портрета первых рейхсканцлеров. По центру портрет фюрера Адольфа Гитлера, слева Германа Геринга, а справа Генриха Гиммлера.
– Надеюсь, этот год не будет исключением. Не хочу пугать, но напряжённые отношения с Японией не радуют Берлин, нам нужно много высококлассных офицеров. Пусть они будут даже с территорий бывшей СССР, – Гюнтер посмотрел на фотографию, которая висела в классном уголке. – Русские парни должны понять, что служба в рядах СС и сил Вермахта для них это протянутая рука Рейха, тридцать лет назад они и мечтать о такой возможности не могли. Радует, что парни не упускают свой шанс. Максим, один из моих подчинённых, ваш выпускник.
– Очень смышлёный мальчик. Но это неудивительно. Он воспитывался в немецкой семье, как и Анна. Она тоже наша гордость, – Герда любила хвалить своих лучших учеников. – Вам нужно с ней поближе познакомиться.
– Думаю такая возможность нам представиться, – Гюнтер оценивающе осмотрел Анну. Она красива, молода, среднего роста. У неё тёмные длинные волосы, карие глаза стройная подтянутая фигура, которую подчёркивал серый костюм в стиле Коко Шанель. Немецкие женщины такое не носят. Следит за собой. О немках опять же так сказать нельзя. – Я могу предложить Анне взять интервью со мной для городской газеты. Фройляйн, как вам такая идея?
– Не смею отказать, герр Швайнштайгер, – Анне не очень хотелось брать интервью у Гюнтера. Она ему почему-то не доверяла. На вид ему чуть за тридцать, худощавый с вытянутым лицом, длинным носом, короткими слегка сальными волосами и маленькими хитрыми глазками, что оценивающе сматривали на её. Совсем не истинный ариец. – Можем обсудить встречу сразу после выступление перед выпускниками.
– Waren uns einig!4– ответил довольно Гюнтер.
***
Когда в школу пришли ученики, Анна вместе с Гердой и Гюнтером отправились в актовый зал, где собрали будущих выпускников. Там все, стоя прослушали гимн Рейха «Хорст-Вессель-Солгал». Учителя выступили с речами о важности идеологии. Они напомнили всем ученикам, о возможности, которую предоставил им Рейх – учиться на равных с немецкими школьниками, и, конечно же, не забыли упомянуть страшных коммунистов. Затем выступила Анна, её пригласили только в качестве примера того, что из русской девочки может вырасти большой человек. Она дала напутствующие слова ребятам, которых ждал выпуск во взрослую жизнь. Завершал торжественное мероприятие Гюнтер. Из всего его выступления Анна запомнила, как он процитировал фюрера:
– Воспитание должно ставить перед собой цель сделать ваши тела гибкими, характеры твердыми, а умы холодными. Хайль Рейх!
Выпускники повторили за ним, поднимая правую руку с открытой ладонью. Он для них был тем, к статусу которого они стремились. Они хотели стать элитой Рейха. Все годы в школе им хорошо промывали мозги. Анна в отличие от них, умела мыслить рационально. Никому они в Берлине не нужны. Тот, кто попадёт в СС или просто вступит в ряды Вермахта, будут первыми, кого отправят к высадке на американские территории Японии.
После выступления к девушке подошёл Гюнтер:
– Надеюсь, вы не против, если наш с вами разговор состоится вечером. Я с моими офицерами остановился недалеко, в отеле Fairmont. Мы могли бы поужинать в отличном ресторане. Днём я буду занят, служба не ждёт.
– Как вам угодно, герр Швайнштайгер. – Анне и так не слишком хотелось брать интервью у Гюнтера, а тем более не нравилась идея ужина с ним. Вот только отказать она не могла. – Во сколько мне прийти?
– Приходите в десять. Я встречу вас в вестибюле. Надеюсь, вы оденете своё самое красивое платье.
Анна кивнула и покинула зал. Домой не пошла. По просьбе Герды, она осталась, чтобы выступить перед ребятами, которых интересовала журналистика. Такие ребята ей понравились больше, чем парни, стремившиеся стать солдатами. Они были более живыми, подмечали проблемы в стране, пусть не открыто, но выступали за полноценное равноправие всех жителей, а не только определённых слоёв населения, бывших рейхскомиссариатов.
Так прошёл весь день. Дождь закончился. От волнения перед встречей с Гюнтером, Анна даже решила прогуляться до дома пешком. Машину оставила у школы, пить она не планировала, заберёт её вечером.
По пути ей встречались хорошо одетые немцы и другие выходцы из бывших стран западной Европы. Русские и славяне сильно от них отличались, не только одеждой, но и поведением. В них не было столько пафоса и чувства собственной важности. Почти всегда они ходили пешком или ездили на общественном транспорте. Позволить немецкий автомобиль мало кто из них мог. Сам Линдеманштадт представлял из себя типичный город Рейха. После войны новое правительство принялись всё менять в соответствии с имперскими градостроительными планами. Цветущая жемчужина под Санкт-Петербургом превратилась в унылый индустриальный центр, целиком поставленный на службу военной машине Рейха. Старых зданий практически не осталось, их заменили серые безликие панельные многоэтажки на прямых улицах. Повсюду висели плакаты и лозунги, прославляющие нацистский режим и с недавних пор были расставлены рекламные щиты с информацией о грядущих выборах. Время от времени по городу разносились звонкие свистящие звуки скоростных поездов, отправляющихся в путь с ЖД вокзала.
Так Анна добралась до дома. В котором ей постоянно чего-то не хватало. В коридоре она посмотрела на себя в зеркале. Молодая, красивая, хорошая работа, есть деньги, но такое чувство, что она проживает не свою жизнь. Она не немка и никогда ей не будет. Вот только, как быть кем-то другим, когда кругом Рейх.
Глава 2
Наступил вечер. Анна выполнила просьбу Гюнтера и надела синее красивое платье от Louis Vuitton. Накинула поверх него пальто и на такси отправилась в отель Fairmont. Он находился на центральной улице имени генерала-фельдмаршала Вильгельма Риттера фон Лееба, бывшая Советская. Вильгельм прославился тем, что взял Ленинград, а затем, по приказу фюрера, сровнял город на Неве с землёй.
Отель Fairmont был построен в конце прошлого века и практически копировал одноимённый отель из Гамбурга. Правда был меньше и имел всего пять этажей, но воплощал в себе настоящую европейского роскошь, непревзойденную элегантностью и безупречное гостеприимство. Здесь останавливались гости из столицы и офицеры СС. Линдеманштадт был важным железнодорожным узлом, связывающий рейхсгау Московия, Вартеланд и Финляндия. Вокруг города также было много важных стратегических объектов – авиационных заводов, взлетно-посадочных полос.
В отеле Анну сразу встретил Гюнтер. Он был в той же самой форме, как и в школе.
– Вы прекрасны, фройляйн Анна! – сделал комплимент Гюнтер.
– Спасибо, – сдержано поблагодарила Анна. Она заметила, как его маленькие серые глазки мерзко оценивающе посмотрели на неё.
У девушки из рук сразу забрали пальто и отнесли в гардероб. Гюнтер взял Анну под руку и повёл её к лестнице.
– Надеюсь вы не против? – самодовольно спросил Гюнтер.
– Нет, – соврала Анна. Ей уже хотелось, поскорее уйти из отеля. Не хотелось идти под руку с Гюнтером. К тому же, молодые лейтенанты в черной форме офицеров СС, с тремя серебряными звездочками на петлицах, которые глядели на нее, вызывали дискомфорт. Одного она даже узнала. Это был Максим Аппель, высокий светловолосый парень с зелёными глазами. Он, как и она, выпускник НАПОЛАС, только на год старше. Закончил школу юнкеров СС.
Максим печально и обижено посмотрел на девушку, словно хотел видеть себя на месте Гюнтера. Странно, в школе он не проявлял к ней никого внимания. Скромный и застенчивый. Таким Анна его запомнила. Может просто она теперь стала женщиной, а он перестал быть мальчиком.
– Не беспокоить! – отдал приказ офицерам Гюнтер.
– Есть, штурмбаннфюрер, – подтвердили офицеры.
– Нашему с вами общению ничего не помешает, – заверил Гюнтер Анну, и они поднялись на третий этаж. Ресторан был на пятом. – Я заказал нам всё в мой номер. На этаже кроме нас никого не будет. Хочется пообщаться в спокойной обстановке.
Анна промолчала. Ей это сильно не нравилось. Даже пугало.
В номере её ждала приглушённая атмосфера, всё освещение исходило от небольшой настольной лампы. На столе стояла бутылка вина и пара бокалов.
– Присаживайтесь, фройляйн Анна! – Гюнтер выпустил Анну из рук и прошёл вперёд, выдвинув для девушки стул.
– Спасибо, – Анна села и начала капаться в своей сумочке. – Вы будете не против, если я попрошу повесить петличку на ваш воротник? Так будет лучше для записи, когда я буду задавать вам вопросы.
– Нет, но хочется немного пообщаться неформально, – Гюнтер попытался мило улыбнуться, получилась улыбка страшного клоуна. – Вина?
– У меня больные почки, – Анна солгала и прикрыла бокал ладонью. Пить с Гюнтером она не хотела.
– Жаль, – с нескрываемым разочарованием произнёс Гюнтер. Однако он поверил. – Если хотите есть, то можем сделать заказ, стоит только щёлкнуть пальцами, и всё подадут.
– Я пока не голодна, – Анна постаралась мило улыбнуться.
Гюнтер налил себе вино и сел на против Анны. Сделал пару глотков, затем заговорил:
– Анна, что вы думаете о предстоящих выборах?
– Выборах рейхсканцлера? Однозначно сказать нельзя, кто победит. С одной стороны, претендентом на победу видится Марио Штиндель, он Военный министр, у него большая поддержка народа. С другой стороны, большую конкуренцию ему может составить Рудольф Альтман. Его программа «Равный гражданин», по задумке которой все граждане страны должны стать равными не только на бумаге, выглядит очень интересно. Его поддержат во многих рейхсгау.
– Интересная позиция. Я полностью с вами соглашусь. Штинделя поддержат немцы в центральных гау, а вот Альтмана все бывшие рейхскомиссариаты. Меня это не радует, но радует одно, что голос немца будет иметь вес два голоса против одного. Так шансы у Штинделя на победу возрастают. Не нужно делать всех равными.
– Это неправильно, – возразила Анна.
– Нет, фройляйн Анна, правильно. Все покорённые народы должны знать своё место и радоваться уже тому, что они не загнаны в границы своего рейхсгау. Был бы жив фюрер, он бы такого не допустил, – Гюнтер откровенно считал Анну ниже себя.
– При Гитлере не было и выборов. – Анне не нравился разговор.
– Власть должна держать покорённые народы в страхе, а вот нынешняя слишком много позволяет, – Гюнтер залпом осушил бокал и налил себе ещё.
– Если бы не создание рейхсгау и набор мужчин с этих территорий в армию, Рейх не имел бы чем-либо ответить укрепившейся Японии. Фау-5 уже давно их не пугают. У них, как и у нас, есть ядерное оружие. Только сила армии Вермахта сдерживает Империю от нападения на нас.
– Тут соглашусь, – Гюнтер отпил вина. – Но в любом случае, лучшие солдаты в армии – немцы, а не итальянцы, испанцы, финны, румыны и уж тем более не русские… – допил бокал и налил ещё. – Давайте поговорим о другом. Не знаю, почему меня дёрнуло говорить о политике. – он снова попытался улыбнуться. Опять плохо.
Анна молча согласилась.
Дальнейший разговор всё не ладился и не ладился. Гюнтер перестал оскорблять все нации и начал делать неудачные комплементы Анне. С каждым бокалом он всё больше пьянел, пока не произошло то, чего девушка боялась больше всего.
Гюнтер отставил бокал на стол и подошёл к Анне сзади. Положил руки ей на плечи и заговорил:
– О, фройляйн Анна! Вы такая прекрасная. Знайте, я могу увести вас в столицу, где лучшие издательства будут готовы перегрызть друг другу глотки, лишь бы вы работали у них.
Он наклонился и пальцы его правой руки провели по щеке Анны, а левой по её нагим бёдрам. По коже девушки пошли мурашки. Она не знала, что ей делать. Она в руках Гюнтера, и если он захочет он возьмёт её, как вещь, как игрушку с которой капризному немецкому мальчику очень хочется поиграть.
– Прошу! Не надо, герр майор, – Анна попыталась убрать руки Гюнтера. – Вы пьяны! Пожалуйста, не надо.
– О, фройляйн Анна! Я опьянён вами! – говорил майор красиво, вот только в его глазах Анна видела весь вечер совсем не любовь, а животную похоть. – Не стоит мне отказывать…
Левая рука майора оказалась под платьем девушки. Анна почувствовала, как пальцы Гюнтера оказались под трусиками. Он начал целовать её в шею. Из глаз девушки потекли слёзы, она вся задрожала.
– Прошу! Не надо! – взмолилась Анна. Но майор её больше не слушал. Девушка продолжала сидеть на стуле, пока бретельки её платья соскользнули вниз, оставив на ней лишь телесного цвета лифчик.
Анна, плача, попыталась прикрыться. Майор тем временем убрал руки и принялся расстёгивать ремень. Его не волновали слёзы девушки. Сколько их было у него. Неважно кто они: серьёзные немки, весёлые хорватки, горячие испанки или хрупкие россиянки. Все они были его, он их брал, как хотел и когда хотел. Для Анны никаких исключений не будет.
– Я буду нежен! – Гюнтер решил оставить штаны пока на себе и вернулся к телу Анны.
Она, тем временем, пыталась быстро решить, что ей делать. Из-за страха, у неё плыло перед глазами. Выходом виделось только обороняться. Если сегодня ночью она не ляжет под Гюнтера, не то что её карьера, вся её жизнь может пойти под откос. Лучше так, чем позволить самодовольному и самовлюблённому майору обесчестить её. Когда руки немца расстегнули застёжки лифчика, девушка не выдержала, резко схватила бокал со стола и ударила им Гюнтера по лицу.
Сосуд разбился в дребезги, поранив осколками лицо Гюнтера. Майор пошатнулся, и от неожиданности, упал на колени, с болью проклинаю Анну.
– Поганая русская hure5! – от любви майора к Анне не осталось и следа.
Девушка стояла, как вкопанная. Ей нужно бежать, но от страха её словно парализовало. Гюнтер тем временем вскочил на ноги и ударил её тыльной стороной ладони левой руки по лицу.
Анна повалилась на пол и впадении стащила на себе скатерть, бутылка вина и столовые приборы попадали на неё. Правая щека ныла от боли.
Нет сил бежать, и майор это прекрасно видел. Не спеша, он попыталась вытащить из своей щеки вогнанные осколки. Некоторые вошли на мертво, нужно к врачу, но это потом, с начала Анна.
– Hure, зачем ты это сделала? – Гюнтер схватил Анну за волосы и потянул на себя. Девушка зарыдала. – Зачем? – он начал её трясти, словно тряпичную куклу. – Ты будешь молить о пощаде, раз не хочешь по-хорошему.
Гюнтер отпустил волосы девушки, вытащил из штанов ремень и несколько раз силой полоснул им по нагой спине девушки.
– Нравится? – со звериным оскалом спросил майор.
Анна истерично кричала, Гюнтер тем временем продолжил её истязать. Нанеся девушке с десяток ударов, он успокоился. Положил ремень на стол, спустил штаны, задрал у Анны платье, стянул с неё трусики и всем своим весом прижал её к полу.
– Сейчас ты ощутишь в себе здоровенный немецкий schwanz6!
Ладони майора упирались в пол, ещё немного, и девушка будет обесчещена. Нет! Она так просто не сдастся. Анна краем глаза увидела, упавшую со стола вилку. Она схватила прибор и насколько хватила сил вогнала его в правую руку немца. Тот взвыл, упав на спину без штанов и хватился за руку. Анна смогла выбраться из-под немца и ударила ногой в его оголённый пах.
Практически обнажённая, она побежала к выходу. Но едва Анна успела потянуть за ручку, как та распахнулась, и пред ней предстала высокая фигура Максима Аппеля, подчинённый Гюнтера, видимо, прибежал на крики.
– Герр штурмбаннфюрер, что у вас случи… – не успел спросить он, как увидел перед собой, заплаканную и побитую девушку.
– Помогите, прошу… – взмолилась Анна.
Глядя в её испуганные глаза Максим всё понял, внизу он посчитал, что Анна с лёгкостью ляжет под майора. К своему счастью, он ошибся.
– Давай эту hure! – со злостью вытащив из руки вилку, прорычал майор.
– Герр штурмбаннфюрер, вы пьяны. Прошу вас, не делайте того, о чём вы потом пожалеете, – Максим жестом показал Анне спрятаться за его спиной.
– Я отдаю себе отчёт. А вы унтерштурмфюрер Аппель, похоже, отказывайтесь выполнять приказ. Ничего! – Гюнтер сплюнул прямо на пол. – Я с вами позже разберусь, но с начала эта dreck7 за всё заплатит! – Он достал из кобуры пистолет и направил его на подчинённого. – Последний раз приказываю. – лицо Гюнтера истерично скривилось. – Уйдите!
– Нет! – твёрдо сказал Максим. – Вы пьяны. Вы позорите своим поведением честь офицера! Прошу вас, успокойтесь. Я позабочусь, чтобы никто не узнал об этом инциденте.
– Инциденте… – Гюнтер обтёр раненную руку о свою рубашку, оставив на ней окровавленный след. – Уйди, иначе сегодня будешь лежать вместе с ней в канаве!
Майор решил действовать решительно и бросился на Максима, но лейтенант успел выхватить из кобуры свой вальтер и выстрелил. По всему этажу отеля пронесся хлопок от выстрела, а бездыханное тело Гюнтера с дурой во лбу, камнем рухнуло на пол.
– Он мёртв? – спросила Анна, выглянув из-за широкой спины Максима. Она, из-за паники, ещё не пришла в себя. Для неё происходящее последних минут, было страшным сном.
– Да… – Максим убрал пистолет в кобуру, понимая всю патовость ситуации. Он вошёл в номер и прикрыл дверь. Этаж пуст, но на звук выстрела сейчас сбегутся и другие офицеры, а также охрана отеля. Нужно что-то придумать. – Подыграй мне. – лейтенант обратился к Анне. – Начинай стонать, как будто тебе хорошо, и как можно скорее.
– Что? – испуганная, практически голая девушка слёзно посмотрела на Максима.
– Прошу! Делай, что я сказал. Иначе нам конец!
Максим развернулся к двери и быстро вышел. Вовремя, к номеру уже спешил десяток других офицеров и работников отеля.
– Максим, что случилось? – спросил лейтенанта один из сослуживцев. – Мы слышали выстрел!
– Всё в порядке. Гюнтер развлекается! – Максим развёл руки в стороны. – Разве не слышите?
Все прислушались. Из номера доносились стоны наслаждения. Анна отлично подыгрывала.
– Герр штурмбаннфюрер поставил меня здесь, чтобы никто не мешал ему отдыхать. Ему вряд ли понравится, если он выйдет и увидит всех вас окруживших номер.
– Уходим! – скомандовал сослуживец Максима. – Каждую неделю одно и то же…
Этаж снова опустел, и Максим вернулся в номер. Анна продолжала изображать верх человеческого наслаждения. Да так маняще, что лейтенант даже сам на секунду возжелал её. Однако быстро отогнал от себя похабные и дикие мысли. Он не опустится до Гюнтера.
– Все ушли. Можешь прекращать, – он плотно прикрыл дверь.
– Спасибо… – прошептала Анна. Она начала приходить в себя и заметила, что её грудь всё ещё обнажена, поспешила вернуть бретельки платья на плечи, одна была порвана.
– Вот, прикройся! – Максим подал Анне свой чёрный мундир.
Девушка приняла его. Лейтенант на неё не смотрел, она заметила на его лице ноту смущения и его порозовевшие щёки. Он милый, наверняка нет отбоя от женщин. С данными мыслями, Анна даже забыла, что сидит в паре метров от мёртвого майора СС.
– Нам надо отсюда выбираться… – Максим начал ходить по комнате. Воротник рубашки его душил, он расстегнул несколько верхних пуговиц. Подошёл к окну и заметил пожарную лестницу. – Уходим.
– Как? – Анне совсем не хотелось прыгать в окно. – Куда?
– Не в окно! – с улыбкой подметил Максим. Он старался держать боевой настрой. Иначе, лучше застрелиться прямо в этом номере. – Майору он больше все ровно не понадобится. – Лейтенант обшарил карманы мёртвого командира и забрал его пистолет, какие-то документы и не много налички. Банковскую карточку и телефон оставил, в них встроены датчики слежения. – За мной!
Максим открыл дверь, проверил чисто ли в коридоре. Пусть свободен, махнул Анне и вышел из номера. Девушка застегнула мундир на пуговицы и поспешила за лейтенантом, закрыв дверь на ключ.
– Я первый. Ты сразу за мной, – Максим открыл окно и вылез на пожарную лестницу. Старая проржавевшая конструкция заскрипела, но держалась. – Нам надо покинуть город!
– Нас будут искать… – тихо сказала Анна.
– В любой другой день, из Берлина ради нас прислали бы целый полк. Но через несколько часов в городе произойдут некоторые события, о которых я не могу тебе рассказать. Они привлекут больше внимания, чем мёртвый Гюнтер. Его тело не наделает много шума…
– Какие события? – перебила девушка.
– Позже ты узнаешь. У меня из-за тебя будут неприятности. Я хоть и маленький, но всё-таки винтик в одном большом механизме. Одно радует, без меня ничто не развалится.
Анна не понимала слов Максима, но расспрашивать его больше не о чём стала. Он сегодня спас её ценой карьеры и продолжает спасать. Молчание – всё, что она могла предложить ему в данный момент.
Оказавшись на твёрдой земле, Максим внимательно прислушался. Линдеманштадт спал. Вдалеке были еле слышны проезжающие машины, а на небе сияли яркие звёзды, такие близкие, до которых, можно дотянуться рукой. Жаль, что это только так кажется, но когда-то и полёт в космос считался лишь мечтой, и может и падение нацистского режима, – не такая уж и сказка.
– Нам нужно найти машину! – вслух подумал Максим. – Есть идеи?
– У меня есть машина, – поёжившись ответила Анна, дрожа от прохлады апрельской ночи.
Лейтенант удивлённо на неё посмотрел. На свою офицерскую зарплату он пока не мог позволить себе автомобиль.
– Ключи с собой?
– Должны. – Анна покопалась в сумочке. – Нашла!
– Далеко машина?
– У школы.
– У НАПОЛАС?
– Да, – Девушка кивнула. – Мне нужно домой. Собрать вещи.
– Нет времени. – Максим посмотрел на свои часы фирмы Doxa. Те показывали без пятнадцати одиннадцать. – В полночь всё начнётся.
Анна не стала спрашивать: «Начнётся что?». Лейтенант этому молча обрадовался. Девушка не глупая, посмелее многих. Она первой дала отпор Гюнтеру. Достойна уважения. Возможно даже сможет помочь. Но это всё потом. Для начала нужно покинуть город.
Без происшествий они добрались до машины Анны. Максим ещё больше удивился и даже позавидовал, увидев, что девушка ездит на «порше».
– Я поведу! – решил он. Анна возражать не стала.
Лейтенанту ещё не доводилось ездить на такой мощной машине. Он даже не смог с первого раза её завести. Анна сочла, что это всё из-за нервов, а не неопытности. Она думала, что в офицеры СС очень хорошо зарабатывают. Знала бы она, что некогда, только из-за одного черепа на фуражке, внушающее страх элитное подразделение, сейчас переживает совсем не лучшие дни.
– Mit Gott8! – сглотнув слюну прошептал себе под нос Максим, когда наконец машина тронулась с места.
Больше он ни произнёс не слова, пока они не покинули пределы города и не проехали вывеску «Плескау 152 мили». Анна печально посмотрела в окно, Линдеманштадт остался позади, как и вся её прошлая успешная жизнь, от неё осталось только машина. Да и ту, скорее всего придётся бросить.
Со слезами на глазах она продолжала смотреть на город, залитый огнями, хотела перевести взгляд на Максима, как в районе ЖД вокзала небо осветило ясное зарево и раздался оглушительный хлопок.
Лейтенант оставался спокойным, он открыл окно и выбросил на дорогу свою чёрную фуражку, с нацистским орлом на козырьке и черепом над серебристым филиграном.
– Es ist Zeit verging Reich! Wir müssen die Reich ausrotten! – с радостью воскликнул он. – Мир изменится, а изменится он сегодня!
