Николай Чижов
Душа моей души
– А вот с клиникой и школой у меня ничего не вышло, – признался Вагин. – Директриса школы, единственное официальное лицо, была за рубежом на гастролях. Всю бухгалтерию ведет якобы она сама. Главврач клиники со мной отказался говорить, от остальных никакой информации получить не удалось. И придумать, какие книги им нужно было переводить с древних языков, я, честно говоря, не могу.
Повисла долгая пауза. По тому, как неохотно взялся за следующую тему Вагин, Максим понял, что сказанное ему не понравится.
– Также мы выяснили, что ваша жена посещала сайт знакомств M***. Информации из даркнета и симки оказалось достаточно, чтобы взломать ее аккаунт.
Перчинка ревности упала в незажившую рану.
– Из того, что мы выяснили, складывается следующая картина. Речь не шла о романтических свиданиях, всякие попытки, если таковые имели место, мгновенно пресекались. Учитывая возраст ее собеседников, это точно не про любовь. Могу вас успокоить. Из переписки можно заключить, что она чем-то торговала. Товар передавался из рук в руки. Скажите, вы не встречали раньше что-то подобное? Мы нашли это в личных сообщениях.
На листе бумаги Вагин продемонстрировал беспорядочный набор букв на кириллице, перемежаемых цифрами.
– Похоже на токен. Или на электронно-цифровую подпись. Но кириллица-то тогда почему?
– Нас тоже это удивило. Есть предположение, что товаром была сама эта последовательность символов. Но что это… Не криптовалюта, не номер криптокошелька. Какой-то шифр, понятный только тем, у кого есть ключ. Подобные последовательности встречаются в нескольких сообщениях, к делу они приложены все. Но в каждом наборы символов абсолютно разные. Наши криптографы прогнали их по стандартным процедурам. Это ни к чему не привело. На общеупотребительные известные языки не похоже. Если это действительно токен, то рыться бессмысленно. Для дальнейших исследований нужен больший массив данных, а тут только несколько фрагментов. В общем… это все, Максим. Можем мы еще чем-то вам помочь?
– Нет, спасибо. Вы сделали достаточно.
– И напоследок, Максим Евгеньевич, – странным голосом добавил вдруг Вагин. – Я вам очень не рекомендую лезть в эту историю самостоятельно.
Максим поднял глаза от папки:
– Почему?
– Мы выяснили, что один из ее друзей по сайту знакомств умер на прошлой неделе. Так же – во сне. Скорее всего, мы имеем дело с каким-то новым наркотиком или чем-то подобным. Возможно, с вашего разрешения, нужна будет эксгумация. Но пока для этого нет достаточных оснований. Если вы решите продолжить расследование, доверьте это профессионалам.
**
Оставшись один, Максим просмотрел материалы. Он не признавал тайн. Во что же ты, Света, влипла? Разговаривать и договариваться с людьми, получать необходимую информацию и обобщать было работой Максима. Поэтому он начал с клиники.
– Клиника эстетической медицины на ***кой. Здравствуйте!
– Добрый день, могу я записаться на прием к Шушматому Григорию Андреевичу.
– Как я могу к вам обращаться?
– Максим.
– Очень приятно, Максим. Уже у нас бывали?
– Нет. Первый раз. Знакомые рекомендовали. Говорят, у вас отличная клиника, очень профессиональные дерматологи, – войдя в роль, врал Максим.
– Вы правильно сделали, что обратились к нам. У нас действительно работают профессионалы высокого уровня. К сожалению, Григорий Андреевич сейчас прием не ведет. Могу я вам порекомендовать другого специалиста?
– Простите, но не стоит. Мне советовали именно его.
– Максим, я вас поняла. Оставлю вашу заявку и перезвоню вам, чтобы уточнить удобное время. Возможно, мне удастся что-нибудь для вас сделать. Пожалуйста, продиктуйте свой телефон.
В балетной школе работал автоответчик. Тогда Максим написал на указный электронный адрес и после текста прикрепил абракадабру на кириллице из материалов Вагина. Ответ пришел почти тут же: ему назначили встречу.
Старинный двухэтажный особняк в Серебряническом переулке с колоннами и львами у входа глыбой навис над пешеходной улочкой. Лепнина, женские лица на наличниках. Максиму, которому нравились гладкие дома из стекла и металла, физически свело челюсть от этой «богемщины».
Внутри было тихо и темно. Зевающий охранник махнул в направлении дальнего крыла. Максим двинулся вперед по сонным коридорам с высокими дверями без табличек. Откуда-то отчетливо запахло кошками. Подгнивший линолеум потрескивал под ногами. В открывшемся Максиму прокуренном кабинете сидела старая женщина с пучком седых волос и настолько прямой спиной, точно проглотила палку. Худое лицо с заостренным носом не выражало эмоций. На женщине было строгое черное бархатное платье, украшенное синим камнем в золотой оправе, стилизованной под пчелу. Занятая сортировкой каких-то бумаг, она едва взглянула на вошедшего и молча указала на стул за позолоченным столом с кривыми ножками.
– Мадам Шварцвальд? Добрый день, я Максим.
Она поднесла к губам длинный черный мундштук. Сморщенные губы сделали затяжку.
– Моя жена Светлана Петрова вела с вами дела. К сожалению, она умерла. При очень странных обстоятельствах.
– Мои соболезнования. – Голос был хриплый, как и положено заядлой курильщице. – Но, надеюсь, вы здесь все же по другому поводу.
Максим, не мигая, смотрел ей в глаза.
– Ах, нет? Чего же вы хотите от меня тогда? – она улыбнулась – самым краешком губ. – Понятно. Вы меня провели.
– Извините, – неискренне извинился Максим.
– И вы меня извините. Ничем не могу вам помочь. Дверь за вами, – не меняя позы и выражения ответила директриса.
– Я отсюда никуда не пойду, – упрямо сказал Максим. – Мне нужны ответы.
– О… Тогда я звоню охране.
Максим рванулся к столу и сжал ее, хрупкую и сухую, словно ветка, руку поверх черного рукава. До трубки Мадам донести ее не успела.
– Пожалуйста. Я прошу вас.
Из груди мадам Шварцвальд выпорхнул воздух или звук. На миг ударился о губы. Вонзился в Максима. Накатила дурнота. Его тело, – определил он с самого его удивившей отстраненностью, – словно погружалось в стремительно застывающий бетон.
– Пожалуйста, не сопротивляйтесь, – сказала Мадам, не меняя ровного тона, – а то задохнетесь.
Прищуренные от едкого дыма глаза не отрывались от лица Максима.
Мышцы груди медленно деревенели. Воздуха не хватало. Дышать становилось все труднее, и Максима охватила паника. Дыхание участилось.
– Дышим-дышим. Вдох, вы-ы-ы-дох-х-х, вдо-о-ох-х, вы-ы-ы-дох. Вот так, молодец.
Максим попытался расслабиться, но легкие сдавливало все сильнее. Наконец он понял, что может дышать маленькими полувдохами, фактически не поднимая грудь, мышцы которой точно сделались стальными прутьями. Пошевелиться он был не в состоянии.
– Упрямец и однолюб. Люблю таких.
Пчела на лацкане платья ожила, поднялась в воздух и прилетала посмотреть на Максима поближе.
Мадам затянулась снова. Она явно наслаждалась ситуацией.
– Я думала, буду покупателем. Но, похоже, я теперь в роли продавца. – Ловкое движение – и пепел вновь слетел с сигареты. Красный огонек подмигнул Максиму, как заговорщик. – Вот что вы мне заплатите.
Вслед за этим Мадам показала Максиму бумажку с цифрами, написанными синими чернилами.
Денег требовалось примерно столько, сколько оставила Света.
– За что я плачу? – прохрипел наполовину обездвиженный, наполовину задушенный Максим.
– За голосовое сообщение, – ответила, выдыхая дым, Мадам.
– От Светы? – с надеждой спросил Максим, но вслед за этим инстинктивно вспомнил о дипфейках.
– От меня. – Тон Мадам был по-прежнему невозмутим.
Максиму оставалось только беспомощно огрызнуться:
– Вы что-то не то, мне кажется, курите.
– Я дам вам то, чего вы так желаете: свидание со Светой! – с нажимом сказала Мадам.
– Света – мертва! – Сдерживаться не выходило. Кричать – не получалось. Поэтому он полузадушенно хрипел. – А ваша попытка меня развести…
Лицо Мадам побелело. Она приблизилась почти вплотную. И Максим увидел, что сквозь тонкую морщинистую кожу виднеются белые кости черепа.
– Молодой человек, – губы задвигались, и белая челюсть заходила под кожей. – Я хочу вам сказать, что это выгодное предложение. Многие бы на него согласились, просто никто им не предлагает. Вы же жить без нее не можете. Как думаете, из чего состоит этот мир? – Риторический вопрос вызвал в голове Максима неудержимый рой мыслей, среди которых всплыли вдруг даже какие-то понятия из курса субъядерной физики.
– Мир состоит из Историй, – наставительно продолжила Мадам. – Есть такая История. Называется «Подлесок». Или «Гости». Она позволит очутиться на опушке Великого Леса, где и застряла ваша Света. Может, она все еще там. Заодно вы поймёте, почему все это стоит таких денег. Вам , думаю, понравится.
– Какая история? О чем вы вообще? Раз уж мы бизнес-партнеры… – Он сделал ударение на слове «бизнес». – Скажите, чем Света торговала с вами?
– Ах! То есть вы даже не знали, что пытаетесь мне продать? – Мадам зашлась сухим старушечьем смехом. – Историями. Историями Великого леса.
– Сотни миллионов за… сказки?! Вы е@нулись здесь что ли все?
Мадам влепила ему крепкую затрещину. Такую не ожидаешь от сухонькой старушонки.
– Молодой человек! Где ваши манеры? В следующий раз возьму линейку и буду бить по губам… С Историями не все так просто. Истории защищают сами себя. Историю можно только рассказать. Записать ее нельзя – она прожигает бумагу, а читающий ее слепнет и сходит с ума. Света брала их в Великом лесу, в своих снах. Во сне человек читает и пишет, хотя всем известно, что глаз и рук у сновидца нет.