Николай Аркадьевич Липкин
Топорик
Одним резким движением Петр рубанул топориком по указательному пальцу Иннокентия Адамовича. Пульсирующим фонтаном брызнула кровь, Шпак обескуражено захлопал глазами, глядя на кровоточащий обрубок.
Лев Григорьевич тем временем продолжал:
– И последнее, что я особо хотел бы отметить. Это, безусловно – трудовая дисциплина. Я все, конечно, понимаю, и мне не понравилось, если бы передо мной сидели и в носу ковырялись… Но это же не повод сотрудникам пальцы рубить!.. Так и пальцόв не наберешься!
С негодованием он показал рукой в сторону Петра и Иннокентия Адамовича. Все присутствующие разом повернули головы. Елизавета Петровна укоризненно посмотрела на Петра поверх опущенных на кончик носа очков:
– Совершенно согласна с Львом Григорьевичем. В бытность моей работы на заводе «Красный коммунар» я тоже любила в носу ковыряться. И сейчас ковыряюсь, конечно, если никто не видит. И мне, слава Богу, за сорок два года моей трудовой деятельности ни одного пальца не отрубили!
– А мы между прочем вовсе и не любовники, а просто дружим! – поднявшись со своего места хором заявили Иммануил Рахмонович и Илья.
Петр перевел взгляд на Льва Григорьевича так и продолжающего стоять с вытянутой рукой. Почему-то раньше он никогда не замечал, что на правой руке у того не хватает двух пальцев.
Жена на неделю уехала к маме. Готовить не хотелось, и по дороге домой Петр купил пачку пельменей и две бутылки пива. Отварил пельмени, вывалил их в глубокую тарелку, щедро залив сверху сметаной. Открыл банку с маринованными грибами тещиного приготовления. Придвинул к кровати табуретку, используя ее в качестве столика для еды. Бухнулся прямо в джинсах на не застеленную постель. Жена увидела бы – убила! Пиво открыл вилкой.
Ткнул пультом в телевизор. Должны были показывать футбол, кубок Чемпионов, но вместо этого почему-то шла какая-то унылая передача. Ведущая за кадром с сочувственным придыханием, под соответствующую музыку повествовала о нелегкой судьбе и коллизиях жизненного пути известной престарелой актрисы. Та, под ручку с супругом, преисполненная достоинства с красивым сосредоточенным лицом уходила вдаль по заснеженной дорожке своей дачи. Пиво и сытные пельмени настолько притупили в Петре восприятие действительности, что он честно просмотрел передачу до очередного рекламного ролика. Та же актриса гладила себя по лицу, показывая всем, какая у нее, не смотря на возраст, гладкая и бархатистая кожа, благодаря новому крему. Петр начал щелкать пультом. По другому каналу шутили комики. Их было очень много, сменяя друг друга, они кого-то пародировали, передразнивали, пели частушки, плясали. Номера были разнообразнейшие, но главной шуткой, повторяющейся из выступления в выступление, было, когда толстый гадливый мужчина изображал женщину, переодеваясь в обтягивающее платье и колготки. По следующему каналу шло что-то патриотичное из рубрики «как у нас хорошо и как у них плохо», остальные каналы слились в единое говорящее-поющее что-то.
Выключив телевизор, Петр ногой отодвинул от кровати табуретку с едой. Некоторое время так и сидел в полной тишине, допивая пиво. Покой нарушил телефонный звонок.
– Привет! – раздался голос жены, – что делаешь?
– Ничего, как ты там?
– Нормально… По тебе и по дому только очень скучаю.
– Я тоже скучаю.
– Ну ничего, ничего, я завтра уже приеду.
– А я завтра в командировку в Москву уезжаю.
– Надолго? – Голос жены стал расстроенным.
– Да нет, на один день: завтра утром выезжаю и в ночь постараюсь обратно.
– Ой, а может не поедешь? Я так за эту неделю соскучилась…
– Надо. К сожалению, надо, – немного подумав, твердо произнес Петр.
– Ладно, что ж делать? Надо так надо, – грустно произнесла жена. – Спокойной тогда тебе ночи. Выспись перед дорогой.
– Тебе тоже. Спок-нок.
– Спок-нок, я тебя люблю.
– Я тебя тоже люблю.
Положив телефон, Петр только теперь понял, что он действительно очень скучает по жене и очень хочет поскорее ее увидеть.
Посмотрел на часы: почти одиннадцать часов, завел будильник на полшестого. Топорик положил под подушку, лезвие успокаивающе мерцало тусклой синевой. Лег с радостной улыбкой. «До поезда еще вполне можно хорошенько выспаться. А там прямо с вокзала на такси, и – в Останкино!» – уже засыпая, думал он, нежно поглаживая топорик.
