Николай Полевой
Вольный мученик

Обратимся к царству растений. Прекрасное, здоровое дерево, если его не чистить, не ходить за ним, искривится, испортится и засохнет или сделается уродом.

Перейдем к миру нравственному. История скажет вам, что славнейшие народы, когда у них не было соперников, не было деятельности гражданской, извне и снутри, слабели, ржавели, вырождались или дряхлели и разрушались. Вспомните персов, греков, римлян.

Теперь, кажется, не за что будет сердиться, если, ссылаясь на всеобщий закон природы, вещественной и нравственной, мы скажем, что и в знатных родах, в поколениях, потомках, происшедших от людей знаменитых, великих, этот закон непреложен. Если потомство великого человека не обновляется испытаниями, если оно не стремится само к тому, чем был его предок, если оно коснеет только в неге и довольстве, которые труды и заслуги предка ему доставили, то через несколько поколений представляет собою жалкий, бедный пример телесного и душевного одряхления, вырождения. Оно делается смешно, забавно, походит на карлу, который влез в сапог своего предка-великана и из исполинского меча его устроил себе скамеечку, где помещается весь, с душевным и телесным своим богатством. Все это уже тысячу раз было представляемо писателями всех наций, начиная с Ювенала^[2]) до нашего Крылова, который выродков от великих праотцев уподобил, так мило и так забавно, гусям и ввел это название в пословицу. Обратимся ли к мудрым законодателям России, мы найдем, что основанием государственного благосостояния они поставили не род, не знатное происхождение, но личные заслуги. Будь потомок хоть Еруслана Лазаревича, будь все твои отцы генералы и все матушки – княгини фон и де и фан,– сын крестьянина украшается перед тобою звездами и лентами, предводит полки, заседает в Государевом Совете, правит областями, а ты, потомок Еруслана,