Никита Непряхин
Анатомия заблуждений: Большая книга по критическому мышлению
Глава 4
Бездуховность
Признаюсь честно: многие мои друзья и знакомые пытались уговорить меня исключить эту главу из книги. «Зачем играть с огнем? Ты же знаешь, что у нас в стране происходит с темой религии?» Согласен, но если не затронуть эту тему, то разговор о природе критического мышления будет неполным.
Расскажу вам о случае из недавнего опыта. Московский департамент образования пригласил меня прочитать лекцию по критическому мышлению для школьников старших классов. В конце был предусмотрен раунд вопросов и ответов. И вот какой вопрос мне задал один из ребят: «Может ли критически мыслящий человек быть глубоко верующим?» Присутствовавшие в зале преподаватели, услышав вопрос, побелели; кто-то инстинктивно зажал себе ладонью рот, а один даже перекрестился.
Вопрос, скажу откровенно, поставил меня в тупик. Во-первых, потому что правильного ответа, очевидно, быть не может. А во-вторых, потому что еще надо было понять, насколько все готовы услышать мою позицию. Мы живем в уникальное время, когда церковь стала не просто транслировать традиционные религиозные идеи, а еще и диктовать свою мораль в ранее чуждых ей сферах.
Но действительно, может ли человек религиозный быть еще и критически мыслящим? Для начала скажу, что я атеист. Нет, это не означает, что я ни во что не верю. Верю, еще как! Верю в людей. Верю в человеческие возможности. Верю в силу природы. Верю в удивительное чудо создания необыкновенного – нашей Вселенной. Но я не верю в административный институт под названием «церковь».
Нельзя не привести замечательную аналогию, которую придумал английский математик и философ Бертран Рассел. Он хотел опровергнуть идею о том, что бремя доказательства ложности религиозных утверждений лежит на сомневающихся[54]. Для этого в 1952 году он написал статью «Существует ли Бог?»[55].
Приведу небольшой фрагмент: «Многие верующие ведут себя так, словно не догматикам надлежит доказывать общепринятые постулаты, а наоборот – скептики обязаны их опровергать. Это, безусловно, не так. Если бы я стал утверждать, что между Землей и Марсом вокруг Солнца по эллиптической орбите вращается фарфоровый чайник, никто не смог бы опровергнуть мое утверждение, добавь я предусмотрительно, что чайник слишком мал, чтобы обнаружить его даже при помощи самых мощных телескопов. Но заяви я далее, что, поскольку мое утверждение невозможно опровергнуть, разумный человек не имеет права сомневаться в его истинности, то мне справедливо указали бы, что я несу чушь. Однако, если бы существование такого чайника утверждалось в древних книгах, о его подлинности твердили каждое воскресенье и мысль эту вдалбливали с детства в головы школьников, то неверие в его существование казалось бы странным, а сомневающийся – достойным внимания психиатра в просвещенную эпоху, а ранее – внимание инквизитора»[56]. Позже эту аналогию так и стали называть: «Чайник Рассела».
Вот и меня с детства приучали к православию. Точнее, даже не к православию, а к ритуалам. Мне не объясняли происхождение и значение тех или иных символов, я просто знал, что перед иконой должен испытывать трепет; богохульство – самое страшное, что может быть; на Пасху мы будем красить яйца; в церкви нельзя громко разговаривать и свободно себя вести; если что-то тебе нужно, то необходимо помолиться; более того, каждый раз перед сном надо прочитать молитву, чтобы тебе простились все грехи, а следующий день был удачным. Так я и воспитывался, без раздумий воспринимая и копируя модель поведения старших.
Но уже будучи подростком, я стал задавать себе (и другим, за что иногда получал; так где-то на подкорке и возникла догма о табуированности этой темы) массу вопросов и не мог услышать на них вразумительные ответы. Например, почему, если Бог один, религий на земле много и в чем-то они довольно сильно отличаются друг от друга? Почему происходят религиозные войны и единый Бог это допускает? Или почему Адама и Еву всегда изображают как людей, у которых есть пупки? Значит, их кто-то родил и у них была пуповина? А почему людей в аду наказывают? Если там всем заправляет Сатана, то, по логике, он должен поощрять плохие поступки. Почему же оплот зла наказывает таких же, как он? Почему Бог допускает невыносимые страдания, кровопролитные войны, неизлечимые болезни, массовые эпидемии? Почему болеют и умирают те, кто в своей жизни сеял только добро? Почему в наших православных церквях никто никогда не улыбается и не радуется? Почему люди верующие обращаются к магам, гадалкам, верят в венец безбрачия и родовые проклятия? Разве это не противоречит сути, например, православия? Почему в религиозных текстах столько жестокости? Например, в Ветхом Завете можно найти повеления, данные от Бога, истреблять целые народы: «А в городах сих народов, которых Господь Бог твой дает тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души, но предай их заклятию…» (Втор. 20:16–17). Или: «И прогневался Моисей на военачальников… и сказал им…: для чего вы оставили в живых всех женщин?.. Убейте всех детей мужеского пола и всех женщин, познавших мужа на мужеском ложе, убейте; а всех детей женского пола, которые не познали мужеского ложа, оставьте в живых для себя» (Чис. 31:14–18). Таких вопросов можно задать еще миллион. Ответы, конечно, тоже есть, но они меня не очень устраивали.
Я должен признать: вера действительно делает нашу жизнь проще. Давайте для начала определим, почему люди верят в Бога. На мой взгляд, есть несколько вариантов ответа. Проблема смысла жизни – главный экзистенциальный вопрос всего человечества. И, похоже, вера дает ясный ответ на него, освобождая человека от самостоятельных поисков. Еще один вечный и фундаментальный вопрос связан со смертью. Не каждый человек может принять мысль, что он не вечен. Как это так – я живу, но в какой-то момент меня не станет? А мысль о том, что после земной жизни есть продолжение, вселяет надежду.
Ну и наконец, как же мы забыли о справедливости? Такова наша природа: человек нуждается в справедливости (хотя, на мой взгляд, ее, к сожалению, не существует). Традиционная вера дает иллюзию этой справедливости: «Неисповедимы пути Господни», «Господь хочет испытать тебя», «Его накажут на том свете», «На все воля Божья», «Да, он ворует, но он попадет в ад, а ты в рай». Человек устроен так, что он страшно боится неопределенности. Мы все нуждаемся в контроле над своей жизнью, хотим какой-то предсказуемой последовательности. Вера в то, что есть некое справедливое и всесильное божество, которое может уберечь и защитить, делает нашу жизнь проще и стабильнее. К тому же у веры есть мощный психотерапевтический эффект, недаром в тяжелые моменты, связанные, например, с неизлечимой болезнью или потерей самого близкого человека, даже некоторые закоренелые скептики обращаются в веру. В самые страшные моменты лимбическая система, отвечающая за эмоции и поведенческие реакции, гормональным ударом быстро заставит верить во что угодно. И наконец, вера избавляет человека от одиночества.
Далеко неглупые люди верят в Бога. Огромное количество нобелевских лауреатов были верующими[57]. Давайте перечислим несколько знаковых имен. Исаак Ньютон, основатель классической механики, говорил: «Чудесное устройство космоса и гармония в нем могут быть объяснены лишь тем, что космос был создан по плану Всеведущего и Всемогущего Существа»[58]. Изобретатель Томас Эдисон: «Я никогда не отрицал Высшего Разума. То, что я отрицал, – это наличие Существа, которое возвышается над нами и управляет нашими мирскими делами, наказывает и вознаграждает нас»[59]. Чарльз Дарвин, автор теории эволюции: «В самые крайние моменты колебаний я никогда не был атеистом в том смысле, чтобы отрицать существование Бога»[60]. И таких примеров можно привести действительно множество.
И все-таки, думаю, будет правильным разделять два понятия: «верующий» и «религиозный». Для меня это принципиально разные вещи. Кто-то может верить в Бога, но при этом быть человеком невоцерковленным, не соблюдать все жесткие каноны, не вешать иконку на панель автомобиля и не верить, что мир был создан за семь дней, а женщина – из мужского ребра. Кто-то может допускать наличие некой высшей силы. Я знаю много кардиохирургов и других врачей, а также физиков, докторов наук, которые называют себя верующими, но только в некую «силу». Они далеки от церковного контекста, ритуалов и правил. Религиозными я называю людей, которые верят в то, что церковь есть наместник Бога на земле, строго соблюдают все церемониалы и ритуалы и зачастую очень болезненно относятся к противоположной, атеистической точке зрения.
Я позволю себе поделиться здесь своим мнением. Отвечая на исходный вопрос, который мне задал школьник, скажу, что вряд ли человек с высоким уровнем критического мышления может назвать себя религиозным. Верующим – вполне допускаю. Ведь догматы и духовный поиск, понимание того, что есть некая высшая сила, как бы мы ее ни называли (высший разум, дух, создатель, творец, космос, природа, гармония), – это кардинально разные вещи. Вера всегда начинается там, где заканчиваются знания или понимание: такова природа человека.
Во всех разговорах о критическом мышлении и вере меня больше всего раздражают противопоставления. Мол, атеисты, скептики и критически мыслящие люди отстаивают разум и науку, а люди верующие якобы пропагандируют мракобесие. Нет, нет и еще раз нет! Боюсь, что те, кто причисляет себя к числу избранных интеллектуалов и этим кичится, как раз и демонстрируют отсутствие критического отношения, прежде всего применительно к самим себе. Не надо путать критическое мышление с пренебрежением и брезгливостью. Критическое мышление в первую очередь гибко, мы об этом уже говорили. Оно должно уважать значимость веры для человечества, допускать, что есть тайны природы и космоса, которые нам пока неподвластны. И если кому-то благодаря вере легче жить, пусть так и будет.
Однако, когда вместо консервативного и эффективного лечения начинают прикладывать иконы; когда звание почетного профессора РАН пытаются дать патриарху Московскому и всея Руси[61] (но, слава богу, после массовых протестов признают это ошибкой); когда в вузах открывают теологические кафедры[62]; когда в школе навязывают изучение курса «Основы православной культуры»[63]; когда вводят санкции за оскорбление чувств верующих – все это совсем другая история. История перегиба, абсурда и отсутствия здравомыслия. Ничего общего с верой это не имеет. Это использование административно-церковного института в целях, крайне далеких от духовности. И, пожалуй, тут критическое мышление позволяет сохранять трезвость и отделять мух от котлет. Но это мое мнение.
Рассуждения о духовности сегодня настолько распространены, что наверняка станут знаком времени, а выражение «духовные скрепы» – настоящим мемом. Но так ли часто любители демагогически порассуждать о духовности действительно имеют с ней что-то общее? А может быть, происходит отождествление «духовности» и полной доверчивости, инстинктивных действий, бездумного выполнения ритуалов и безмолвного принятия сложившейся ситуации? Не становится ли при этом вечная апелляция к духовности, традициям, морали и нравственности верным инструментом манипуляций? Кто знает…
Завершу эту главу гениальным высказыванием Альберта Эйнштейна: «Моя религия состоит в чувстве скромного восхищения перед безграничной разумностью, проявляющей себя в мельчайших деталях той картины мира, которую мы способны лишь частично охватить и познать нашим умом. Эта глубокая эмоциональная уверенность в высшей логической стройности устройства Вселенной и есть моя идея Бога»[64]. Ах да, у него есть еще одна замечательная мысль, моя любимая: «Есть только две бесконечные вещи: Вселенная и человеческая глупость. Хотя насчет Вселенной я не уверен»[65].
Глава 5
Некритичные люди
Боюсь, что умение критически мыслить никак не связано с интеллектом или уровнем образования. Скорее, это сознательный выбор: мыслить критически или по шаблону. Давайте проследим наш жизненный путь. Вот, например, маленькие дети. Насколько они свободно и гибко думают при решении какой-либо задачи – не подгоняют решение под распространенный, ожидаемый, шаблонный ответ! Они свободны от стереотипов, их сознание не зашорено. Малыши говорят то, что думают, высказывают совершенно нетривиальные мысли, свое собственное мнение. Да, конечно, они ошибаются, но главное, что они не боятся ошибаться, не ориентируются на общественное мнение и оценки со стороны. Иногда ребенок задает такой неожиданный, нестандартный, но абсолютно точный, рациональный, глубокий вопрос, что и взрослый не может на него ответить, потому что этот вопрос переворачивает картину с ног на голову и ставит в тупик. Было с вами хоть раз такое?
Степень любопытства детей невероятна. Они горят желанием познать мир. Ребенок каждый день задает родителям сотни вопросов. Почему солнце светит? Почему трава зеленая? Почему собаки не дружат с кошками? Почему цветы пахнут? Почему зимой холодно? Почему птицы летают? Почему мы зеваем? Давайте признаемся честно, дорогие родители, не у всех нас хватает терпения, чтобы отвечать на вопросы чад. «По кочану!» – как часто я слышу такие раздраженные ответы на детских площадках. Родители так реагируют, возможно, не только потому, что устали отвечать на вопросы, но и потому, что сами не знают правильных ответов. Так мы постепенно отучаем наших детей интересоваться внешним миром и познавать его.
Дальше начинается школа. По идее, она должна научить детей думать, познавать новое, работать с информацией, самостоятельно принимать решения. В реальности иногда все с точностью до наоборот. Вместо оценки информации – ее заучивание, вместо рассуждений и анализа – ожидание «правильного» шаблонного ответа или известного решения, вместо развития творческой составляющей – тестирование с ограниченным списком ответов. Взять хотя бы сочинения на тему «Что хотел сказать автор?». Единственно правильный ответ уже заранее известен, просто нужно ради формализма написать пару абзацев, подобрав нужные слова. И не дай бог предложить собственную интерпретацию или смелую мысль – сразу неудовлетворительная оценка за содержание. Конечно, исключения существуют, есть невероятно талантливые учителя. Но общая система образования остается неизменной. Это и понятно: любая система стремится к универсальному алгоритму, невозможно проявлять индивидуальный подход к каждому ученику. Или возможно?
А дальше начинается взрослая жизнь, где правит мнение большинства, где руководит социум. Не хочешь прослыть белой вороной? Тогда не выделяйся и живи как все. У многих ничего не меняется. И если в детстве своими «по кочану» затыкали родители, то с возрастом появляются новые авторитеты: начальники и руководители, политические и религиозные лидеры. Появляются и новые регуляторы поведения: привычки и традиции, каноны и нормативы, законы и правила, ценности и убеждения. И получается какой-то замкнутый круг, из которого многие выбраться не в силах, хотя в каждом из нас заложен огромный потенциал.
Критическому мышлению у нас в стране явно не повезло. Не уверен, что наверху кто-то заинтересован в развитии этой компетенции. Когда нет здорового скептицизма, когда нет привычки ничему не верить на слово и проверять информацию, когда нет понимания того, как анализировать, интерпретировать, взвешивать и оценивать данные, любой из нас становится прекрасным объектом вполне себе легкого управления. Конечно, это не только наша проблема: подобная ситуация наблюдается во многих других странах.
Я очень хочу, чтобы из главы про природу критического мышления вы вынесли одну простую мысль: за вас никто, кроме вас самих, мыслить не может.
Глава 6
Познай себя
На мастер-классах, тренингах и выступлениях меня часто спрашивают: «С чего стоит начинать изучение и развитие критического мышления?» И когда я даю абсолютно искренний ответ, в который верю, многие разочарованно хмурят брови и недоумевают. Все дело в том, что мой ответ таков: «Начинать нужно с себя!»
И это правда. Это не уход от ответа и не риторическая уловка, а действительно правда. Критическое мышление начинается с самого себя. С самопознания и саморефлексии. С понимания того, что у тебя не все в порядке с критическим мышлением. Выглядит несколько парадоксально, но сейчас станет все понятно. Я очень люблю одну незамысловатую схему: в ней представлены фазы, которые проходит любой человек, работая над своим критическим мышлением.
Большинство из нас даже не понимают, что имеют проблемы с критическим мышлением. Особенно это заметно по социальным сетям. Например, когда мы запустили рекламу Школы критического мышления[66], большинство комментариев было такими: «Нашли дурака! У меня и так все прекрасно с критическим мышлением!», «Новый лохотрон! Придумали новое мышление – критическое!», «Я и так умею прекрасно критиковать! Могу мастер-класс дать!», «Жил без этого вашего критического мышления прекрасно и дальше жить буду!», «Очередное АО “МММ”!». Все эти комментарии не выдуманы. Большая часть людей, которые их написали, даже не задумывается о том, что существует острая потребность в критическом мышлении, – их эта проблема и не волнует вовсе (вспомните хотя бы статистические данные из вступления к этой книге).
http://critical-thinking.ru/phone/test/
Тест на критическое мышление
О том, что проблемы с критическим мышлением есть у очень многих, говорят и результаты нашего теста CTT-1[67], оценивающего уровень критического мышления по восьми компетенциям[68]. Этот тест есть в свободном доступе, можете его пройти и вы, как сделали это более 15 000 человек (на момент написания этой книги).
Критическое мышление начинается с того момента, когда вы сами понимаете, что с вашим мышлением не все в порядке. Что вам нелегко обрабатывать большие массивы информации. Что вы с трудом различаете, что первично, а что вторично, где причина, а где следствие. Что вам сложно определить, где ложь, а где правда, каким новостям можно верить и на какие информационные ресурсы стоит полагаться. Когда вы верите в паранормальное и больше доверяете заговорам, чем научно обоснованным диагнозам. Когда вас тянет посмотреть «Битву экстрасенсов» по ТВ, а не научно-популярную программу, к примеру, на YouTube. Возможно, стимулом станет эта книга и ее первые главы, а может быть, и тест CTT-1, который я настоятельно рекомендую пройти.
Само по себе понимание и, главное, искреннее признание проблем означает переход на вторую стадию – сомневающегося мыслителя. Это уже большая победа и большой прорыв. Вспомните хотя бы эффект сверхуверенности, который мешает нам объективно и трезво смотреть на себя.
Когда человек ставит перед собой цель улучшить уровень критического мышления, упростить и сделать более эффективной работу с любой поступающей информацией, когда он старается принимать и использовать инструменты критического мышления в своей повседневной практике, начинается третья стадия – осознанного мыслителя.
Однако со временем становится понятно, что критическое мышление не ограничивается знакомством с одной книгой, посещением одного тренинга, одним разговором, занятием или курсом. Если не уделять время развитию критического мышления постоянно, никакого принципиально качественного сдвига не произойдет. Я это отчетливо вижу по выпускникам своей Школы критического мышления. Одни после получения диплома забрасывают развитие этой компетенции, а другие, наоборот, продолжают работать над собой, и тогда у них начинается фаза профессионального мыслителя, который перманентно развивает критическое мышление и регулярно видит плоды своего нелегкого труда. Разница между первыми и вторыми заметна, поверьте мне.
Прекрасным примером профессионального мыслителя является для меня один замечательный знакомый. Он использует специальную систему чтения – с маркировкой, отражающей отношение к полученной информации. Называет он эту систему «! – +?». Каждый раз, знакомясь с любым источником информации, будь то книга, статья в деловой газете или что-то иное, он ставит рядом с любым информационным блоком определенный знак, который имеет свое значение.
Так он не просто получает информацию, а параллельно оценивает и интерпретирует ее. Он пытается разобраться в противоречиях, перепроверяет новые для себя сведения, занимается поиском источников для дополнительного прояснения вопросов. Вот это настоящая интеллектуальная работа! Мне кажется, это хороший пример профессионального мыслителя. Может быть, вы попробуете прочитать следующую главу этой книги с помощью системы «! – +?»? А вдруг понравится и вы ощутите пользу?
И наконец, только в финале наступает последняя фаза – гуру. Это человек, у которого критическое мышление работает на автоматическом уровне и становится второй натурой. Вы меня, возможно, спросите, отношу ли я себя к этому уровню. Нет. Вы меня спросите, знаю ли я таких людей. Да. Стремлюсь ли я к этому уровню? Безусловно.
Пожалуй, вам не стоит оценивать себя сейчас, пытаясь понять, в какой фазе вы находитесь. Любая фаза в классификации (впрочем, как и любая классификация вообще) – условность. Намного важнее сделать из всего этого главный вывод: критическое мышление можно улучшить. И этот процесс не сильно отличается от изучения иностранных языков или приобретения навыка управления машиной. Самая большая проблема состоит в измеримости. Если мы изучаем язык, мы можем точно измерить уровень владения им (можно оценить объем тезауруса, соблюдение правил грамматики и т. д.). Так же обстоит дело и с вождением автомобиля. А как померить критическую составляющую в процессе собственно мышления? Критическое мышление в большинстве случаев абстрактно и неосязаемо.
Но это все лирика. Повторю ключевое: если вы хотите развивать критическое мышление, самое существенное – вначале признать наличие проблем. Получается, что ключевая часть критического мышления – самокритика. Только человек, способный на самокритику, может осознавать свои реальные возможности, оценивать риски и последствия действий, понимать и исправлять свои ошибки. А давайте задумаемся, сколько из нас страдают болезнью возведения воздушных замков, инфантильностью, склонны к излишней доверчивости, авантюризму, патологическому фантазированию. Это ли не симптомы некритического отношения к себе и к своему окружению?
Самокритика и скептицизм – вот главные инструменты критического мышления. Только давайте без крайностей. Когда я говорю про самокритику, я не имею в виду самобичевание и самооценку ниже плинтуса. Я имею в виду способность понимать свои сильные и слабые стороны, трезво признавать ошибки и беспристрастно видеть зоны развития.
Скептицизм же у многих ошибочно ассоциируется с пессимизмом и цинизмом. Скептик многим рисуется как угрюмый, подозрительный, нелюдимый человек, отрицающий все и вся, эдакий Фома неверующий. Конечно, это не так. Скептицизм – это способность иметь здоровую долю недоверия к неизвестной ранее информации, привычка требовать доказательства, не принимать все на веру, склонность воздерживаться от категоричных суждений. У этого слова греческие корни: «скепсис» означает рассматривание, рассуждение, сомнение (от σκεπτικός – «рассматривающий, исследующий, сомневающийся»). И ключевое качество скептицизма, на мой взгляд, даже не сомнение, а желание наблюдать, изучать, анализировать, исследовать, докапываться до истины. Скептицизм подразумевает, что человек сам будет готов пересмотреть свою точку зрения, если ему откроются новые факты и данные.
Но все, конечно, хорошо в меру. Именно поэтому вместо слова «скептицизм» я часто употребляю выражение «здоровый скептицизм». Параноидальная недоверчивость и тотальное отрицание – это уже патологическое состояние, оно не имеет ничего общего с критическим мышлением. Критическое мышление по своей природе отвергает любые крайности.
Критическое мышление начинается с себя. Я предлагаю сделать самый первый шаг к самопознанию – и начать бороться со своей предвзятостью. А для этого нужно заглянуть в глубины мозга. Мы переходим к одной из самых интересных тем, связанных с критическим мышлением. Это тема когнитивных искажений.
