Ника Марш
Жестокий брак. Как мы влюблялись, женились и ревновали на протяжении веков
Итак, за долгую историю Древнего Рима отношение к браку бывало очень разным. Он задумывался как союз двух семейств, продолжающий род и укрепляющий политические и экономические связи. Затем брак превратился в фарс, который было легко прекратить, всего лишь изъявив такое пожелание. А потом и вовсе оказался жизненной необходимостью, гарантией патрицианства!
Кстати, помните известную фразу про то, что жена Цезаря должна быть выше подозрений? Она тоже возникла не на пустом месте. Вторая супруга Цезаря, Помпея Сулла, в 62 году до нашей эры была отвергнута им после того… как во время религиозной церемонии, на которой могли присутствовать только женщины, появился переодетый в матрону Публий Клодий Пульхр. Скорее всего, ему помогла родная сестра, известная затейница и весьма экстравагантная особа. По всей видимости, правду удалось узнать матери Цезаря. Разразился грандиозный скандал. Клодия подозревали в том, что он неравнодушен к двадцатилетней молодой женщине, но его появление на закрытой церемонии стало нарушением всех правил и устоев. Цезарь посчитал себя оскорбленным, а потом и развелся с женой. Почему? Потому что жена высокопоставленного человека не имела права бросать на него тень.
Римляне – такие римляне…
Глава 2. Два мужа для одной супруги
Пятьдесят стихотворных строф уместились на мраморном надгробии Аллии Потестас. Рожденная в Перудже рабыней, а затем ставшая вольноотпущенницей, она жила приблизительно во II веке нашей эры. Возлюбленный Аллии, сочинивший эпитафию, был явно прекрасно образован – его стихи тонко копируют строки Овидия. Кроме того, он оставил для нас информацию о сексуальных предпочтениях красавицы. Дело в том, что Аллия… жила одновременно с двумя мужчинами – и прекрасно себя чувствовала. Подобное явление называется полиандрией, или многомужеством. И оно не так уж редко встречается на нашей планете!
Все знают про гаремы османских султанов, китайских императоров и багдадских халифов. Традиционно принято считать, что женщины практически всегда зависели от воли представителей сильной половины человечества. Действительно, в истории нашего мира было куда больше правителей-мужчин, нежели женщин. Целые государства отказывали женщинам в праве на наследование имущества и титула. Даже крепостных в России считали по душам, причем душой был именно мужчина.
«Слабому полу» указывали, за кого выходить замуж, каким законам подчиняться и даже какого цвета одеяния выбирать… Однако возникали ситуации, когда на первый план выходили именно женщины. Как раз тогда они обзаводились своеобразным мужским гаремом.
В полинезийских племенах женщины высших каст имели право на многомужество. На Канарских островах то же практиковало племя гуанчей, практически полностью истребленное испанцами. Остров Майотта, ставший 101-м (заморским) департаментом Франции, до сих пор живет по законам матриархата. Иногда полиандрия встречается в северной Индии, Непале и на Тибете. Правда, там есть интересный аспект: родные братья делят одну жену.
Считается, что мудрец Вьяса, живший в третьем тысячелетии до нашей эры, стал автором знаменитого индийского эпоса «Махабхарата». Произведение является отражением чаяний и воззрений людей того времени, вобравшим в себя мифы и легенды… На то он и эпос! Однако именно благодаря ему мы можем познакомиться с различными бытовыми деталями, характерными для той или иной эпохи. Что же мы видим в «Махабхарате»? Яркий пример полиандрии!
В эпосе братья Пандавы узнают, что для прекрасной царевны Драупади ищут жениха. Планировалось целое действо, во время которого девушка и должна была определить избранника. Только вот братьев было пятеро, а царевна одна. Мужчины приняли компромиссное решение: чтобы никто не был обижен, супруга станет для них общей. Одной для всех.
Не только их стремление к миру и спокойствию стало причиной подобного выбора. Драупади, как говорится в эпосе, сама мечтала о супруге, обладавшем всеми добродетелями сразу. Но разве можно совместить в одном человеке столько качеств?
В прошлой жизни, рассказывалось в «Махабхарате», Драупади была очень красивой и благочестивой, но несчастной девушкой, которая не нашла себе супруга… Встав на этот путь, она так поразила Шиву, что тот решил одарить ее. Она могла выбрать себе супруга, но красавица повторяла: «Я желаю супруга, наделенного сразу всеми добродетелями». И могущественный Шива предрек ей пять мужей. Так и случилось: пятеро братьев влюбились в девушку, и старший из них решил, что Драупади будет женой всем пятерым[12].
Еще один древний эпос, датированный 1100 годом до нашей эры, «Ригведа», рассказывает, как богиня Родаси стала женой сразу двух богов – грома и молнии. Трудно представить, но в XX веке в штате Керала полиандрия продолжала существовать, как и 3000–5000 лет назад!
К многомужеству прибегали иногда от отчаяния – из-за острой нехватки женщин. Был такой эпизод в истории воинственной Древней Спарты. Античный историк Полибий писал об этом:
«У лакедемонян был искони распространенный обычай, в силу которого трое-четверо мужчин, если они братья, имели одну жену, и дети их были общие; потом, делом похвальным у них и обычным почиталось и то, если какой-либо гражданин, произведши с женой достаточное количество детей, предоставлял ее кому-либо из друзей»[13].
Таким образом, женщина могла быть как женой нескольких братьев, как в Индии, так и разных мужчин, которым требовалось потомство. С учетом того, что дети оставались на воспитание у мужей (как и в Древнем Риме) и распоряжаться ими могли только отцы, а не матери, это был античный вариант нынешнего суррогатного материнства. Ведь получалось, что вынашивает женщина потомство не для себя, а для продолжения древнего рода, то есть для общественного блага…
В V веке до нашей эры аристократка Телезиппа[14] из рода Алкмеонидов, тоже стала «переходящим знаменем» для нескольких знатный мужей. Сначала она вышла замуж за Гиппоника, родила ему сына, а потом сочеталась браком с афинским политиком Периклом. Когда долг Телезиппы перед семьей был выполнен – она и Периклу подарила двух наследников, а отношения с мужем «перестали обоим нравиться», женщина захотела развода. Плутарх уверяет нас, что все было сделано по взаимному согласию и Перикл сам помог Телезиппе подыскать нового супруга (возможность жить самостоятельно, не обслуживая ничьи интересы, даже не рассматривалась). Однако есть и другая версия – политик попросту влюбился в красавицу-гетеру Аспасию и изгнал ненужную и «отслужившую» жену. Так или иначе, но Телезиппа за короткий срок побывала в браке с тремя разными мужчинами.
Древнеспартанский реформатор Ликург был уверен, что общество станет куда более здоровым и целостным, если избавится от таких глупых чувств, как ревность и собственничество. Он считал нужным воспитывать в соотечественниках спокойное отношение к собственному и чужому телу. Пусть юноши и девушки занимаются спортом на равных, забыв «об изнеженности, баловстве и женских прихотях». Как говорится – в здоровом теле здоровый дух! Если спартанец взял жену, а у его друга или родственника нет достойной половины, вполне нормально, говорил Ликург, одолжить ее на время (помните Горакла, который пришел свататься к Марции?).
Прибегать к полиандрии политик считал возможным и в том случае, если «исходное качество материала» оставляло желать лучшего. То есть в союзе пожилого мужчины с юной девой дети могли и не появиться. Тогда допустимо пригласить в семью третьего, отнюдь не лишнего, – с чьей помощью и удалось бы осуществить зачатие…
Однако в биографиях лаконских царей о многомужии нет ни слова. Разумеется, измены встречались с той и с другой стороны, но полиандрические отношения не были приняты на государственном, так сказать, уровне. Значит ли это, что теория осталась теорией? И да, и нет. «Общим явлением» многомужие в Древней Спарте не стало. Его могли придерживаться в каких-то отдельных случаях, но вряд ли подобное можно считать распространенной практикой.
В конце концов, и в недавней истории мы можем тоже встретить случаи «многомужества». Вот, например, всем известный любовный треугольник Лиля Брик – Маяковский – Осип Брик.
История этих отношений началась в 1915 году обычным вечером на даче в Малаховке. Поэт приехал за город в качестве приятеля и кавалера Лилиной сестры, Эльзы[15], и никакого впечатления на Бриков тогда не произвел. Зато несколькими месяцами позже, уже в Петербурге, когда он прочитал в гостиной свою поэму «Облако в штанах», то сорвал аплодисменты. Лиля писала, что сразу почувствовала во Владимире Маяковском большого автора. Высокий, громкий, яркий, он притягивал взгляды. Чего стоили только его удивительные «концертные» наряды вроде желтых или красных рубашек! Осип Брик был буквально обескуражен талантом молодого гения. Настолько, что сразу принял решение оказать ему финансовую поддержку – «Облако» и следующее произведение были напечатаны на деньги Осипа Брика. 1916-й год троица уже отмечала вместе, а спустя какое-то время, после Октябрьской революции, съехались. Их союз вызывал восхищение, презрение, ненависть и непонимание.
Поэту Андрею Вознесенскому Лиля Брик рассказывала: «Я любила заниматься любовью с Осей. Мы тогда запирали Володю на кухне. Он рвался, хотел к нам, царапался в дверь и плакал».
Занятно, что она же писала, что с мужем они «физически расползлись» еще задолго до встречи с поэтом. Так где же правда?
Сам Маяковский в поэме «Флейта-позвоночник» отчасти признавался в том, что его отношения с Лилей пересекались с ее отношениями с мужем.
А я вместо этого до утра раннего
В ужасе, что тебя любить увели,
Метался и крики в строчки выгранивал,
Уже наполовину сумасшедший ювелир…
Несмотря на непростой «тройственный» союз, поэт не чурался легких увлечений. Одним из них стала Татьяна Яковлева, парижская манекенщица-эмигрантка. С этой женщиной связывают красивую легенду. Якобы Маяковский был настолько покорен Татьяной, так сильно ее полюбил, что заплатил одной цветочной фирме, чтобы она регулярно на протяжении долгих лет поставляла Яковлевой букеты. Когда его не стало, цветы по-прежнему приносили, с тем же комментарием: «От Маяковского». Они помогли женщине выжить в голодное военное время – с продажи букетов получалось выручить денег! …Красиво? Да! Однако, скорее всего, это всего лишь литературная байка.
На самом деле все было намного прозаичней. В октябре 1928 года Маяковский действительно приехал в Париж. При нем был длинный список вещей, которые требовалось купить, написанный Лилей Брик, – от чулок до «автомобильчика». С Татьяной Яковлевой поэта познакомила Лилина сестра, Эльза, причем с весьма определенной целью – Маяковский должен был забыть о своем кратковременном увлечении Элли Джонс. Та (кстати, у нее была дочь от поэта) находилась во Франции и могла попробовать уговорить Маяковского уехать вместе с ней в США.
Яковлева была красивой и жизнерадостной девушкой, поэтому понравилась мужчине с первого взгляда. Увлеченный поэт любил широкие жесты – он позвал Татьяну вернуться в Советский Союз и предложил выйти за него замуж. Та ответила отказом. Возвращаться на Родину она не планировала.
Эльза Триоле писала: «Он всегда ставил на карту все, вплоть до жизни. Откуда ей было знать, что она в жизни Маяковского только эпизодическое лицо?»[16] – и была совершенно права. Поэт быстро влюблялся, но так же быстро остывал. Была у него короткая связь с Натальей Брюханенко, которой он предложил «любить ее на втором месте», ведь первую ступень пьедестала всегда занимала Лиля. С Яковлевой долгих отношений не получилось. Брик ждала его – вместе с туфлями, чулками, бусами и машиной. Поэтому, оставив Татьяне букет цветов, Маяковский вернулся назад. Тем не менее «Таник» – так он обращался к Яковлевой – продолжала получать от него письма – лихорадочные, страстные послания, сбивавшие девушку с толку, ведь она принимала ухаживания не только от Маяковского, который к тому же находился далеко и казался слишком ненадежным! Краткая встреча в феврале 1929 года – снова в Париже – ничего не изменила. Таник осталась в прошлом, сердце поэта вновь забилось сильнее в присутствии Вероники Полонской, а Яковлева вышла замуж за виконта Бертрана дю Плесси.
Жена виконта не испытывала нужды, так что вряд ли ей требовалось продавать букеты, чтобы прожить даже в суровые годы Второй мировой войны. Да и в своих письмах Яковлева не упоминала о продолжающихся подарках от Маяковского. Кроме того, после смерти дю Плесси она снова вышла замуж и покинула Париж. Куда же доставляли цветы? Какая скромная цветочная фирма, получившая столь невероятный заказ, согласилась бы умолчать о нем? Так что история – просто романтичная легенда.
Еще одним своеобразным полиандрическим союзом отметились Николай Некрасов, Авдотья Панаева и ее законный супруг. Красавица была дочерью артиста Александринского театра, а ее крестной матерью стала знаменитая Елизавета Сандунова[17]. Все говорило в пользу того, что Авдотья тоже станет актрисой, но она выбрала другую стезю – литературную. Выйдя замуж за начинающего писателя Ивана Панаева, женщина и сама проявила себя как мастер слова. Например, роман Некрасова «Мертвое озеро» – одно из самых значительных его произведений, настоящая энциклопедия русской жизни – написан в соавторстве с Авдотьей.
Панаевы жили вместе с Некрасовым, связь Авдотьи с писателем продлилась 17 лет. Эти отношения называли в то время по-французски menage a trois, и о них много говорили в Петербурге. Известно, что от Николая Некрасова у Авдотьи было двое сыновей, но оба мальчика умерли в детстве. В конце концов мучительный союз распался. Литератор увлекся французской актрисой Селиной Лефрен, а потом женился на бывшей крестьянке Фекле Викторовой (злые языки утверждали, что она была работницей борделя и поэт выиграл ее в карты), ну а Авдотья после смерти мужа и разрыва с Николаем вышла замуж еще раз.
Законными третьими, и совсем не лишними, в XVIII веке в Италии становились… чичисбеи. Так называли мужчин, чьей задачей было хранить честь дамы, сопровождать ее повсюду, словно дуэнья, оберегать от посторонних глаз и становиться гарантом ее целомудрия.
Нанимать чичисбеев вызывались сами мужья, а затем платили «кавалерам» жалованье. Их выбирали из числа обедневших дворян или рыцарей-иностранцев, не имеющих средств к существованию. Главное, чтобы они были приятны внешне, умели вести себя в обществе и строго следили за каждым шагом женщины, к которой их приставляли.
Считалось, что знатная итальянка не может выходить на публику без сопровождения. У незамужней девушки обязательно имелась компаньонка, с ней могла появиться няня, старшая родственница (правда, незамужняя старшая сестра таковой не считалась) или кто-то из мужчин ее фамилии. Дама, у которой был муж, имела право выходить из дома с горничной, допускалось общество деверя, свекрови или… чичисбея.
Вообще-то изначально дворян нанимали, чтобы они выполняли роль охраны. Апеннинский полуостров – место кипящих страстей! Женщин воровали с целью выкупа, невест крали для тайной женитьбы… Затем их роль стала ассоциироваться с социальным статусом: если у дамы есть чичисбей – значит, она занимает высокое положение в обществе, а у ее супруга имеются деньги, чтобы оплачивать столь дорогостоящую прихоть!
Мы знаем, добродетель Дездемоны
От клеветы бедняжку не спасла.
До наших дней от Рима до Вероны
Случаются подобные дела.
Но изменились нравы и законы,
Не станет муж душить жену со зла
(тем более – красотку!), коль за нею
Ходить, как тень, угодно чичисбею.
Д. Г. Байрон. Беппо
Ах, этот Байрон! Он ведь и сам добровольно стал чичисбеем красавицы графини Терезы Гвиччиоли. Только яркая аристократка доверяла ему не свою безопасность, а влюбленное сердце. Дело закончилось тем, что она ушла от мужа и даже потребовала развода. В католической Италии! В XIX веке! Разразился скандал, на который Гвиччиоли не обращала никакого внимания.
Тот случай нельзя назвать единичным! Ежедневное тесное общение дам со спутниками, конечно же, способствовало сближению. В наше время кронпринцесса Швеции Виктория вышла замуж за своего тренера. А принцесса Диана установила близкие отношения с майором Джеймсом Хьюиттом, который давал ей уроки верховой езды… Так что во все века происходило подобное. Правда, в XVIII–XIX столетиях женщины выходили замуж по решению семей, за нелюбимых и часто куда более возрастных мужчин, поэтому наличие одобренного супругами кавалера позволяло решить проблему одиночества и тоски по женскому счастью. Например, мальтийский рыцарь Джованни Верри служил чичисбеем у дворянки Джулии Беккариа. Восемнадцатилетняя красавица сразу влюбилась в «кавалера по найму», но родители отреагировали молниеносно – просто выдали девушку замуж. Бедняжка Джулия заливалась слезами, когда шла за сеньора Манцони сорока шести лет от роду. Она попробовала было замолвить словечко за любимого перед мужем – ведь женщине нужен чичисбей? Но супруг знал про Верри и отказал. Да и Джованни уже поступил на службу к другой аристократке, не менее обаятельной и расположенной к нему. Джулия была безутешна.
У маркизы Габриэллы Фалетти служил чичисбеем драматург Витторио Альфьери. Любопытно, что он не был бедным человеком, поскольку родился в семье графа. Получил превосходное образование, много путешествовал и стал «кавалером по найму» только из любви к прекрасной Габриэлле. С 1773 по 1775 год этим двоим удавалось сохранять внешние приличия, хотя многие догадывались об истинной подоплеке их отношений.
«Развращение нравов в Италии несравненно больше самой Франции. Здесь день свадьбы есть день развода. Как скоро девушка вышла замуж, то тут же надобно непременно выбрать ей cavalière servente, который с утра до ночи ни на минуту ее не оставляет», – с возмущением писал наш соотечественник Денис Фонвизин[18].
Вероятно, он был прав. Таких историй, как с графом и графиней Гвиччиоли, маркизой Фалетти или Джулией Беккариа, насчитывалось множество, поэтому постепенно от чичисбеев стали отказываться. Мужья были не против только поначалу, ведь задумка казалась неплохой – пока они заняты делами, находятся в разъездах, больны или им просто не хочется идти на очередной бал, у жен появляется законная компания. Чичисбей должен был выступать как гарант чести, а выходило с точностью до наоборот!
Конечно, чичисбей – не супруг, а кавалер, с которым не предполагалась интимная связь (по крайней мере, в теории), а вот на Тибете полиандрия существовала в самом точном смысле этого слова: у одной жены было несколько мужей. Это находили удобным, потому что не требовалось делить наследство! Обычно после смерти отца каждый из братьев получал определенную часть имущества. Если его оказывалось мало или братья не могли договориться друг с другом, тогда прибегали к хитрому способу оставить все в доме – создавали большую семью с одной хранительницей очага.
Старший брат брал на себя руководящую, отцовскую роль. Все прочие должны были его слушаться и выполнять ту работу, которую он для них определял. Если семья становилась местом раздоров, то любой из братьев мог покинуть ее. Все дети, рожденные в подобном союзе, считались общими. Уходящий брат не мог забрать с собой своего ребенка – тот становился «собственностью» семьи. Интересно, что «братские семьи» со схожими порядками существовали и на территории Сибири. Там тоже несколько братьев могли договориться о совместном ведении хозяйства и существовании под одной крышей. Правда, редко дело ограничивалось только одной женщиной. Как правило, братья старались завести собственных жен, не деля их друг с другом, но подчиняясь главному и старшему в роду.
Однако в подавляющем большинстве случаев в разных народах и культурах женщина с несколькими мужчинами воспринималась негативно. Так могли вести себя блудницы, куртизанки, гетеры, кайны[19] или гейши, но это не было позволительным для представительницы древнего рода или просто свободной женщины.
Полиандрия считалась неприемлемой для христиан, не поддерживали такие порядки и мусульмане (при этом благосклонно относясь к гаремной культуре)! Так что история, когда у одной женщины было два и более мужей, – не столь частое явление на нашей планете. Хотя она повидала всякое.
Глава 3. Женат на сестре
Африканская жара не позволяла даже ненадолго выйти из дворца. В такой час все предпочитали прятаться: знатные люди – в больших каменных домах, похожих на святилища, простолюдины – в хижинах или под навесами, где появлялась спасительная тень. Кроме того, требовалось много воды! Ее запасы были жизненно необходимы для египтян, поэтому в домах обязательно хранились бочки, а состоятельные обитатели этой богатой благословенной земли могли позволить себе бассейны или пруды.
У фараона Хеопса[20], того самого, что оставил грандиозный след на земле в виде Великой пирамиды Гизы, насчитали трех жен и четырнадцать детей. Старший сын, которому предстояло взойти на трон после отца, должен был вступить в брак с одной из сестер. Нельзя сказать, что обычай соблюдался неукоснительно на протяжении нескольких тысяч лет истории Египта[21], но в некоторые эпохи ему старались следовать. И – вот незадача! – тот, на кого Хеопс возлагал надежды, не слишком хотел жениться. Так что старшую царскую дочь, Хетепхерес[22], выдали замуж да другого брата, Кауаба. Союз, заключенный между членами семьи, обеспечивал единство династии.
Имя девушки – Хетепхерес – не было случайным. Она получила его в честь своей бабушки[23], которая прославилась умом и кипучей деятельностью. На паланкине[24] царицы написаны такие слова: «Мать царя, которая наставляла его. Та, чьи наставления всегда исполнялись».
Маленькая царевна старалась быть похожей на бабушку. Она тоже училась править, наблюдая за отцом и братьями. Кауаб, впрочем, мало что полезного мог рассказать юной супруге, поскольку был надменным и очень резким человеком, к которому многие относились с опаской и недоверием. Нет сведений, стал ли его брак с сестрой счастливым, но известно, что Хетепхерес родила Кауабу дочь Мересанх и трех сыновей.
Однажды царский сын принимал сановников в большом зале. Было жарко, и Кауаб попросил принести ему питье, вскоре наследник фараона почувствовал страшную боль в горле и груди. Началась лихорадка, так быстро прогрессировавшая, что к вечеру Кауаб скончался. Безутешный фараон Хеопс убивался по сыну, которого считал своей опорой. Такая тяжелая утрата! Хетепхерес позволили удалиться из дворца и спокойно предаться горю… Но одна печаль сменила другую – фараон не перенес потери и тоже покинул земной мир. По верованиям древних египтян, он погрузился в ладью и поплыл на запад.
О смерти Кауаба говорили разное. Кто-то считал, что его отравили. Другие уверяли, что это трагическая случайность. В любом случае стоило жить дальше и решить судьбу Хетепхерес. Ей предстояло править… с другим братом. Джедефра, следующий по старшинству, заявил, что имеет все права на трон и намерен править на пару с вдовой Кауаба – ведь в жилах Хетепхерес текла царская кровь и она была самой старшей царевной.
До наших дней сохранилось невероятно мало сведений о правлении Джедефра. Он держал в руках власть над Египтом самое большее 10 лет. Известно, что фараон планировал построить пирамиду и приступил к осуществлению этого замысла… Однако его усыпальница до наших дней не сохранилась, лишь руины.
Хетепхерес и тогда доказала свою плодовитость, столь необходимую для царской жены. Она родила дочь Неферхетепес. Другая жена правителя – вполне возможно, тоже сестра – дала жизнь двум сыновьям. Вскоре в Египте снова начались разговоры о том, кто будет править. Джедефра скончался – по всей видимости, стал жертвой заговора знати.
Следующим фараоном провозгласили Хефрена[25]. Иногда его называют сыном Хеопса, но это вряд ли так – при восшествии на трон правителю было уже за шестьдесят. Так что, скорее всего, Хефрен мог быть младшим братом Хеопса или другим его родственником. Однако и ему требовалось укрепить власть с помощью брака. Поэтому он обратил свой взор на царевну Мересанх, дочь Хетепхерес. Одновременно сыграли две свадьбы – фараона и его внучатой племянницы и Хетепхерес с главным царским министром Анххафом. По всей видимости, важного сановника решили крепче связать с правящей семьей. Женившись на представительнице династии, тот стал куда более лояльным.
Царевна Мересанх не унаследовала крепкого здоровья матери. Спустя несколько лет она упокоилась… в гробнице Хетепхерес. Бывшая царица построила вечный дом для себя, но ей пришлось отдать его любимой дочери. Сама она прожила около 100 лет. Столь долгий срок жизни – не редкость для Египта! Фараон Рамзес II[26] прожил 95 лет.
Когда говорят об истории Египта, этот момент – женитьбу фараонов на родных сестрах – обязательно упоминают. Однако достаточно изучить биографии правителей разных династий, чтобы убедиться: далеко не всегда брак заключали именно с близкими родственницами.
Да, приведенная история жизни Хетепхерес – один из ярких примеров. Кроме того, фараон Яхмос[27] взял в жены сестру Нефертари. Мать Яхмоса, царица Яххотеп[28], тоже вышла замуж за брата. Но самые первые владыки Египта почти не оставили о себе никаких сведений. Неизвестно, была ли Нимаахотеп сестрой фараона Джосера. О нем самом историки знают немного – а ведь он построил знаменитую семиступенчатую пирамиду…
Анхнесмерирра, вторая жена фараона Пепи I[29], происходила из низов. Мать этой девушки прославилась тем, что сумела стать первой в Египте женщиной-визирем[30]. Царица Анхнесмерирра овдовела, когда у нее на руках был шестилетний сын. Ей пригодились все знания, полученные от матери, вся ее ловкость и смелость, чтобы удержать трон. А когда пришел час, она передала бразды правления наследнику. Пепи II считается рекордсменом-правителем в Египте – он правил 94 года.
Не были сестрами и жены фараона Униса[31], а его дочь, Ипут[32], вышла замуж за представителя знатного рода, который и стал следующим правителем (у Униса сыновей не было). За сановника, а вовсе не за брата вышла замуж и царевна Хенткаус.
Царевны могли наследовать трон, но фараонами становились их мужья. В Египте женщинам отводилась роль второго плана (хотя были исключения в лице царицы Хатшепсут или легендарной Клеопатры). Царица Мересанх III[33] обозначалась как правительница, но распоряжался государственными делами ее муж Хефрен. Титул «Великой царской супруги» принадлежал Меретсегер, однако не сохранились данные о ее самостоятельных шагах. Возможно, ее звали так, просто стремясь почтить.
Многие знают имя Нефертити, восхищаются ее красотой, о ней написаны книги и множество исследовательских статей, однако никогда в своей жизни она не правила, да и сестрой своего мужа не была! Историки спорят о ее происхождении – возможно, девушка была иностранкой? Или дочерью главного визиря? Совершенно точно она не приходилась дочерью Аменхотепу III[34] и вышла замуж за Аменхотепа IV[35], фараона-отступника[36]. Супруга фараона Псамметиха I тоже оказалась не его сестрой, а дочерью жреца из Гелиополя. И Рамзес II дважды женился на хеттских царевнах, а его любимая супруга Нефертари происходила из фиванской знати.
Упомянутый ранее Эхнатон тоже родился не в результате близкородственного союза, а от брака красавицы царицы Тии (не родственницы фараонов) и Аменхотепа III. Бабушка Эхнатона также не принадлежала к роду египетских правителей, а вот одна из дочерей фараона-отступника получила звание… царской супруги.
Именно это часто вызывает гневные отклики. На самом деле, титулатура[37] в Египте – явление достаточно сложное. «Царская супруга» – статус, подразумевающий определенное положение во дворце. Логичнее всего предположить, что Эхнатон наделил дочь подобным титулом, чтобы возвысить ее над остальными. Вполне вероятно, Нефертити к тому времени умерла и дочь выполняла ее функции во дворце.
Как известно, у самого Эхнатона не было сыновей. Тутанхамон, сменивший его на троне, по некоторым данным, мог быть сыном родной сестры фараона, то есть племянником государя. Именно близкое родство и стало причиной того, что на Тутанхамона смотрели как на преемника. Но передать власть решили старым добрым способом – через царевну. Так Анхесенамон оказалась сначала «царской супругой» собственного отца, а потом уже взошла на трон со своим мужем Тутанхамоном. Правда, расчет на долгое правление пары не оправдался. Новый фараон прожил совсем недолго. По разным предположениям историков, его могли убить по приказу следующего правителя, он мог умереть от тяжелой формы малярии, из-за полученной на охоте травмы или сильного удара предметом, напоминающим топор. Версий много, и у каждой столько сторонников, что трудно выяснить истину.
Кстати, много лет спустя фараон Рамзес II поступил в точности как Эхнатон, наделив царским титулом трех дочерей. Когда его любимая жена ушла в иной мир, власть с правителем разделяла дочь, царевна Меритамон. Ей же было позволено распоряжаться делами во дворце. Меритамон стала ближайшей соратницей Рамзеса, его главным советником. Однако это не предполагало никакой интимной связи, как иногда любят писать в «желтых» статьях.
Так что фараоны Египта женились на сестрах, но далеко не все. В некоторых случаях так поступали для укрепления династии – чтобы не возникло никаких сомнений в правах женщины на трон. Порой брак осуществлялся по всем правилам, в результате чего рождались дети. Иногда «царскими женами» на время становились дочери, исключительно для соблюдения церемониала и выполнения некоторых обязанностей.
К большому сожалению, о многих фараонах сведений не осталось вовсе, только имена. Предположить, кто были их жены, какие отношения их связывали, оставались ли правящие супруги равнодушными друг к другу, мы не можем.
И очень жаль!
