Нелли Штерн
Третий шанс для Эвы
Глава 5
Алан Рос
Моя малышка смеялась! Невольно залип на ее губах, наслаждаясь столь непосредственной реакцией. От самого невинного в галактике поцелуя по позвоночнику пронеслась раскаленная комета и спустилась к пояснице, опаляя жаром. Бескомпромиссная твердость в форменных брюках была сейчас ох как некстати, хорошо хоть китель скрывал от девушки мое приподнятое настроение. Меня ждут тяжелые времена. Даже ее присутствие на моей территории возбуждает до звездочек перед глазами, что уж говорить о том, когда мы окажемся в одной постели.
С трудом заставил себя вернуться к реальности из мира горячих грез. Эва ждала моего ответа и заинтересованно заглядывала в глаза. Что ж, теперь мой черед, детка…
Молниеносным движением обнял девушку за талию. Хм, не совсем. Будем считать, что промахнулся. Моя ладонь оказалась на ее пояснице, как раз на границе потертых джинсов. Крепко прижал ее к своим бедрам. Провокация в чистом виде, знаю, но мне нужно было понять границы дозволенного.
– Запишем это в твой долг, – выдохнул прямо в подрагивающие в улыбке губки. Потрясающие карие глаза с зеленым ободком распахнулись, малышка замерла, громкий и отчаянный стук ее сердца был слышен даже мне. Но пока она не делала попыток сбежать. – Только учти, – сузил глаза и придвинулся еще ближе, – проценты просто грабительские. Уже завтра ты будешь должна мне два поцелуя, послезавтра – три, через два дня…
– В общем и целом логика мне ясна, – смущенно пробормотала Эва.
– Никогда не сомневался в тебе, девочка, – я с решительным видом потерся своим носом о ее и чмокнул в самый кончик. – Идем, покажу нашу спальню. Там ты сможешь привести себя в порядок. Буду ждать тебя на ужин в семь.
Дверь из прочного композита, стилизованная под антикварное дерево, с тихим шипением закрылась, отрезая мой сладкий соблазн. Тихонько хмыкнул, покачал головой и отправился в свой кабинет. Не мешало бы и мне переодеться. Классические темно-синие брюки и белая рубашка под запонки от какого-то ужасно модного и дорогого (по словам консультанта) бренда. Перед зеркалом в душевой придирчиво рассматривал себя. Налет прожитых лет едва заметно проступал то тонкими серебряными нитями в волосах, то морщинками в уголках глаз и на лбу. Чем старше становился, тем меньше меня волновало насколько молодо или привлекательно я выгляжу. А теперь вот, надо же, пытаюсь оценить сам себя. Моей физической форме позавидуют многие молодые люди, это, вне всякого сомнения, козырь, который со временем смогу использовать. Но сейчас речь шла о моем внешнем облике. И, черная дыра все пожри, мне хотелось нравиться Эве. Раздраженно сорвал полотенце с бедер и швырнул в корзину.
Уже через несколько минут с комфортом расположился в любимом кресле в кабинете и бросил взгляд на коммуникатор. Осталось чуть больше часа до ужина. Пожалуй, бокал виски для храбрости не помешает.
Этот благородный напиток я закупаю у одной небольшой винокурни. Несмотря на определенные сложности, его продолжают изготавливать по старинным рецептам островной части бывшей Шотландии. Удивительно, но они все так же дымят солод торфом и создают непревзойденные бленды. Все те же медные шлемы, все та же медлительность и неспешность, которая, отражается в прозрачных янтарных каплях. Дубовые бочки, совершающие самое настоящее волшебство, преображая ньюмэйки в благородные спирты.
Традиционный тяжелый рокс привычно лег в руку. Первый глоток обжег горло. Я ведь люблю эту девочку все ее жизнь…
Когда Эва только родилась, мне предложили важный пост в военном ведомстве. Молодой, перспективный полковник со всем рвением взялся за службу в Разведывательном управлении Союза Независимых Планет. На одном из совещаний талантливый ученый и инженер, Эдвард Ланс, представлял свою новую разработку. Это был настоящий прорыв в производстве реакторов. Изобретением заинтересовались на самом высшем уровне, нам же была поставлена задача: тщательно проверить устройство, изучить его вдоль и поперек и вынести свое заключение. Тогда меня утвердили в комиссию, и как-то сразу выяснилось, что мы с Эдвардом были, что называется, на одной волне. Постепенно наше общение переросло в крепкую дружбу. Как-то утром он связался со мной и вне себя от счастья прокричал: «У меня родилась дочь!»
Малышку Эву я впервые увидел, когда ей была всего неделя. Эта кроха с потрясающими темными глазками и смешным пушком на голове покорила меня с первого взгляда. Очерствевшее сердце дрогнуло и забилось сильнее от нежности к маленькому созданию. Девочка росла на моих глазах. С каким восторгом она открывала для себя новый мир, с поистине научным любопытством исследовала свою территорию. Когда Эве исполнилась три, ее матери не стало. Эдвард страшно горевал, он никак не мог смириться с кончиной своей обожаемой Лив. Этот сильный мужчина нашел спасение в дочери и работе. Шли годы, мы не слишком часто виделись, в основном из-за моей службы. Иногда мне приходилось месяцами отсутствовать на родной планете, но я всегда следил за жизнью друга и его дочери. Радовался успехам его компании. Восторженно отмечал, как растет самый выдающийся из его проектов (так он в шутку называл Эву).
Вечером, накануне дня рождения дочери, Эдвард позвонил мне. Я как раз только вернулся из очередной длительной командировки. Он радостно приветствовал меня, болтал о каких-то незначительных вещах, а потом вдруг серьезно произнес: «Ты постарел, друг мой». Да, последняя поездка далась мне очень тяжело. Два серьезных ранения и шрам на спине, который до сих пор так и не удалось свести до конца, а Эдвард всегда был очень проницательным.
– Приходи завтра к нам, – внезапно бросил он после небольшой паузы. – Будем отмечать восемнадцатилетие моей девочки. Ничего такого не планируется. Эва не захотела пышных торжеств. Она вообще мало похожа на богатую избалованную наследницу. Хотя кому я это рассказываю? – Друг прав.
Мне действительно не нужно было объяснять, какая она. Я и так знал о ней все. Бывал в гостях в особняке Лансов, когда позволяло время. С большим интересом следил за жизнью девушки, выхватывая редкие кадры из сети, рассматривая снимки и видео, которые мне присылал сам Эдвард, а еще его бесконечные рассказы о самой лучшей дочери на свете. Ее успехи в учебе безмерно радовали меня. Каким-то образом я чувствовал себя сопричастным. Эта девочка глубоко засела в моем сердце. Если бы она была моей дочерью, я бы гордился ею не меньше, чем Эдвард.
Дочерью… да…
С радостной улыбкой в тот судьбоносный вечер стоял у порога особняка Лансов, сжимая в руках букет ее любимых белоснежных пионов. За один день почти нереально достать такое чудо, но для Алана Роса не было преград, когда речь шла об этой светлой девочке. Искин впустил меня внутрь. Просторная современная гостиная была украшена цветами и гроздьями светящихся шаров, спускающихся с потолка. На диване, возле просторных окон и у фуршетного стола расположились группы людей. Все они были мне знакомы: друзья Эдварда, несколько подруг Эвы. А вот и сама виновница торжества таким знакомым жестом откидывает тяжелые шоколадные кудри назад. Короткое шелковое платье цвета топленого молока с глубоким вырезом на спине, признаться, заставило меня, боевого генерала, замереть в нерешительности. Тонкий нежный аромат теплого утра, морского бриза и пикантная цитрусовая нотка. Девушка развернулась, держа в изящной руке бокал игристого вина. Секунда на узнавание. Антикварный хрусталь с жалобным звоном отправляется обратно на стол.
– Дядя Алан! – восторженно пискнула она и крепко обняла меня, прижимаясь всем телом. – Это так замечательно, что вы все же пришли! А папа ничего не сказал мне! Вот ведь хитрец! – непосредственная малышка мгновенно сдвинулась и погрозила кому-то из-за моей спины.
Я стоял и пялился на нее, как самый настоящий идиот, как гребаный памятник самому себе. Смотрел в ее глубокие карие глаза и чувствовал, что пропадаю. Я ведь и сам не понял, как умудрился так вляпаться! Дочь моего друга! Это ж надо влюбиться на старости лет, хотя я был моложе Эдварда на пять лет.
Помню, сумел выдавить из себя что-то приличествующее случаю и даже улыбнуться, но после был сам не свой. С трудом отводил взгляд от невероятной красавицы, следил за каждым ее действием, ловил отголоски эмоций: радость, интерес, легкие нотки ничего не значащего флирта. На вечере были и молодые люди, и все они слишком откровенно поедали глазами мою Эву, будто имели на это право. Ревность удушливой волной прокатилась по телу, разъедая душу. Чтоб я сдох! Впервые в жизни я был настолько влюблен, что ревновал свою женщину! Отправить бы всех этих сосунков в ближайшую черную дыру, чтобы больше не смели даже думать о НЕЙ.
Как в тумане продержался до конца вечера. Прощаясь, я прикоснулся губами к нежным пальчикам Эвы, задерживаясь несколько дольше, чем мне было позволено. Девушка только обняла меня в ответ, а Эдвард нахмурился. Еще несколько дней мне понадобилось, нет, не на то, чтобы все обдумать, а чтобы подготовиться к разговору со старым другом.
– И о чем же ты хотел поговорить со мной, Алан? – Господин Ланс привычно расположился на своем любимом диване в кабинете у меня дома, я же занял кресло рядом с ним.
– О твоей дочери, Эдвард, об Эве, – выдохнул я.
– Так и знал! – мой собеседник занервничал и взъерошил отросшие волосы на затылке. – Значит не показалось! – зло выплюнул он. – Скажи мне только одно: как ты мог? Как вообразил себе подобное? Да она тебе в дочери годится! – рычал Эдвард.
– Двадцать пять лет при нынешней продолжительности жизни больше не является проблемой? – парировал спокойно. – Мы же, в конце концов, не в двадцать первом веке. При самом худшем раскладе я вполне способен дотянуть до двухсот пятидесяти, а может даже и до трехсот. В нашем ведомстве один из самых лучших медицинских департаментов в Союзе.
– Если только тебя не убьют раньше на очередном задании, а бедняжка Эва даже не сможет почтить твою память у плиты, – с горечью выдал он. – И потом, какая разница, в каком мы веке? Между вами непреодолимая пропасть!
– Это еще почему? – не сдавался я.
– Она же совсем еще девчонка, а тут ты… – Эдвард запнулся. Ну спасибо, хоть стариком не назвал.
– Я же не тащу ее силком регистрировать брак прямо сейчас…
– Что? Насильно? – взревел мой друг.
– Да успокойся ты, в конце концов. Ведешь себя как молодой лейтенантик на своем первом задании, – вынужденно рявкнул, сжимая широкие подлокотники кресла. – Я лишь хотел сообщить тебе, что намерен ухаживать за Эвой, привлечь ее внимание, заинтересовать, как мужчина…
– О, избавь меня от своих матримониальных планов на мою дочь, – раздраженно отрезал он.
– Я что-то не понял, ты мне отказываешь? – Неверяще уставился на Эдварда.
– Да, Алан, да, – безапелляционно ответил друг. – Отныне и впредь не желаю видеть тебя в своем доме и в нашей с ней жизни!
– Ты не вправе запретить мне видеться с ней, не вправе решать за нее, – растерянно пробормотал я, не ожидая столь категоричного отказа.
– Ошибаешься. Здесь и сейчас ты пообещаешь мне это, дашь слово, что вмешаешься только если она сама попросит тебя, – господин Ланс был убийственно серьезен. – Не отнимай ее молодость и беспечность. Ты никогда не сможешь дать ей то же, что и ее сверстники. Ты сломаешь ее. Отступись, друг, – протянул он.
– Ты не ведаешь, о чем просишь, – обреченно ответил ему.
– Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь меня, как отец отца, – устало выдохнул Эдвард, поднимаясь.
– Она должна выучить мой номер наизусть. Она должна знать, что, если позвонит, я помогу ей, что бы ни произошло. Это моя просьба, – безжизненно произнес, так и не решившись повернуться к уходящему другу. Тогда он ничего мне не ответил, но спустя долгие десять лет я, наконец, узнал, что он выполнил мою просьбу.
Глава 6
Тогда я был раздавлен, даже не подозревая, что этот вечер закончится именно так. Эдвард ушел, и с тех пор мы больше никогда не виделись. За свою категоричность он заплатил собственной жизнью, и я скорбел по своему другу. Сейчас спустя эти долгие десять лет я даже где-то понимаю его тогдашний отказ. Понимаю, но вот он так и не понял, что для меня это не секундная блажь или мимолетное увлечение. Да и сам я тогда этого не понимал. Знал, был уверен в своем чувстве, но насколько пропал, ясно стало спустя годы. Не сказать, что у меня не было женщин. Все же я – здоровый, активный мужчина. И даже один раз показалось: отболело, выгорело дотла, но нет. Всегда она перед глазами, всегда затмевает собой остальных.
Когда была такая возможность, скрупулезно собирал любую информацию о ней в сети и других источниках, а потом мои умельцы просто вскрыли ее учетную запись. У меня в коммуникаторе есть особая папка с моими самыми любимыми снимками Эвы, один из них с ее восемнадцатилетия с букетом белоснежных пионов. Каждый раз, возвращаясь из очередной командировки, открывал эту папку и мог часами разглядывать мягкую или игривую улыбку, блестящие тугие локоны, гибкий стан. С упорством маньяка выискивал каждое малюсенькое изменение, крошечную деталь, метку ее взросления, опыта, порой трудного.
Новость о замужестве Эвы привела меня в ярость. И ведь жених-то был так себе человечишко. И как только Эдвард допустил такое? Я, значит, рылом не вышел, а слизняку какому-то, не моргнув глазом, вручил свое сокровище. Биографию-то этого Алекса изучил досконально, пробил окружение, родственников. И вроде бы чисто все, но это-то и напрягает. Уж слишком рьяно женишок начал свой подъем по карьерной лестнице в Цер Энерджи, словно помогал ему кто-то. Да только вычислить благодетеля мне не удалось: или действительно талантливый парень и всего добился сам, или слишком ненавязчиво действовал его покровитель.
Чтобы копать глубже, времени у меня уже не осталось. Очередное задание Совета. Пришлось срочно улететь на границу с системой Лидэя. Командировка инкогнито без постоянной связи с Землей окончилась полным провалом. Высокопоставленный умаец, входивший в Совет, должен был организовать мне личную встречу с императором. Мы надеялись, что это сможет качнуть чашу весов в нашу сторону, и империя, наконец, сядет за стол переговоров с Союзом Независимых Планет. Много месяцев готовилось это эпохальное событие, пока внезапно тот самый важный инопланетник не был убит. Когда я пришел в назначенное место, застал только труп советника, который уже успел достаточно разогреться. У умайцев низкая температура тела, гораздо ниже, чем у людей, не больше десяти градусов по Цельсию. После смерти они нагреваются, а не остывают. Судя по всему, мужчина умер не здесь. Его привезли уже мертвым. Мне самому с трудом удалось уйти. Долгое возвращение домой, и вот я снова здесь, а тут новости, одна лучше другой.
Известие о скоропостижной гибели Эдварда Ланса потрясло меня. Я тут же принялся искать Эву. В дурацкие выдумки о том, что она якобы уехала с любовником, бросив маленькую дочь, разумеется, не поверил. На первый взгляд все действительно выглядело так, как выставил в средствах массовой информации ублюдок-Алекс, но я знал эту девочку слишком хорошо. Она не могла так поступить, не могла, и точка!
Дал своим задание: проверить все, а главное – найти мою Эву. Несколько дней, пока спецы проверяли все ниточки, я почти не спал. Внутри поселился страх, он ледяными когтями сжимал мое горло. Стоило только закрыть глаза, и разыгравшееся воображение подкидывало картинки одна ужаснее другой. Каждую секунду корил себя, что не оставил никого присматривать за девушкой. Если с ней хоть что-нибудь случилось…
– Господин генерал. – В кабинет вошел мой личный помощник.
– Говори, Роберт! – потеряв терпение, воскликнул я.
– Мы нашли госпожу Ланс, теперь она – Эва Карвер, – отчитался мужчина.
– Отправь кого-нибудь присматривать за ней, пока мы тут во всем не разберемся.
А буквально на следующий день мне сообщили, что моя девочка приехала в столицу и отправилась прямиком в Нидлстон Индластриз. И что, интересно, ей там понадобилось? Еще через полчаса на мой коммуникатор поступил звонок с неизвестного номера. Отключил режим проекции и принял входящий.
– Добрый вечер, это Эва Ланс. Мне нужна ваша помощь, – прозвучал испуганный голос девушки.
– Оставайтесь на месте, – от волнения я был излишне резок. – За вами приедут и доставят ко мне.
Всем своим мужским существом, всей сутью почувствовал свою женщину. Короткие волосы на затылке встали дыбом, по позвоночнику прокатилась волна жара. Не желая больше продлевать эту пытку, развернулся. Моя девочка побледнела и осела на стул. По нежным щекам потекли слезы. Невыносимо! Несколько широких шагов, и я рядом с ней.
– Не плачь, малышка Эва, – произнес тихо.
Эва Рос, настоящее время
Прижалась спиной к двери и прикрыла глаза. Сердце бешено колотилось в груди. Невероятно! Алан Рос флиртовал со мной, а я приняла его игру. Тот самый дядя Алан, которого помню с самого детства. Он всегда был поблизости, незримо опекал, даже если находился далеко. Именно к нему и, конечно же, к папе, шла с каждой своей детской бедой и подростковыми проблемами. Суровый и серьезный господин Рос всегда как-то преображался рядом со мной, становился мягче. Он с искренним интересом относился к любому заданному мной вопросу. После моего совершеннолетия дядя Алан пропал. Перестал приезжать к нам и отвечать на звонки, и отец строго-настрого запретил мне искать с ним встреч. Тогда я подумала, что они просто разругались, и для этого должна была быть очень веская причина. Папа был весьма рассудительным, да и господин Рос не производил впечатление импульсивного человека. Наверное, мне никогда не узнать, что именно произошло тогда между ними. Да сейчас это уже не имеет значения. Отца больше нет, его не вернуть.
Оттолкнулась от двери и шагнула внутрь, осматриваясь. Напротив широкого окна с плотными шторами стояла кровать с основанием из темного дерева, застеленная пушистым светлым покрывалом, две тумбочки с каждой стороны, на полу мягкий ковер, вот и все, так мне показалось на первый взгляд. Сделав еще несколько шагов вперед, повернулась и замерла, удивленно рассматривая изящный туалетный столик. А генерал-то подготовился! С интересом коснулась кончиком пальца теплой ровной поверхности. Не дерево, конечно, но очень качественный современный и безопасный композит. Плавные округлые линии, большое зеркало, удобное плюшевое кресло нежного сливочного оттенка на высоких ножках. Чуть дальше еще одна дверь. Поднесла ладонь к сенсору, система мелодично пиликнула и открыла. А внутри оказалась просторная гардеробная. Одна ее половина принадлежала хозяину. На штангах размещались костюмы, рубашки и брюки. Пробежала пальчиками по прохладной дорогой ткани. В центре возвышался широкий комод, разделяя эту комнату на две части. Одна, к слову, была абсолютно пустой, правда и занять мне ее особо нечем. Губы сами собой растянулись в улыбке. Забота генерала приятно удивила. Я уже и забыла, как это, когда кто-то думает о тебе.
Вернулась в спальню, еще раз обвела глазами пространство и остановилась на бумажных пакетах. Природное женское любопытство не оставило мне и шанса. Подошла ближе и заглянула внутрь.
– Бесконечный космос! – пробормотала восхищенно. – Настоящий сундийский шелк! Да один этот потрясающий комплект стоит целую кучу денег!
Тончайшая ручная работа. Сундийцы бережно хранят секрет производства, отказываясь продавать франшизу кому бы то ни было. Каждое их изделие – настоящее произведение искусства. Помимо белоснежного бра и трусиков в пакете обнаружилась ночная сорочка удивительной красоты. Широкая лента изящного кружева опоясывала грудь, нижняя часть свободно спадала до самого пола драгоценной шелковой волной с невысоким разрезом спереди.
Алана можно понять. Его слову не давить и не торопить меня с близостью я полностью доверяю, но вот о том, что он не будет пытаться соблазнить меня, уговора не было. И уж по меньшей мере получать от процесса эстетическое удовольствие ему никто не запрещает. Военная хитрость, значит.
Время неумолимо бежало вперед. Нужно поторопиться, чтобы быть готовой к назначенному часу. Белье идеально подошло. Настало время увидеть наряд, выбранный для меня генералом.
Белоснежное платье без лямок с корсетным верхом из плотной ткани с подкладкой, весьма провокационной длины, демонстрирующее мои длинные ноги. Простое, но элегантное. И к нему туфли с острым носом на тонком каблуке из нежно-голубой замши.
Ровно в семь я с колотящимся от волнения сердцем вышла в гостиную к уже сервированному столу. Алан, явно нервничая, расхаживал по комнате, а, услышав меня, замер, как и я.
– Эва! – протянул он. Серые глаза восхищенно распахнулись.
– Алан, – вернула его интонацию, скользя глазами по дорогой рубашке, подчеркивающей выдающееся телосложение мужчины: широкие плечи, сильные руки, поджарый живот.
Генерал подошел ближе и протянул свою руку, я вложила подрагивающие пальчики в широкую ладонь. Ловушка захлопнулась. Меня притянули ближе. Он провел костяшками пальцев по моей скуле.
– Ты потрясающе выглядишь, моя дорогая супруга, – мурлыкнул Алан.
– Ты тоже ничего, – кривовато улыбнулась, решив прервать наши смущающие объятия.
– Прошу, – Рос приглашающе повел рукой.
Нежный зеленый салат, морские гребешки в белом вине со сливочным маслом – одно из моих самых любимых блюд. И, кстати, лучше всего их готовят в одном ресторанчике Тирнополиса. Интересно, эти оттуда? Попробовала один кусочек. Мммммм! Те самые!
– Ты помнишь? – восторженно пробормотала.
– Я помню каждую мелочь, девочка, – мягко улыбаясь, произнес Алан.
И снова смущение полыхнуло на щеках, стало тяжело дышать. Несколько нервно схватила тонкий бокал и сделала хороший такой глоток. Белое игристое вино приятно пощекотало небо, оседая нежными фруктовыми нотками на языке. Потрясающе легкий и сбалансированный букет, айва, сладкое яблоко. Идеальное сочетание кислотности и тельности.
– Позволь поднять первый тост за тебя, Эва, – сказал генерал, поднимаясь и выходя из-за стола.
Почти незаметным жестом он поставил передо мной объемную бархатную коробочку черного цвета.
