Наталья Валенидовна Колесова
Нестрашные сны

– Ну что ж… хорошо, договорились, – опершись рукой о стол, бабушка встала. Мужчины поднялись тоже.

– Всего хорошего, я тут еще немного задержусь, – Шрюдер по привычке сам проводил их до двери. Новый начальник тем временем собирал свои «памятки». В первой стопке оставалось еще много листков – интересно, что же там было?

Осипенко смотрела на них.

На Агату.

Лидии, идущей по коридору, встречные без раздумий уступали дорогу. Надо и ей тоже как-то вырабатывать такую походку, а то все смотрят сквозь. Хорошо еще, не пытаются усесться на стул, на котором она уже сидит.

Трое вышли из здания. Келдыш неожиданно отстранил Агату и шагнул к бабушке:

– Но вы-то, официальный опекун, почему молчали?!

Агата опешила. Лидия тоже.

– В чем дело, Ловец? По-моему, все разрешилось к вашему благополучию. Скажите спасибо моей внучке.

Келдыш не то удивился, не то не поверил:

– Вы что, не поняли? В самом деле не поняли?

– Что именно я должна была понять?

– Что говорил Констанц и эта… – Игорь подавился каким-то словом. Явно ругательным. – «Все обследования проводились после случившегося»! Чтобы добиться возвращения магии, они собираются проводить эксперименты, которые будут угрожать здоровью – а то и жизни – вашей внучки!

Пауза. Агата испуганно переводила взгляд с него на бабушку. Лидия начала качать головой:

– Параноик. Вы все-таки параноик, Келдыш. Вас постоянно кидает из крайности в крайность.

– Неужели?

– Не вздумайте где-нибудь еще озвучить эти ваши домыслы. Не надо никого раздражать. Они и так могут в любой момент отобрать ее, не понимаю, почему до сих пор этого не сделали.

– Не кокетничайте! – сквозь зубы сказал Келдыш, открывая перед ней дверцу машины. – Всё вы прекрасно понимаете – из-за вас.

Агата залезла на заднее сиденье, оглядела салон. Для такой крутой организации машины тоже какие-то… Келдыш перехватил ее взгляд.

– Неказистый внешний вид часто скрывает большие возможности.

– Прямо как у меня, – пробормотала Агата. Сказала бабушке в спину: – Мне эта Осипенко тоже не понравилась.

– Привыкай, в жизни будут встречаться не только приятные люди. Надо учиться налаживать отношения и с ними.

Келдыш закатил глаза, и машина тронулась.

– Интернат, – объявил водитель.

– Не забудь, у тебя завтра алгебра, – напутствовала бабушка. – Повтори формулы и ляг пораньше, выспись хорошенько.

– Угу.

Келдыш придерживал для Агаты дверь машины. Наконец-то решившись, она, вылезая, дотронулась до его руки с крисом. Игорь дернулся, отстранившись.

Последняя ночь полнолуния, вы придете?

– До свидания, – вежливо сказал Келдыш.

Не ответил. Не придет… он не придет… он не хочет…

Быстрое касание – словно вдогонку, словно Игорь резко передумал.

Приду.

Глава 3
Прогулка. Больше чем секс

Агата несколько раз честно пыталась сесть и повторить правила, но столько же раз и соскакивала. Переставала видеть формулы, едва утыкалась в учебник – просто таращилась на страницу, вспоминая и вспоминая: поджатые губы Осипенко; вы параноик, Келдыш; неужели вы не поняли, в самом деле не поняли; я приду… Агата в очередной раз подскочила и побежала разыскивать выход на крышу – должны же они как-то туда попасть? Но на люке, ведущем на чердак, висел увесистый замок, еще и наверняка заговоренный. Агата, расстроенная, вернулась в комнату.

Стефи подняла голову от учебников, которые разложила вокруг себя на кровати.

– Как определить возраст единорога?

Мне бы твои проблемы, чуть не сказала Агата. Честно подумала.

– Наверное, спилить у него рог и посчитать кольца. Как у дерева, понимаешь?

Стефи, шевеля губами, смотрела на нее диким взглядом. Повторила задумчиво:

– Спилить рог… – и спохватилась: – Ой, да ты же вообще ничего не знаешь!

Даже это сейчас не задело. Агата так не волновалась, наверное, и перед Большим Школьным Балом с Вудом. Кажется, даже температура поднялась. Если она так трясется от обычной… хм, обычной?.. прогулки по крышам, то что же будет, когда она пойдет на настоящее свидание?!

Ведь у них же с Келдышем не свидание?

С его стороны – точно.

Она с трудом отговорила Стефи учить магическую зоологию еще и ночью: мало того, что перед смертью не надышишься, так еще и их прогулке помешает!

– Ой, думаешь, я усну? – ныла Стефи, складывая учебники стопкой у кровати – наверное, надеялась, что они и во сне окажут на нее обучающее влияние. – Три хи-хи! Знаешь, Горыновна какой сама зверь на экзаменах? Валит каждого второго!

– Ты будешь первой, – утешала Агата.

– Ой, конечно, тебе-то хорошо, какая-то алгебра! Я все равно не усну, так нервничаю…

И, договаривая, уже крепко спала. Агата переждала контрольный визит воспитательницы – из-за экзаменов им разрешили гасить свет не в десять, а в одиннадцать – тихонько открыла окно и села на подоконник. Запоздало подумала: а ведь они не договорились, когда и откуда Келдыш появится. Сумеет ли он одолеть заговоренную ограду? Правда, говорят, та заговорена больше изнутри – от особо талантливых учеников – чем от проникновения снаружи.

Часы внизу, в холле, пробили полночь. Агата встрепенулась, вглядываясь в темноту парка. Никого нет. Полпервого… А вдруг он и не придет вовсе? А она сидит, как дура, и ждет, и ждет.

Мог бы тогда и позвонить.

Но вот не позвонил. И не пришел…

– Доброй ночи, – сказали мягко над самым ухом. Агата дернулась, едва не опрокинувшись назад, в комнату, – хорошо, Келдыш придержал ее за плечо. А, может, сам придержался, чтобы не упасть, когда ступал на подоконник.

– А как вы?..

Игорь показал пальцем себе за спину.

– По пожарной лестнице. Или вы думали, что я подплыву к вашему окну на ковре-самолете?

Наклонился, держась за раму окна, заглянул в комнату. Осмотрел завалы тетрадок и учебников. Хмыкнул:

– Чистенько…

Зашевелилась Стефи. Спросила невнятно:

– Агат, ты…

Игорь поспешно махнул на нее рукой, пробормотав что-то. Стефи снова засопела. Келдыш глянул на Агату – почти виновато.

– Чуть не проснулась… Идемте.

Что, прямо в окно? Агата поглядела вниз.

– Нет, – сказал Келдыш, – для начала на лестницу.

Все чаще кажется, что куратор читает ее мысли даже без кольца! С его помощью Агата перебралась на лестницу и полезла на крышу. Забираться-то тут – всего один этаж и чердак. Келдыш мягко прошелся по плоской, устланной черным толем крыше. Луна посматривала на них свысока – тоже, наверное, раздумывала, стоит ли им помогать сегодня. Ведь Игорь даже приходить не собирался, передумал почему-то…

– Ну и как мы? – спросила Агата, показывая на крыши ближайших домов, едва видневшихся за верхушками деревьев интернатского парка. – Так далеко!

– Расстояние не имеет значения.

– Правда? А что имеет?

– Насколько партнеры по прогулкам друг другу доверяют.

А они партнеры?

Агата раньше никогда не замечала, что полная луна дает столько света, заглушая и фонари и редко освещенные окна. Казалось, этот свет ощутим, как лучи солнца – только не нагревает, а охлаждает кожу.

Глаза Келдыша точно серебром залиты.

– Вы верите, что я не дам вам упасть?

– Да, конечно. А… вы?

Крошечная пауза.

– Теперь – да. Давайте руку и идем. Нас уже ждут.

Рефлекторное ожидание падения, замершее дыхание; внезапный ветер в лицо, разметавший волосы; твердая рука, сжимающая ее ладонь («я – держу»). А над всем этим – круглая, яркая, насмешливая луна…

Борис с Анжеликой ожидали на крыше театра. Келдыш коротко рассказал им про посещение СКМ.

– Осипенко? – переспросила негромко Анжелика.

– Вы ее знаете?

Анжелика поежилась, вздернув тонкие плечи.

– Она со мной тоже… работала.

Мечтательно глядя на луну, Борис сообщил:

– Есть у меня список людей, которых бы мне хотелось покусать. Осипенко в нем в первых пунктах.

Келдыш смотрел то на него, то на Анжелику.

– То есть?

– Она профессионал, – сказала Анжелика.

И что тут ужасного, это же похвала? Но у Келдыша дернулся рот, когда Анжелика добавила:

– Вы тоже таким… были.

– Это комплимент или наоборот? – сухо поинтересовался Келдыш.

– Это простая констатация фактов, – ответила Анжелика. Они обменялись долгими взглядами, и Игорь отвернулся. Что-то и эти двое не ладят…

А вообще все суетятся ни из-за чего. Никто же не собирается ее никуда забирать и запирать, пообследуют пару месяцев, и отпустят. Может, еще и научат, как справляться с бестолковой магией. Хотя, конечно, очень приятно, что Игорь за нее волнуется!

Агата пошла по парапету, для верности расставив руки. Заглянула вниз. После путешествия по крышам она все еще ощущала себя легкой, точно перышко; чуть подуй ветерок – взовьется-взлетит прямо вверх по лунному свету.

– Погуляем все вместе?

– Нет! – сказал Келдыш – так резко, что она растерялась.

Борис, усмехнувшись, тоже качнул головой.

– Пожалуй, не стоит.

Раньше так сам приходил, предлагал, а теперь… Пожав плечами, Агата отвернулась. Ну и подумаешь!

– Я постараюсь разузнать побольше, – услышала она голос Бориса.

– Ты понимаешь, что наши действия незаконны?

– Ох, как же ты меня удивил!

Легкое прикосновение к плечу. Холодное прикосновение.

– Не обижайся, – тихо сказала Анжелика. – Просто прогулки по крышам – это…

– Это что? – спросила Агата.

Слабая, еле заметная, точно мерцающая улыбка.

– Это больше чем секс.

Ох! Коготь Анжелики скользнул по ее щеке.

– Пока, девочка.

– Пока, Агата!

– Пока…

Вампиры одновременно оттолкнулись от парапета. Миг, взмах, трепет призрачных крыльев – и мерцающая дымка растаяла в лунном свете.

– Идемте, – сказал Келдыш нетерпеливо, протягивая Агате руку. – Мы припозднились. У вас ведь завтра, то есть, уже сегодня экзамен, ваша бабушка права, надо хоть немного поспать.

Наверное, во всем виноваты Анжеликины слова: Агата увернулась от руки куратора и просто шагнула с крыши театра. Полетела.

Но вниз.

Она еще не успела ничего ни понять, ни испугаться, как земля оказалась рядом – прямо перед ее лицом – а потом ее резко вздернули вверх, да так, что все кости затрещали. Асфальт тяжело и больно ударил по пяткам, удар пронесся по позвоночнику, отдался в затылке. Келдыш встряхнул ее – сильно, больно. Прошипел:

– Что ж ты делаешь, а?! Жить надоело? Что…

Оттолкнул ее и пошел, прихрамывая, к дороге. Наверное, повредил ногу, когда приземлялся, взяв на себя вес обоих. Агата, точно собачка на поводке, поплелась следом. Как-то ниоткуда появилось такси – может, ходит специальное для уставших магов-полуночников? – злой Игорь нырнул на переднее сиденье, хлопнул дверью. Агата осторожно залезла на заднее и нахохлилась, глядя в окно. Она даже не испугалась. То есть гулять по крышам можно только парами? А если она пойдет одна, то непременно, как сейчас, упадет? Открыла рот, поглядела в напряженный затылок Келдыша и решила повременить – пусть куратор успокоится.

Пошла было к воротам интерната, но Келдыш ухватил ее за рукав.

– Собираетесь вот так запросто подойти к охраннику: «Пустите, пожалуйста, я вернулась с прогулки по крышам»?

Повел ее в обход ограды. Оглядел совершенно пустую улочку и взялся за прутья обеими руками. Представилось, что сейчас он, как какой-нибудь супермен, просто раздвинет их… Что-то щелкнуло, и в руке Игоря оказался металлический стержень.

– Ого! А как?..

– Один прут вставной, фальшивый. И не смотрите на меня с таким восторгом, я не выпиливал его темной дождливой ночью! Этот секретный вход передается у интернатовцев из поколения в поколение. Секрет Полишинеля. Знаете, что это такое?

– Секрет, который всем известен. А вы откуда про него знаете?

– Вперед, хватит болтать!

Агата протиснулась, прикидывая, не застрянет ли здесь толстенькая Люси, сделали бы уж тогда сразу пошире, что ли… Щелчок: прут встал на место. Агата подергала его, потолкала, сверху, снизу – бесполезно. Может, при открытии секретного входа Келдыш читал про себя какое-то заклинание? Куратор смотрел на нее из-за ограды.

– Идите спать.

– Спокойной ночи, – машинально отозвалась Агата. Игорь хмыкнул, и они одновременно посмотрели на светлеющее небо.

– Мы еще поговорим! – пообещал куратор с угрозой.

– О чем?

– О том, с какой стати вы вдруг сиганули от меня с крыши! А что до этого… – он похлопал ладонью по решетке. – Я тоже когда-то учился в этом интернате. Тогда директором был еще не Божевич.

– Вы-ы?! Учились здесь?

– Я-а-а, – передразнил он. – Был кем-то вроде вашего Димитрова…

– Он не мой! – быстро отказалась Агата, Келдыш точно не услышал.

– …неуправляемым Огневиком.

– А что, а как вы…

– Все, Мортимер, проваливайте, – сказал Келдыш нетерпеливо. – Я устал до чертиков.

– А, – сказала Агата, сразу скиснув, – извините. До свидания.

Отмахнувшись, Игорь похромал прочь. Агата провожала его глазами, пока он не скрылся за углом дома. Подергала прут (тот даже не шелохнулся) и нехотя побрела по парку к своему окну. То есть, к своей пожарной лестнице.

Кажется, с прогулками по крышам покончено…

Глава 4
Призрачное крыло

Алгебру она сдала на "отлично". Хорошо, что была полусонная, а то б начала проверять и сомневаться, и наверняка бы наделала дурацких исправлений.

Радостная Стефи (она получила за магзоологию "хорька") на время позабыла, что через несколько дней у нее экзамен по Стихиям, и теперь бегала по комнате, сочиняя объявление о знакомстве в университетскую студенческую газету «Волшебная жизнь».

– Юная ведьма из хорошей семьи…

– Какое ему дело до твоей семьи, – справедливо заметила Агата. – Он же не жениться на тебе собирается!

– Ну тогда так: симпатичная ведьма…

– …шестнадцати лет…

– Ой, нет! – испугалась Стефи. – Нельзя говорить, что я еще учусь в интернате! Студенты Академии не встречаются со школьницами, я узнавала.

– А что ты ему тогда скажешь?

– Скажу, из маг-колледжа, в следующем году поступаю в Академию…

– Стефка, ну зачем тебе какие-то объявления? Ты и так успехом пользуешься!

Стефи мимоходом полюбовалась на себя в зеркало. Светлые ее волосы блестели и струились по спине и плечам. А вот Агате ни магия, ни бигуди, ни фены не помогают: волосы, как торчали, куда хотели, так и торчат.

– Лишних парней не бывает, – поучающе заметила Стефи. – Да и вообще, что мне делать на каникулах? Хоть на танцы будет с кем сходить! Вот ты, например, всегда можешь пойти куда-нибудь со своим Игорем, а я…

Агата попыталась представить, как Келдыш приглашает ее в какой-нибудь ночной клуб или ресторан… Да, пожалуй, и ей пора давать объявление в студгазету!

Позвонила бабушка:

– Как там твоя алгебра?

– Послезавтра скажут.

– Но сама-то ты как думаешь?

– Ну… три задачи решила правильно.

– А остальные?!

– Абсолютно правильно!

– Вот и отлично! Собирайся, сегодня едем в ИМФ, посмотрим, что там и как.

– А может…

– Никаких «может»! Агата, делай, что я говорю! Не слушай ты Келдыша, не следует идти на ненужный конфликт! Так и волки будут сыты и овцы целы.

Бе-е-едная овечка по имени Агатка…

– Подожди-ка, – бабушка придержала ее за локоть у входа в Институт Магических Феноменов. Подняв голову, внимательно вглядывалась в какую-то карту на высокой резной деревянной двери: карта походила на громадную, местами облезшую переводную картинку.

– Вам требуется проводник? – спросила дверь. Агата завертела головой: наверное, где-то сидит охранник и смотрит в камеру. Или у них тут все по-другому устроено?

– Нет, спасибо, мы справимся сами. Маршрут до второго уровня, лаборатория тринадцать, пожалуйста…

«Переводная картинка» мигнула и превратилась в схему, по которой медленно ползла мигающая стрелочка. Бабушка, кивая, шевелила губами – заучивала повороты, что ли?

– Теперь идем, только не отставай.

Дверь открылась бесшумно. Вообще-то она должна была отвориться с душераздирающим скрипом, как и полагается в зловещем, полном привидений замке, потому что внутри ИМФ было очень темно, пусто и даже как-то заброшенно. Агата поглядела вверх и сбилась с шага: так высоко, что и потолка не видно.

– Агата, я же сказала не отставать! – нетерпеливо окликнула бабушка. Бодро постукивая каблучками, она уверенно шагала по темному и извилистому, как тропинка в лесу, коридору. – Запомни – в коридорах лучше лишний раз не задерживаться. И всегда пользуйся схемой или проси себе проводника. Если ты утром вошла в Институт, нет никакой гарантии, что выйдешь тем же путем.

– Как это?

– Коридоры тут немного… живые. Издержки экспериментальной магии.

Озираясь, Агата поспешно догнала ее.

– А где все?

– На работе в своих лабораториях, конечно, – бабушка указала на редкие двери, мимо которых они проходили. – Но если тебя не приглашали и не выдали никакой защиты, туда тоже лучше не соваться.

Белая пластиковая дверь лаборатории за номером тринадцать гостеприимно распахнулась перед ними.

– Добрый день, Лидия Аркадьевна. Добрый день, Агата. Рада вас видеть. Заходите, мы вас давно ждем.

– Лаборатория повышенной защиты? – иронически спросила бабушка.

Осипенко улыбнулась.

– Но вы же прекрасно понимаете необходимость этого?

…Агата быстро заскучала. Мрачные предсказания Келдыша все-таки ее напугали. Но ничего особенного «в лаборатории повышенной защиты» не происходило: все та же с детства знакомая процедура МС-проверки, тесты, вопросы-ответы… Лаборатория была просторной и почему-то напоминала саму Осипенко – бесцветная, или правильнее будет сказать стерильная? В большие окна смотрело соседнее кирпичное здание; окон там было мало, окна были узкие, и оттого казалось, что здание подслеповато щурится, пытаясь разглядеть людей в доме напротив. Два молчаливых лаборанта, мужчина и женщина в темно-синих балахонах-халатах, копошились за длинным столом. Исподтишка рассматривали гостей – наверное, начальница предупредила, какой к ним сегодня прибудет… феномен.

Осипенко любезно проводила их до выхода из Института. Очутившись на улице, Агата прищурилась на солнце. Пейзаж вокруг какой-то промышленный: серые здания почти сплошь без окон, пустая дорога, за ней – парапет и асфальтово-серая широкая река Сень. Дурацкое название. Все здесь дурацкое. И машина, которая их ожидала – тоже. Старая, с пыльными номерами.

Бабушка оживленно беседовала с Осипенко на неведомом языке: то есть, язык-то, конечно, был обычный, а вот термины, которыми они сыпали… Пары месяцев в интернате волшебников для перевода маловато. Агата послушала-послушала, заскучала и пошла вдоль здания ИМФ, разглядывая серые стены с широкими окнами и редкими запертыми дверями на первом этаже.

Остановилась. Половина института была точно срезана плотным белым туманом – слегка колеблющийся, он принимал форму здания, как будто продолжал его. Призрачное продолжение… Редкие люди проходили мимо, не обращая на туман никакого внимания. Значит, так и должно быть; наверное, он наколдован, чтобы скрыть какую-то тайну. Попробовать подойти поближе? Там по-прежнему продолжается здание или в тумане прячется уже что-то другое?

У нее за спиной завелась машина. Бабушкин голос:

– Садись, Агата.

Агата села и показала на туман.

– Это что у них такое?

– Это… – бабушка повернулась, провожая взглядом уплывающий назад туман. – Это тот же Институт. Просто его разрушенная половина.

– А что там, в тумане?

– Ничего. Даже развалин не осталось. Когда случилась… катастрофа, уцелела только часть корпуса. Ну, скажем, это призрачный слепок с разрушенного крыла здания. И он тоже постепенно исчезает. Туман с годами становится менее плотным.

– А давно это случилось?

Бабушка смотрела прямо перед собой.

– Около тринадцати лет назад.

Агата поглядела на ее напряженный затылок, поняла и резко обернулась. Туман вместе с Институтом постепенно заслоняли другие здания и заборы, мимо которых они проезжали. А ведь говорили, что тот Институт был разрушен…

– Значит, отсюда и пошла на город Магия?

– Да. Все остальное отстроили, а с этим крылом пока ничего не могут поделать. Тут столько времени проводились различные опыты и эксперименты, это просто не могло не сказаться…

Агата уже не слушала. Значит, вот здесь работали ее родители. Лем. Ходили по «живым» коридорам. Смотрели в эти окна, ели в институтском буфете. Может, еще и вместе с Ноной. А что, по возрасту подходит! Если попросить Осипенко рассказать – ответит или нет?

Вот Келдыш, например, очень неохотно говорит о прошлом.

Глава 5
Лаборатория сна. Алая арка

Одно из направлений работы ее лаборатории, сказала Осипенко – исследование сновидений. Сонмология относится к наукам, которые лежат на стыке науки, психологии и… магии. При чем здесь магия? А разве то, что человек может научиться управлять своими снами, а через них – событиями в реальной жизни – не волшебство? Или предсказание грядущих событий, так называемое «дежавю»? Ведь все эти события и места мы когда-то видели во сне, но позабыли. А погружение в прошлое, когда мы способны увидеть, кем были в предыдущих жизнях? Во сне люди выпускают на свободу силы и чувства, которые днем держат под жестким контролем или даже не замечают.

Так что, сказала доктор магических наук, она будет работать с Агатой именно во сне.

То есть как это? Она должна придти в ИМФ, лечь на кушетку и заснуть? Просто какой-то сончас для детсадовцев! Агата честно предупредила, что с трудом засыпает днем, да и вообще «сова» от рождения. А ставить снотворное себе не даст – хватило ей укола Лема, от которого она проспала половину суток. И вообще, ей не нравится, когда она спит, а вокруг ходят незнакомые люди… И магия на нее не действует, продолжала Агата, укладываясь на кушетку. Кушетка оказалась очень удобной – ни твердая, ни мягкая – в самый раз. Тут Агата вспомнила, что не выспалась, потому что Стефи полночи трещала про суперпарня, с которым вчера познакомилась. Она все время знакомится только с «суперами»: кажется, те просто пасутся возле интерната в ожидании, когда же Стефани на них наткнется. А вот ее, Агату, они не замечают.

Или она их?

– Давай поговорим о твоих снах, – предложила Осипенко.

– Говорите, – согласилась Агата.

– Снятся ли тебе когда-нибудь кошмары?

– Да.

– Как часто?

– Сейчас почти постоянно.

– Что именно: пожар, падения, погони?..

– Инквизитор.

Осипенко моргнула. Глаза у нее большие, а ресницы хоть и длинные, но редкие. Поэтому кажется, что моргает большая сова.

– Инквизитор?

– Главный Инквизитор часто снится. Как он смотрит на меня, когда… ну, вы знаете.

Осипенко сжала губы, точно пытаясь удержать рвущиеся наружу слова – или все-таки мысленно произнесла их и поставила точку. Неизвестно как, но Агата поняла одну вещь: Инквизитор был одним из НИХ. Если б он попытался лишить магии кого-то из волшебников, это бы считалось преступлением, и его за это наказали. То, что он напал на интернатовцев – конечно, тоже «не есть хорошо», – но вот Агата, неизвестно откуда взявшаяся и неизвестно каким боком к волшебникам примазавшаяся, не имела права делать с ним то… что сделала.

Даже если она этого не делала.

Нона заглянула в свой неразлучный блокнот. Перелистнула страницы.

– Я нашла записи твоего школьного психолога: «Навязчивый кошмар преследует с самого раннего детства: в темноте чудятся серые тени». Это все еще продолжается?

Агата твердо встретила ее взгляд.

– Нет. После Котла – ни разу.

– Может, ты боишься каких-нибудь насекомых, животных, змей?

Агата пожала плечами:

– Да вроде бы нет… не особенно.

– Высоты, воды, огня?

– Ну уж точно не высоты! – Осипенко не поняла, почему она рассмеялась. Доктор магических наук хочет выяснить все ее страхи? Агата-то знает – боится, что умрет бабушка.

И что однажды уйдет Келдыш.

Нет, про Игоря она не скажет.

Не ей, точно.

– Агата, мне кажется, ты слишком напряжена и насторожена, – заметила Осипенко. – Поэтому наши исследования и топчутся пока на месте. Ты ведь не хочешь, чтобы они продлились все летние каникулы, нет? Я так и думала. Сейчас ты приляжешь и попробуешь уснуть. Будешь просто спать и видеть сны. Больше от тебя ничего не требуется. Поверь, многие бы из нас обрадовались возможности отдохнуть посреди рабочего дня. Мы прикрепим к твоим запястьям и лодыжкам датчики. В соседней комнате находится реципиент – маг, тоже погруженный в сон, который будет принимать твои сновидения…

– И он сможет увидеть мой сон?!

Осипенко улыбнулась. Снисходительно.

– Нет. Он будет лишь воспринимать твои эмоции и колебание твоей магии, если таковые будут. Только и всего.

– И как это вам поможет?

– О нас не беспокойся. Вообще ни о чем не беспокойся. Здесь ты в безопасности, так что можешь расслабиться и просто немного подремать. Только потом тебе придется пересказать мне свой сон.

Даже неприличный – как она голая стоит посреди города?

– И никаких уколов, снотворных или какого-нибудь гипноза? – спросила Агата подозрительно.

– Боже мой, конечно, нет! Мы соблюдаем закон и профессиональную научную этику, что бы там не внушал тебе куратор Келдыш.

К голове, рукам и ногам Агаты прикрепили датчики. Еще один Осипенко прилепила ей на грудь : точно собралась снимать кардиограмму. Все провода тянулись и исчезали в перегородке – может, к спящему в соседней комнате реципиенту? Так когда-то приковывали цепями узников … Но ведь она может запросто снять эти датчики, если вдруг что-то не понравится? Когда Агата легла на спину, прямо перед ее лицом появился слабо светящийся синий шарик. Она протянула руку – потрогать его – но шарик ловко отпрыгнул вверх.

– Агата, не мешай нам работать! – сказала Осипенко.

– А что это?

– Один из приборов. Хватит вопросов, мы и так уже много времени потеряли, закрывай глаза…

– Я не усну.

– Хорошо, тогда просто полежи с закрытыми глазами. Я выключу свет, чтобы он тебе не мешал.

Агата послушно закрыла глаза: и правда, как в детском саду! «Поворачиваемся на правый бочок, ручки под голову, глазки закрыва-аем!» Но она уже выросла и никогда не спит днем…

Агата съехала в сон, точно по пологой длинной синей горке. Мимо и сверху неслись стены, снег, вода, разноцветные тучи, ветер раздувал ее волосы, неожиданно темные, длинные и прямые, как не подстриженный конский хвост… Она летела и летела, а потом вдруг поняла, что впереди ожидает обрыв, черная пропасть. Скорость все увеличивалась, а уцепиться было не за что, руки и ноги не слушались, она уже летела кувырком…

И Агата представила, что просто соскальзывает с обрыва в воду. Плюх! Вода была теплой, янтарно-светлой, она видела сквозь нее рыб и свои шевелящиеся ноги. Плыла лениво, щурясь на яркое солнце, впереди ее ждал веселый зеленый берег…

Солнце вдруг погасло. Нет, не так – на солнце наложили черную пленку – оно пробивалось сквозь эту пленку еле-еле, мир потемнел и обесцветился. Стало холодно. Агата быстрее зашевелила руками-ногами, но встречное течение упорно отбрасывало ее от берега прочь. Взметнулись мутные волны; летели на нее, несли и кружили, но Агата совершенно не боялась, зная, что ее вынесут в безопасное место…

Они и вынесли – выбросили на песчаный берег, а когда Агата оглянулась, то и само море тоже превратилось в песчаные волны-барханы.

Пустыня ждала ее: невозмутимая, красивая необычной мрачной красотой. А разве бывает красота обычной? Агата поднялась на ближайший бархан и очутилась перед высокой деревянно-резной, обвитой красной атласной лентой, аркой. Очень светло – казалось, что там нет ничего, кроме этого белого света. Агата шагнула под арку, краем глаза заметив шевеление: ленты начали ползти по арке спиралью, словно змеи по дереву. Очертания комнаты проступали медленно. Намеками, тенями, акварелью… Самым четким было окно: высокое, узкое, составленное из цветных стекол-ромбиков. И человек в красном длинном плаще перед ним. Белые волосы забраны черным бархатным бантом в хвост, доходящий до лопаток. Агата еще с любопытством оглядывалась, когда человек резко обернулся – красный плащ взлетел за его спиной, точно широкое единственное крыло.

Кто ты?

А ты? – спросила Агата.

Человек медленно шагнул вперед – черные сощуренные глаза его бегали, как будто он ее не видел.

Кто ты? – повторил мужчина. – Покажись!

Резко размахнулся, раскидывая перед собой какую-то пыльцу-порошок. Частички порошка, попавшие на нее, замерцали зеленоватым светом. Агата вытянула руки, повернулась, разглядывая себя: да она просто сияет! Теперь человек смотрел прямо на нее. Глаза его расширились.

Девушка? – спросил он. – Ты девушка или демон? Откуда ты взялась? Как смогла попасть сюда?

Сон становился все занимательней и занимательней. Надо запомнить, рассказать потом… кому-то.

Куда – сюда?

Он протянул руку – и отдернул, почти коснувшись ее светящихся пальцев.

Уходи. Уходи, пока можешь!

Почему?

Агата оглянулась вслед за его взглядом. Арка позади нее наливалась красным…

Быстрее!

Толчок в спину был самый настоящий.

Агата лежала на кушетке и смотрела на поднесенную к лицу руку. На пальцах медленно гасло зеленоватое свечение.

– Что тебе снилось?

Она вздрогнула от резкого голоса Осипенко. Та нависла над кушеткой, рядом стоял еще какой-то мужчина. Агата завозилась и села.

– Ну… много чего.

– Я ее потерял, – сказал мужчина, присев на край кушетки. – Так резко, словно защитную стену поставили, не пробьешься. Она умеет контролировать свои сны? А защищаться?

– Господи боже мой, да ничего она еще не умеет! – раздраженно откликнулась Осипенко.

Агата подумала и решила не обижаться – и правда, она умеет разве что с кошками разговаривать. А, может, среди магов это каждый второй умеет?

Осипенко сложила на груди руки.

– Итак, мы тебя слушаем!

– Ну, сначала я ехала по какой-то горке, потом сорвалась в пропасть, потом чуть не утонула в море…

– Это мы всё знаем! – Осипенко забарабанила пальцами по локтям. – Что тебе снилось потом?

– А… арка из красных лент посреди пустыни… за ней был человек… черноглазый, с белыми волосами… или в парике?.. в красном плаще…

Агата проследила за взглядами имээфовцев и открыла рот. В воздухе медленно кружилась и мерцала золотистая картинка: арка и маленький человек в красном. Под ее изумленным взглядом картинка растаяла. У них здесь в ИМФ рассказ сопровождается голографическими иллюстрациями?

– Можешь добавлять детали поподробнее и почетче, – подмигнул мужчина. Это и есть ее застенный реципиент? – Понятно, тебе приснились Агнус и его Алая арка. Вчера на ночь, наверное, "Легенды Магии" перечитывала?

– Нет, а кто такой этот Агнус? Дадите почитать? Интересно?

– Рассказывай все в подробностях! – перебила доктор магических наук. Пока Агата добросовестно докладывала, Осипенко сверлила взглядом ее лоб, точно пыталась увидеть сон прямо в агатиных мозгах.

– Юра, давайте-ка взглянем на последние записи Агнуса.

– Вы думаете?.. – мужчина вскочил с кушетки.

Агата с любопытством следила, как они разворачивают большой пожелтевший свиток, доставленный выдрессированными Осипенковскими лаборантами – казалось, те и говорить-то не умеют, а только выполнять распоряжения. Юрий водил пальцем по строчкам, бормоча:

– Ух ты, а это позавчера появилось… Интересный у него результат, хоть и методы, конечно…