Наталья Соболевская
Заложница
Эпилог
Походкой уточки я вышла из ванной. Тошнота закончила мучить, зато появилась изжога и постоянно хотелось есть. Виктор уже прилег на кровать и читал электронную книгу, но сейчас ему чтиво придется убрать, потому что я планирую отправить мужа на кухню принести мне пару морковок. С начала беременности и по сей момент я этот овощ поглощаю в невероятных количествах, по самым скромным подсчетам, слопала мешков пять или шесть.
Присев на кровать, я осторожно пытаюсь улечься. Муж по обыкновению и сложившейся традиции сразу подкладывает мне под животик подушку, под ноги другую, под голову третью, а после целует мое необъятное пузо и говорит:
– Спокойной ночи, малыш и его мамочка, – после этих слов Виктор со всей нежностью поцеловал меня в губы.
– Папа, – жалобно канючу я, – мы хотим ам-ам, сильно.
– Морковку нести? – с улыбкой спрашивает Аблов, хотя отлично знает ответ.
– Ага, и с запасом, чтобы лишний раз тебя на кухню не гонять.
– Знаю, уже ученый.
Не успел муж выйти из комнаты, как к нам в дверь позвонили.
– Вить, надо что-то уже делать с этим соседством. Никогда не думала, что жить с мамой в одном доме – это так неудобно. Ты посмотри на часы, половина одиннадцатого, почти ночь. А она тут как тут.
– Может, это и не мама твоя пришла, – хмыкнул Аблов, он всегда свою любимую тещу защищает и выгораживает.
– Ага, а кто? Почтальон? Конечно она, больше некому.
– Лера, не ворчи, если пришла, значит, надо. Если не хочешь, не выходи, я сам ее приму и угощу чаем.
– Ну нет. Вдвоем вы до утра проболтаете.
Открывать родительнице пошли вместе.
– Витя, мой хороший, – Аблов с мамой, как всегда при встрече, обнялись. – Доченька, ты как себя чувствуешь?
– Нормально, – ответила я и поздоровалась с маминым мужем: – Добрый вечер, Герман Олегович!
– Добрый, Лерочка, ты уж нас прости, что так поздно, но Ирина до утра бы не дотерпела. Мы с новостями.
– Гера, – легонько пихнула родительница супруга в бок, – я новость сама расскажу.
– Конечно-конечно, я и не претендую.
Да, мама у меня прямо укротительница суровых начальников службы безопасности, выдрессировала мужа. Герман Олегович у нее ходит по струнке, шаг вправо, шаг влево – расстрел на месте. Но что самое интересное, невооруженным глазом видно, Германа Олеговича положение дел более чем устраивает и подчиняться жене ему даже приятно, а выполнять ее капризы он считает за счастье.
Мы все дружно прошли в гостиную и устроились на диванах.
Мама, сцепив руки в замок на коленях, молчит, выдерживает театральную паузу, хотя саму от желания рассказать буквально раздирает на части.
– Мам, не тяни кота за хвост. Тик-так, тик-так, нам с малышом в люльку пора, – сказала я и демонстративно зевнула.
– В последнее время я чувствовала недомогание и общую слабость, – протянула родительница, – но никому об этом не говорила, не хотела беспокоить и раньше времени пугать. Несколько дней назад записалась на прием к врачу, сдала анализы и вот сегодня узнала причину плохого самочувствия.
Виктор, сидевший со мной рядом, держал меня за руку, и я ощутила, как он внутренне напрягся, впрочем, как и я сама. Сонное состояние развеялось моментально. Неужели мама хочет сказать, что серьезно заболела? Не похоже. Вообще-то настроение у нее приподнятое, но это же моя мама – неисправимая оптимистка. Ее даже страшным диагнозом в депрессию не вогнать.
– Лера, Витюша, у меня даже язык не поворачивается сказать вам, что со мной, – после очередной паузы объявила родительница.
– Мама, у меня сейчас роды преждевременные начнутся из-за переживаний, – если бы могла, то я подскочила бы с дивана, а сейчас просто неуклюже встала, опираясь на плечо Аблова. – Мамуль, не мучай, а то мы такого напридумываем, пока правду узнаем.
– Ира, Лера права, ты нас не пугай, – поддержал меня Виктор.
– Ой, я беременная, шестнадцать недель, двойня.
Зря я вставала, потому что от такой новости обратно присела, благо муж у меня расторопный – вовремя подстраховал, и приземление получилось мягким.
– Ириша, ты реально огонь, да еще и двойня, – хохотнул Виктор. – Поздравляю, от всей души, – радостно произнес мой муж, подошел к теще и осторожно обнял, затем пожал руку Герману Олеговичу. – Ну, Герман, ну пройдоха, ну удивил, папаша новоявленный! С меня – ощутимая прибавка к зарплате и более щадящий график.
Сижу, глубоко дышу, носом шмыгаю, глазами хлопаю, пытаюсь остановить слезы.
– Лер, а ты чего ревешь, ты не рада? – обеспокоилась мама.
– Почему это я не рада? – обмахивая лицо руками, шепчу я. – Да я от счастья плачу, и гормоны, конечно, шалят. Я же о брате или сестре всю жизнь мечтала, а тут сразу двое. Блин, все… – голос сорвался, и я, смеясь сквозь град льющихся слез, пошла обнимать будущую мамочку двух малышей.
