Наталья Соболевская
Заложница
Глава 43
Все, что просила Анна Павловна, я выполнила, а потом, скромно встав в углу комнаты, наблюдала за тем, как женщина осматривала рану Виктора. Аблов то и дело бросал на меня жаркие, провокационные взгляды, а я, как школьница, отводила глаза и густо краснела до ушей. Где же бродила моя стыдливость еще несколько часов тому назад, когда я позволяла Аблову то, на что муж за годы совместной жизни меня так и не уговорил? В какой-то момент мое внимание полностью сконцентрировалось на нашей соседке. Вот хоть убейте, но не думаю я, что она врач, и все тут. Даже бинт в руках держит как-то не так. Неуклюже, что ли. Да и мазь наносит так, словно делает это впервые. Хотя врачи перевязками и не занимаются, это работа медсестер, но тем не менее. Что-то не так с этой Анной Павловной. Если Аблову в ближайшие часы не полегчает, опять пойду полицейских донимать и в больницу проситься.
– Вот я и закончила. Все у вас, Виктор, теперь будет в порядке, – радостно сказала Анна Павловна и поднялась со стула. – Я к вам еще попозже загляну, а вы лежите, сил набирайтесь.
– Анна Павловна, а вы, как врач, не считаете, что с подобной раной необходимо лежать в чистой палате, а, чтобы утверждать, что у больного все в порядке со здоровьем, необходимо как минимум анализы взять? – шагнув вперед, с вызовом спросила я и скрестила руки на груди.
Женщина резко развернулась ко мне, и я чуть не ахнула – ее лицо буквально перекосило от злости. На меня смотрела не милая дачница в уютном платке, а как будто самая настоящая ведьма.
– Ну что вы, милая, – выражение лица Анны Павловны мгновенно пришло в норму, как только она заговорила: – Зачем крепкому молодому мужчине валяться в душной палате из-за царапины? Лишнее это.
Стиснув зубы, я молча проводила Анну Павловну до крыльца, пришлось приложить немало усилий, чтобы не высказаться насчет ее сомнительного лечения. Но грубить женщине чуть ли не втрое старше тебя – это как-то не по-человечески. Да и что я ей, по сути, могла предъявить? Соседка оказала нам услугу, она не обязана была осматривать Виктора, хотя то, что происходило в комнате минуту назад, осмотром врачом пациента ну никак не назовешь.
– Лера-а-а, – послышался игривый голос Виктора из дома.
Стою, не шелохнусь, обратно зайти в дом не решаюсь – ведь придется с Абловым находиться наедине, смотреть любовнику прямо в глаза, что-то ему говорить, ночью-то мы не особо болтали…
Я взяла себя в руки, долго бегать от Виктора все равно не получится, надо как-то справляться со своей скованностью и учиться общаться с ним в новом своем статусе.
Аблов в расслабленной позе сидел на кровати, причем голышом, лишь стратегически важное место было прикрыто одеялом. Вроде бы уже и так и сяк, с разных ракурсов я любовалась Виктором, да и не только любовалась, а касалась его, обнимала и ласкала, но все равно его тело, грация хищника и мужская красота завораживали. Неужели он достался все-таки мне? Даже не верится.
– Иди сюда, – гипнотизируя взглядом, улыбнулся Виктор и похлопал ладонью рядом с собой.
– Не-а, – продефилировала я мимо Аблова и присела на табурет, стоявший возле печки. – Вам, больной, велено было лежать и сил набираться.
– Что значит не-а?
Виктор одним махом скинул с себя одеяло, встал и в чем мать родила потопал ко мне. Потом мы немного поиграли с ним в салочки, в итоге вновь сломали ножку кровати.
– Вить, а тебе не кажется, что мы ошиблись? – лежа на груди Аблова и вырисовывая на ней пальцем узоры, спросила я.
– Ты это о чем? – поднял голову Виктор.
– О том, что мы не полетели вместе с мамой на остров, а остались в стране.
– А-а-а, – голова Аблова вновь рухнула на подушку. – Мне еще со вчерашнего дня так казалось. Что предлагаешь?
– Уехать, – уверенно ответила я. – Охранники у нас никакие. Утром чуть окно им в машине не выбила, чтобы разбудить. Потом ты болеешь. То, что сейчас температуры практически нет, это еще не значит, что она вновь к ночи не поднимется. Да и соседка эта… Анна Павловна почему-то мне не понравилась. Попой чую, она еще тот фрукт, а пятая точка обычно меня не подводит, все как есть говорит.
– Попа у тебя, Лера, что надо, – Аблов ущипнул меня за правую ягодицу, а потом и звонко шлепнул по ней, – ей надо во всем доверять и слушаться ее. Так что встаем и уматываем отсюда.
Пока я бегала по дому и складывала в сумку вещи, которые успела достать, Виктор вставил в телефон симку и позвонил полицейскому, тому, что нас уговорил не уезжать. Аблов нетерпящим возражений тоном сообщил, что мы передумали и уже сегодня вечером покидаем страну.
– Ну, что он сказал? – спросила я, когда Виктор сбросил вызов.
– А что он мог сказать? Просто смирился с положением дел. Единственное, попросил его подождать – он примерно через полтора часа подъедет с еще одним экипажем, и они нас проводят в аэропорт, – вновь вынимая симку из телефона, сказал Виктор и хитро подмигнул: – Есть идеи, как убить час и тридцать минут?
На непрозрачный намек я ничего не ответила, а, подойдя к окну, выдохнула с досадой:
– Опять эта Анна Павловна пожаловала. Вон, – ткнула я в женщину пальцем, – возле машины наших горе-охранников суетится. Если не ошибаюсь, чем-то парней угощает. Термос им, что ли, в салон сует и какой-то пакет. Сейчас ведь и сюда явится.
– Знаешь, если у соседки в термосе горячий кофе и она нам его принесет, то я не против ее потерпеть, – приобняв меня со спины, сказал Виктор и тоже выглянул в окно. – Ну а если Анна Павловна еще чего съестного прихватила с собой, так вообще встречу ее с распростертыми объятиями. Есть хочу до ужаса.
Как я и предполагала, женщина вскоре постучалась к нам в дверь, да не с пустыми руками. На радость Виктору и его животу, соседка принесла отвар из шиповника и домашние пирожки – это она так сказала. Но когда мы втроем сели за стол и принялись за угощение, отвар из шиповника мне очень напомнил сладкий чай, который имеется в ассортименте каждого магазина. А еще я не поняла, зачем этот «отвар из шиповника» Анна Павловна налила в термос, напиток-то был не горячий и не холодный, а вполне себе комнатной температуры.
С пирожками – отдельная тема. Женщина уверяла, что пирожки с капустой только сегодня утром состряпала, но вид у них был залежалый, а вкус – хоть ногти мне плоскогубцами вырывай – магазинный. Сама соседка ничего не ела и не пила, я ограничилась лишь двумя глотками напитка и пару раз пирожок откусила, зато Аблов набросился на еду, как будто три дня не ел.
Когда Виктору попался пирожок не с капустой, а с луком и яйцом, я окончательно убедилась, что Анна Павловна – лгунья. Продукты в магазине купила, а зачем-то выдала за свои. И вроде бы не было в этом ничего криминального, просто одинокая женщина решила сделать соседям приятное – накормить их – и чуток солгала, но…
Смотрю, как Аблов ест, а внутри растет и крепнет протест. Вот нехорошее у меня предчувствие, и все тут!
Не выдержала, резко встала и, можно сказать, вырвала из рук Аблова пирожок:
– Все, наелся уже.
Аблов, мягко сказать, опешил и поднял на меня глаза, полные непонимания, даже негодования.
Я попыталась в свой взгляд вложить мысль: «Не спорь и не обижайся, я потом все объясню». Боялась, Виктор не поймет, но он кивнул и с улыбкой сказал:
– Ты права, надо уметь вовремя останавливаться.
Я собрала в пакет все оставшиеся пирожки и вручила их соседке вместе с термосом.
– Спасибо за угощение, а сейчас простите, но вам пора, нам надо собираться в дорогу, – сказала я, взяла женщину под локоток и почти насильно вывела из дома на улицу.
Да, поступок невежливый и, скорее всего, позже я буду сгорать со стыда, вспоминая, как чуть ли не взашей выгнала Анну Павловну, но это будет потом. А сейчас мне кажется, что я все правильно сделала, хоть и не могу этого объяснить.
– Лера, а ты чего взъелась на этот божий одуванчик в цветастом платке? – спросил Аблов, отодвинув занавеску в сторону и наблюдая из окна, как Анна Павловна, уходя, открывает калитку.
– Да черт его знает, – фыркнула я. – Не нравится она мне, и все. У меня от ее милой улыбки кровь в жилах стынет и предчувствие орет о нехорошем.
– Бывает, – хмыкнул Виктор и оглядел раскрытые полупустые чемоданы на полу. – Давай помогу тебе собраться, даже не думал, что мы столько вещей с собой взяли.
Надолго Аблова не хватило. Буквально через несколько минут он лег на кровать, заложил руки за голову и прикрыл глаза.
– Помощничек, – хохотнула я, глядя на то, как Аблов сладко зевает.
– Лер, прости, что-то в сон клонит, сил нет. Видимо, я действительно болен.
– Ага, – сказала я и зевнула вслед за Виктором. – У меня, кстати, тоже что-то глаза слипаются.
– Так мы же почти всю ночь не спали. Иди ко мне. Полчасика полежим, позже соберемся.
Вообще-то я не планировала валяться в постели, пока вещи в чемоданы не упакованы, но ноги сами привели к Виктору и уложили меня к нему под бок. Тепло, уютно, и Виктор сопит убаюкивающе. Даже не заметила, как провалилась в забытье.
Отголоском сознания слышу, как хлопает дверь, как скрипят доски под чьими-то шагами, как кто- то что-то шепчет над ухом. Приложив немало усилий, я открыла глаза. Когда взгляд сфокусировался, я увидела размытое лицо Анны Павловны. Она стояла близко к кровати и, склонившись, со зловещей улыбкой разглядывала нас с Виктором.
– Что, стерва, все-таки очухалась? Тебе же хуже. Надо было мой чай пить, тогда бы умерла легко, без страха и боли, во сне, а так придется помучиться.
– Мы не просто так уснули, вы нам что-то подсыпали? – пробормотала я и напряглась, чтобы сесть, но так и не смогла. Тело не слушалось, голова была словно чумная, мысли путались, самочувствие – как у хлебнувшего дихлофоса таракана.
– Да, – кивнула женщина. – Подсыпала, потому что в душе я добрая. Зачем мучить людей, когда можно порешить их так, чтобы они ничего не почувствовали.
– Вас Стас подослал? У самого-то кишка тонка человека убить. Чужими руками привык проблемы решать.
Анна Павловна посмотрела на меня как на полную дуру и расхохоталась.
– Твой мужик – тряпка, он меня никуда не может послать. Только я его! В схеме с похищениями людей он был моей шавкой, а потом, сучонок, слушаться перестал. Из-за тебя, между прочим. Ну ничего, и до него доберусь, когда здесь концы подчищу, – выплюнула Анна Павловна и вздохнула. – Мокруху вообще-то я не люблю, но твой Аблов не оставил мне выбора. Все вынюхивал, все докапывался, кучу ищеек нанял, чтобы вычислить всех, причастных к похищению его племяша. И что в итоге? Теперь и сам жить не будет, и мне придется с вами возиться.
– Так не возись, просто уйди, – как можно миролюбивей предложила я и взмолилась: – Если ты это сделаешь и нас не тронешь, клянусь, я уговорю Виктора не преследовать тебя и о похищении Артема забыть, как будто этого и вовсе не было!
Женщина устало на меня посмотрела и так же вяло ответила:
– Брешешь ты, сучка. Брешешь. Я жизнью уже наученная. Пожалела как-то одну сволочь и заплатила за это десятью годами на зоне. С тех пор глупостями не занимаюсь, нет свидетеля – значит, нет и срока.
Глава 44
Кое-как повернула голову в сторону Аблова. Лицо безмятежное, дыхание ровное, спит крепко.
– Виктор, – позвала я его и даже попыталась расшевелить.
– Не занимайся ерундой, его в ближайшие четыре часа не разбудить, даже если ледяной водой поливать, – прошипела над ухом Анна Павловна, и мое внимание вернулось к ней.
Да, я чувствовала, что была ослаблена той дрянью, которой она нас опоила, но я могла шевелиться и говорить. Если сильно постараюсь, даже, наверное, встану. А Анна Павловна, как ни крути, но в возрасте и из-за тучности фигуры неповоротливая. Наши силы, по моим меркам, в данном случае равны, впрочем, как и мотивация. Я хочу, чтобы Виктор жил, и сама не прочь на этом свете еще подольше задержаться, а Анна Павловна боится разоблачения, следствия и тюрьмы.
На Аблова рассчитывать не приходится, полицейские, скорее всего, тоже в отключке. Не просто же так Анна Павловна возле патрульной машины со своим проклятым термосом крутилась. Зато в округе соседи имеются – их голоса до нашего домика доносились регулярно. Если выбраться наружу и во все горло позвать на помощь, кто-нибудь да услышит. Единственное, ни в коем случае нельзя кричать «убивают!». Лучше заорать «пожар!». Постройки в поселке по большей части деревянные, участки крохотные, думаю, вся округа сбежится из-за страха самим погореть.
Для начала, чтобы точно представлять дальнейшие действия, я прокрутила в голове ситуацию поэтапно: как встану, как оттолкну женщину, как выбегу на крыльцо, как позову на помощь, как сбегутся соседи, как схватят этого упыря в цветастом платке, как ее передадут полиции, как Виктор придет в себя и как мы счастливо заживем. В мыслях у меня все получилось без сучка и без задоринки, теперь осталось воплотить побег от этой жуткой женщины в реальной жизни. В руках у Анны Павловны никакого оружия не наблюдается, значит, она рассчитывает лишь на мою немощность и прыти от меня не ожидает. На этом стоит сыграть.
– Как же мне плохо, – скорчившись, откинула голову на подушку и прикрыла глаза, делаю вид, что я чуть ли не при смерти, а на самом деле одновременно усыпляю бдительность Анны Павловны и группируюсь, чтобы подняться.
– Правильно, полежи, а то развела тут базар не по делу, – шепчет женщина и слышно, что она с чем-то возится.
Резко откидываю одеяло, рывок – и я на ногах, что есть мочи толкаю обеими ладонями в живот Анну Павловну в надежде, что она, завалившись на спину, упадет. В итоге грохнулась на пол я – меня подвели ноги, затряслись и подкосились, – а Анна Павловна, сволочь такая, как раз устояла.
– Сука, тебе конец! – взревела женщина, и над головой раздался подозрительный щелчок. Этот звук раньше я никогда не слышала, но почему-то сразу сообразила, что ничего хорошего он не предвещает.
Подняла голову и увидела длинное дуло пистолета, направленное прямо на меня.
– Не надо, пожалуйста, – инстинктивно сжавшись и зажмурившись, заныла я.
– Иди к черту, причем в прямом смысле, – произнесла Анна Павловна, и тут раздался глухой выстрел.
Содрогнувшись, я ждала боль, но она не приходила, вообще, кроме всепоглощающего страха, я ничего не чувствовала.
– Ну и мазила же я, – посетовала Анна Павловна. – Чтобы попасть с такого расстояния не в того, в кого целилась!
«Мазила» – мозг уцепился за слово и сообщил, что шанс выжить еще есть. Главное – выйти из оцепенения и действовать. Затем до меня дошел остальной смысл фразы – Анна Павловна не просто промахнулась, она попала не в того, в кого целилась. А кроме меня, ее и Виктора здесь больше никого не было.
Откуда взялись силы – понятия не имею, но я встала и первым делом взглянула на Аблова – он по-прежнему лежал на кровати, в той же позе, с тем же спокойным лицом. Отличие состояло лишь в том, что на одеяле в районе живота Виктора медленно разрасталось кровавое пятно.
– А-а-а-а! – взорвалась я нечеловеческим голосом. – Ты убила его… убила!
Смесь боли, отчаянья и жгучей ненависти полностью накрыла мой разум. От горя и собственного бессилия я орала так, что уши закладывало. Если можно было бы умертвлять людей желанием, Анна Павловна свалилась бы сейчас замертво.
– Не убивайся ты так, скоро с ним встретишься, – откуда-то со стороны услышала я смешок и пошла на лжесоседку как танк.
Меня больше не волновал пистолет в руках Анны Павловны, как и то, что она прицелилась вновь. Пусть стреляет, даже с пулей в груди я выдавлю из этой твари жизнь.
– Эй, ты чего! С ума сошла, что ли? А ну стоять, – с оружием женщина явно не ладит, пистолет то ли заклинил, то ли пули закончились, но Анна Павловна жала на курок, а выстрела не было.
Я неумолимо наступала и жаждала лишь одного – отомстить. Голыми руками задавить, разодрать на мелкие куски тварь, что стреляла в Виктора. Видимо, мое желание настолько явственно читалось на моем лице, что с Анны Павловны мигом слетела вся спесь. Теперь страх замер уже не в моих, а в ее глазах. Она, не прекращая мучить пистолет и слать проклятия в мою сторону, пятилась в угол, но скоро… очень скоро ее спина упрется в стену, и тогда я с ней поквитаюсь.
Раньше я никогда не поднимала руки на человека, но сейчас последние три шага, которые отделяли меня от Анны Павловны, я преодолела одним прыжком, набросилась на нее и принялась с остервенением наносить жестокие удары. Колотила женщину куда придется, причем не для того, чтобы просто сделать ей больно, мои удары несли цель убить.
Анна Павловна не сопротивлялась, она по-прежнему рассчитывала на пистолет и, отвернувшись лицом в угол, что-то с ним делала.
– А ну отдай, – решила я отобрать у нее единственную надежду на спасение и потянулась за оружием.
– Уйди, сучка, не отдам, – пыхтела Анна Павловна и держалась за пистолет, словно была намертво с ним склеена. Что я только ни делала, чтобы оружие выхватить, разве что глаза пальцами гниде не выдавливала, но она ни в какую не расставалась с пистолетом.
– Лера, – сначала с улицы послышался чей-то мужской голос, который звал меня по имени, потом прогремели торопливые шаги на крыльце, а спустя несколько секунд я снова услышала, что меня зовут, но уже в доме: – Лера!
Возможно, я бы узнала голос вошедшего, но мозг, до предела затуманенный ненавистью, работал со сбоем, и осознание того, кто пришел, наступило лишь, когда я обернулась.
На пороге стоял Стас, изрядно потрепанный, в грязной одежде, с искаженным лицом, обросшим бородой и усами, высохший практически до скелета, но это был мой муж.
– Стас? – беззвучно, одними губами, прошептала я.
Человек, с которым я собиралась прожить до конца своих дней, молчал, он вгрызался взглядом то в меня, то в Анну Павловну. На его лице отражалось слишком много эмоций, чтобы распознать, с какими именно намерениями он явился. Стас вполне мог подоспеть, чтобы помочь соучастнице по похищениям убрать свидетелей их преступлений, с другой стороны, я чувствовала любовь мужа по отношению к себе с первого дня нашего знакомства и до того момента, когда сбежала от него на парковке торгового центра, поэтому есть хоть и маленькая, но вероятность того, что он встанет на мою сторону.
Пока мы со Стасом таращились друг на друга, Анна Павловна сориентировалась и перебежала в другой конец комнаты. Так вышло, что мы трое заняли три угла в доме, Стас с подельницей стояли напротив друг друга по диагонали.
– Лер, ты в порядке, не ранена? – с искренним беспокойством спросил муж. – Эта тварь ничего не успела сделать тебе? – кивнул он на Анну Павловну.
Я просто отрицательно мотнула головой, зато Анна Павловна не удержалась и ядовито произнесла:
– Не успела, цела твоя ненаглядная. Вот любовник ее, скорее всего, сдох, а не сдох, так вот-вот подохнет. Впрочем, как и вы оба, – после этой фразы Анна Павловна подняла перед собой соединенные руки, в которых держала пистолет, направила его на Стаса и выстрелила.
Либо женщина промахнулась, либо муж вовремя увернулся, нагнувшись, не знаю, но тут началось что-то страшное.
– Лерка, беги! Беги и не оглядывайся! – взревел Стас, резко вынул неизвестно откуда нож и ринулся с ним на Анну Павловну.
В одно мгновение я для себя решила, что чем бы не закончилась схватка двух некогда повязанных преступлением людей, я обязана выжить, ведь если Виктор до сих пор еще дышит, я должна привести к нему помощь.
Когда выбегала на улицу, я слышала несколько выстрелов, еще – как стонал Стас и как хрипела Анна Павловна.
Как и предполагала, мой крик о пожаре собрал соседей. Кто прибежал с ведрами, кто с огнетушителем, кто катил тележку с песком, кто примчался с пустыми руками, но с естественным желанием помочь. Когда я объяснила, что на самом деле произошло, людей вокруг меня заметно поубавилось. Некоторые в открытую заявили, что это не их дело и надо ждать полицейских, а некоторые тихо сбежали. Но остались и те, кто не побоялся отправиться со мной в дом, правда, не всех желающих я с собой взяла, девушку и мальчика-подростка пришлось попросить ждать на дороге.
Вооружившись плоской железной пластиной размером метр на полтора как защитным щитом, я и несколько мужчин, пригнувшись, гуськом зашли в дом.
Щит тут же был отброшен, потому как защищаться тут больше было не от кого.
На полу со стеклянными открытыми глазами лежала Анна Павловна, из ее груди торчал нож, чуть поодаль от нее, облокотившись спиной о стену, сидел Стас с повисшей головой и также не подавал признаков жизни.
На негнущихся ногах я подошла к кровати, на которой лежал Виктор, и медленно наклонилась, приложив ухо к его груди. Я до умопомрачения боялась не услышать, как стучит его сердце или то, что он не дышит, но не проверить тоже не могла.
Тук… тук… тук, – когда почувствовала толчки сердца, я едва устояла, чтобы не рухнуть на пол от облегчения.
– Виктор жив, – прошептала я и из глаз градом хлынули слезы. – Виктор жив… Виктор жив… Где же скорая?
– Девушка, а этот, у стены, похоже, тоже того… еще жив и невнятно хрипит, – сообщил парень, который сидел возле Стаса.
– Да не хрипит он, мне кажется, кого-то зовет, – возразил мужчина постарше, который только что накрыл простыней Анну Павловну, – Лену какую-то или что-то вроде того.
– Леру, – неохотно отходя от Аблова, поправила я и, приблизившись, присела возле мужа на корточки.
Муж действительно звал меня, едва различимо произнося мое имя.
– Стас, это я, Лера, – погладила я мужа по плечу, – все хорошо. Ты жив. Я тоже в порядке. Скорая помощь уже в пути, врачи отвезут тебя в больницу и подлатают. Будешь как новенький.
Губы Стаса попытались растянуться, но улыбка не получилась, зато он смог приподнять голову.
– Прости меня, Лера, за все. Мне очень жаль, что так получилось. Прости и плохо обо мне не вспоминай.
– Стас, – прильнула я к мужу и обняла его, – я не держу на тебя зла, ты мой… – резко умолкла, потому что тело Стаса как-то разом обмякло. – Стас, нет! Стас, крепись, не умирай, – плакала я и не могла поверить, что человека, который был мне родным на протяжении нескольких лет, больше нет. Да, он преступник и наделал в жизни много плохого, но закончил жизнь по-рыцарски, защищая меня.
Поселок наполнился гулом сирен, как скорой помощи, так и полицейских автомобилей. Врачи первым делом взялись за Виктора, потому что из всех пострадавших он был единственный, кому еще можно было оказать реальную помощь.
В больнице врачи меня к Виктору не подпускали – аргументировали это тем, что я ему никто и родственницей не считаюсь. Да, на вопросы о его состоянии отвечали, но не более.
Когда приехала сестра Аблова, она сразу обо всем договорилась с врачами и обеспечила мне беспрепятственный проход в палату Виктора. С Надеждой мы сдружились и поддерживали друг друга как могли. Девушка оказалась удивительно похожа характером на брата. Пока Надежду не знаешь, она кажется холодной и черствой, но сними осторожно скорлупу, и ты увидишь необычайно нежного, ранимого и доброго человека. Но больше всего меня поразил Артем, племянник Виктора. Такого рассудительного и смышленого малыша я еще не встречала. Не мы с Надеждой говорили ему, что с его любимым дядей будет все хорошо, а он утешал нас.
– Лера, мы с Артемкой – домой. Поехали все-таки с нами, вторые сутки ведь на ногах. Захочешь, я тебе комнату выделю, а захочешь, со мной в моей комнате ляжешь. Обещаю, с самого утра вернемся в больницу, – вновь взялась уговаривать меня Надя. – Доктор же сказал, что жизни Вити ничего не угрожает. Поехали?
– Нет, а ты поезжай. У тебя сын маленький. А я тут в кресле посижу. Если Виктор ночью проснется, с ним же кто-то должен быть рядом.
Боролась со сном как могла, стаканчиков из-под кофе в урну накидала целую гору, но усталость все-таки взяла свое, и несмотря на неудобную позу, я заснула.
Чувствую, как меня нежно кто-то гладит по голове, как берет руку и целует ладонь. Распахиваю глаза и вижу перед собой мужской силуэт и не чей-нибудь, а любимого мужчины.
– Витя, ты очнулся, – всхлипнула я. – Ты зачем встал? – подскочила я и поднырнула под плечо Аблова, чтобы в случае чего удержать на ногах. – Идем, я тебя уложу на кровать.
– Лера, а мы где? Засыпал я точно не здесь. Лекарством воняет, мы в больнице?
– Ага, история длинная и, к сожалению, грустная, – помогая приземлению Виктора, ответила я и рассказала о том, что произошло в домике.
– Витю-юш, – протянула я, когда мы все обсудили, наобнимались и нацеловались и уже просто лежали.
– М-м-м…
– А у меня проблема, и я хочу ее решить, как только доктора разрешат тебе ходить и выпишут.
– Какая это? – насторожился Виктор.
– А меня к тебе врачи в палату не пускали, говорили – не положено. Не жена, значит, нельзя.
– Гады! И…
– Хочу, чтобы ты женился на мне, хочу получить статус законной жены. Что тут непонятного?
Аблов замер, но выглядел довольным.
– Ну не знаю, – протянул этот паршивец. – Это же такое важное решение. Мне надо подумать.
– Виктор, – прорычала я недовольно.
– Конечно же поженимся, и это мое официальное предложение.
