Наталья Соболевская
Заложница
Глава 41
Очухиваться от зрелища я ускакала на кухню, залпом проглотила стакан воды – не помогло. Перед глазами так и стояли, вернее, лежали мама и Герман Олегович – лежат да еще и ритмично двигаются, туда-сюда, туда-сюда. Ой… ё-моё, теперь это видение из головы долго не выветрится.
– Я тебя, гад такой, предупреждал – не удержишь младшего товарища в штанах, последствия будут! – послышался голос Аблова из гостиной.
Я с силой шлепнула себя ладошкой по лбу. Мало того, что увидела, как мама с мужиком кувыркаются, так теперь еще придется выслушивать, как Виктор за это дело отчитывает работника. Вот за что мне такое счастье на голову грохнулось? Где, в каком именно месте я бабушку через дорогу не перевела, какого бездомного пса не покормила?
– Виктор Романович, да, я вас подвел тем, что на связь не выходил, но что касается Ирины – тут все по-честному. Все последствия осознаю и принимаю, более того, сам их хочу. Я Иринушке уже и предложение сделал, а она осчастливила меня согласием, – сказал Герман Олегович, и если бы позади меня не стоял стул, валяться бы мне на полу плашмя.
Во дела, мама замуж выходит!
– Герман, и не надоело тебе жениться? В который раз потопаешь к алтарю, в четвертый?
– В пятый, – уточнил начальник службы безопасности.
Плавно выплывая, на кухне появилась родительница. Растрепанная, разгоряченная, но ни капли не смущенная и сверхдовольная.
– Лер, а ты чего с порога сразу ко мне в спальню понеслась? – поинтересовалась невеста и правую руку как бы невзначай напоказ выставляет.
– Поздравляю, слышала, ты свадьбу скоро играешь. Красивое кольцо, судя по размеру камня – жутко дорогое, – проигнорировала я ее вопрос.
Мама с хитрым видом подошла, наклонилась ко мне и на ухо шепнула астрономическую сумму.
– Ты откуда цену-то знаешь? – спросила я.
– Герман перед вторым заходом, сама знаешь чего, в душ ходил, вот я и успела погуглить. Должна же я была удостовериться, насколько у моего жениха серьезные намерения. Потому что, сколько мужчина на тебя тратит, так к тебе и относится.
– Мам, а ты уверена, что тебе замуж необходимо? Может, для начала попробуете просто вместе пожить? Этот твой Герман Олегович, оказывается, целую кучу раз уже был женат.
– И это его совсем не дискредитирует в моих глазах. Если женился, значит, каждую женщину, с которой встречался, как минимум уважал, – с важным видом заявила родительница, но потом нахмурила лоб, что делала крайне редко, потому как мимические морщины не дремлют. – Лер, а вы чего как с пожара примчались? Случилось чего?
Я выдохнула и рассказала маме, что мы с Виктором чуть не погибли, причем предположительно от рук моего мужа. Мама охала, ахала, обнимала меня, целовала, причитала. Но страх за жизнь дочери чуть поутих, когда Виктор громко, чтобы все присутствующие в квартире услышали, объявил, что мы вчетвером отбываем на некий солнечный далекий остров, и велел всем собираться.
Виктор, видимо, по привычке взял дальнейшее координирование действий в свои руки. Нам с мамой он велел немедленно паковать вещи и документы. Герману Олеговичу приказал срочно решить по телефону вопрос с его заместительством в фирме, а также договориться, чтобы его загранпаспорт кто-нибудь из работников в течение часа доставил к нам на квартиру. Начальник службы безопасности полетит налегке, а все необходимое купит в пока что неизвестном пункте назначения.
– Виктор, тебе же тоже надо собраться, – столкнувшись с Абловым в коридоре, напомнила я. – Может, твои документы и вещи, как Герману Олеговичу, тоже кто-нибудь подвезет?
Рядом согнувшаяся над сумкой мама почему-то резко бросила мучиться над заедающей молнией и умчалась, как мне показалось, слишком поспешно.
– Я сам за ними схожу, – оглядываясь по сторонам, словно что-то искал, сказал Виктор.
– Сходишь? Ты что, живешь от нас недалеко, в пешей доступности?
– Ага, этажом выше, – пояснил Аблов и ткнул пальцем в потолок. – Вон там.
Я закатила глаза:
– А мне почему не сказал? Мама-то, гляжу, в курсе.
– Потому что, доча, ты бываешь крайне вредная и несговорчивая, – выглянула родительница из-за угла. – Виктор переживал, что если ты узнаешь, то затеешь разговоры о переезде.
– Всяким несанкционированным адвокатам слово не давали, – фыркнула я, и голова мамы также неожиданно скрылась, как и появилась.
– Ну так как?
– Мы обязательно вернемся к этому вопросу, Валерия, как только окажемся в безопасности, – натягивая туфли, Аблов поспешил ретироваться из квартиры и пропал на долгих сорок минут, а вернулся хмурый и не один, а в компании трех полицейских.
– Линина Валерия Ивановна – это кто? – оглядываясь и протирая платком лоб, поинтересовался самый старший из них, не только по возрасту, но, скорее всего, и по званию.
– Я, – ответила я и сделала шаг вперед.
– Что же вы, милая девушка, скрываетесь с места происшествия? Всем отделом вас ищем, – с претензией пропел мужчина в погонах и двинул ко мне, но не успел подойти, как Виктор встал у него на пути.
– Еще что-нибудь в этом духе услышу, целая свора адвокатов сбежится, и чтобы с нами хотя бы поговорить, вам понадобится решение судьи. Все понятно или еще раз объяснить?
– Ох уж эти элитные дома и их жители, чуть что – сразу адвокаты, юристы, жалобы…
Хоть представитель закона и высказал язвительное замечание, но тональность разговора сменил, даже обувь снял, перед тем как пройти в гостиную, и младшим по званию приказал сделать то же самое. Пока мама отвлекала незваных гостей предложением чая и кофе, Виктор успел мне рассказать, какие уже дал показания, дабы наши слова не разнились. Аблов сообщил полицейским, что, скорее всего, его машину подорвал мой муж, но в качестве причины, чтобы самому за решетку не угодить за мое похищение, Виктор назвал месть из-за ревности – якобы я бросила Стаса ради Виктора.
Конечно же, я подтвердила версию Аблова, только еще добавила от себя, что Стас вполне может быть членом преступной банды, потому что, объяснила я, в последнее время нашей семейной жизни у меня неоднократно возникали подобные подозрения, а его возможности не стоит недооценивать.
– Я надеюсь, на этом все? – спросил Аблов, после того как подписал бумагу с показаниями и отдал ее полицейскому.
– Нет, есть еще один вопрос. У вас в прихожей стоят чемоданы. Кто-то из вас куда-то собрался?
– Мы все дружно от греха подальше улетаем отсюда, – ляпнула мама и вдобавок еще и возмутилась. – А вы, между прочим, нас задерживаете, вместо того чтобы моего бывшего зятя разыскивать.
– Виктор Романович и ваша дочь имеют такие же планы, как и вы? – сурово спросил у нее полицейский.
– Нет, – одновременно, не сговариваясь, выпалили мы с Виктором, но голос родительницы прозвучал куда громче:
– Естественно!
После того как мама, не подумав, нас всех дружно сдала, разгорелся жаркий спор. Германа Олеговича и маму полицейские не задерживали и отпускали на все четыре стороны, а вот нас с Виктором с пеной у рта убеждали остаться. Потому что, если у Стаса есть поддельные документы, он легко может рвануть следом за нами, и все разыскные мероприятия правоохранительных органов по его поимке пойдут коту под хвост.
– Здесь мы для вас найдем безопасное место и обеспечим круглосуточной охраной. А там что у вас будет? Статус никому не нужных туристов, которые привезли с собой кучу проблем? – надрывал голос мужчина в погонах.
Полицейский с Абловым закидывали друг друга доводами примерно часа полтора, в конце концов, сошлись на разумном, как по мне, решении, а именно – на компромиссе. Мы с Виктором в ближайшие три дня остаемся в стране, как раз на то время, когда у правоохранительных органов есть высокий шанс засечь Стаса по горячим следам. Но в случае их неудачи мы сразу присоединяемся к Герману Олеговичу и маме, которые уже отбыли в аэропорт, и через несколько часов их пятки коснутся горячего песка тропического острова в юго-западной части Тихого океана.
Видимо, я пересмотрела шпионских сериалов, поскольку, когда полицейские говорили, что отвезут нас в безопасное место, воображение рисовало огромный гостиничный номер, переполненный для нашей охраны мужчинами в деловых черных костюмах с переговорными устройствами в ушах.
Фантазии сильно разнились с реальностью. Нас с Абловым привезли на чью-то дачу, причем сначала я подумала, что это какой-то перевалочный пункт, потому что с виду ветхое, с перекошенной крышей сооружение совсем не подходило для проживания. Внутри дом выглядел еще более запущенным, чем снаружи, того и гляди от потолка отвалится доска и прилетит тебе по голове. В единственной комнате стояли полуторная панцирная кровать, шкаф с оторванной дверцей, сундук, покрашенный синей краской, а в углу находился стол, над которым висели три полки с посудой.
– Вы издеваетесь?! – оглядевшись, рявкнул Виктор на полицейских. – Этот хлев нам не подходит. Теперь я понимаю, почему ваш старший сослался на срочное дело и самолично не стал показывать нам это так называемое укромное место.
Как отреагировали на слова Аблова два парня, которые доставили нас сюда, я не услышала, вышла из сырого, со спертым запахом помещения на свежий воздух. Участок был не так плох, как дом. Территорию дачи не использовали под огород, никаких культурных насаждений или грядок она не имела, зато здесь росли дикая яблонька, вишня, несколько кустов крыжовника, на остальном пространстве царило разнотравье и буйное цветение одуванчиков.
Я запрокинула голову и с зажмуренными глазами стала ловить солнечные лучи. Звуки вокруг успокаивают лучше любой релаксирующей музыки: где-то вдалеке методично по дереву стучит дятел, листва шелестит от ветра, стрекочут насекомые, за несколько домов отсюда слышатся приглушенные голоса соседей и детский смех. Такое ощущение, что вот-вот наступит идиллия.
Хорошо и спокойно.
– Зря я послушал этого гребаного майора. Надо было лететь вместе с Германом и твоей матерью на Фиджи, – подошел ко мне со спины Аблов.
– Нет, прятаться тоже не вариант, дадим нашей полиции шанс задержать Стаса, – подалась я чуть назад и облокотилась на грудь Виктора. – А потом, это всего на три дня…
– Три дня в таких условиях покажутся нам тремя месяцами, – подтягивая меня еще ближе к себе, заметил Виктор и невесомыми касаниями губ прошелся по моей щеке. Я чуть не замурлыкала от удовольствия.
– Ничего, проветрим дом, подметем, просушим белье, вечером печь затопим. Нормально устроимся. Вернее, это все сделаю я, а ты со своей раненой рукой отдыхай, – развернулась я лицом к Виктору и привстала на цыпочки, он, напротив, склонился.
– Вы, случаем, туалет не нашли здесь? Очень надо, – выкрикнул нам один из полицейских с крыльца.
Вот гад ползучий, весь романтический настрой нам с Абловым обломал!
Глава 42
Аблов активно сопротивлялся, но я все-таки убедила его поберечь больную руку и в обустройстве дома участия не принимать. Тем более у меня имелись два молодых человека в форме, которых я не стеснялась обременять той работой, которая мне была не под силу. Парни с трудом, но все же открыли окна дома. Дров на участке я не нашла, поэтому заставила полицейских наломать досок. Из постельного белья, подушек и одеял я выбила пыль и повесила просушиваться на забор.
– Чувствую себя инвалидом, – сидя на улице поверх расстеленного одеяла, каждый раз, когда я проходила мимо Виктора, ворчал он, на что я лишь улыбалась и велела ему не вставать.
Когда полицейские приволокли с колонки две полные фляги воды и, раздевшись до пояса, обливали друг друга из ковша, смывая с себя дорожную пыль, Виктор на них смотрел с такой неподдельной завистью, что я решила во что бы то ни стало устроить ему сюрприз. В холодной воде ему, конечно, мыться сейчас категорически запрещено, но вот в горячей и в теплом помещении, если осторожно и аккуратно, то, думаю, можно.
С помощью песка, травы и, естественно, воды отмыла старое, обнаруженное среди кустов, корыто, перенесла его в дом и поставила на ковровую дорожку посередине комнаты. Во все имеющиеся кастрюли налила воды и отправила их на растопленную печь. Окна закрыла и зашторила, а для интимной обстановки по всему дому расставила зажженные свечи, которые я нашла в сундуке в невероятно большом количестве. Возле корыта на табурет положила чистые простыню и полотенце, отрытые, к моему удивлению, в сломанном шкафу. Получилось просто невероятно уютно. Я даже не ожидала, что из неказистого обветшалого дома выйдет вполне приличная баня.
К тому моменту, когда я управилась с сюрпризом, полицейские давно уже перебрались в патрульный автомобиль, где собирались ночевать (в доме для нас всех попросту не хватило бы места), а Аблов по-прежнему грустил во дворе и грыз яблоко.
– Вить, – с крыльца поманила я его пальцем, – пойдем, у меня для тебя кое-что есть!
Не без удовольствия я наблюдала за реакцией Виктора на мои старания.
– Лера, у меня нет слов, – искренне прошептал Виктор и посмотрел на меня так, словно я ему двухсотметровую роскошную яхту на блюдечке с голубой каемочкой преподнесла, а не старое корыто с горячей водой. – Я поражен.
– Это все хорошо, но, если не поторопиться, вода остынет, – подтолкнула я его вглубь комнаты. – Тебе помочь раздеться или сам справишься?
– Конечно помочь! – с пляшущими чертиками в глазах, не раздумывая, выпалил Аблов.
Виктор сначала плотоядно меня оглядел, потом облизнул губы и, не наклоняясь, без помощи рук, а зацепив одну ногу за другую, скинул кроссовки.
– Это, Валерия, единственное, с чем я могу тебе помочь, а остальное придется снимать тебе, уж прости, – подходя ко мне вплотную, сказал Виктор.
Глядя неотрывно в его глаза, я ухватилась за ремень и на ощупь справилась с застежкой, затем расстегнула на джинсах пуговицу и отшатнулась в сторону.
– Ты это куда? – поймал Виктор меня здоровой рукой за запястье.
– Баня – дело интимное, надо бы дверь на замок запереть, – пояснила я.
– Ты же не убежишь? – низким охрипшим голосом уточнил Виктор.
Виктор, конечно же, глупость сморозил – набегалась я уже от него, больше на подобное не тянет, – но все же ответила:
– Нет.
Аблов внимательно следил за тем, как я, держась за ручку, тянула на себя дверь, как задвигала засов. Уверена, он не зря так напрягся. Он начеку и готов в любую секунду сорваться с места, если я попытаюсь от него улизнуть.
Когда я вернулась и принялась с больной руки Аблова стягивать рукав тонкого свитера, он с облегчением выдохнул. Освободила одну руку, затем другую, а после через голову и вовсе раздела его по пояс. Зрелище еще то! Так и тянет прикоснуться к широкой груди, потрогать подтянутый пресс, погладить размашистые плечи. Собственно, а зачем себе в этом отказывать?
Медленно, следя за тем, что делаю, провела кончиками ноготков от яремной ямки до пупка. Виктор глубоко задышал, отчего его обнаженная грудь ходуном заходила, вздымаясь и опускаясь. «Интересно, у Аблова сердце колотится так же бешено, как и у меня?» – подумала я и положила ладонь под левую грудь Виктора.
Ого, вот это да! В мою ладонь словно кто-то кулаком стучит.
Не разрывая зрительного контакта, я взялась за пояс его джинсов и потянула вниз, при этом сама низко присела. Когда штаны были отброшены в сторону, начала плавно привставать, но не просто, а поглаживая сначала ноги, а потом и узкие крепкие бедра Виктора. Реакция последовала незамедлительно. Трусы Аблова – единственная вещь, которая осталась на нем, – натянулись на его теле до предела и грозились порваться. А когда я не удержалась и лизнула живот Виктора, он выгнулся, запрокинул голову и натурально зарычал, затем дрожащими пальцами потянулся к резинке трусов и попытался от них избавиться.
– Ну-ну, – шлепнула я Аблова по обеим рукам, – я сама их сниму, когда сочту нужным.
– Лер, а ты уверена, что к тому моменту у меня не снесет крышу? Я уже не могу, – если судить по хриплому голосу Аблова, он действительно едва сдерживался.
– Все под контролем, – прошептала я, припадая к груди Виктора губами, целуя ее и покусывая, где хочу и как хочу. Вкусно невероятно!
Виктора нешуточно колотит, он почти уже не в состоянии сдерживать свое желание. От ощущения, что меня настолько сильно хотят, у самой кружится голова и ноги подкашиваются. Сладкая пытка…
Сжалилась и над собой и над Виктором, одним резким рывком содрала с него трусы.
О-о-о, и это все теперь принадлежит мне?!
Да, беру не раздумывая, причем в буквальном смысле. Горячее пульсирующее мужское естество едва поместилось мне в руку. Вожу ладонью то назад, то вперед, бедра Виктора по инерции двигаются в такт.
– Твою же… – с закрытыми глазами рычит Аблов, и я останавливаюсь. А то так он быстро до вершины блаженства дойдет, хоть и с моей помощью, но без меня.
Когда я полностью отстранилась, Виктор открыл глаза и произнес:
– Лер, я уже понял, что ты поиграть любишь, но давай позже, хотя бы после одной разрядки, а то у меня сейчас кровь носом пойдет или в мозгу кровоизлияние случится.
– Еще одну минуточку.
Чтобы Виктору было лучше видно меня, отступила на шаг назад и потянула вниз собачку на молнии своей спортивной кофты.
Аблов шумно сглотнул, но пока держится и не приближается. Скинув с плеч кофту, я завела руки за спину и расстегнула застежку бюстгальтера, который упал тут же к ногам.
– А-а-а! – взвизгнула я, так как терпение Виктора лопнуло. – Осторожней, у тебя же больная рука, – зашептала я, но, похоже, Аблов никого и ничего уже не слышал, а о ране на руке и вовсе забыл.
Где мы с Виктором только не любили друг друга! Сначала было корыто, но наша страсть перевернула его, и мы вместе с водой выкатились на пол, что, впрочем, не охладило наш пыл. Затем был сундук, стол мы тоже не обошли вниманием, и уже напоследок перекочевали, как и положено по стандартам, в постель.
– Вить, – еще не восстановив сбившегося дыхания, простонала я, и Аблов, который лежал на мне и дышал носом в шею, приподнял голову.
– М-м-м…
– А почему кровать стоит набекрень?
Виктор пожал плечами, потом приподнялся на локтях, подался в сторону и заглянул под кровать.
– Мы к чертям сломали две ножки из четырех.
Я огляделась вокруг и произнесла:
– Надо бы в доме немного прибрать, а то он после нас как после бомбежки. Что мы у окна-то делали? Как умудрились карниз выдрать с корнем?
Зачем я, глупая, спрашивала до того, как отдохнула? Виктор мне наглядно снова показал, что да как мы делали.
Как мы с Абловым утихомирились и уснули, я не помню, видимо, обессилили и отключились. Когда открыла глаза, за окном уже светало и тут же стало ясно, что меня разбудило, вернее, кто – Виктор. Он, хмурясь, постанывал, при этом морщился и держался за раненную руку, из чего я сделала вывод, что ему больно. Аккуратно привстала и коснулась его лба губами – он весь горел. О высокой температуре также говорила обильная испарина, покрывшая лицо и тело Аблова, промочившая наши простыню и одеяло.
Стараясь не шуметь и не тревожить Виктора, я сползла на пол, второпях оделась и на цыпочках выскочила на улицу. Доскакав до патрульного автомобиля, стоявшего у дороги, я долго стучала кулаком в лобовое стекло, прежде чем блюстители закона соизволили отреагировать. Тоже мне охранники – спят как сурки.
– Что случилось? – открыв дверцу и сладко потягиваясь, спросил проснувшийся полицейский, а второй как дрых со скрещенными руками на откинутом сиденье, так и дрыхнет.
– У Виктора сильный жар, скорее всего, из-за раны, нам срочно надо в больницу, – поежившись от утренней прохлады, сказала я.
– А что, у вас лекарств с собой никаких нет? – зевнув, поинтересовался парень. – У нас вполне конкретный приказ – оставаться на месте и ждать дальнейших указаний от руководства.
– Походную аптечку я с собой прихватила, да и Виктору какие-то лекарства в клинике дали, но разве это выход? Вдруг рана загноилась и пошло осложнение. Лечить симптомы – бесполезно, если не знаешь причины.
Молодой человек тяжело вздохнул, посмотрел на меня как на надоедливую муху и толкнул рядом спящего товарища в бок.
– Славик, просыпайся. Тут подопечные в город просятся.
Славик долго и неохотно приходил в чувство, а когда продрал глаза, то злобно зыркнул на напарника, а потом на меня.
– Чертова работа, мало того что спишь где попало, к тому же сидя, так еще будят ни свет ни заря. Что такое? – наконец спросил Славик.
Пока полицейские решали, как поступить, я изрядно подмерзла, а еще разозлилась на наши правоохранительные органы донельзя. Плевать парни хотели на здоровье Виктора и его самочувствие. Единственное, что их волновало – это как не получить от начальства по шее за несанкционированный выезд в город.
– Доброе утро, – услышала я неподалеку приветствие и повернулась в сторону, откуда исходил голос. По узкой дороге, шаркая домашними тапочками, шла пухленькая невысокая женщина лет шестидесяти с цветастым платком на плечах.
– Кого это еще принесло? – засуетились полицейские и даже соизволили выйти из автомобиля. Но как только узрели, я так предполагаю, соседку, тут же расслабились.
– Женщина, вам чего? – строго спросил Славик.
– Мне? – приложив к груди руку, вопросительно посмотрела на полицейских женщина и хитро улыбнулась. – Ничего особенного. Просто пришла поинтересоваться, не случилось ли чего?
– Все в порядке. Возвращайтесь к себе в дом.
– Ну да, ну да, – недоверчиво протянула соседка. – Все в порядке? А вы тогда, голубчики, зачем тут ночевали? А вы ночевали. Сама видела. Три раза по этой проклятой лестнице на второй этаж вскарабкивалась, чтобы ей пусто было, вернее, мужу моему, у которого руки из одного места росли. Не мог лестницу человеческую сколотить, – ворчала себе под нос женщина, пока наконец не поравнялась с патрульным автомобилем. – Ну так как? Зачем в наш поселок явились, рассказывайте.
– Низачем. Идите куда шли, – довольно хамовато ответил Славик.
– Нет, так не пойдет, а что я людям говорить буду, когда они меня о вас спросят? Я же тут местная активистка. Можно сказать, ваш внештатный сотрудник. Все про всех знаю. За домами и участками приглядываю.
Славик с грозным видом уже шагнул было к женщине, судя по всему, чтобы прогнать, причем в грубой форме, когда другой полицейский его остановил.
– Славка, погоди. У меня идея возникла. Хорошая. Женщина, вас как зовут? —миролюбиво пропел полицейский, которого я разбудила первым.
– Анна Павловна я, имя отчество, как у великой балерины, и тоже танцевать когда-то любила, – тут же заулыбалась соседка.
– Ага, понятно-понятно. Анна Павловна, вот вы говорите, что всех в округе знаете. Верно?
– Естественно, молодой человек, давно тут живу. Сначала с мужем, теперь вот одна, но ничего, не скучаю….
– Скажите, а врач в данный момент в поселке есть?
– Есть, – почувствовав собственную важность, гордо заявила Анна Павловна и с прищуром поинтересовалась. – А что, кого-то убили?
– Нет, ничего криминального, – лилейным голосом вмешалась я. – Просто у мужчины температура поднялась, надо, чтобы доктор его осмотрел.
– Ладно, – наигранно устало вздохнула соседка и снисходительным тоном сказала: – Ведите меня к пациенту, так и быть, посмотрю, что да как.
– А вы врач? – непроизвольно вырвался у меня вопрос, почему-то в роли доктора Анну Павловну не представляю.
– Когда-то была… Более десяти лет, правда, уже не практикую, но с температурой, думаю, справлюсь.
– Как удачно-то вышло, – обрадовавшись, потер Славик ладони. – Несогласованная с руководством поездка отменяется.
– Ну это мы еще посмотрим, что Анна Павловна скажет, может, и срочная госпитализация потребуется, – стерла я улыбку с лица полицейского.
Пока шли в дом, мысленно поблагодарила небеса, что вчера ночью, в одну из передышек, мы с Абловым кое-как, но прибрались в доме и даже ножку кровати на место поставили, и теперь позориться не придется. Зайдя в дом первой, я присела на край кровати к Виктору и легонько коснулась его левого плеча.
– Вить, просыпайся, – шепнула я.
– Лера, – протянул Виктор, как будто специально бодро и без намека на плохое самочувствие, а затем, не открывая глаз, нащупал меня и потянул к себе.
– Вить, мы не одни, – запротестовала я.
А больной не так уж и болен, – хмыкнул в дверях Славик, и они вместе со вторым полицейским загоготали.
– Так, молодые люди, вышли, вам здесь делать нечего, – деловито принялась командовать Анна Павловна. – А вы, девушка, отойдите в сторону от пациента. Сбегайте лучше, принесите теплой воды и чистое полотенце, чтобы руки помыть, и не забудьте медикаменты – все, какие есть в доме.
