bannerbannerbanner
Стражи миров

Наталья Ильина
Стражи миров

Полная версия

Глава 4

Рискачи

Сын Снежного Вихря планировал высоко над зелёной долиной, затерянной в самом сердце Небесных скал. Сверху она походила на отпечаток гигантского копыта и поблёскивала зеркалами озёр. Здесь никогда не появлялись люди, сюда не было дорог, и о существовании этого места, защищённого от ветров стенами серых скал, знали только Крылатые.

Здесь жили Матери. Здесь появлялись на свет жеребята и росли под опекой кобыл до трёх лет, пока не становились на крыло.

Взрослым жеребцам не дозволялось опускаться в долину, пока Матери не приходили в охоту, но и тогда эта честь выпадала далеко не всем. Вороной кружил под самыми облаками и ждал.

Наконец внизу показался тёмный силуэт. Он медленно поднимался, обрастая деталями по мере приближения: стали видны короткие крылья, пёстрый круп и вытянутая в неимоверном усилии шея. Матери летали плохо и неохотно, а с возрастом и вовсе теряли эту способность.

– Зачем ты здесь? – Мысль пегой кобылы-Матери была нечёткой из-за вязкого шума эмоций, которые она и не старалась сдержать.

– Снежный Вихрь прислал меня узнать, всем ли довольны Матери? Нет ли у них пожеланий? И просил передать привет Солнечному Лучу, если она будет в настроении его вспомнить, – учтиво ответил вороной, сохраняя между собой и кобылой ту дистанцию, которую она установила. Они кружили над центром долины, словно люди в парном танце.

– У Матерей нет имен. Почему он не прилетел сам, как обычно? – недовольно осведомилась кобыла.

– Снежный Вихрь больше не летает, уважаемая Мать, – ответ вороного, против воли, наполнился печалью. – Теперь его крыльями буду я, его сын.

Мать фыркнула, не приближаясь, но достаточно громко, чтобы его чуткие уши уловили этот знак неодобрения.

– Я сообщу Матерям о переменах. Здесь всё в порядке. Выжеребка завершилась удачно. Тридцать восемь жеребят. Двадцать шесть жеребчиков, двенадцать кобылок. – Мысль Матери потеплела на миг, но потом она продолжила, уже резче: – Ты можешь убираться, сын Снежного Вихря. И поскорее.

Пегая кобыла теряла терпение. Инстинкт велел ей гнать жеребца прочь, но вместо этого она сама, оборвав разговор, стала снижаться. Так резко, что вороной вздрогнул, вообразив, что куцые крылья не удержат плотненькое тело, и Мать разобьётся. Но она благополучно приземлилась, снова став одной из тёмных точек на зелёном ковре долины.

Крылатый вздохнул с облегчением и быстро покинул воздушные границы материнского табуна. Кобылы-Матери вовсе не были беззащитными. Дерзкого жеребца, посмевшего вторгнуться на их территорию без зова, скорее всего, ждала крайне неприятная смерть от зубов и копыт четырёх десятков разъярённых кобыл. А вступить в схватку с Матерью, даже защищаясь, не посмел бы ни один жеребец.

Он распахнул крылья, поймал подходящий воздушный поток и понёсся на юг стремительной тенью. Его целью были острова в Великом море.

Служить глазами и ушами отца и его всадника оказалось вовсе не так скучно, как он представил себе поначалу. Но эта служба, несомненно, нужная старикам, никак не могла заменить вороному то, к чему стремилось его сердце. Он по-прежнему желал стать Стражем, но без всадника это было невозможно…

На островах лорда Тергеша он ещё не бывал. «Может быть?», – зудела в голове беспокойная мысль. Он думал так всякий раз, прилетая в незнакомое место. «Может быть, всадник ждёт именно здесь?» И пусть надежда продолжала обманывать вороного, он продолжал надеяться.

***

Чара сбивала с дерева дикие круши, сидя на узловатой, качавшейся под её весом ветке, а Лорд Всезнайка собирал их в мешок. Его растрёпанная голова мелькала в просветах между желтеющими листьями.

Прошла всего четверть Луны после нападения лихих людей на фургон Триш, а они были уже далеко от того ужасного места. Очень скоро они покинут Земли Анар в своём путешествии к Антраксу, если воспоминания Чары о карте лорда Инур были верны.

– Всё, Чара, хватит! Слезай, – позвал её долговязый Югорь, прекратив кланяться каждому упавшему фрукту.

Лентюх, который с трудом протащил между деревьями маленькую двухколесную тележку прямо по кочкам и выпирающим корням, вздрогнул. Он вскинул голову на окрик Лорда Всезнайки и настороженно прядал ушами, пока Чара с треском спускалась вниз. Покорный меринок теперь побаивался деревьев.

Чара повисела, раскачиваясь, на нижней ветви и спрыгнула на землю. Конечно, сбить круши с дерева она могла, устроив «случайный» порыв ветра, но рисковать было незачем.

Лорд Всезнайка вышагивал впереди неё к тележке, высоко вскидывая свои тощие длинные ноги. Чара улыбнулась – он всё ещё привыкал к тому, что больше не косолапил. Оказалось, что нескладному Югорю пришлось заново учиться ловить равновесие при ходьбе. Лорд Всезнайка не знал, на что были похожи его ноги, когда Стражи («Да-да, понятия не имею, как у них получилось!» – уверяла его Чара) вылечили их. Всё, что он помнил – грохот и страшная боль, от которой потерял сознание. А остальное скупо, без деталей, поведала ему Чара, когда сняла наведённый магией сон.

Югорь плакал над могилой взахлеб, как ребёнок, пока Чара ползала в овраге, собирая уцелевшие вещи. С горьким изумлением она обнаружила, что лихие люди так и не добрались до денег Триш. И серьёзный куш с Летней ярмарки, и щедрая оплата лорда Инура не достались разбойникам, забравшим самое ценное – жизни друзей. Чара присела на треснувший сундук и слепо смотрела перед собой, а руки нервно, с ожесточением теребили завязки синего бархатного мешочка с полустёртым вензелем, который тяжёлым грузом давил ей на колени. Она охотно отдала бы и его, и всё, что у неё было, за то, чтобы вновь услышать весёлый смех Триш. Но мёртвые не возвращаются. Живым нечем заплатить за такое.

Бедный Лентюх, на которого навьючили столько поклажи, что он едва тащил её, горестно вздыхал до самого городка. Там они и купили этот неказистый тарантас.

Когда совсем стемнело и весёлые искорки костра устремились в небо, Югорь, щурясь на пламя, продолжил рассказывать ей длинную легенду о Стражах, которая занимала их уже третий вечер:

– Мы остановились на Тогги-Страже? – спросил он, по привычке взъерошив жиденький чуб.

– Да. Ты говорил, что именно он спас людей от красного мора. – Чара поёжилась и подвинулась поближе к огню.

– Тогги-Страж был великаном. И Крылатый конь у него был великанский. Так гласит легенда, – Югорь усмехнулся, – но я думаю, что легенды врут, как обычно. Он мог быть и щуплым недорослем, но то, что он совершил, возвеличило его в памяти выживших…

Красный мор начался где-то на севере и покатился по миру смертельной волной. Горячка, красная сыпь по всему телу, отказ от воды и смерть. Болезнь никого не щадила. Когда стало понятно, что лекари бессильны, Тогги-Страж, оставив своего Крылатого коня, прошёл через Переход в Другой мир. Это было время, когда не то что войти – подойти к ним было смертельно опасно. В самих Переходах и вокруг них творились ужасные вещи, – пояснил Лорд Всезнайка, оправдывая своё имя. – Достаточно вспомнить судьбу Горелых Земель. А вот Тогги-Страж не побоялся и привёл лекаря из Другого мира.

Югорь пошевелил дрова в костре длинной веткой, и целый сноп искр сыпанул в тёмную высь.

– Думаю, что Страж беднягу силком приволок, – продолжил он, – но в легенде об этом не говорится. Лекарь этот заявил, что ему нужен больной, который сможет рассказывать, как протекает болезнь, пока лекарь снадобье ищет да на нём пробует. Или – пока больной не умрёт. Благородный Тогги-Страж пошёл и на это. Заразился и заперся с лекарем и своим Крылатым конём на пустынном островке в море, осколке Утонувших Земель. А через три дня и три ночи прилетел его конь в Небесные скалы с целительным зельем. И разнесли его Стражи по всем Землям. Больным оно помочь не могло, но здоровых от болезни защитило. С тех пор мир от красного мора избавился. Навсегда.

– Постой… – Чара недовольно нахмурилась. – А как же Тогги-Страж? И лекарь тот?

– А умер Тогги-Страж там, на острове. От красного мора и умер. А про лекаря – не знаю, не сказано. – Лорд Всезнайка потянулся, зевая.

– Югорь! Ты же про Горелые Земли обещал…

– Завтра, Чара. В дороге расскажу. На ночь такое не стоит. Спать не будешь.

Он снова зевнул и стал моститься на охапке сухой травы, служившей постелью.

– Да ну тебя! – разочарованно протянула Чара и прислушалась. Лентюх мирно топтался в темноте и шумно вздыхал.

Лорд Всезнайка засопел, а девочка размышляла над легендой, сравнивая рассказ с тем, что видела сама. Мог бы Рикон-Страж поступить так же? Она решила, что мог. Эта мысль согрела душу.

Коротким словом она неумело, но старательно возвела защиту вокруг крохотной полянки с тлеющим костром посередине и свернулась калачиком на траве. Лентюх расслабился и улёгся на землю, шумно выдохнув. Он чутко ощутил островок безопасности в окружавшей путников тьме осеннего леса.

А Чара всё не засыпала. С бессильной горечью она в сотый раз спрашивала себя: отчего не разобралась раньше в том, что давала ей магия? Ведь тогда она могла бы спасти их всех: Триш, Атто, Фонена и Карика…

Дорога давно перестала петлять среди деревьев, как пьяный бродяга. Теперь она поблёскивала мокрыми после дождя камнями, протянувшись строгой линией к плавным холмам на горизонте. Она стала шире, и дорожки попроще вливались в неё, словно ручейки в реку. Впереди и позади нелепой тележки на высоких колесах двигались фургоны, торговые телеги и верховые.

Чара правила, свесив ноги между коротких оглоблей почти под хвост Лентюху, и слушала историю Горелых Земель. Югорь, кое-как разместивший своё нескладное тело на тюках с поклажей, говорил негромко, мечтательно:

– Там были большие города, Чара! Я видел старинную гравюру однажды. Горелые Земли и Утонувшие кипели жизнью, словно муравейники: полно людей, высокие, словно замки, дома… Похожие есть в Антраксе, но их немного – теперь так не строят. А потом случились Чёрные Дни. Земля треснула и провалилась там, где сейчас пропасти Разлома и Водопады. А материк, который мы зовём Утонувшими Землями, распался и исчез под водой почти целиком. Осталась кучка жалких пустынных островков.

 

Но Горелые Земли тогда уцелели. Огненный смерч высотой до самого неба прошёлся по ним позже. Там, куда он не дотянулся, шёл чёрный снег и чёрные дожди. Из людей, кто не утонул и не сгорел, многие позже поумирали от голода и болезней. Мир совсем опустел бы, скорее всего, если бы не появились Стражи. Они собрали выживших в безопасных местах, помогали…

– Но ты не сказал, почему, откуда пришёл этот огонь?

– Не сказал? – рассеянно отозвался Лорд Всезнайка. – От магов, конечно. Когда раскололась земля, появились Переходы. Через них пришли маги из Другого мира. Они сулили людям Горелых Земель всякие чудеса, уж не знаю, какие, но их приняли, им поверили. А потом эти маги не поладили между собой и принялись воевать. Да так разошлись, видимо, что и сами сгинули, и чуть не погубили весь наш мир. Вот и встали Стражи у Переходов, чтобы маги в своей земле жили, а к нам не совались больше со своей магией.

Чара стиснула ремни вожжей в руках так, что свело кисти. Сердце затрепыхалось где-то у горла, а уши и щёки горели огнём. Маги! Маги уничтожили половину мира, а она каким-то образом оказалась одной из них! Мысль о том, что Стражи охраняют людей от таких, как она, резанула сердце…

Всадник, резвым галопом обогнавший их в толчее дороги, не дал Чаре окончательно погрузиться в отчаяние. Лентюх шарахнулся, едва не вывалив седоков из неустойчивой повозки. Чара вскрикнула, Югорь громко выругался. Из его уст это прозвучало так странно, что девочка невольно оглянулась. Лорд Всезнайка съехал с увязанной поклажи и цеплялся за низенький бортик из последних сил, рискуя свалиться на камни.

– Тр-р, – натянула вожжи Чара, копируя манеру Атто. В душе шевельнулась тоскливая боль, ставшая почти привычной.

Они съехали на обочину, решив устроить последний привал перед недалёким уже Антраксом. Здесь, на юге, осень почти не ощущалась. В воздухе разливалось ленивое тепло. Лентюх застыл, развесив уши и расслабив нижнюю губу, лишь изредка отгоняя насекомых взмахом хвоста. Чара и Югорь пристроились в жиденькой тени повозки.

– И фто эта фкола? – спросила Чара с набитым ртом, продолжая начатый разговор о дальнейших планах.

Лорд Всезнайка укоризненно покачал головой и передразнил её, раздувая щёки:

– Нифефо…

– Прости, – Чара расправилась с остатками горбушки и повторила: – Так что?

– В ней учат, как учить других. И дают степень магистра, если закончить курс успешно. Я ведь и раньше об этом думал, а теперь мне ничего другого не остается.

– У тебя это хорошо получается – учить, – кивнула Чара.

Лорд Всезнайка взъерошил чуб и поинтересовался:

– А ты? Не передумала идти в свои Небесные скалы? Может, останешься со мной? Проживем и вдвоём.

Чара помотала головой.

– Нет, Югорь. Я должна идти дальше. И если у меня получится, ты услышишь, как хлопают крылья моего коня над твоей крышей. Обязательно.

Девочка посмотрела на спутника так серьёзно, что он смутился и снова запустил пятерню в свою и без того взлохмаченную шевелюру. А к вечеру они увидели с вершины холма городские огни за тёмной окантовкой стен.

Ночь на женской половине постоялого двора прошла беспокойно. В душной и влажной темноте ворочались и вздыхали чужие люди. И Чара, так же ворочаясь и вздыхая, дала себе слово, что уедет назавтра, лишь бы не ночевать здесь снова.

Простились коротко и неловко. Югорь осторожно заправил Чаре за ухо прядку волос. Его длинные пальцы дрожали. Чара хлюпнула носом и уткнулась в его жёсткую куртку, стараясь сдержать слёзы. Рядом переминался Лентюх, на его спине поскрипывало новенькое седло, которое хозяин постоялого двора выдал в обмен на повозку.

***

Самый большой из островов Морского народа носил название Неус и тянулся скалистой полосой вдоль невидимого на таком расстоянии побережья Великого моря.

Сын Снежного Вихря поостерёгся закладывать крутой вираж, опускаясь к мрачным башням Чёрного замка. Здесь господствовали сильные ветра. Он снизился по большой дуге, намереваясь опуститься на правильный восьмиугольник площади внутри стен замка. Его появление не осталось незамеченным – на сторожевой башне взлетел и забился под порывами ветра сигнальный флажок.

Люди лорда Тергеш, да и весь Морской народ в целом, отличались дисциплиной в противовес расслабленной ленце жителей равнин. Море – самый суровый лорд.

Крылатый конь бросил последний взгляд на пену яростного прибоя под скалами, из которых вырастал Чёрный замок, и нырнул под защиту его высоких стен. По сырым плитам площади к нему уже спешили два подростка с вёдрами и мягкими морскими губками – обтереть шкуру и крылья от осевшей на них соли.

– Я добрался, отец, – потянулся мыслью к Небесным скалам вороной.

– Хорошо.

Ответ пришёл немедленно, нисколько не приглушённый расстоянием.

– Заберёшь человека по имени Гросс и привезёшь сюда, к нам. И, сын, мы не хотим, чтобы это стало для тебя неприятным сюрпризом… Гросс не простой человек. Он – маг, давно живущий в нашем мире. Он служит Стражам. И служит верно.

Сын Снежного Вихря возмущённо всхрапнул, напугав старательных подростков, но ничего не ответил, оставив свои мысли при себе.

«Разумеется, вы не хотели сюрприза!» – раздражённо подумал он, оборвав мысленную связь с отцом. По жёстким перьям правого крыла, распахнутого во всю ширь, стекала чистая вода, смывая серый налёт соли. «А сообщить мне, вот так, что я сделаюсь извозчиком для мага – это не сюрприз!» Он тряхнул гривой, и брызги окатили ни в чём не повинных ребят.

Кто-то направлялся к нему из дальнего угла площади. Согнутая фигурка. Бледная лысина в венчике седых волос и Троелуние лекаря на груди.

Человечек низко поклонился Крылатому коню и поприветствовал его от имени лорда Восьми островов. Сын Снежного Вихря вежливо склонил голову в ответ.

– К ночи ожидается шторм, уважаемый Гонец. Мы будем рады предоставить тебе крышу и пищу.

Вороной вернулся к мыслям о маге. Отказаться и промочить его в дожде и брызгах штормовых волн? Но разум взял верх над досадой – он устал, а тучи могут оказаться слишком высоки, чтобы лететь над ними в свете Белой луны, дающем силу крыльям. Он ещё раз склонил голову перед лекарем.

Юноши закончили свою работу, и лекарь, знакомый с процедурой, поспешно отступил на несколько шагов. Крылатый конь отряхнулся, сильно хлопнув крыльями, и двинулся вслед за согнутой спиной своего провожатого.

Мягкий подстил, чистая вода и отменное сено – здесь хорошо принимали его народ.

Не прошло и часа, как в проёме приоткрытых ворот появился человек. Не лекарь, встречавший его. Другой. Высокий, худощавый. Узкое лицо с резкими скулами. Тёмно-серые глаза под набрякшими веками. Неулыбчивый рот. Длинные волосы, тронутые сединой у висков, перетянуты через лоб серебристым обручем. Странный запах. Непривычный. Чужой. Маг!

«Здравствуй, сын Снежного Вихря. Я – Гросс. Заглянул познакомиться, если ты не возражаешь».

Мысленная речь незнакомца была отчётливой и ровной, но вороной вздрогнул от неожиданности. Единственным человеком, которого он слышал в своей голове до сих пор, был всадник его отца, но и тот никогда не говорил напрямую. Насколько вороной знал, людям, кроме тех, кто становился парой Крылатому коню, это умение было недоступно. А вот маги, значит, могли!

«Здравствуй, Гросс», – не слишком приветливо отозвался сын Снежного Вихря, прилагая непривычное усилие, чтобы адресовать мысленную речь стоявшему перед ним магу.

***

Седло было мягким, перемётные сумы не мешали ногам, а Лентюх вышагивал по мощёной улице с важностью верховой лошади, покачивая на спине задумчивую Чару. Лорд Всезнайка последней ниточкой связывал её с самым счастливым временем в жизни. И с самой горькой потерей. И теперь эта связь оборвалась.

Чтобы добраться до Восточных ворот, нужно было пересечь весь Антракс. Чара поглядывала по сторонам, узнавая высокие дома, о которых рассказывал Югорь, и дивясь разноликим прохожим. Широкая главная улица служила продолжением тракта и сквозной чертой делила город пополам, не позволяя сбиться с пути. Чем ближе к городским воротам, тем чаще стены пестрели вывесками всевозможных лавок.

Нужную Чара заприметила издалека. Торговец не поскупился на краску, и яркая надпись занимала половину фасада. «Всё для дальней дороги», – шевелила губами Чара, читая. Лорд Всезнайка научил её этому, но получалось не слишком уверенно. Похожие на жуков закорючки букв не желали складываться в слова так же легко, как плавная вязь узоров в книге из Другого мира.

Чара перекинула поводья через перекладину коновязи, где уже смирно поджидали хозяев две одинаково бурые кобылы, и шагнула в полумрак за тяжёлой дверью. Колокольчик над ней даже не звякнул – так мало места нужно было хрупкой фигурке, чтобы проскользнуть внутрь. За рядами высоких полок, заставленных всякой всячиной, шёл негромкий разговор, но говорящих не было видно. Чара остановилась у порога, дожидаясь, пока глаза привыкнут к перемене освещения, и невольно прислушалась.

– Четыре дюжины корня петлевика. Камень с островов. Восемнадцать штук. Размер проверен. Чёрные ониксы. Три штуки. Больше нет. Семена бобойи… На кой ляд им в Арисе бобойя? – бубнил приглушённый басок.

У Чары сбилось дыхание. Арис? Невидимка говорил о Другом мире? Теперь она напряжённо вслушивалась в каждый звук.

– Откуда нам знать, Тротто? Что заказывают, то и везём, – ответил баску фальцет, срывающийся в простуженную хрипотцу.

– Хватит болтать, Крю! А ты, Тротто, считай уже. Некогда нам, – перебил обоих третий голос, полный внятно звучащей силы.

Осознав, что беседа подходит к концу, Чара тихо вернулась к двери и выскользнула в свет и гомон улицы. Позабыв, зачем вообще заглянула в лавку, она торопливо сдёрнула поводья и поволокла недовольного Лентюха на противоположную сторону. Они пересекли оба потока, попутный и встречный, как раз тогда, когда из лавки вышли двое. Низенький, худой, словно подросток, брюнет. Неброско одетый и воинственно задиравший подбородок с жиденькой бородкой. И крепкий жилистый шатен, аккуратно подстриженный, в добротном дорожном плаще. Последний окинул прохожих быстрым взглядом, и оба сели на лошадей, моментально влившись в поток, направлявшийся в сторону Восточных ворот.

Чара взлетела в седло и заколотила пятками по жирным бокам Лентюха. Меринок обиженно хрюкнул и одним прыжком оказался на нужной стороне дороги, чудом не придавив никого по пути.

Стараясь не упустить всадников на бурых лошадях из виду, она следовала за ними чуть поодаль. Так и миновала городскую черту, ни разу не оглянувшись. Только неприятно кольнула едкая горечь осознания, что она бесконечно что-то теряет, оставляя за спиной. Но погружаться в раздумья было некогда – прямо за городскими стенами дорога разделялась. Одна ветка сворачивала к морю и шла вдоль высокого берега. Вторая, та, по которой изначально намеревалась двигаться Чара, уходила в сторону Озёрного Края, прямо на восток. И третья, куда свернули те двое, забирала немного правее, на северо-восток.

Перед развилкой Чара придержала мерина. Впереди был путь к Небесным скалам. Но что ей, магу, было делать среди Стражей?

«Сначала узнаю всё о мире магов и себе самой, – решилась она. – Может, есть способ избавиться от этого непрошеного дара?» Подобрав правый повод, Чара послала Лентюха вслед бурым кобылам.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 
Рейтинг@Mail.ru