Наталья Гимон
Осколки тысячи ветров. Вихрь Империи
С того дня в отношениях эльвской принцессы и Императора людей словно рухнула разделявшая их ранее непреодолимая стена. Нет, правитель людей по-прежнему оставался властным, грубым варваром, что вынуждало Альтери постоянно взвешивать каждое словов в общении с ним, дабы случайно не вызвать его недовольство. Но она открыла для себя и другую его сторону – ум, умение заботиться и, как ни странно, благородство. Да, Император оставался верен своим принципам в отношении своих врагов, но в то же время эльва видела, что он старается сдерживать себя, быть терпимее к ней, к её суждениям и чувствам. Им пока было непросто, но даже в беседах этих двоих теперь проглядывал интерес. А с некоторых пор по утрам в шатре стали появляться цветы – мелочь, которая, однако, вызвала у девушки улыбку. А однажды, открыв глаза, Альтери увидела рядом на подушке книгу, написанную на языке древних. Это поразило девушку до глубины души. Она уже решила, что Император ограбил библиотеку её отца или кого-нибудь из эльвской знати, но, увидев, насколько его подарок пришёлся по сердцу Альтери, правитель людей пообещал, что распорядится доставить из столицы ещё.
«Из столицы? Из города, где живут… люди?!» Эльва смотрела в глаза человеку и не могла в это поверить. В библиотеках тех, кого весь мир называл «варварами», чья империя насчитывала хорошо если лет двадцать-тридцать отроду, хранились книги эльвов, расы, которая, по чести сказать, довольно ревностно охраняла свои секреты. И неожиданно в глазах Императора, карих, как и у неё, но оттенком намного темнее, больше похожих на тяжёлые бархатные головки озёрного рогоза, ей почудились улыбающиеся искорки.
В голове Альтери внезапно зазвучали слова покойной Императрицы: «Если вам удастся завоевать и его сердце тоже, вы получите власть над этим миром. Ведь вы даже не представляете, насколько податливым и сговорчивым становится мужчина, когда любит».
В тот день Альтери впервые дарила себя правителю людей осознанно, по своей воле, тонула вместе с ним и взмывала к небесам, ведомая его умелыми ласками, его шёпотом, его страстью. А после, лёжа в его руках, думала, что никогда прежде не чувствовала такого счастья, такой наполненности и наслаждения, как с этим человеком. Так может это и была любовь?..
Альтери сжала голову рукам и завыла в подушку. Дура! Ей бы сразу следовало понять, что это она, самоуверенная идиотка, тогда сделала первый шаг к тому, чтобы впустить в сердце своего врага. А вот о том, что он тоже отдаст ей свою жизнь, речи не шло. Как бы ни старалась эльва приручить, повернуть к свету дикого варвара, тень его жены по-прежнему оставалась с ним рядом, крепко удерживая его разум под своим контролем. Альтери окончательно поняла это, когда этим утром, поставив на кон свою жизнь, в надежде быть услышанной умоляла правителя империи людей сохранить жизнь последнему семени целого народа. И осознала своё полное поражение, увидев за плечом того, кого уже считала своим мужчиной, призрачный женский силуэт. Эта тварь действительно никуда не делась, и от этого дочери великого народа стало так больно и до бешенства обидно. Она, эльвская принцесса, со всеми своими талантами оказалась ничтожной в сравнении с обезумевшей тенью человечки, растоптавшей гордость эльвы и разрушившей все её планы. Тогда Альтери поняла: это конец. война проиграна по всем направлениям.
Император вернулся уже ночью, но в тот момент Альтери не хотела его видеть. Ей было мерзко, что, пусть и подсознательно, «её» мужчина всё же выбрал не её. Однако его слова снова перевернули мир в голове девушки. Главный враг правителя империи людей ускользнул из его рук, воспользовавшись невесть как оказавшимся в его распоряжении порталом…
Порталом?! Но это значит…
Заклинание мгновенного перемещения отнимало неизмеримо много сил, и страшно даже подумать, сколько их понадобилось для прокола непросто пространства, но границы между мирами. И самое главное – этим заклинанием во всём мире владели лишь единицы сильнейших чародеев, и все они принадлежали к эльвской расе. А это значило, что эльвы вмешались в замыслы Великого Творца и вывели последнего из унэокарри из западни, чем сохранили ему жизнь и подарили возможность начать всё заново под другим небом. «Однако, – думала девушка, – рано или поздно Император людей обязательно узнает об этом. И не простит. Никого. Всё начнётся сначала, и вот тогда мир действительно полностью и безраздельно будет принадлежать людям. Правда, сначала – я уверена – этот шатёр наполнит запах эльвской крови. И одним богам будет известно, какое наказание за предательство придумают люди на сей раз…» Но девушка не хотела знать, не хотела видеть этого. И решение пришло мгновенно, едва почувствовала под кончиками пальцев прохладный шёлк своего ошейника. «Так будет лучше, – поддерживая принятое решение, скользнула в голове ясная и даже немного радостная мысль. – Для всех лучше. И будет быстрее, чем дни в магических застенках людей……»
Альтери было страшно, до одури страшно, но в тот момент в принятом решении девушка не сомневалась. Тогда оно виделось ей единственно верным. И для того, чтобы задуманное свершилось, без сомнений достаточно было всего лишь унизить Великого Императора Людей, сыграть на его вспыльчивости и застарелой боли, но… всё обернулось совсем по-другому. Что бы не выкрикивала в лицо мужчине эльва, как бы не оскорбляла его и всё его племя, мужчина словно оставил своё сердце и гордость снаружи, за пределами шатра, словно сырой от дождя плащ. А после заговорил сам. И девушка не уловила ни тени гнева в его голосе, даже когда призрак Лиоры что-то нашёптывал ему на ухо. Но слушая Императора, Альтери внезапно поняла, какой же глупостью была вся её затея и все брошенные обвинения. Поняла, но обида и гордость не позволяли принять это и признать вслух. И ещё, на самом деле где-то очень глубоко внутри перепуганная эльва всем сердцем хотела только одного – чтобы сильные руки Императора снова обняли её, как когда-то давно защитили, вытащили из кошмара, в котором она находилась, в который сама себя загнала. Она очень этого хотела, но теперь не смела и надеяться на подобное. И от этого становилось ещё хуже, ещё тяжелее. Словно за её спиной безвозвратно стиралась дорога назад и исчезала возможность вернуться туда, где все эти слова ещё не были сказаны.
Сейчас Альтери сожалела о каждом из них. Ведь они непросто оказались бесполезны. Её слова разрушили то доверие и теплоту, которые с таким трудом проросли между ними сквозь черноту ненависти. А ещё было тошно от того, что этот человек был частично, но прав. У неё не так много вариантов. Если вдруг случится чудо и она сможет вернуться домой, то там она будет никому не нужна. Совсем. Ни один эльв не захочет связывать свою жизнь с той, которая побывала в постели у человека, пусть и Императора. Никто из мужчин её народа никогда не посмотрит больше на неё, как на женщину и не решится иметь с ней детей. И в конце концов, она так и умрёт в одиночестве, запертая в роскошных покоях. И да, Альтери знала, что тоскливыми ночами она будет вспоминать горячие ладони правителя империи людей.
«Тогда бери, что дают, и наслаждайся жизнью. И плевать на всех остальных и на весь мир вместе с ними», – неожиданно прозвучал в голове эльвы уже успевший забыться голос древней крови, так похожий на голос её отца…
Ночь давно перемахнула свою середину и торопливо бежала на свидание с рассветом. Вокруг Императора несколькими ярусами колец располагались палатки поменьше, а дальше – горели костры, возле которых спали его воины. Правитель знал, что любой из его маршалов без звука разделит с ним крышу над головой. Но это его сейчас не волновало. Волновало другое: что решит маленькая эльва?
Машинально воткнув кинжал в деревянную стойку входного навеса, Император направился к двум теням, замершим неподалёку.
Положив ладонь на сухое плечо Корадуса, правитель империи людей посмотрел в изменённые глаза Верховного магистра.
– Она может сейчас что-нибудь сделать с собой? – спросил Император, и маг отрицательно качнул головой:
– Исключено. Проклятье активно и будет действовать согласно заданным параметрам. Но, подумав, я изменил конечный итог. В случае необходимости ей грозит только глубокий сон.
– Хорошо, – кивнул мужчина. – Что с порталом?
– Он уже тщательно изучается. Пока могу сказать только, что его… м-м-м… создавали эльвы…
– Это я и так уже знаю, – поморщившись, остановил учёного правитель. – Тебе придётся постоянно отслеживать энергетические поля нашего мира, чтобы не пропустить его возвращения.
– Да, мой Император, – сразу понял сюзерена магистр.
– И ещё. Я хочу, чтобы ты приволок ко мне эту тварь, как можно скорее.
– Это Ваше окончательное решение, мой Им…? – начал было учёный, но взглянул в глаза своему господину и осёкся. – Я работаю над этим, – склонилась в поклоне всклокоченная голова.
– Надеюсь, – прищурился правитель империи. – Иначе мне придётся искать нового магистра. Взамен сгоревшего на работе…
Безобразный шрам на скуле мага дёрнулся, и, сделав шаг назад, его фигура растворилась во тьме.
Император перевёл взгляд на морщинистое лицо целителя. Тот потянулся к надорванной мочке уха своего господина, но мужчина уклонился от его пальцев.
– Как долго будет действовать твоё снадобье?
– Ещё примерно час, мой Император.
– Я должен сказать тебе спасибо, – подумав, произнёс правитель, и Корадус неспеша поклонился, не сказав в ответ ни слова. – Как ты понял?
– Увидел, – лысая голова чуть склонилась на бок. – Она не хотела «возвращаться»… Может быть, стоит снять с неё ошейник? – вдруг предложил целитель.
Император помолчал, глядя куда-то в ночь и, наконец, ответил:
– Это будет зависеть от её решения. Хотя… теперь вряд ли…
Он ещё раз несильно похлопал по облачённому в белый балахон плечу иремийского монаха и направился к палаткам, но неожиданно остановился и, не оборачиваясь, сказал:
– Корадус, она должна родить мне здорового наследника. Проследи за этим…
Высокая уверенная фигура Императора растворилась в неярких бликах ночного лагеря, среди тех, кто считал его едва ли не богом, кто пошёл бы за своим господином даже в бездну. И не было им никакого дела, что для остальных, для всего мира его поступь подобна смертоносной буре, вихрю, разбивающему вдребезги чужие судьбы. Потому что из их осколков и складывалась Империя людей.
