Оказалось, весь дальний угол подвала заставлен мебелью. Раньше, видимо, она была необыкновенно красива. Даже сейчас через серо-зелёную плесень просматривалась позолота и лак.
– Виновата сырость, – Богдан провёл рукой по мокрой стене. – Не мог Соколовский построить сухой подвал, всё сгнило к чёртовой матери.
Егор заступился за помещика.
– А он и был сухой, пока дом не разорили. Видишь, трещины в камнях…
Сашка без сил опустился на нижнюю ступеньку лестницы.
Его мечты о богатстве тоже рассыпались в прах. Кроме серебряных ложек, чайного сервиза и, может, еще пары-тройки статуэток ничего ценного больше не обнаружилось. К разочарованию примешивалось чувство стыда: он собирался обокрасть друзей. Вероятно, они уже об этом догадались.
Егор помог Богдану вынести посуду наверх. Коснулся поникшей головы Сашки.
– Рыжий, хорош расстраиваться. Сервиз тоже денег стоит. Чашки тоненькие, красивые. Продадим, мотоцикл купим.
Сашка посмотрел на него и вздохнул:
– К чёрту эти клады. Больше я за ними не ходок. – А про себя подумал: «Такое мурло изнутри вылезло, самому тошно».
Он не заметил, как переглянулись друзья. Богдан показал Егору большой палец.