Наталья Антарес
«Этернум». Том II
Глава
VII
К чести Майкрофта, он не стал растекаться мыслью по древу и без лишних слов предоставил мне всё необходимое. Мало того, капитан настойчиво усадил меня в собственное кресло и освободил место на столе, чтобы я могла удобно расположиться с графическим планшетом, а сам деликатно занял наблюдательную позицию чуть поодаль, обеспечив мне полную свободу действий. Капитан выглядел усталым, а на его заметно осунувшемся лице, по-прежнему красивом суровой мужской красотой, в равной мере отражались и бессонные ночи, и тяжелые мысли, и сложные решения. Небесно- голубые глаза неожиданно поблекли и сейчас казались почти серыми, хотя, возможно, такое впечатление создавалось за счет больше похожих на синяки теней. Мне было совершенно очевидно, что Майкрофту уже очень давно не удавалось нормально отдохнуть, а краткого, поверхностного сна, что он успевал урывками перехватывать между вахтами, явно не доставало для восстановления находящихся на исходе сил.
Сочувствовала ли я капитану? Скорее да, чем нет, однако, глубоко внутри я продолжала испытывать невыразимое презрение за единичный эпизод утаивания фактов. Я так и не простила Майкрофта за малодушие, и пусть ни до, ни после капитан не оступался, я продолжала бессознательно винить его в произошедшем с «Этернумом». Но, к счастью, Майкрофт и не подозревал о моей осведомленности, и я бы не рискнула предсказать, как поведет себя капитан, если вдруг выяснится, что для бортового администратора мне известно чересчур много. Так или иначе в тот злополучный миг во мне что-то оборвалось, и над головой Майкрофта внезапно исчез нимб – из непогрешимого офицера капитан внезапно превратился в обычного человека из плоти и крови, не чуждого страхов, и я объективно понимала, что дай я этой неприятной истории ход, от былой славы не останется и следа. Нет, из Космофлота Майкрофта вряд ли бы вычистили – ценными кадрами адмирал Трей предпочитал не разбрасываться, но отправить вчерашнего героя командовать мусоровозом – вот это запросто. Но я ни при каких обстоятельствах не собиралась ставить капитану подножку – ни из мести, ни во имя запоздалого торжества справедливости, потому что даже разрушив карьеру Майкрофта и сломав ему судьбу, я бы ничем не помогла Рэнду, а правом вершить правосудие меня вообще-то никто не наделял. С другой стороны, меня и саму при желании можно было с легкостью привлечь за недонесение о преступлении, но теперь, когда всё наихудшее с нами уже и так случилось, я сомневалась, что меня обяжут понести ответственность задним числом. Всё, что я могла сделать для старпома, это максимально подробно и структурированно изложить сейчас информацию от Ортана, больше от меня ничего по сути не зависело, и я отчаянно пыталась не провалить хотя бы это задание, а то список моих профессиональных фиаско стремительно разрастался до неприличия.
– Может, налить вам аргианского чая? – предложил капитан, и меня натуральным образом передернуло от отвращения. Как я и догадывалась, Глава Спецкорпуса не только напрочь отбил у меня любовь к данному напитку, но и сформировал исключительно негативные ассоциации. На мои судорожные телодвижения Майкрофт отреагировал с искренним удивлением, но развивать тему не рискнул – мало ли от чего меня еще может триггернуть, а у нас здесь вопросы государственной важности решаются.
– Спасибо, сэр, не нужно, – звенящим голосом отказалась я, и капитан со свойственным ему тактом воздержался от навязчивых проявлений заботы. Он видел, что показное хладнокровие дается мне крайне нелегко, и любая незначительная мелочь способна поколебать хрупкое равновесие, поэтому сразу же самоустранился, как только от него это потребовалось.
Я стиснула виски в ладонях, смежила веки и погрузилась в себя. Ощущение было такое, будто я с разбега нырнула в темный омут и неумолимо шла на дно, влекомая непомерным грузом. Руки и ноги намертво одеревенели, сердце замедлило биение, а на шее всё туже затягивалась петля удавки. Я неоднократно ловила себя на жутком ощущении, что каждый раз, когда я вынуждена обращаться к своей памяти, меня выкручивает в приступе боли, и невольно склонялась к выводу, что телепатические способности достались мне в результате недоразумения, а мой среднестатистический, примитивно устроенный мозг банально не справляется с возложенной на него задачей, упрямо отторгая всё чужеродное. Будь на моем месте, к примеру, лейтенант Колри с ее природным даром, нирманийку бы не коснулась и сотая доля моих проблем, а мне приходилось снова и снова выворачиваться наизнанку. Но я смела надеться, что сегодня мои мучения прекратятся, и я наконец-то обрету вожделенный покой. А потом.. А что потом? Есть капитан Майкрофт и, если уж на то пошло, адмирал Тер-Шелл, так неужели эти две выдающиеся личности коллективными усилиями не придумают, как нам выпутаться из передряги и отослать срочную депешу в Космофлот? А я могу разве что исходящий номер в интегрированной базе присвоить, всё остальное уже лежит далеко за пределами моей служебной компетенции.
Сложно сказать, как долго я говорила без остановки –мое «Я» будто бы и вовсе не участвовало в процессе, и я себя даже не слышала. Альмы Бернович в этот момент не существовало, и мой речевой аппарат всего лишь выступал единственным доступным средством для передачи информации. Никогда не думала, что такое возможно, но мое сознание словно разделилось надвое, и каждая половина жила своей отдельной жизнью. Я выпала из реальности, без остатка растворившись в потоке данных, и постепенно меня настолько поглотило это неописуемо странное состояние, что мой разум почти потерял связь с бренным телом. Сначала исчезла гравитация, и я ощутила себя парящей в невесомости, а в следующую секунду меня накрыл панический ужас – я взирала с высоты на свое мертвенно бледное лицо, перекорёженное гримасой страдания, и не верила, что эта изможденная оболочка принадлежит мне, вернее, это и есть я. Я не смотрелась в зеркало уже черт знает времени, и, как выяснилось, правильно делала, потому что сия удручающая картина имела все шансы вогнать меня в затяжную депрессию. Всё-таки я была женщиной и изо всех сил пыталась выглядеть пристойно, но пережитый стресс не только одним махом накинул мне с десяток лет, но и до неузнаваемости изменил внешность – мои и без того не блиставшие изяществом черты заострились и огрубели, губы сжались в упрямую линию, брови хмуро сошлись дугой, щеки провалились, а под глазами образовались черные кратеры. В свете увиденного мне остро захотелось разделить религиозные убеждения драйдов и на правах неофита обзавестись традиционным балахоном, дабы не шокировать экипаж своей помятой физиономией, но тут мой взгляд упал на капитана, и я поняла, что такими темпами нам всем придется либо временно забыть об эстетике, либо дружно провести ревизию гардероба в пользу драйдской одежды.
Распахнула глаза я только после того, как закончила надиктовывать изобилующую незнакомыми терминами абракадабру, но это была лишь краткая передышка перед вторым заходом. Вновь чувствовать себя одним целым оказалось хоть и отрадно, но на удивление непривычно, однако, к своему вящему сожалению, я даже дыхание выровнять не успела, а моя рука уже потянулась к графическому планшету. Глаз я больше не смыкала, но окружающий мир вновь распался на мелкие фрагменты, с калейдоскопической скоростью мелькающие в мозгу. Я машинально водила стилусом, и на дисплее появлялись схемы и формулы, в многоуровневое нагромождение которых я принципиально не стремилась вникнуть. Майкрофт завороженно следил за моими движениями, но его напряженная поза свидетельствовала о готовности в любую секунду метнуться мне на помощь. Принимая во внимание, что на финальном этапе я была близка к очередному, кажется, уже четвертому по счету обмороку, страховка мне бы и вправду не помешала, и я была благодарна капитану, когда он не позволил мне со стоном сползти на пол.
Глава
VIII
Я боялась даже думать, как долго меня еще будут терзать воспоминания об этом кошмаре, но судя по страшной ломоте во всем теле и буквально раскалывающейся голове, в данный момент я переживала самый пик остаточной боли. Ныли виски, гудел затылок, а опоясанный огненным кольцом лоб покрылся липкой испариной. Я полулежала в кресле и тщетно пыталась совладать со всем этим набором малоприятной симптоматики, но лучше мне упорно не становилось, и я бы непременно впала в отчаяние, если бы не капитан, практически силой заставивший меня выпить стакан воды. Сухость во рту и царапающие ощущения в горле пропали сразу, а проклятая мигрень пусть и не утихла полностью, но значительно ослабла. По идее, пора было бы уже и честь знать, а то неровен час я настолько привыкну рассиживаться в капитанском кресле, что меня потом черта с два оттуда выгонишь, но каждое движение давалось мне с огромным трудом, и я пока не чувствовала в себе потенциала самостоятельно подняться на ноги. Майкрофт прекрасно понимал, что мне нужно время, и потому не торопил события, хотя, если исходить из текущей обстановки, это было не самым правильным решением, а чрезмерный гуманизм мог обернуться большими проблемами. Но можно бы сколько угодно винить капитана за его роковую ошибку, однако, человечности ему всегда было не занимать, и на «Этернуме» все это знали, а сегодняшний день наглядно подтвердил, что в отличие от многих кадровых офицеров с их солдафонской логикой, Майкрофт был способен проявить гибкость ума.
– Энсин? – заволновался капитан, когда я снова начала угрожающе заваливаться на бок, – подождите, я телепортирую вас в лазарет.
– Пожалуйста, не надо! –активно запротестовала я, и от одной только мысли о незавидной перспективе оказаться на соседней койке с Тер-Шеллом меня резко отпустила боль, – я в полном порядке, сэр, не волнуйтесь за меня.
– Ну, хорошо, как скажете, – в высшей степени неохотно отказался от своего намерения Майкрофт, – тогда отправляйтесь в свою каюту и отдыхайте. Набирайтесь сил, поговорим позже.
– А что вы будете делать с информацией, – окончательно осмелела я, – вы же только что сами всё слышали, строительство «моста» необходимо срочно форсировать и…
– Энсин Бернович, – достаточно жестко прервал меня капитан и я испуганно осеклась на полуслове, запоздало сообразив, что малость перегнула палку и при всей демократичности Майкрофта субординацию на корабле никто не отменял, – вы наверняка в курсе, что связь с Космофлотом отсутствует по неизвестным причинам, и для меня по-прежнему загадка, как «Этернум» поймал сигнал бедствия с Бирс-Гардем. По всем признакам, в этом также замешана аномалия, постоянно расширяющая зону влияния, но однозначного ответа я дать не готов. Не буду вас обнадеживать – возможно, связь еще не скоро восстановится, если восстановится вообще. Сейчас у меня в приоритете персонал Бирс-Гардем, и я должен принять неотложные меры, чтобы не допустить худшего сценария. На «Этернуме» для всех не хватит места, но и бросить станцию на произвол судьбы мы тоже не можем. Я не возражаю, если до моего возвращения вы останетесь здесь, а теперь простите, но мне нужно идти.
– Медотсек вызывает капитана, – коммуникатор Майкрофта ожил именно в ту секунду, когда я, задыхаясь от возмущения, настроилась с бесшабашной отвагой рубануть сплеча и с чистой совестью проследовать на гауптвахту, но корабельный врач поневоле спас меня от опрометчивого поступка.
– Слушаю, док, – откликнулся капитан, – что там у вас?
– Ни что, а кто, -выразительно хмыкнул Маркус, – сэр, адмирал Тер-Шелл довольно быстро приходит в себя, и, похоже, ему очень не нравится принудительное ограничение свободы.
– Вколите ему транквилизатор под предлогом взятия анализов, – мрачно приказал Майкрофт.
– Капитан, вы это серьезно? – не поверил своим ушам доктор.
– Абсолютно. Сделайте так, чтобы он вырубился хотя бы часа на три, а потом я сам с ним поговорю, – конкретизировал свое распоряжение Майкрофт, – всё, док, отбой. Не надо на меня так смотреть, энсин, мне и вправду совсем не до Тер-Шелла. Впрочем, если вам известны другие, менее радикальные методы утихомирить адмирала, советую поделиться ими с Маркусом.
Каким-то чудом я всё-таки ухитрилась принять вертикальное положение, но судя по выражению лица капитана, выглядела я при этом ненамного презентабельнее восставшего из гроба покойника и своим ужасающим видом внушала инстинктивное желание немедленно удариться в бега. Майкрофт явно не принадлежал к числу ранимых натур, равно как и не страдал излишней впечатлительностью, но на этот раз проняло даже его – прежде, чем я успела сделать первый робкий шаг, капитан стремительно рванул мне наперерез и усадил обратно кресло. Вот только Майкрофт существенно недооценил испепеляющую меня жажду действия и был заметно удивлен, когда его старания не возымели ни малейшего результата, и едва передохнув, я снова начала подниматься.
– Сэр, вы не можете просто так взять и уйти! – воскликнула я, негнущимися пальцами вцепившись в столешницу, – я всецело поддерживаю ваше решение по поводу адмирала Тер-Шелла, да и меня это не касается вовсе, но я не понимаю, почему вы так безразлично отнеслись к сведениям от Ортана? Галактический Союз в опасности, граница между измерениями вот-вот сотрется, если уже не стерлась, а вы как будто бы ничего не планируете предпринимать.
– А чем я, по-вашему, занимаюсь, энсин Бернович? – саркастично поинтересовался капитан, и под его пристальным взглядом у меня внезапно поубавилось наглости, – вас извиняет лишь то, что вы еще многого не знаете и рассуждаете исходя из собственного видения ситуации. Вы полагаете, что я попусту трачу время, тогда как я буквально лезу вон из кожи, чтобы не позволить таргам до основания разрушить Бирс-Гардам. Мы не можем вечно держать в заложниках экипаж таргоцианского истребителя, и нам в любом случае придется вступить в переговоры с наемниками, но ни для кого ни секрет, что тарги не особо склонны к дипломатии. Прямо сейчас мне предстоит убедить капитана Шрина пойти на компромисс, но шансы на успех близки к нулю, и если у нас с этим синекожим мерзавцем так и не возникнет точек соприкосновения, над «Этернумом» и безо всяких аномалий вскоре сгустятся тучи. Вы выполнили свою миссию, энсин, так не мешайте мне выполнять мою. Я сам определю, с чего мне начинать и по какому принципу ранжировать задачи. И раз уж вы категорически отказываетесь посетить медотсек, то хотя бы воспользуйтесь возможностью и отдохните. Я вызову вас, как только мне снова понадобится ваша помощь. И полагаю, мне нужно проконсультироваться с лейтенантом Колри, так как я до сих пор не могу гарантировать, что ваша информация достоверна и не является чем-то наподобие ложных воспоминаний.
Капитан так быстро покинул служебную каюту, что я даже рта раскрыть не успела, и лишь пару минут спустя вдруг обнаружила, что со стола исчезли графический планшет и кристалл памяти с записанной на нем информацией.
Глава
IX
Признаться честно, я ожидала от Майкрофта совершенно иной реакции, и меня неприятно покоробило его оскорбительное недоверие. Я по наивности надеялась, что капитан проявит гораздо больший энтузиазм и сосредоточит все усилия на передаче в Космофлот данных, пока те еще не потеряли актуальности, однако Майкрофт во второй раз заставил меня пережить крушение идеалов. Разумом я понимала, что возможно, осторожность капитана оправдана текущей обстановкой, и резкие движения только усугубят уже имеющиеся сложности, но мое сердце готово было выпрыгнуть из груди в приступе возмущения. Адмирал Тер-Шелл издевательски назвал это «пассионарностью», и тогда я невольно подумала, что ко мне уж точно неприменимо сравнение с темпераментными соплеменниками пилота Кирен, но сейчас я чувствовала столь пылкое негодование, будто бы в моих неистово пульсирующих венах яростно бурлила неразбавленная эргонская кровь. Если бы капитан так поспешно не ретировался из служебной каюты, прикрывшись не терпящими отлагательства делами, я бы скорее всего не сдержалась и прямым текстом озвучила свое непопулярное мнение, но Майкрофт то ли посчитал унизительным вступать в жаркую полемику с бортовым администратором, то ли действительно опаздывал на рандеву с таргоциатом, не в самых лестных выражениях поименованным «синекожим мерзавцем». Как бы то ни было, я осталась в гордом одиночестве, и адресовать свою гневную тираду мне в итоге было некому. Опустошенная, раздосадованная откровенно недоумевающая, какого черта всё идет вопреки моим планам, я тяжело дышала ртом и разве что копытами не била на манер огнедышащей лошади из древних земных легенд. В моей смятенной душе перемешались боль, отчаяние и неумолимо растущее ощущение предательства. Я словно застыла в шаге от достижения цели, и меня вдруг снова охватило чувство вины – перед Рэндом, перед Космофлотом, перед всем Галактическим Союзом, и на миг я даже удивилась, с чего это меня внезапно захлестнуло горячей волной патриотизма. Но, похоже, во мне и поныне жила та юная девчонка, грезившая дальним космосом и с экзальтированным восторгом провожавшая взглядом гигантские звездолеты. Альма Бернович образца десятилетней давности бы сроду не поставила под сомнение непогрешимость капитана «Этернума», но теперь мне было стыдно за свои прежние иллюзии. Нет, я не осуждала Майкрофта –для начала мне следовало тщательно разобраться в происходящем на корабле, и лишь потом клеить ярлыки, а информации мне просто катастрофически недоставало. Принимая во внимание, что капитан недвусмысленно озвучил намерение отдать меня на растерзание нашему штатному телепату нирманийке Колри, транжирить драгоценные часы мне однозначно не стоило, и я решительно направилась к выходу.
Уже в коридоре я констатировала, что в голове царит звенящий вакуум, и попроси меня кто-нибудь повторно воспроизвести сведения из Четвертой Плотности, я бы лишь беспомощно развела руками в ответ. На просторах подсознания свободно гулял ветер, а резервной копии, естественно, не было и быть не могло. Указанное обстоятельство выглядело крайне удручающим и внушало мне смутную, неоформленную тревогу, а еще меня слегка пошатывало, что тоже особо не радовало. На пути к турболифту мне не встретилось ни одной живой души, а в атмосфере незримо витало гнетущее напряжение. Странная тишина на борту пугала и настораживала, но я логически предположила, что на период чрезвычайной ситуации экипажу было приказано без необходимости не разгуливать по палубам, и перестала накручивать себя понапрасну.
До своей каюты я добралась без происшествий и практически у двери столкнулась с энсином Нарти –полуаргианкой из медицинской службы. Вспомнив, в какой фривольной позе мы со старпомом обнаружили Нарти и пилота Тукса, я смущенно потупила взор, но, судя по нервной усмешке полуаргианки, на звездолете уже вовсю циркулировали сплетни, и по возвращении из Шартаронской Туманности бедняга регулярно ловила на себе ироничные взгляды сослуживцев. В Космофлоте всегда очень негативно относились к романам между членами одной команды, и, насколько мне было известно, капитаны должны были строго следить за моральным обликом своего экипажа. Но в случае с Туксом и Нарти, Майкрофт, похоже недоследил, и если бы не вся эта история с сонными чарами, о тайной связи никто бы не узнал. Но эти двое чем-то рассердили капризную Фортуну, и помимо нас с Рэндом, наведаться в любовное гнездышко была вынуждена и доктор Честер с «Кассиуса», когда медицинский дрон оповестил о критических изменениях в организме одной из своих подопечных. Хотя энсин Нарти была наполовину человеком, угроза костной резорбции ее не миновала, и соответствующим образом запрограммированный дрон подал сигнал при первых признаках разрушения тканей, а доктор Честер без промедления помчалась спасать пациента. Я могла представить, какую неловкость испытала корабельный врач аргианского судна, когда ее глазам предстало весьма пикантное зрелище, и приблизительно догадывалась, что слухи расползлись по «Этернуму» с бешеной скоростью. Что касается меня, то мне было в корне неинтересно, кто и с кем делит постель, даже если эта постель находилась на флагманском звездолете Космофлота, но в команде наверняка хватало любителей почесать языками.
– Привет, Нарти! – с максимальной непринужденностью улыбнулась я, – ты как?
– Привет! Нормально, – подозрительно повернулась в мою сторону полуаргианка. Разговаривала она без типичного аргианского пришептывания, и если бы не узорчатый рельеф кожи и змеиный прищур оранжево-желтых глаз, вид у нее был в большей степени человеческий. Униформа Космофлота прекрасно сидела на гибкой, точеной фигурке, подчеркивая каждый изгиб стройного тела, и у меня не возникало не малейших вопросов, как Нарти удалось свести с ума Тукса и заставить его безжалостно попрать нравственные устои.
– Кажется, я отсутствовала дольше, чем думала, – я сомневалась, что мне удастся вот так сходу растопить лед, но раньше мы с Нарти вполне себе приятельствовали, и я питала слабую надежду, что полуаргианка поможет мне утолить информационный голод, – не хочешь зайти?
– Почему бы и нет! – на удивление легко согласилась Нарти, и после того, как она подошла ко мне вплотную, до меня донесся отчетливый запах алкоголя, – выпьем за твое возвращение. Знаешь, Альма, когда тебя забрал Спецкорпус, мы с тобой почти простились, но вот ты снова здесь!
– Да, как видишь! – я пропустила Нарти вперед, включила освещение в каюте и неуверенно бросила взгляд на пищевой агрегат, – налей себе что-нибудь на свой выбор.
Пищевые агрегаты в каютах младшего офицерского состава обладали исключительно базовым функционалом, а у итирийцев и вовсе не было возможности получить алкоголь, но в целом сухой закон в Космофлоте давно не насаждался, и между вахтами членам экипажам не запрещалось снимать стресс.
– А выбор-то невелик, – хмыкнула полуаргианка, – ладно, пусть будет виски. А тебе что?
Я чуть была на автомате не выпалила «аргианский чай», но поперхнулась, закашлялась и вообще отказалась от экзотических напитков в пользу обычной воды.
– Нарти, что тут происходит? – без обиняков спросила я, пока полуаргианка не напилась вдрызг, а именно к этому всё и шло.
– Без понятия, Альма, -Нарти опрокинула в себя виски, поморщилась и мешком с костями рухнула на диван, что для грациозных от природы аргиан само по себе было сущим нонсенсом, – но, по-моему, у «Этернума» большие неприятности…