Наталья Антарес
Предначертание. Том II

С моими родителями Джулс расплатился в первоочередном порядке – отдать долг для него было вопросом чести, притом, что отец с мамой ни на чем не настаивали и, по-моему, вообще не ждали возврата своих денег. По крайней мере они точно не верили, что инвестиции в сомнительное предприятие новоиспеченного зятя окупятся так быстро, и если до этого момента мама за глаза называла Юлиана неудачником, то после фантастического прорыва на рынке образовательных услуг коренным образом пересмотрела свое мнение и откровенно зауважала парня. А уж как гордились сыном Шуваловы! Судя по всему, Ираида Семеновна и Юрий Денисович в упор не понимали, откуда у выросшего в семье идейных бессребреников Джулса вдруг обнаружилась предпринимательская жилка, и пребывали в непреходящем восхищении от его достижений. Не радовалась только бывшая жена Юлиана, словно и не замечающая, насколько вырос ежемесячный размер финансовых потоков на содержание Олежки. У меня возникало такое чувство, что Инесса получала определенное удовлетворение, зная, что мы с Джулсом кое-как перебиваемся в столице, и ей банально нравилось кричать на всех углах, какой отец ее ребенка подлец и бездарь, хотя даже в самые сложные периоды Юлиан не оставлял сына без материальной поддержки. Он фактически отрывал эти деньги от сердца, но Инесса исправно получала алименты, да еще и не стеснялась дополнительно обращаться к Шуваловым, а родители Джулса готовы были отдать бывшей снохе последний кусок хлеба, только бы та не запретила им видеться с любимым внуком. Мы все надеялись, что сейчас, когда Юлиан без задержек перечисляет ей приличную сумму, Инесса успокоится, и между нами воцарится мир, но в итоге получили диаметрально противоположный эффект. Вчерашний студент превратился в преуспевающего бизнесмена, обзавелся квартирой в столичной новостройке и уже несколько лет благополучно жил в счастливом браке, тогда как у Инессы были все шансы закончить свои дни в Химпромовской однушке, до седых волос работая продавщицей в вино-водочном отделе. Личную жизнь в отличие от Джулса Инесса так и не устроила и кроме этой пресловутой квартиры за душой ничего не имела, но даже наличие какой-никакой недвижимости не делало ее желанной невестой, поэтому всё накопленное раздражение сублимировалось через патологическую ненависть к бывшему мужу. Мы могли бы просто игнорировать ее ядовитые плевки в свой адрес, но Инесса старательно настраивала против Джулса Олежку и не упускала случая для грязных спекуляций на теме ребенка.

Инесса упрекала Юлиана в том, что их сын растет в дремучей провинции и ходит в самую обычную школу, а его отец в это время учит иностранному языку чужих детей абсолютно не думает о перспективах своего ребенка. Иногда мне даже начинало казаться, что Инесса всячески намекает, чтобы Джулс забрал Олежку в столицу и поселил его в нашей семье, а ее тем самым избавил от обузы. Я гнала прочь эти кощунственные мысли, но поведение Инессы говорило само за себя – она словно только и мечтала, чтобы спихнуть сына на Юлиана, причем, ее ни капли не волновало, как к данному плану отнесусь я. Признаюсь, я советовала Джулсу отсылать бывшей жене побольше денег и откупаться от ее нескончаемых претензий, но упомянутый способ не оправдал возлагаемых на него надежд. Инесса по-прежнему истерила в трубку, пренебрежительно отзывалась о Джулсе при ребенке и регулярно терроризировала Шуваловых, бессовестно вымещая на них свои нервы.

–Разве я не предупреждала тебя, что в один «прекрасный» момент всё именно так и обернется? – вздохнула моя мама, с которой я в редкие минуты слабости поделилась сложившейся ситуацией, – но ты же никогда меня не слушаешь! Тебе придется смириться, что Инесса не оставит Юлиана в покое даже когда у вас родятся свои дети. Мало того, она будет страшно ревновать его к вашему общему ребенку и требовать для своего сына повышенного внимания. Ты должна быть к этому готова, Рина, брак с разведенным мужчиной не обходится без подводных камней. Юлиан может хоть с головой осыпать Инессу деньгами, но она так и будет давить ему на отцовские чувства, и от этого никуда не деться. Вам с Юлианом не нужно поддаваться на ее провокации, убедите Инессу, что когда придет время Олежке поступать в институт, Юлиан обязательно поможет ему устроиться в столице. Юлиан дает Инессе достаточно денег, чтобы она могла отдать Олежку в кружки и нанять ему репетитора по любому предмету, вот пусть этим и займется, а не ноет о своей несчастной судьбе. Если хочешь, я сама поговорю с Юлианом, чтобы он был с ней пожестче, а то эта Инесса, как я посмотрю, совсем распоясалась, почуяв, что вы не бедствуете и с вас можно что-то поиметь.

–Нет, мама, пожалуйста, не надо! – решительно отказалась от предложения вмешаться в конфликт я, – ты только добавишь нам проблем. Не переживай, мы сами разберемся!

–Тебе, конечно, видней, ты же у нас самая умная, – саркастично усмехнулась мама, -но помяни мое слово, эта нахальная дамочка попортит вам немало крови, и вы с Юлианом еще горько пожалеете, что позволили ей так обнаглеть. Никто не говорит, что Юлиан должен полностью самоустраниться от участия в воспитании сына, но Инессе давно пора понять одну вещь: да, бывших детей действительно не бывает, зато бывают бывшие жены, которые к тому же слишком переоценивают свою значимость. Не для того мы с отцом помогали Юлиану с открытием центра, чтобы теперь он тратил все заработанные деньги на капризы этой хабалки!

Естественно, мамину точку зрения легко можно было понять: в приоритете для родителей всегда было мое счастье, и решение отдать накопления Джулсу базировалось исключительно на желании избавить меня от необходимости экономить на каждой мелочи и питаться самыми дешевыми продуктами, а никак не на безграничной симпатии к моему супругу. И мама, и отец отлично видели, что я принципиально не собираюсь расставаться с Юлианом только потому, что ему упорно не удается прервать затянувшуюся черную полосу, они постоянно убеждались в твердости моего намерения поровну разделить с мужем все выпавшие на его долю трудности и горести, однако, не могли спокойно наблюдать за нашим бедственным положением. Объективно говоря, концы с концами мы худо-бедно сводили, с голоду не умирали, но неумолимо дорожающая жизнь заставляла каждый день урезать расходы, чтобы, к примеру, гарантированно заплатить за аренду квартиры. Мне уже не удавалось одеваться по последней моде, я почти ничего себе не покупала, но нельзя сказать, что я от этого жестоко страдала, хотя мои родители почему-то считали иначе. А мне даже нравилась взрослая жизнь, где ничего не доставалось даром, я простилась с беззаботным детством и быстро осознала, что ничто в мире не дается без борьбы. Мы с Джулсом стояли единым фронтом и верили, что однажды Фортуна повернется к нам лицом, но маму подобный расклад категорически не устраивал. Она без устали повторяла, что я достойна лучшего, и, вероятно, не могла дождаться, когда я вдоволь наиграюсь и подам на развод, но шли годы, а наша маленькая семья только крепла, и мама смирилась с неизбежным. Думаю, они с отцом очень долго обмозговывали, имеет ли смысл давать Джулсу деньги, или этот недотёпа всё пустит по ветру, но тревога за мое будущее перевесила осторожность, и родители пошли на риск.

Порой я невольно спрашивала себя, что было бы, если бы на месте Юлиана находился Эйнар? Мама была свято уверена в его меркантильности, в ее представлении Эйнар только и ждал, как бы нас облапошить – вселиться в нашу квартиру, жить на наши средства да еще и за наш счет спонсировать своих родственников из «Живых и мертвых», маме даже в голову не приходило, что за предложением руки и сердца не скрывалось никаких корыстных мотивов, она обвиняла Эйнара во всех смертных грехах и готова была на что угодно, лишь бы оградить меня от любого общения с парнем. Но что, если бы я не сдалась, если бы не натворила глупостей, если бы у Эйнара получилось последовать совету Калаша, залечь на дно и переждать в безопасности, пока Мансур с Цирюльником разберутся между собой, а с весенним призывом, как и планировалось, уйти в армию? Что, если бы через год я встретила Эйнара на перроне и больше уже никуда его не отпустила? И не важно, как бы дальше сложилась моя судьба, мы все равно были бы вместе. Скорее всего, я бы так и не уехала в столицу, а, возможно, и специальность бы выбрала себе попроще, дабы без проблем трудоустроиться в нашем маленьком городке, или мы бы сразу отправились путешествовать по отдаленным гарнизонам, и высшее образование я бы получила по заочной форме.... Отвернулась бы от меня тогда семья? Порвала бы я отношения с родителями или ради моего блага отец с мамой сумели бы переступить через свою неприязнь к Эйнару и помогали бы нам также, как помогли Джулсу? Или Эйнар не смог бы простить им унижения и ни при каких условиях не согласился бы принять помощь? У истории не было сослагательного наклонения, я сколько бы я не строила умозрительных гипотез, мне не суждено было узнать ответы на свои бесчисленные вопросы, и я волевым усилием заставляла себя не терзаться воспоминаниями. Отец с мамой полюбили Джулса, они простили ему и ранний брак «по залету», и нашу тайную переписку в соцсетях, и чересчур на их взгляд долгие метания в поисках своего истинного призвания, они проявили к нему лояльность, о которой Эйнар не мог и мечтать главным образом по причине своего маргинального происхождения. Семейство Грищенко заслуженно вызывало сплошное отвращение, а потомственные интеллигенты Шуваловы сумели безупречными манерами расположить моих родителей к себе и тем самым добавить Джулсу очков в копилку. Если я хотела сохранить душевное равновесие, мне не нужно было впредь сравнивать два разных мира и проводить между ними заведомо бессмысленные параллели, но каждое проявление симпатии к Юлиану я инстинктивно трактовала в качестве запоздалого камня в огород Эйнара, и даже десять лет спустя не могла отделаться от этого неприятного чувства.

ГЛАВА XIII

Иногда я непроизвольно задумывалась, почему мои воспоминания вращаются исключительно вокруг Эйнара и напрямую связанных с ним людей, тогда как после тяжелейшей психологической травмы, перенесенной мною в поселке Строителей, мне раз за разом должны являться в кошмарах Михась и компания. Было бы закономерно, если бы в жутких ночных видениях я отчаянно сражалась с голодными призраками своих мучителей, а в каждом благообразном старичке подозревала похотливого извращенца наподобие покойного Топора, однако, моя память, как будто надежно отгородилась высоким забором и намеренно оберегала рассудок от чрезвычайно болезненных экскурсов в прошлое. Несмотря на то, что я с невероятной четкостью помнила мельчайшие детали произошедшего, я воспринимала этот страшный инцидент с необъяснимым безразличием, будто бы разум действительно выстроил своего рода защитный барьер, не позволяющий первобытному ужасу переступить роковую грань и тем самым повергнуть меня в пучину сумасшествия. А еще я до сих пор была не в состоянии забыть мистический эпизод, навсегда оставшийся моей главной тайной, и периодически пыталась понять, каким могущественным силам я была фактически обязана жизнью. И это странное, почти отеческое напутствие от так похожего на Эйнара человека – я списывала случившееся на посетившие меня в результате немыслимого стресса галлюцинации и убеждала себя, что мне всё пригрезилось, но меня упорно не отпускали сомнения. Для обычного бреда запечатлевшиеся у меня в мозгу события выглядели слишком четкими и структурированными, как если бы кто-то буквально за руку отвел меня от края бездны и не дал рухнуть в преисподнюю. Я легко допускала, что в шаге от неминуемой гибели мне почудилось медленно выплывающее из туманного марева лицо Эйнара, но последующие метаморфозы по-прежнему не укладывались у меня в голове. Почему семнадцатилетний парень внезапно превратился в зрелого мужчину, и что значили его загадочные слова, а главное, как я без единой царапины спрыгнула с внушительной высоты, хотя тот же Топор при равных условиях мгновенно расшибся насмерть? Что это было: мобилизация внутренних резервов организма в критической ситуации или вмешательство неведомого ангела-хранителя, все эти годы незримо стоявшего у меня за плечами?

Я неоднократно порывалась с кем-нибудь поделиться своими бесчисленными вопросами и, возможно, попробовать вместе отыскать ответы, но у меня так и не хватило духу полностью раскрыться ни перед мамой, ни перед психологом, ни даже перед Симкой. Я не столько боялась, что в качестве реакции на подобную откровенность мои собеседники красноречиво покрутят пальцем у виска, сколько вообще не хотела выносить свои секреты на чье-либо обсуждение, словно это автоматически нарушало целостность тонкой сакральной нити, протянувшейся между мной и Эйнаром где-то на рубеже двух параллельных измерений. Я молчала дома, молчала в полиции, молчала в школе, но мое сердце и по сей день не находило себе покоя. Конечно, о том, чтобы поделиться своими переживаниями с Джулсом, не могло идти и речи, да и мои новые друзья плохо подходили на роль духовника, а с Симкой мы и вовсе толком не общались. Что касается мамы, те времена, когда я считала ее лучшей подругой, давно канули в лету. Сам того не желая, Эйнар внес разлад в наши теплые и доверительные отношения, и я не скажу, что мы стали чужими людьми, но отдалились всё же существенно. Родители меня просто не понимали, им была абсолютно неподвластна логика большинства моих поступков, они нехотя смирились, что я пошла по собственному пути и регулярно продолжаю действовать вопреки их мечтам и надеждам. Отец с мамой в этом не признавались, но жили они, как на вулкане, будучи в любую секунду готовыми к худшему. В свои шестнадцать я проявила непостижимую уму выдержку и там, где другая бы непременно сломалась и обросла массой трудно поддающихся коррекции комплексов и фобий, я выкарабкалась относительно легко и пусть с некоторыми оговорками, но всё-таки сумела построить вполне нормальную жизнь – выйти замуж, окончить университет и продвинуться по карьерной лестнице. Да, мы с Джулсом не торопились обзаводиться потомством, но кроме родителей это обстоятельство никого особо не напрягало.

Если честно, в нашей с Юлианом семье тема детей не фигурировала ни под каким соусом. Сначала всем было очевидно, что нам дай бог самим не протянуть ноги, но и с ростом материального благополучия активно размножаться мы почему-то не кинулись. Насчет Джулса у меня имелись кое-какие догадки, косвенно подкрепленные обрывочными репликами Ираиды Семеновны: один неосторожный шаг, обернувшийся женитьбой и рождением ребенка, украл у парня молодость, и пока его ровесники наслаждались пьянящим вкусом беззаботной юности, он лез вон из кожи, дабы прокормить жену и ребенка. Да, в отличие от Эйнара, который был с рождения обречен на прозябание в нищете, Джулс сам загнал себя в эту ловушку и сам же из нее в итоге выпутался, но годы беготни по репетиторствам и ежедневных скандалов по возращению домой с жалкими грошами в кармане значительно повлияли на его текущее мировоззрение. Сейчас он наверстывал упущенное – развивал бизнес, получал дополнительное образование и повышал квалификацию, уделял время хобби и заранее планировал обширную культурную программу на каждые выходные, а летом мы собиралась впервые купить турпутевку и съездить на пару недель в Европу. Откладывать деньги у нас не очень хорошо получалось, так как ипотечный кредит и алименты никто не отменял, а без прочных тылов думать о детях было бы верхом безалаберности. Мы предохранялись, что называется, по умолчанию, и никто из нас даже не поднимал тему отказа от контрацепции, из чего непосредственно следовал вывод, что нынешнее положение вещей нас обоих вполне устраивало.

Отношения с Олежкой у Юлиана, к вящему сожалению, катастрофически не складывались, и если в детстве малыш искренно радовался каждой встрече с папой и приходил в восторг от его незатейливых подарков, то по мере взросления он всё сильнее подпадал под влияние матери, десять лет подряд регулярно напоминающей сыну, что его отец подло бросил семью ради какой-то бессовестной дряни. Недавно уже не Олежке, а Олегу исполнилось тринадцать, и вкупе с подростковым кризисом самоопределения и прочими прелестями переходного возраста он всё чаще демонстрировал агрессию в сторону Джулса и дословно транслировал слова Инессы о безответственном предателе, сбежавшем в столицу. Юлиан безуспешно пытался исправить негативное мнение о себе, но Инесса не зря потратила семь лет, настраивая сына против отца. Меня подросток ненавидел еще больше, чем Джулса, а совместное проживание под одной крышей в ходе приезда Олега в столицу едва не сделало из нашей квартиры филиал ада на земле. Мелкие пакости, оскорбительные фразочки, мерзкие ухмылочки и намеренное пренебрежение моими просьбами соблюдать чистоту и порядок – и это лишь маленькая часть из Олежкиных попыток мне досадить. Я мужественно терпела присутствие этого домашнего дьяволенка, но нервы у меня были на пределе, и когда срок пребывания Олежки в столице наконец истек, я выдохнула с таким неподдельным облегчением, что Джулс всё понял без слов. Мне крупно повезло, что подросток больше не напрашивался у нас погостить, иначе я бы, наверное, дошла до белого каления, но Олежка и сам и не горел желанием повторять визит к отцу. Инесса же мигом увидела в этом повод обвинить Юлиана в недостаточном внимании к сыну, и взахлеб рассказывала бывшим свекрам, как Джулс и его новая жена тяготились обществом бедного мальчика, навсегда разочаровавшегося в биологическом отце. О том, что «бедный мальчик» не поленился перед отъездом прошвырнуться по помойкам, раздобыть там дохлую крысу и ничтоже сумняшеся положить облезлый труп несчастного грызуна мне под подушку, Инесса принципиально не распространялась, а мы с Джулсом данный случай публично не афишировали, но нам совсем не улыбалось снова дезинфицировать спальню и инстинктивно проверять постель перед отходом ко сну. Я надеялась, что когда-нибудь Олежка научиться отделять зерна от плевел и запоздало оценит, насколько замечательный у него отец, но до наступления этого момента предпочитала держаться от «пасынка» на безопасном расстоянии.

Так или иначе неудачный столичный вояж Олежки ником образом не умерил финансовые претензии его матери, а скорее даже увеличил объем выдвигаемых ею требований. По всем признакам, Инесса была уверена, что теперь Джулс обязан компенсировать сыну «моральный ущерб», причем, итоговый размер выплат она, как обычно, оценивала в космическую сумму.

–Если уж ты избавил себя от всех забот, живешь в свое удовольствие и вообще не занимаешься ребенком, то будь добр хотя бы давай денег! – без обиняков заявила бывшая жена, – чем тратить всё на свою девку, лучше помоги родному сыну.

–Тебе не кажется, что в этом месяце я уже достаточно перечислил? – мрачно осведомился Юлиан, -и это я не беру в расчет покупку формы и спортинвентаря. Чего тебе еще не хватает?

–Мне-то всего хватает, а вот Олежке с трех лет не хватает отцовской любви, – язвительно откликнулась Инесса, – я бы на твоем месте радовалась, что он не посылает тебя куда подальше, а соглашается с тобой общаться. Или ты думаешь, что можешь сначала бросить ребенка, а потом надеться на уважение с его стороны?

–Я никого не бросал и всё это время честно исполнял свои родительские обязанности – потерял терпение Джулс, но Инесса ни на миг не замешкалась с ответным выпадом.

–Легко быть хорошим отцом на расстоянии! – презрительно усмехнулась она, – мальчику нужна твердая мужская рука, но, когда его классный руководитель вызывает в школу родителей, идти приходится мне. Олежка постоянно ввязывается в какие-то драки, его допоздна не бывает дома, успеваемость с каждым днем всё хуже и хуже. И друзья у него все, как на подбор, раздолбаи –тоже учатся через пень колоду, уроки прогуливают, да еще и курят. Недавно я и Олежку поймала с сигаретой, всыпала ему, конечно, по пятое число, а толку? Будто он меня послушает, я ему не авторитет, а вот был бы отец рядом, так совсем другое дело! Но ты только и можешь, что откупаться от сына, у тебя же сейчас другие заботы!

Тот телефонный разговор закончился по сути ничем, но настроение у Джулса испортилось надолго, и весь вечер он ходил чернее тучи, а я бесшумной тенью скользила по комнатам, боясь лишний раз его потревожить.

–Хочешь поговорить? –осторожно спросила я, когда уже настало время ложиться в кровать, а Юлиан всё продолжал нервно мерить шагами спальню и однозначно, имел все шансы не сомкнуть глаз на протяжении предстоящей ночи.

–Не знаю, – резко передернул плечами парень, но быстро остыл и извиняющимся тоном добавил, – да, наверное…

Я села на постели, подтянула колени к подбородку и жестом указала на пустующее место по соседству, но Джулс так и остался стоять около окна.

–Инесса права, я никчемный папаша, – севшим, каким-то поблекшим голосом произнес Юлиан, и в его взгляде мелькнула искренняя боль, – ты и сама видела, что Олег напрочь отбился от рук. Равнодушие к учебе, курение, вызывающее поведение, и ты еще не слышала, как лихо он умеет гнуть трехэтажным матом. Я дал ему по губам и строжайше запретил так выражаться, но, по-моему, это его только раззадорило. Нет, Рина, ты не подумай, я в его возрасте и покуривать за компанию пытался, и гуляли мы с друзьями бывало до утра, но чтобы я при отце с матерью хоть одно бранное слово ввернул, на такое у меня даже язык не поворачивался, да и в школе я никогда в отстающих не ходил, а моих родителей никто на профилактические беседы не приглашал. Никаких нормальных увлечений у Олега нет, и боксерская секция, которую он посещает, мне, если честно, не нравится. У меня складывается ощущение, что там ему тупо прививается лишь культ грубой силы… Я что-то упустил, Олег вырос таким благодаря моему недосмотру!

–Ты раскаиваешься, что женился на мне? – бесконтрольно вырвалось у меня, – жалеешь, что выбрал личную жизнь в ущерб воспитанию сына?

ГЛАВА XIV

–Рина, нет, конечно же, нет! – без секундных колебаний воскликнул Джулс, и мне вдруг стало стыдно за спонтанно вырвавшийся вопрос, – даже спрашивать о таком не смей! Мы прошли с тобой огонь и воду, без тебя у меня бы ничего не вышло, и ты прекрасно это знаешь! Ты для меня больше, чем жена, ты – мой друг, мой соратник, ты – мое всё, и, если бы не твоя любовь и поддержка, я бы никогда не добился всего того, что у меня есть сейчас. С нашей первой встречи я понял, что ты особенная девушка, и за прошедшие годы мне выпало сотни возможностей в этом убедиться. Не ищи причину в себе, Рина, ты ни в чем не виновата. Ты не препятствовала моему общению с Олежкой, не запрещала мне проводить с ним время, как это делают многие другие женщины, но я сам чего-то не учел, где-то не проявил твердости характера и пустил воспитание своего ребенка на самотек, понадеявшись, что Инесса справится и без меня. Может быть, мне стоило настоять, чтобы Олежка пошел учиться в гимназию, к примеру, в ту, которую заканчивала ты, а не позволять Инессе отдавать его в Химпромовскую школу… Но она сказала, что ей некогда дважды в день возить Олежку через весь город, а местная школа находится буквально в трех шагах. Черт, я должен был уже тогда потуже затянуть пояс и купить Инессе машину – сгодилась бы и старая развалюха, но я считал, что в маленьком городе личный автомобиль толком не нужен, и под видом заботы о сыне Инесса опять вымогает у меня деньги. Но в Химпроме Олег нахватался только замашек шпаны, и у меня складывается такое впечатление, что его не интересует ни один предмет из школьной программы, а ведь это говорит прежде всего о вопиющей некомпетентности учителей. Единственный человек, кого он по-настоящему уважает, это тренер по боксу, но я бы не хотел, чтобы моему ребенку и дальше прививались дворовые ценности. Не спорю, парню положено уметь постоять за себя, никто и не собирался растить из Олежки ботаника, но главное оружие мужчины – это всё-таки ум, а не кулаки. Одно дело – профессиональный спорт, я был только за, когда Инесса предложила отдать сына в секцию, но я не ожидал такого очевидного перекоса. Безусловно, я горжусь победами Олега на соревнованиях, но мне неприятно слышать, что его дневник пестрит тройками и двойками, а учителя рисуют в журнале оценки только за спортивные достижения. Согласись, Рина, что это неправильно, равно как неправильно и использовать свою силу против тех, кто не может дать зеркальный отпор. Если верить Инессе, а в этом случае я ей верю, Олег со своими дружками-спортсменами держат в страхе полшколы и насаждают среди учеников свои порядки, а ведь девяностые годы давно минули! Как так произошло, что из моего ребенка выросла типичная гопота?

–Джулс, ну хватит самобичевания, пожалуйста! – я рывком вскочила с кровати, подошла к мужу и ненавязчиво обняла его за плечи, – если бы Инесса не ставила свое уязвленное самолюбие превыше блага ребенка, и твоим родителям не приходилось бы всякий раз с боем пробиваться к внуку, Олежка, как и ты, рос бы на добрых книжках, но вспомни, сколько раз Инесса доводила до слез твою маму, высказывая ей гадости в твой адрес. Разве мало Инесса спекулировала на том, что Ираида Семеновна с Юрием Денисовичем якобы воспитали аморальную личность и принципиально отказывалась допускать их к воспитанию Олежки? При этом у самой Инессы, как я понимаю, семейка та еще, так откуда Олежке набираться хороших манер? Неудивительно, что тренер стал для него главным авторитетом в жизни, надо же ему хотя бы на кого-нибудь равняться.

–Возможно, мне не следовало уезжать в столицу, нужно было подождать пару лет, пока Олежка станет немного постарше, – вздохнул Юлиан, – может быть, я зря поспешил с отъездом и напрасно форсировал события. Да, в финансовом плане я бы многое потерял, но зато проводил бы с сыном всё свободное время. Мне всегда казалось, что из-за моих вечных проблем с работой Олежка обделен элементарным вещами, и я старался помогать ему как можно больше, но видишь, как всё вышло? Ребенку недоставало отцовской любви, мужчины в семье… Это роль мог выполнить дедушка, мой папа, но Инесса из вредности встала в позу. Видите ли, яблоко от яблоньки и всё такое прочее… Нет, Рина я поступил безответственно, и с моей стороны низко перекладывать вину на Инессу или ее мать. Я должен был предусмотреть последствия, но я сам рос в полной семье и не даже не представлял, что значит видеть отца раз в полгода. У меня родился собственный ребенок, а я ничего не знал о воспитании детей, я не был готов к отцовству, я просто старался, чтобы Олежка ни в чем не нуждался, и вроде худо-бедно справлялся с этой задачей. Но как бы ни горько мне было это признавать, мы с сыном чужие люди, родные по крови, но чужие по духу. Есть надежда, что он перерастет этот этап, но меня все равно гложут сомнения. Как он отвратительно вел себя у нас дома, это же вообще в голове не укладывается! Ну, ладно, он ненавидит тебя, это легко понять, наверное, но и ко мне Олег относится, как к пустому месту, будто я не отец ему, а какой-то посторонний дядя, который взялся читать ему морали. Как ты думаешь, еще не поздно перевести его в другую школу? Мои бывшие однокурсники из педколлдежа работают по всему городу, по крайней мере, за Олежкой будут приглядывать и вовремя сообщать мне, если он опять набедокурит.

–Это выход, – кивнула я, – но, по-моему, тебе нужно выкроить время и лично заняться переводом, а не доверять этот вопрос Инессе, иначе всё в очередной раз пойдет наперекосяк. За неделю твой бизнес не развалится, а ты поживи хотя бы недельку с родителями и спокойно улаживай дела со школой.

–Ты точно не будешь против? – благодарно сжал мою ладонь Джулс, – ты и так натерпелась от души, пока Олежка гостил у нас… Я знаю, что он тебя совсем замучил!

–Джулс, проехали! – отмахнулась я, – проблему надо решать, и решать немедленно, поэтому ни о чем не волнуйся, бери билет и езжай к сыну, а я обещаю, что никаких обид не будет. Без твоего участия у Инессы ничего не получится – Олежка упрется рогом в землю и ни в какую не захочет менять школу, где у него и приятели, и имидж крутого пацана, а тут придется начинать всё с нуля, и в гимназии никто не будет тянуть за уши злостного прогульщика и двоечника только потому, что он регулярно выигрывает боксерские поединки. Думаешь, Инессе удастся в одиночку преодолеть его сопротивление? Я что-то сомневаюсь, а вот ты, однозначно, сможешь проявить настойчивость и воплотить свой замысел.

–Спасибо, Рина, – грустно улыбнулся Юлиан, мимолетно прикоснувшись губами к моему виску, – впору спросить, а не жалеешь ли ты, что вышла за меня замуж и получила столько проблем в довесок?

–Ну, если не поминать всуе ту пресловутую крысу, то в целом всё не так и плохо, – выразительно хмыкнула я и уже серьезно добавила, – я была готова к чему-то подобному и особого сюрприза я в поведении Олега не вижу. Но я не меньше твоего хочу, чтобы он поскорей сменил круг общения и не превратился в классическое дитя окраин. Однажды судьба столкнула меня с такими трудными подростками, правда они были гораздо постарше Олежки, но правила жизни «по понятиям», похоже, вдалбливались им с самого детства. Не знаю, где сейчас все эти люди, и, если честно, даже знать не хочу, но подозреваю, что ничего хорошего из них не вышло. А ты говоришь, девяностые давно канули в лету… мы же выросли с тобой в одном городе, неужели ты никогда не бывал в «Живых и мертвых»?

–Нет, ну, почему, не бывал – бывал, – Джулс рассеянно смотрел в окно на переливающуюся разноцветными огнями ночную столицу, и мне показалось, что на краткое мгновение перед его глазами стремительно пронеслись жуткие кладбищенские пейзажи, прогнившие деревянные стены скособоченных бараков и понуро бредущие по грязным улицам местные жители, – первый раз, когда бабушку хоронили, я еще мальчишкой был, а второй раз уже в студенчестве с другом приезжали. Его туда в школу на практику распределили, а он настолько не хотел возиться с неблагополучным контингентом, что дал директору мзду, и тот за это не глядя подмахнул все необходимые бумаги. Детишки там и вправду оторви и выбрось, я это сразу заметил. Девчонки мало того, что размалеванные до невозможности, так еще и поголовно одеты, как на панель, а пацаны исподлобья на тебя волком смотрят. Короче говоря, зеленому студенту в такой школе делать нечего, там минимум Макаренко нужен. Химпром, по сравнению с «Живыми и мертвыми», можно сказать, нормальный район, и школа терпимая более или менее, но от греха подальше я все-таки переведу Олежку в гимназию, ему будет полезно осознать, что принцип «сила есть – ума не надо» работает далеко не везде. Я никогда себя не прощу, если мой сын свернет на кривую дорожку. Я согласен, мне нужно что-то срочно предпринимать, иначе Олег окончательно покатится по наклонной плоскости. Спасибо, что снова меня поддержала. Ты – необыкновенная!