Наталья Антарес
Предначертание. Том II
–Все нормально! – точно также, как это делала в моих недавних видениях Стеша, я спрятала влажное лицо на груди у парня и мягко провела ладонью по его растрепанным волосам, – это просто слезы!
Несколько алых капель крови на белоснежных простынях, горячий душ и странное безразличие ко всему случившемуся – я прислушивалась к своим новым ощущениям и не испытывала ничего, кроме щемящей грусти. Джулс заботливо укутал меня в мягкое покрывало, лег рядом и, пока я не задремала, шептал мне на ушко разные нежности. Похоже, он чувствовал себя виноватым за то, что не смог совладать со своими инстинктами и не проявил по отношению ко мне должной чуткости, но, учитывая, что я сама довела его до безумия своим неуемным пылом и намеренно разожгла в нем жаркое пламя неукротимой страсти, по сути мы были квиты. Я была даже рада, что всё произошло так быстро, и я не успела впасть в неуместную рефлексию – я не воспринимала свою девственность в качестве некой сакральной ценности и, как сказала бы толстая, аляповато накрашенная школьная «психологиня», это еще хорошо, что после неудавшегося изнасилования у меня не сформировалось стойкого отвращения к лицам противоположного пола, и меня не настигает паническая атака от одной лишь мысли об интимной близости.
С точки зрения голой физиологии мой первый опыт благополучно обошёлся без серьёзного дискомфорта, а, может быть, все мои рецепторы целиком замкнула на себе душевная боль. Наутро я проснулась в отличном самочувствии и на скорую руку приготовила спешащему на работу Юлиану легкий завтрак – мы в одночасье стали типичной молодой семьей, в которой постепенно образовывался свой собственный уклад. А где-то в глухой деревне лучащаяся неподдельным счастьем Стеша провожала до двери Эйнара, желала ему хорошего дня и целовала на удачу в серединку губ….
Не знаю, отчего я была так уверена, что Стеша добилась своего и получила любовь Эйнара в награду за свою преданность и верность, но меня ни на секунду не покидала твёрдая убежденность в правоте посещающих меня догадок. Эйнар безусловно понимал, что в ближайшее время ему ни при каких обстоятельствах нельзя возвращаться в город, а та, что без оглядки бежала прочь по рыхлому снегу больничного сквера, навряд ли будет ждать его годами. В сложный момент именно Стеша без колебаний подставила ему свое плечо и осознанно приняла на себя непосредственно вытекающие отсюда риски, она не побоялась бросить родной дом и отправиться за любимым на край света. Тогда как я выросла в идеальном мире, Стеша с детства видела только убогие бараки у кладбищенской ограды да подзаборную пьянь, регулярно устраивающую шумные разборки, а ее брат Вадик по кличке Калаш однозначно вращался в околокриминальных кругах наряду с Серегой Филином и прочими обитателями Пятой Линии. Там, где я испугалась буквально до полусмерти, Стеша с фантастической быстротой сориентировалась по обстановке и с присущей ей смекалкой спланировала срочный побег Эйнара. Она спасла парня от Цирюльника и его цепных псов, а я сначала трусливо зарылась головой в песок, а затем нарушила данное Эйнару обещание и поехала в «Живые и мертвые», чтобы окончательно всё испортить. Вульгарная, недалекая и явно уступающая Эйнару в уровне интеллекта, Стеша оказалась для него поистине незаменимым союзником: ее не нужно было оберегать от каждого дуновения ветра, она не устраивала сцен, а сразу действовала с непреклонной решимостью. Стеше ничего не стоило оставить семью и без предупреждения покинуть город, так как участие родителей в ее жизни по большому счету сводилось лишь к производству на свет, а я всякий раз изводилась угрызениями совести, волей или неволей причиняя страдания отцу с мамой. Я думаю, Стеша не напрасно боготворила Эйнара: он олицетворял для нее самое лучшее в этом безнадежно прогнившем мире, она цеплялась за него, как утопающий в отчаянии хватается за соломинку, а в той мрачной клоаке, что окружала ее с рождения, этот разительный контраст был особенно очевиден. Стеша не пожалела бы ради Эйнара жизни, он был ее единственной путеводной звездой на черном небосводе, одиноким маяком в темной дали, рассветным лучом, знаменующим наступление долгожданного утра, и она не могла допустить, чтобы этот яркий факел погас в безжалостных руках. Стеша дала Эйнару всё то, чего не осмелилась дать ему я – безоговорочную поддержку по всем фронтам, и как бы не тяжело мне было с этим смириться, в нынешней ситуации мне нечего было ей противопоставить. Полтора года назад я не выдержала своего главного испытания, и пусть мне не суждено было повернуть время вспять, здесь и сейчас во мне остро нуждался Джулс, и я не имела права столь же малодушно предать и его доверие.
ГЛАВА X
Если мое будущее было примерно известно минимум на четыре года вперед и в основном включало в себя обычную студенческую рутину, то над Юлианом по-прежнему витала тень неопределенности. Несмотря на то, что школьный друг и в самом деле посодействовал парню с временным трудоустройством, мы оба великолепно понимали, что неквалифицированная и низкооплачиваемая работа фасовщиком-сортировщиком на складе готовой продукции в одной из столичных компаний по производству безалкогольных напитков ни при каком раскладе не является пределом мечтаний. Естественно, Джулс был не в восторге от своих должностных обязанностей, но при этом он полностью отдавал себе отчет, что промежуточный этап неизбежен, и на пути к заветной цели ему придется изрядно поумерить профессиональные амбиции. Каждый божий день парень поднимался, что называется, ни свет, ни заря, наспех завтракал и, обязательно чмокнув меня перед выходом, несся на метро, чтобы не допустить даже минутного опоздания, за которое работодатель незамедлительно применял к нарушителю жесткие штрафные санкции финансового характера. Переезд ко мне на квартиру подарил Джулсу лишний час сна, и сейчас ему по крайней мере не приходилось добираться на службу с пересадкой и в общей сложности тратить на дорогу туда и обратно более трех часов.
Денег у нас в семье хронически не водилось –львиную долю зарплаты Юлиана мы тратили на продукты, стоящие в столице на порядок дороже, чем в провинции, а оставшаяся сумма почти целиком отсылалась Инессе в счет алиментов на Олежку. Платить за жилье нам помогали мои родители, но даже невзирая на это серьезное подспорье, мы все равно жили очень скромно и в силу ограниченности имеющегося в нашем распоряжении бюджета толком не позволяли себе никаких развлечений. Зато по вечерам мы много гуляли вдвоем, открывали для себя новые места, восхищенно созерцали многочисленные памятники старинной архитектуры и знакомились с главными столичными достопримечательностями. Нам обоим нравились эти неторопливые прогулки, обмен впечатлениями, и хотя я не чувствовала к Джулсу той сумасшедшей, больше похожей на наваждение любви, что я испытывала по отношению к Эйнару, мне было приятно и легко находиться в его обществе, рядом с ним я ощущала умиротворенное спокойствие и потому бесконечно дорожила нашим взаимопониманием. И пусть Юлиан по-настоящему любил, а я лишь с благодарностью принимала его любовь, наш союз вышел на удивление гармоничным, а мы достаточно быстро притерлись в бытовых вопросах. Мы смотрели в одном направлении, решали общие задачи и тщательно охраняли наш мир от постороннего вмешательства, а сразу после того, как я отпраздновала в ноябре свой восемнадцатый день рождения, тихо поженились без помпезного торжества, пригласив на бракосочетание только близких родственников.
Надо сказать, что и моя семья, и родители Джулса восприняли новость о поданном в органы ЗАГС заявлении без бурного энтузиазма, будучи едиными во мнении, что нам следовало хотя бы год потерпеть со свадьбой, пока я не закончу первый курс. Но в тоже время мама искренне считала наше сожительство крайне позорным фактом и не хотела, чтобы за моей спиной и дальше шушукались разного рода поборники высокой морали, поэтому категоричных возражений я от нее не услышала. Я подозревала, что Юрий Денисович с Ираидой Семеновной дружно предостерегали Юлиана от повторной ошибки и советовали ему не торопиться с новым браком, но так как я изначально пришлась Шуваловым ко двору, дальше предупреждений эти разговоры не зашли. У меня не было ни традиционного белого платья, ни фаты, а затраты на обручальные кольца мы с Джулсом посчитали бессмысленными и по обоюдному согласию отказались от привычной атрибутики.
Мама упорно настаивала, чтобы я предложила Симке выступить в роли подружки невесты, но я никак не могла переступить через себя. С момента прощания на вокзале мы с Симкой не только не виделись, но даже не созванивались, и у меня не было ни малейшего желания что-либо предпринимать по этому поводу. Порой я невыносимо скучала по нашей веселой болтовне, но Симка принадлежала тому же прошлому, что и Эйнар, а я однажды дала себя зарок никогда не оглядываться назад, и, если ради этого мне нужно было нанести смертельную обиду лучшей подруге, я готова была пойти и на этот абсолютно не красящий меня шаг. Оправдываться за мой демонстративный поступок перед тетей Олей и прочими общими знакомыми по давно сложившемуся обыкновению вынуждена была мама: объяснять, что Рина не беременна, что ее жених –нормальный парень из приличной семьи, что проводить пышную церемонию принципиально не захотели сами молодожены, причем, твердить одну и ту же мантру ей приходилось буквально целыми днями напролет. Коллеги, приятели и соседи одолевали маму бестактными расспросами, а она старательно отбивалась от назойливого любопытства. Уверена, что нечто подобное происходило и с Шуваловыми, а, принимая во внимание скандальный развод Джулса с Инессой, им, возможно, было еще сложнее справляться с нездоровым интересом к происходящему в семье. Нетрудно представить, какие сплетни циркулировали вокруг нашего брака, и за счет каких нечеловеческих усилий родителям удалось пережить этот тяжелый этап.
Так или иначе, мы с Юлианом все-таки зарегистрировались, и на незримое мгновение я внезапно провалилась в черную дыру своих глубинных страхов и сквозь клубящийся над бездной туман поймала далекий взгляд зеленых глаз, но завороживший меня морок бесследно исчез, и я быстрым росчерком поставила подпись на свидетельстве о браке, чтобы тем самым пресечь любые пути к отступлению. Джулс поцеловал меня под вялые аплодисменты собравшихся в зале родственников, и на улицу мы вышли уже мужем и женой, а потом накрыли стол в нашей однокомнатной квартирке и выпили по бокалу дешевого шампанского. На площади в тридцать пять квадратных метров мы с горем пополам разместились вшестером, поэтому о романтике первой брачной ночи не стоило и мечтать – отец с мамой спали на раскладном диване, родителям Юлиана мы из-за больной спины Юрия Денисовича уступили кровать, а сами надули матрас и устроились на кухне. Джулс крепко сжал меня в объятиях и вскоре погрузился в сон, а я до утра лежала с открытыми глазами, боясь неосторожным движением потревожить своего законного супруга.
И вроде бы я добилась своего: пошла наперекор родителям, отстояла право на независимость и не допустила дальнейших манипуляций, но на сердце у меня было муторно и грустно. Я обманула Джулса, внушила ему ложные иллюзии и заставила поверить в свои чувства, я воспользовалась своим влиянием на него и буквально затащила под венец, но что я могла дать ему теперь, когда Эйнар был отомщен сполна? Рассказать правду, честно признаться в своих истинных мотивах или оставить всё, как есть? Юлиан не был противен мне физически, мы с ним отлично ладили, он меня беззаветно обожал, родители его худо-бедно приняли, так чего мне было ещё желать? Да, второго Эйнара нет и не будет, поэтому мне незачем было сравнивать Джулса со свой роковой любовью. Я должна была научиться любить Юлиана, достойного моей любви, как никто другой, и той ночью я окончательно переступила условную границу между прошлым и настоящим. Я поклялась себе, что Джулс не будет страдать из-за меня, что я сделаю его счастливым и ни за что не причиню ему боли. Я ловила его размеренное дыхание, вслушивалась в ровное сердцебиение и всё отчетливее понимала, что лишь он один способен залечить мои сквозные раны. А перед рассветом я ненадолго уснула, и мне приснился Эйнар. Проснувшись, я не смогла сдержать слез, но мокрые дорожки на моих щеках высохли прежде, чем у Джулса сработал будильник. Тогда я еще не знала, что этот сон станет частью моей новой реальности, но со временем я привыкла регулярно проводить в голове генеральную уборку и строго-настрого запретила являющимся ко мне призракам оказывать влияние на мою нынешнюю жизнь. И пусть Эйнар так и не перестал мне сниться – как и любой сон, будоражащий мою душу образ имел неотъемлемое свойство развеиваться на заре.
Юридический Университет, куда я чудом пробилась через заградительные барьеры экзаменационной комиссии, на следующие четыре года фактически превратился для меня во второй дом. Обучение на международном факультете давалось мне довольно непросто, а подготовка к семинарам отнимала огромное количество времени. Некоторые предметы я откровенно не тянула из-за недостаточно хорошего уровня базового образования, полученного в родной школе, и мне приходилось часами корпеть над учебниками, чтобы не скатиться до «троек» и не потерять стипендию. Так вышло, что на всем курсе я единственная была замужем, и хотя я не носила кольца и всячески скрывала свое семейное положение, данная информация как-то просочилась в широкий доступ, и если мужская половина студенческого контингента смотрела на меня с заметным недоумением, то в глазах девчонок читалась неприкрытая зависть, а после того, как Джулс пару раз встретил меня на крыльце, и моим одногруппницам удалось с ним лично познакомиться, я еще и периодически сталкивалась с проявлениями наглого кокетства. К счастью, Юлиан отродясь не был дамским угодником и к подобному флирту относился исключительно с юмором, не давая мне ни малейшего повода усомниться в его верности. Я доверяла ему безоговорочно, и никогда не препятствовала общению с другими девушками, но порой у меня создавалось впечатление, что Джулс был бы совсем не против, если бы я его приревновала и тем самым подтвердила глубину своих чувств. С другой стороны, парень жутко устал от беспочвенных претензий своей бывшей жены, и моя бесконфликтность его только радовала, а скупость на эмоции в избытке компенсировалась готовностью идти на компромиссы и внезапно проснувшимся во мне талантом с нуля создавать домашний уют.
Понемногу мы оба влились в столичную жизнь и обзавелись друзьями, хотя в моем случае речь скорее шла не о дружбе, а о банальной общности интересов. В отличие от меня, Юлиан сохранил контакты со школьными приятелями, а один из них, Данил Карцев, оказал ему неоценимую поддержку в поисках работы. С Даней и его женой Алиной мы дружили семьями – правда, мой юный возраст сослужил мне дурную службу, и вчерашняя гимназистка не сразу вписалась в компанию взрослых, состоявшихся людей, однако, я быстро доказала, что не похожа на большинство своих ветреных сверстников. Конечно, мне частенько недоставало опыта, о чем-то я вообще слышала впервые, но я губкой впитывала в себя новые знания и не стояла на месте в своем развитии. Если поначалу Данил лишь из уважения к закадычному другу не называл меня глупенькой малолеткой, а его ровесница Аля нередко обращалась со мной, как с ребенком, то по прошествии всего нескольких месяцев я стала для них своей. В компании Алины и Данила я ощущала себя гораздо комфортнее, чем рядом с одногруппниками, и инстинктивно стремилась проводить больше времени с друзьями Юлиана, под разными предлогами уклоняясь от студенческих посиделок. Своим поведением я мгновенно обеспечила себе репутацию белой вороны, а отдельные недоброжелатели видели во мне зазнайку, безосновательно задирающую нос перед университетскими товарищами. В итоге близких друзей за годы учебы у меня так и не появилось, но с теми, кто смог за маской показной холодности разглядеть во мне ответственного, надежного и никогда не отказывающего в помощи человека, я и после выпуска осталась в прекрасных отношениях. А вот с Игорем Маркеловым, учившимся на том же факультете, но на курс старше, мы даже не здоровались при встрече, притом, что пересекались мы с раздражающей частотой.
ГЛАВА XI
Игорь уехал в столицу за год до меня, и к тому времени, как я поступила в Юридический университет, уже успел неплохо освоиться на новом месте. Я была уверена, что, избавившись от родительского контроля, Маркелов сразу же пустится во все тяжкие и окончательно перестанет скрывать свою ориентацию, но громкого каминг-аута с его стороны так и не последовало. Более того, вскоре у Игоря появилась постоянная девушка, отношения с которой можно было смело назвать серьезными, и как бы я не надеялась втайне, что парень признается в своем гомосексуализме, и отец с мамой перестанут обвинять меня в бессовестном поклепе, Маркелов упорно продолжал держать свои истинную ориентацию в секрете от окружающих. Симпатичный, ухоженный, с иголочки одетый и обладающий невероятным обаянием Игорь неизменно пленял женские сердца, а в столице он быстро приобрел особый лоск и шарм, что многократно увеличило количество его поклонниц. Я своими глазами видела, как засматривались на Маркелова красавицы-студентки, и как искусно он поощрял их интерес и, будто специально, создавал себе устойчивый имидж ловеласа – умного, самодостаточного, знающего себе цену любимца женщин, не скупящегося на комплименты и умеющего произвести неизгладимое впечатление даже на самую требовательную натуру. Не последним фактором, определяющим привлекательность Маркелова, можно было считать и полное отсутствие материальных затруднений. Я не знала, понадобилась ли Игорю протекция влиятельных друзей дяди Паши или он поступил на международный факультет своими силами, но благодаря маме я была в курсе, что Маркелов-старший снял для сына дорогую студию в хорошем районе и на протяжении всего периода обучения к парню текли непересыхающие денежные ручейки. До столичной золотой молодежи, стремительно рассекающей по городу на спорткарах и самозабвенно прожигающей жизнь в ночных клубах, Игорю, естественно было далеко, однако, даже по меркам большого города он ничуть не бедствовал. Было бы закономерно, если бы парень и подружку выбрал себе под стать – яркую, раскованную, уверенную в себе красотку, но как ни странно, избранницей Маркелова стала классическая «бледная моль». По уши влюбленные в Игоря студентки безуспешно пытались понять, каким образом откровенно непримечательной девочке из райцентра удалось занять место рядом с предметом всеобщего вожделения, но я, например, не сомневалась, где тут была зарыта собака. Заурядная наружность, минимальные запросы, наивная простота – Валя удачно соединяла весь набор качеств, необходимый для идеальной ширмы, или, как сейчас было принято говорить, «бороды». Давно живущий в столице и более продвинутый в подобных нюансах Данил Карцев красноречивой ухмылкой называл такие союзы «лавандовыми браками», когда один из партнеров прикрывал нетрадиционную ориентацию другого. В ситуации с Игорем «бородой» изначально предлагалось стать мне, но после того, как я в пылу обиды едва «не спалила контору», Маркелов был вынужден срочно подыскивать другую кандидатуру и, похоже, в лице Вали он нашел наилучший вариант.
Я могла лишь догадываться, поставил ли парень Валю в известность относительно своих предпочтений, или, наученный горьким опытом, он решил больше никого не впускать в свою душу, и беспринципно водил неискушенную девушку за нос, разыгрывая из себя пылкого влюбленного, но склонялась в пользу версии под номером два. Шансы снова наткнуться на неадекватную особу вроде меня были слишком велики, чтобы идти на рискованное предприятие во второй раз подряд, а, учитывая, что нетерпимость к секс-меньшинствам в нашей стране по-прежнему цвела махровым цветом, Игорь поступил бы весьма неблагоразумно, если бы опять наступил на те же грабли. В итоге на бедную Валю обрушилась лавина зависти со стороны отвергнутых Маркеловым воздыхательниц, а сам Игорь обзавелся надежным заслоном от опасных подозрений, хотя я и не думала, что родители, мечтавшие о совсем другой невесте для своего чада, очень уж одобряли эту связь.
Впрочем, планы Игоря на Валю, по всем признакам, простирались за рамки мимолетной интрижки, и он вдохновенно ваял из невзрачной простушки свою Галатею. К окончанию четвертого курса Маркелов приучил весь факультет именовать свою подружку не иначе как Тиной, заставил не отличавшуюся тонким вкусом девушку полностью пересмотреть гардероб, и, казалось, сделал все возможное, чтобы та понравилась тете Лене и дяде Паше. После того, как Игорь и его «Тина» получили свои дипломы, я потеряла нить развития событий, но и дальше поддерживающая с Маркеловыми тесное общение мама вскоре многозначительно поведала о дальнейшем развитии отношений, чем вызвала у меня серию насмешливых фырканий.
–Вот видишь, Рина, Игорь – не голубой! – торжествующе сообщила мне мама, – небось, теперь кусаешь локти, что упустила такую партию?
–Да нет, радуюсь, что не впуталась в эту авантюру, – с облегчением выдохнула я, – скоро Маркеловы захотят внуков, вот тогда посмотрим, как Игорь будет выкручиваться и что там на самом деле за брак!
–Я уверена, что как бы ты не старалась очернить Игоря, у него в семье все будет отлично! – не разделила моего ироничного настроя мама, – а что ответишь нам ты, если мы с отцом тоже начнем спрашивать тебе о внуках?
Мамины слова загнали меня в глухой тупик, и я невольно порадовалась, что мы разговариваем по телефону. Скрыть внешние признаки внезапной растерянности мне бы вряд ли удалось, а четкого понимания по вышеозвученному вопросу у меня до сих пор не сформировалось, а если уж начистоту, то мы с Джулсом эту тему никогда и не поднимали. До сего дня мама беседовала со мной не о детях, а о способах уберечься от их появления, и для меня оказалось большой неожиданностью вдруг услышать от нее недвусмысленные намеки на продолжение рода. Все четыре года, пока я постигала азы профессии, а Юлиан отчаянно боролся за место под Солнцем, мои родители молчали по поводу рождения наследников, сознавая, что нам обоим сейчас, однозначно, не до повышения демографии, да и факт наличия у моего мужа ребенка от первого брака, чьи потребности росли в геометрической прогрессии, тоже никто не отменял. Наше положение в столице было шатким и нестабильным, и всем было очевидно, что моя беременность его бы только усугубила. Я не ощущала в себе готовности к материнству, а даже если бы во мне и бушевали соответствующие инстинкты, я слишком хорошо понимала, что второго ребенка мой супруг сейчас не потянет, и с моей стороны будет просто невообразимым свинством настаивать на пополнении в семье. Поэтому для меня было вдвойне странным услышать от мамы столь непредсказуемое заявление, и я не сразу нашлась с ответом, а, справившись с внезапной растерянностью, поспешно перевела всё в шутку. Скорее всего, родители прощупывали почву на обозримую перспективу и пытались хотя бы в общих чертах прояснить мою позицию, но я так и не сказала ничего конкретного, и следующий подход был отложен на неопределенный срок. Возможно, Шуваловы тоже закидывали пробный шар относительно на наших с Джулсом дальнейших планов, но если данный разговор все же имел место быть, то состоялся он без моего участия, чему я была несказанно счастлива, так как совершенно не представляла, как на него реагировать.
Кстати, у Данила и Алины Карцевых ребенок родился еще в первый год брака, и наши друзья не скрывали своего желания подарить пятилетней Тае или, как ее звали дома, Таиске, маленького братишку. Все по обыкновение упиралось в жилищную неустроенность – Карцевы дружно копили на первоначальный взнос по ипотеке, и уход Алины в очередной декретный отпуск автоматически откладывал приобретение собственной квартиры. Сама Алина приехала в столицу из пригорода, и там у нее с жильем всё было более, чем в порядке: после смерти отца им с матерью досталась в наследство благоустроенная «трешка», и теща неоднократно предлагала зятю и дочери сменить бешеный столичный ритм на тихую размеренность неторопливого быта, но Карцевы предпочитали выбиваться из сил ради того, чтобы банк включил их в программу ипотечного кредитования, и даже гипотетически не рассматривали другие сценарии. Талантливый программист Данил был уверен, что на ограниченном пригородом рынке его способности неизбежно останутся без достойного применения, тогда как в столице специалисты такого уровня всегда будут востребованы, а для Алины возвращение в родные пенаты символизировало сокрушительное поражение в борьбе за лучшую жизнь, и самолюбие не позволяло ей предстать перед бывшими одноклассниками «на щите». Наряду с общей массой молодых девчонок Аля когда-то мечтала, что столица без сопротивления падет к ее длинным ногам, и принц на белом «Мерседесе» осыплет юную прелестницу цветами и бриллиантами, но реальность оказалась вовсе не настолько радужной. Замуж за олигарха или на худой конец за коренного жителя столицы Алина не вышла, конкуренции в модельном бизнесе не выдержала и звездой подиума не стала, зато встретила такого же приезжего Данила и нежданно-негаданно обрела с ним настоящее женское счастье. Привлекательная внешность, природная коммуникабельность и редкий дар мирно разрешать конфликтные ситуации в совокупности привели Алю на должность администратора в элитный салон красоты, где регулярно наводили марафет весьма состоятельные клиентки. Нагламуренным фифам Алина, безусловно, завидовала, но своим главным богатством все-таки считала семью – по крайней мере у меня складывалось именно такое впечатление. Пускай Данил не зарабатывал миллионов и не владел виллами у моря, но к своим «любимым девочкам» он относился с исключительной заботой, и всего его действия были подчинены одной лишь цели – максимально обеспечить благополучие жены и дочки. В этой паре открыто верховодила Алина, и Даню она прочно держала под каблуком, но, видимо, тот не особо и возражал против роли ведомого. Аля единолично принимала большую часть решений и охотно брала на себя лидерские функции, в то время как ее муж вышеуказанные функции ей с удовольствием делегировал, и если у нас с Джулсом все вопросы обсуждались, так сказать, коллегиально, то Карцевы обходились без лишней демократии. Если бы Алина посчитала целесообразным вернуться в пригород, Данил бы для проформы поупирался, но в итоге бы все равно пожертвовал своими профессиональными интересами и отправился вслед за женой, но на его удачу Аля была уверена, что будущее есть только в столице. Впрочем, мы с Юлианом были с ней полностью солидарны.
Практически сразу после получения диплома меня взяли на стажировку в компанию, занимающуюся юридическим сопровождением внешнеторговых сделок, и я небезосновательно надеялась, что через несколько месяцев мне предложат постоянную работу, а вот у Джулса всё складывалось гораздо печальнее. Парню катастрофически не везло с работой, и, хотя он нашел возможность заочно получить высшее образование по языковому профилю, даже это немалое достижение существенно не изменило положения вещей. Бесконечные неудачи доводили Юлиана до отчаяния, и несмотря на мою всестороннюю поддержку, его настроение ухудшалось пропорционально количеству отказов в трудоустройстве. Джулс давно мечтал открыть свое дело – детский обучающий центр для маленьких полиглотов, но за неимением залогового имущества банки отказывались ссужать его деньгами, а взять требуемую сумму в долг ему было элементарно не у кого. Разорвать замкнутый круг помогли мои родители: мне стоило значительных усилий убедить парня наступить на горло своей гордости, но после долгих уговоров он, скрепя сердце, взял родительские накопления с клятвенным обещанием отдать все до единой копейки.
ГЛАВА XII
Джулс оказался прирожденным организатором, и его бизнес достаточно быстро пошел в гору. Стартового капитала впритык хватило на получение лицензии, аренду помещения и рекламную кампанию, и, хотя шансы на успех выглядели минимальными, смелый проект внезапно выстрелил. Юлиан разработал уникальную авторскую методику обучения малышей азам английского, позволяющую в кратчайшие сроки добиться потрясающих результатов, и впечатленные родители его первых учеников начали массово рекомендовать центр своим друзьям и коллегам. С течением времени мой муж почти устранился от преподавательской деятельности, однако, на заре своих начинаний он лично вел как групповые, так и индивидуальные занятия с детьми, ежедневно совершенствуясь в своей сфере. Приносить реальную отдачу центр стал не сразу, и Джулсу потребовалось пройти немало испытаний, но постепенно всё наладилось, и система прекратила сбоить по пустякам. Сформировался надежный костяк преподавателей, наконец-то нашелся более или менее честный бухгалтер, а в штатном расписании появилась отдельная позиция администратора. Центр переехал в другое здание и обзавелся новым инвентарем для игровых практик, к учебному процессу активно привлекались волонтеры-носители языка, а успехам посещающих занятия ребятишек могли позавидовать многие взрослые, годами не способные связать по-английски два слова.
Своей работе Джулс отдавался с профессиональной страстью, он настолько искренне радел за свой стартап, что небеса просто не имели права дать его стараниям пропасть всуе, и однажды настал день, когда центр вышел на рентабельный уровень. По столичным критериям доходы нельзя было назвать огромными, но стабильная прибыль, пусть не стремительно, но все-таки растущая, внушала явный оптимизм. Дела Юлиана, однозначно, демонстрировали прогресс, и страх перед будущим больше не нависал над парнем дамокловым мечом, а тут и меня приняли на должность помощника юриста в крупную фирму, так что вскоре мы отважились взять кредит на покупку автомобиля. Отсутствие транспортного средства непростительно ограничивало нашу мобильность, а темп жизни в столице, как правило, не терпел промедления, и машина в семье была не прихотью, а вынужденной необходимостью. Еще через год меня повысили, а Джулс всерьез задумался об открытии второго центра, и на следующем этапе мы замахнулись на ипотеку. Так у нас появилось собственное жилье – двухкомнатная квартира в зеленом, тихом райончике, и, хотя отныне на нас висели многолетние долги перед банком, завоевание столицы можно было считать состоявшимся.