Наталья Антарес
Берега мечты. Том II
Хотя с Эзри всё было предельно ясно. Денег у Хоббса имелось, что называется, куры не клюют, и для Эзри это означало возможность постоянно купаться в роскоши, но неужели Дилан к своим сорока пяти или сколько ему там исполнилось настолько плохо разбирался в людях? Наверняка ему было известно, в какой безобразный скандал вылился брак Эзри и Родрика, или она убедила его поверить в собственную версию о невинной жертве домашнего насилия? Не может быть, чтобы человек, заключивший миллиардные соглашения с правительственными корпорациями США и наладивший серийное производство техники будущего, безоглядно влюбился в эту меркантильную особу и готовился повторить незавидную участь Рода? Я была плохо осведомлена о перипетиях личной жизни Дилана Хоббса, но, если мне не изменяла память, он дважды женился и разводился, несколько раз становился отцом и при всех своих бесспорных странностях склонности к безрассудству не демонстрировал. Какое место Эзри Грант занимала в его сердце, я могла только догадываться, но мне отчего-то было неприятно выяснить, что он встречается с этой женщиной, приглашает ее в свою пляжную резиденцию и проводит с ней уик-энд.
Так или иначе, Рубикон был перейден, и в жаркий воскресный полдень меня ждали в солнечном Малибу, а, следовательно, мне пора было паковать вещи и прощаться с Лондоном. Я купила билет и, проверив средства на банковской парте, через интернет забронировала номер в скромном отеле. Я больше не собиралась заниматься непростительной расточительностью и в дальнейшем планировала жить исключительно экономно: передвигаться на автобусе и метро, снимать недорогие апартаменты, самостоятельно готовить еду из самых ходовых продуктов. Я намеренно не разрешила увеличить мне размер ежемесячного содержания, но по-прежнему чувствовала за собой вину за пользование чужими деньгами. В любом случае, еще какое-то время я при всем желании не могла отказаться от выплат: мне предстояло оплачивать перелеты, питание, аренду жилья. Но я убеждала себя, что по приезду в Пуэрто-Рико обязательно найду себе работу, и тогда уж точно начну жить по средствам. Джон Уитмор заверил меня, что дома Родрика в пригороде Сан-Хуана и в Фахардо поступают в мое полное распоряжение, и в одном из них я планировала поселиться на первое время. Но до Пуэрто-Рико еще нужно было добраться, и моя дорога пролегала через территорию Соединенных Штатов. В независимости от результата грядущего разговора с Эзри Грант, из Лос-Анджелеса я собиралась отправиться на Бимини, пожить там недельку–полторы и вдали от цивилизации чутко прислушаться к своим внутренним ощущениям, попробовать разобраться в себе и подробно очертить свои жизненные цели. Сейчас у меня в душе царил первобытный хаос, и я двигалась вслепую, ориентируясь лишь на голос интуиции, которая настойчиво шептала, что, если мне удастся разыскать Амейро, я гораздо быстрее пойму, почему меня так неистово тянет на Бимини, и что за неведомые силы взывали ко мне в тропическом лесу Эль-Юнке.
В аэропорту меня провожал только Джон Уитмор. Во избежание длительных прощаний я рассталась со слугами и миссис Торнтон дома и не стала пользоваться услугами водителя. Адвокат несколько раз напомнил, что частный самолет и персональный трансфер в лучший отель Лос-Анджелеса сделали бы мое путешествие гораздо комфортней, но я была настроена решительно, как никогда.
–Я больше не намерена злоупотреблять своим положением, Джон! –зареклась от бессмысленных трат я, – я сама заработаю свои деньги, и не беда, если мне придется летать эконом-классом и жить в дешевых гостиницах. Я вступаю в новую жизнь налегке, для меня это очень важно. На первое время выплаты из траста станут для меня хорошим подспорьем, но я постараюсь, чтобы они скоро прекратились.
–Вы бросаетесь в крайности, Рода, – неодобрительно заметил Уитмор, – но вы вправе поступать по своему усмотрению. Прошу лишь об одном, берегите себя и помните, что, если у вас возникнут проблемы, вы только сообщите мне, и траст сразу же выделит вам любую необходимую сумму. Я желаю вам счастливого пути, и надеюсь, что вы не забудете старого барристера и будете регулярно посылать мне весточки с далеких берегов. Я могу рассчитывать хотя бы на открытки с видами Пуэрто-Рико?
–Я обещаю не терять связи с вами, Джон, – крепко обняла адвоката я, -вы единственный человек, которому я безоговорочно доверяю.
–Я постараюсь оправдать ваше доверие, – похлопал меня по плечу Уитмор, -наследство Рода не будет разбазарено, а журналисты никогда не узнают о вашем местонахождении. Не беспокойтесь, я обо всём позабочусь, а если со мной что-то случится, то мои коллеги примут эстафету.
–Не говорите так, Джон! – взмахнула руками я, – я уверена, вы еще не раз погостите у меня в Пуэрто-Рико. Я приглашу вас с Эмили, как только немного обустроюсь.
–Моя жена будет рада, – кивнул Уитмор, бросив мимолетный взгляд на часы, – вам пора на регистрацию, Рода, иначе вы опоздаете на своей рейс.
ГЛАВА XC
В общей сложности перелет занял чуть дольше одиннадцати часов, и с учетом колоссального джетлега и крайне неудобного места в салоне эконом-класса, наряду с узким пространством для ног обернувшимся для меня соседством с тучной афроамериканкой, своим необъятными телесами занявшей добрую половину моего кресла, в Лос-Анджелес я прилетела еле живая и, сойдя, наконец, по трапу, лишний раз похвалила себя за предусмотрительность: к счастью, у меня хватило ума спланировать время таким образом, что не бежать очертя голову с корабля на бал. Стрелки выставленных по местному времени часов показывали шесть вечера, и это означало, что у меня в запасе оставалась вся ночь и даже еще небольшой кусочек завтрашнего утра. Я не питала особых надежд, что мне удастся хорошо выспаться и полноценно отдохнуть после изнурительного путешествия от одного континента к другому, но во всяком случае рассчитывала избавиться от отупляющей вялости и привести себя в относительно пристойный вид. На данный же момент у меня невыносимо затекло всё тело, желудок мерзко поднывал от самолетной пищи, по обыкновению сильно пересоленной и обильно сдобренной специями, а в голове навязчиво стучали бесчисленные молоточки, что никоим образом не добавляло мне позитивных впечатлений от одного из крупнейших аэропортов Северной Америки, хотя в иной ситуации состоящий из девяти терминалов гигантский комплекс несомненно вызвал бы у меня море эмоций.
Несмотря на то, что первые двадцать восемь лет своей жизни я вообще не выезжала за пределы родины, за последние месяцы я насмотрелась немало различных аэропортов от крошечного Антонио Ривера Родригес на острове Вьекес до поражающих своими размерами воздушных ворот Лондона. Аэропорту Лос-Анджелеса, упрощенно называемому здесь емкой аббревиатурой LAX, предстояло пополнить мою копилку ярких впечатлений, однако, я чувствовала себя настолько разбитой, что даже международный терминал имени Тома Брэдли, находящийся на самом изгибе «подковы», в форме которой был выстроен огромный транспортный хаб, и благодаря обилию странных инсталляций, кое-где напоминающий настоящий храм современного искусства, не заставил меня отвлечься от растревожено гудящих под сводами черепной коробки мыслей. Я отрешенно прошла неизбежную процедуру пассажирского контроля, получила багаж и, с трудом волоча за собой туго набитый вещами первой необходимости чемодан, направилась к выходу. На улице я взяла себе короткую передышку и ненадолго встала у подножия бронзового бюста того самого Тома Брэдли, если судить по венчающей памятник надписи, занимавшего пост мэра Лос-Анджелеса в течении двадцати лет и лично приложившего немало усилий к строительству и дальнейшему совершенствованию аэропорта. Неизвестный скульптор изобразил легендарного градоначальника с улыбкой до ушей, а по толстым губам, широкому носу и курчавой шевелюре я уверенно сделала вывод о принадлежности мистера Брэдли к чернокожему населению США и даже несколько удивилась, что ему удалось прославиться вовсе не за счет выдающего музыкального таланта, а исключительно посредством неоценимого вклада в инфраструктурное развитие «города ангелов».
Жаркое калифорнийское солнце даже вечером припекало довольно ощутимо, и, хотя я заметно устала от промозглой сырости дождливого Лондона, чересчур резкий перепад температур стал причиной явного дискомфорта, и я торопливо закрутила головой по сторонам в попытке отыскать посадочную площадку отправляющегося в город автобуса. В полете у меня было достаточно времени, чтобы подробно ознакомиться с отзывами туристов и получить довольно четкое представление о способах передвижения по Лос-Анджелесу, и теперь я собиралась доехать на бесплатном автобусе Lax Shutlle до наземной станции Metro Greenе, а уже оттуда двигаться в направлении отеля, выбранного мною из десятков схожих предложений в основном по причине подозрительно идеального сочетания дешевизны и удачного расположения. Информация на сайте гласила, что из гостиницы с говорящим наименованием «Economy Inn» можно с легкостью добраться в любую точку, не прибегая к дорогостоящим услугам такси, а так как я твердо намеревалась бережливо расходовать свои ограниченные финансы, лучшего мне нельзя было и желать. Конечно, я опасалась, что отель может оказаться типичным клоповником, но по большому счету меня это не настолько волновало – задерживаться в Лос-Анжелесе мне было абсолютно незачем, а ради сокращения непроизводительных трат несколько дней вполне можно было потерпеть.
Перед тем, как покинуть аэропорт я все-таки краем глаза взглянула на знаменитый Theme Building – футуристическую конструкцию в виде летающей тарелки, приземлившейся на изогнутые металлические опоры в аккурат на территории LAX. Команде архитекторов удалось добиться поразительного эффекта инопланетного присутствия – издали Theme Building выглядел невероятно внушительно и грандиозно, и я почти настроилась подняться на смотровую площадку и посетить разместившийся внутри музей 11 сентября, но быстро осознала, что для этого мне придется сдавать багаж в камеру хранения, а потом его оттуда забирать, и желание поскорей добраться в отель многократно перевесило мимолетный порыв внезапно потянувшейся к прекрасному души. Вслед за остальными пассажирами я заползла в сине-белый автобус, плюхнулась на сиденье, и на миг прислушалась к звучащей отовсюду речи. Коренных американцев среди моих попутчиков практически не наблюдалось – в международный терминал прибывали преимущественно туристы, и царящая вокруг какофония из смешения языков, акцентов и диалектов оказалась непосильным испытанием даже для моего натренированного филологического слуха. Я поймала себя на мысли, что на треть не понимаю ведущиеся рядом со мной разговоры, и если так пойдет и дальше, мне придется с горечью констатировать свою очевидную беспомощность. Пора было привыкать к проглоченным окончаниям, вольно расставленными ударениям и варварскому обращению с каноничными правилами грамматики, но я никак не могла признать, что отныне меня больше некому радовать безукоризненным британским произношением, и осложнения в коммуникативном процессе будут сопровождать меня буквально на каждом шагу.
На станции я купила в автомате билет, сверилась с картой и, нещадно чертыхаясь, запоздало сообразила, что без пересадок мне в отель не попасть. В итоге я поднялась обратно на поверхность лишь по прошествии часа, проведенного в трясущемся вагоне с периодическим перетаскиванием злосчастного чемодана с платформы на платформу. Колонны в подземных коридорах Лос-Анджелеского метрополитена были либо ярко расписаны граффити, либо выложены цветной мозаичной плиткой кричащих тонов, в результате чего всё это пестрое разнообразие слилось для меня в одну размытую картину, и не используй я регулярно снабжающий меня советами навигатор в смартфоне, у меня бы, наверное, случилась истерика. На мгновение я в красках вообразила, как на странице завтрашней «Daily mail» появляются фотографии графини Олдридж, безутешно рыдающей в запутанных переходах метро, и я с теплотой вспомнила мисс Клейтон, перед судьбоносным мероприятием до неузнаваемости преобразившую меня с помощью макияжа и укладки. Сейчас бы никто из гостей званого ужина не догадался, что расхристанная девица в практичном спортивном костюме, на последнем издыхании волочащая свой нехитрый скарб, и есть та блистательная красавица, перед которой рассыпались в овациях сливки высшего общества. Злая ирония, вызванная этой поистине анекдотичной ситуацией, прибавила мне катастрофически недостающих сил, я с горем пополам взобралась на эскалатор и уже через несколько минут зачарованно взирала, как медленно садится за горизонт оранжевый солнечный диск.
В Лондоне я никогда не видела такого заката. Тамошнее солнце зябко куталось в пуховое одеяло туч и постепенно проваливалось в зыбкую мглу извечного тумана, чтобы наутро робко показать слабый лучик и вновь скрыться за облаками. Жгучее светило Калифорнии на закате лишь слегка приглушало дневное буйство красок, и его угасающее сияние придавало городу едва уловимый багряный оттенок. Возможно, я неправильно начала знакомство с Лос-Анджелесом, но, если не принимать во внимание потрясающе красивый закат и выстроившиеся вдоль дороги пальмы, задумчиво шелестящие под дуновением океанского бриза, город мне откровенно не понравился. Одноэтажный, скучный, безликий, и ни капли не похожий на растиражированный кинофильмами образ – таким предстал передо мной Лос-Анжелес, и хотя, если верить навигатору, я находилась в каких-то двух кварталах от Кодак театра, где в торжественной обстановке ежегодно вручалась премия «Оскар», типовые коттеджи и серые здания магазинов совсем не вписывались в мои наивные представления о городе миллионеров. Наличие чемодана отрицательно сказывалось на скорости моего передвижения, и ничто не мешало мне в деталях разглядывать достопримечательности, но проблема состояла в том, что посмотреть, по сути, было не на что, и разочарование от Лос-Анджелеса увеличивалось с каждой секундой. Я понимала, что в том же Голливуде я бы обязательно нашла объект для восторженного созерцания и, побродив по Аллее славы изменила бы мнение к лучшему, но, к примеру, Сан-Хуан, был одинаково великолепен в любой точке, и меня в равной мере восхищали как мощеные голубоватой брусчаткой улочки старого города, так и оживленная Авенида Эшфорд в фешенебельном Кондадо. Я читала, что в Лос-Анджелесе нет архитектурных изысков, и полчища туристов стремятся сюда главным образом ради фотографий на фоне надписи «HOLLYWOOD», а сегодня собственными глазами убедилась в справедливости этого утверждения. Естественно, я видела сейчас лишь малую часть огромной агломерации, помимо шикарных вилл на голливудских холмах, песчаных пляжей Малибу и стеклянных высоток в деловом центре сосредоточившей в себе такие вот серые райончики, вроде бы и расположенные в зоне пешеходной доступности от тематического парка «Universal Studio» и пирса Санта-Моника, но при этом больше уместные для сельского пейзажа.
Отель предсказуемо выглядел под стать общей атмосфере – приземистое двухэтажное здание с выкрашенными в красно-коричневой гамме стенами, по форме напоминающее облагороженный барак. Вскоре выяснилось, что это даже не гостиница вовсе, а мотель. До сего дня я понятия не имела, в чем заключается разница, и при бронировании не стала заморачиваться на одной букве, но оказалось, принципиальные различия всё же присутствовали, причем, среди них нашлись и плюсы, и минусы. Из положительных аспектов я сходу отметила отдельный вход в номер – попасть туда можно было прямо с улицы, минуя ресепшн, а, что касается, минусов, то их оказалось сразу несколько. Во-первых, окна мотеля выходили на проезжую часть, а о шумоизоляции здесь никто не заботился, вследствие чего гудки проезжающих мимо автомобилей, вой полицейских сирен и прочие внешние раздражители страшно мешали отдыхать. А во-вторых, численность персонала здесь была сведена к минимуму, и чтобы получить ответ на тот или иной вопрос, приходилось подолгу вызванивать администратора или самостоятельно разыскивать горничную, занятую уборкой на противоположном конце здания. В остальном номер мне достался вполне приличный, правда в нем не нашлось ни чайника, ни примитивной кофеварки, зато в холодильнике обнаружилась бутылка питьевой воды. Не первой молодости мебель меня не пугала, казенная обстановка отторжения не вызывала вся сантехника работала исправно, а постельное белье благоухало свежестью и чистотой – может быть, для длительного проживания мотель и не годился, но для того, чтобы перекантоваться ночку-другую, подходил просто отлично.
В пяти минутах ходьбы располагался продуктовый супермаркет, и несмотря на то, что от накопленной усталости у меня подкашивались ноги, я заставила себя сходить за продуктами. Питание в мотеле не предлагали даже за дополнительную плату, а заказывать еду через службу доставки я посчитала слишком дорогим удовольствием. Тем не менее, я не имела права позволить болям в желудке испортить мне завтрашний день, и как бы остро я не жаждала завалиться на кровать, все же поплелась в магазин. Микроволновой печи в номере тоже не было, и, перемещаясь с корзиной между заполненными продовольственной снедью прилавками, я заведомо отметала продукты, требующие предварительного разогрева. В Лондоне мне так и не довелось побывать в супермаркете, да и необходимости такой не было –в Кенсингтонском особняке домашними делам заправляла миссис Торнтон, а снабжением продуктами Олдридж-Холла ведала старшая экономка миссис Девенпорт, тогда как я самозабвенно бегала по дизайнерским бутикам в Белгравии и знать не знала, что из себя представляет британский супермаркет изнутри. В Штатах мне выпал шанс познакомиться с ассортиментом популярной торговой точки, и я растерялась от столь явного изобилия. Готовую пиццу, котлеты для гамбургеров и прочие замороженные полуфабрикаты я проигнорировала, а вот со стойки с мясными деликатесами зацепила упакованную в вакуум буженину. Я бросила в корзину сухой завтрак из овсяных хлопьев, но потом вернула его на полку, так как молоко здесь продавалось в гигантских бутылках и почему-то стоило дороже бензина. Маленький брусочек сыра и мексиканская лепешка стали завершающим штрихом в небогатом перечне моих покупок, а по пути на кассу я взяла пару несладких йогуртов и минеральную воду. Алкогольный отдел я, скрепя сердце, обошла десятой дорогой, но этот мужественный поступок обернулся для меня сотнями тысяч сожженных нервных клеток. Одиннадцать часов подряд я боролась с зеленым змием в замкнутом пространстве авиалайнера, но второй этап неравной схватки напрочь отнял у меня скудные остатки душевных сил. Расплатившись и погрузив продукты в пластиковый пакет с фирменным логотипом, я выскочила из супермаркета, как ошпаренная, и рысью понеслась в мотель – мини-баром мой номер не оборудовался, и потому сражаться с искушением там было гораздо легче.
Я немного перекусила, ополоснулась под душем, забралась под одеяло и плотно смежила веки. На улице все также шумели, но я глубоко погрузилась в себя и почти не слышала посторонних звуков. Я не надеялась хорошо выспаться из-за разница часовых поясов, но мне был физически необходим отдых, чтобы встретить новый день во всеоружии.
ГЛАВА XCI
Вопреки джетлегу я все-таки уснула и, что особенно удивительно, благополучно проспала почти всю ночь, открыв глаза лишь в пятом часу утра. За окнами только начинало светать, и в номере было еще темно, но сон ко мне больше не шел, и я поняла, что пора вставать, так как бесцельно валяться в постели мне совершенно не хотелось, а невероятным образом умудрившийся неплохо отдохнуть организм жаждал активной деятельности, да и дел у меня, в принципе, накопилось немало. С вечера я не удосужилась разобрать вещи, и, падая с ног от усталости, нашла в себе силы лишь на то, чтобы наспех достать из чемодана элементарные предметы гигиены. Подготовку к встрече с Эзри Грант я отложила на утро, и сейчас была даже рада, что мне удалось поспать подольше. Зато теперь у меня оставалось достаточно времени, чтобы собраться с мыслями, выбрать подходящую одежду и нанести базовый макияж.
Отражающееся в зеркале лицо хотя и казалось несколько заспанным, к моему вящему удовлетворению выглядело довольно неплохо – недвусмысленные следы изматывающего путешествия за ночь практически стерлись, глаза снова заблестели, и лишь взлохмаченные волосы требовали небольшой укладки. Я вымыла голову, замоталась в полотенце и, хотя на часах не было и пяти, решительно приступила к раннему завтраку. Если бы мама видела, что я опять питаюсь всухомятку, и неизвестно, когда еще попробую полноценную горячую пищу, ее бы непременно охватил приступ дикого ужаса, но с родителями я не связывалась уже третьи сутки. Сначала мне было не до звонков из-за сборов в дорогу, а потом я и вовсе поднялась на борт самолета, где вай-фай хотя и раздавался, но по таким космическим расценкам и такого дрянного качества, что я предпочла весь полет просидеть офлайн за чтением заранее скачанных из сети туристических путеводителей. В результате я безнадежно запуталась во времени, и уже толком не соображала, в каком часу мне необходимо выйти в интернет, чтобы мама смогла до меня дозвониться. На всякий случай я включила лэптоп, но тут вдруг вспомнила, что забыла спросить на ресепшн пароль для доступа в сеть, и в сердцах захлопнула крышку. Ладно, позвоню, как только вернусь из Малибу, а пока нужно доесть завтрак и придумать, что надеть.
Волосы быстро высохли естественными образом, и я лишь слегка подкрутила чистые пряди стайлером. Волшебный девайс мне любезно презентовала Джин – бывший личный парикмахер принцессы Уэльской, причесывавшая меня в Олдрилдж-Холле, и общих чертах объяснила, как им пользоваться. Основную часть ее рекомендаций я, конечно, успела позабыть, но прибор оказался настолько прост в обращении, что с ним без труда справлялся даже полнейший дилетант вроде меня. На классические голливудские локоны самостоятельно сделанная мною укладка однозначно не тянула, но для той, кто всю жизнь проходила с конскими хвостами и старушечьими дульками на макушке, прогресс был очевиден. Благодаря народным средствам из копилки наших бабушек, я хорошо подлечила истощенные алкогольным марафоном и длительным пребыванием под палящим солнцем волосы еще в столице, и на данный момент они по крайней мере не походили на сухую солому. К сожалению, даже самый тщательный уход не добавил им не пышности, не густоты, а перекраситься в более выразительный цвет у меня так до сих пор и не хватило духу, однако даже с родным «мышиным» оттенком я сейчас чувствовала себя гораздо увереннее. До встречи с Джин мне и на ум не приходило, что из моих среднестатистических волос может получиться шикарная прическа, с которой не стыдно выйти в свет и появиться на обложке глянцевого журнала, но опытный мастер сотворил настоящее чудо из весьма скромной в общем-то фактуры. Именно Джин посоветовала мне носить распущенные волосы, и хотя в обычное время я по-прежнему отдавала предпочтение различным вариациям пресловутых хвостов и пучков, сегодняшний день заслуживал нестандартного подхода, да и пострадавшее ухо лучше было не выставлять напоказ.
С выбором одежды всё обстояло намного проще. Погода в солнечной Калифорнии разительно отличалась от промозглой сырости Британских островов, и предварительно ознакомившись с прогнозом погоды для Лос-Анджелеса, я купила себе несколько летних платьев и пару босоножек в расчете, что и то, и другое еще пригодится мне в тропическом климате Бимини. Заодно я обзавелась удобными шортами и футболками из самого дешевого масс-маркета, и планировала сносить весь этот ширпотреб уже в Пуэрто-Рико – тратить деньги на регулярные обновки я не собиралась, но не просить же маму отправить мне посылку с легкими вещами, притом, что у меня еще даже постоянного адреса не было. Одним словом, я приобрела универсальный комплект на все случаи жизни и надеялась успешно обходиться им в течение долгого периода, но для поездки в Малибу я все-таки надела свое лучшее платье. Безусловно, мне не хотелось ударить лицом в грязь перед звездной красоткой Эзри Грант и ее поклонником –миллионером, но еще больше я нуждалась в уверенности. В преддверии разговора с Эзри во мне невольно пробудились застарелые комплексы, и с помощью летящего сарафана с модными в этом сезоне растительными принтами я старалась избавиться от упорно преследующего меня призрака той Неды Свиридовой, которая много лет выступала в роли страшненькой подружки великолепной Кары Ковальской, и сама по себе представляла по сути пустое место. Я вдруг вспомнила, как Родрик настойчиво убеждал меня в собственной привлекательности, и от этих поразительно ярких воспоминаний у меня болезненно защемило сердце – рядом с ним я впервые почувствовала себя красивой и желанной, и, хотя на тот момент моя внешность была, как никогда, далека от совершенства, у меня не возникло ни единого повода усомниться в искренности его комплиментов…
Невзирая на декларируемую приверженность к тотальной экономии, добираться до пляжной резиденции Дилана Хоббса на общественном транспорте я тем не менее не рискнула – слишком велики были шансы, что автобус высадит меня вдали от конечного пункта назначения и мне придется своими силами разыскивать роскошную виллу американского магната среди многочисленных домов обосновавшихся на тихоокеанском побережье знаменитостей. Я ничуть не возражала против пешей прогулки по песчаному берегу, но меня пугала перспектива не столько заблудиться в череде звездных коттеджей, сколько объявиться в гостях у Хоббса с липкой испариной на лбу, вызванной долгими блужданиями по жаре, и взвесив все про и контра, я больше склонялась к услугам частного извоза. Не хватало еще вытирать с лица соленые капли выступившего пота под насмешливым взглядом Эзри Грант – я прилетела в Лос-Анджелес не для того, чтобы развлекать бывшую жену Родрика, а ведь мой непрезентабельный вид ее обязательно повеселит, поэтому черт с ними, с этими расходами, выгадаю потом на чем-нибудь другом.
Так как я встала еще до рассвета, до полудня у меня образовалась масса свободного времени. Я могла либо безвылазно проторчать в номере, созерцая однообразную картину за окном, либо посетить туристическую Мекку – Аллею славы в Голливуде, а уже оттуда поехать на такси, и после кратких сомнений, я остановилась на втором варианте. Утром солнце до конца не вступило в свои права, и я рассчитывала управиться со своей спонтанной экскурсией до наступления пика изнуряющего зноя. В столь ранние часы в еще не оправившемся после бурной ночной жизни Голливуде было тихо и немноголюдно, и я могла спокойно разглядывать звезды на тротуаре без опасения, что меня по неосторожности собьет с ног зазевавшийся прохожий. Я рассеянно бродила мимо только начавших открываться сувенирных магазинчиков, со своим стесненным бюджетом, не имея возможности даже купить отцу с мамой стилизованную под «Оскара» статуэтку с английской надписью: «Лучшим родителям», и все чаще ловила себя на мысли, что Голливуд, да и сам Лос-Анджелес в целом донельзя переоценены. Кому, в сущности, интересны облезлые буквы с кучей мусора вокруг, или ничем не примечательный театр Кодак, между вручениями премии представляющий собой абсолютно рядовое здание в бежевых и серых тонах? Смотровая площадка на крыше хотя бы давала прекрасный обзор на голливудские холмы, а у Китайского театра можно было увидеть отпечатки конечностей побывавших здесь селебрити, но сам бульвар меня безумно разочаровал, и я откровенно расстроилась, что из-за без малого стодолларовой стоимости билета отказалась от посещения «Universal Studio», где по восхищенным отзывам моих более удачливых предшественников располагался великолепный парк умопомрачительных аттракционов. Однако, как ни крути, променад по не вызвавшему у меня восторга Голливуду позволил решить вопрос с провисшим временем, и вдоволь насмотревшись на обвешанных фотоаппаратами туристов, принимающих немыслимые позы около именной звезды своего любимого артиста, я с чистой совестью села в такси.
Неожиданно оказавшийся моим эмигрировавшим в Штаты соотечественником водитель не мог скрыть удивления, когда я попросила доставить меня к воротам пляжной резиденции Дилана Хоббса. По большому счету, это в самом деле был форменный нонсенс: учитывая статус хозяина виллы, гости наверняка приезжали в Малибу на личном автомобиле классом не ниже представительского, да еще с персональным шофером за рулем, а тут вдруг такое вопиющее несоответствие. В ответ на любопытные реплики таксиста я демонстративно отмалчивалась, и разузнать подробности моего визита к Хоббсу бедолаге так и не удалось. Впрочем, неунывающий водитель тут же перевел разговор на другую тему, и всю дорогу донимал меня расспросами о давно покинутой родине. Так как последний месяц я провела в столице Туманного Альбиона, все известные мне новости полностью потеряли актуальность, и первоначальная радость от случайной встречи с землячкой вылилась для таксиста в не меньшее разочарование, чем для меня впечатления от безосновательно распиаренного Голливуда.
Непосредственно примыкающая к пляжной резиденции территория уже считалась частной собственностью, поэтому таксист вынужден был высадить меня на внушительном расстоянии от ворот, и оставшийся путь я проделала пешком. Построенный в авангардном стиле дом Дилана Хоббса стоял так близко к воде, что его фундамент держался на сваях. Со стороны вилла походила на хаотичное нагромождение перемешанных между собой костяшек домино и на первый взгляд складывалось впечатление, что архитектор проектировал этот дом под действием сильных галлюциногенных препаратов, однако, при внимательном рассмотрении в сочетании резких геометрических форм и причудливых выступов прослеживалась определенная гармония, а мягкий, пастельный цвет сложного, эклектичного фасада сглаживал ощущение повсеместного смешения направлений. Протянувшаяся на несколько десятков километров вдоль Тихого Океана береговая линия изобиловала дорогими особняками, но вилла Хоббса моментально бросалась в глаза, словно отражая неординарность характера своего владельца.
Я так и не позвонила Эзри, чтобы подтвердить свой приезд, и теперь запоздало волновалась, что хозяев вообще может не быть дома. Дрожащими от волнения пальцами я нажала на кнопку видеодомофона и в напряженном ожидании застыла напротив обращенного на меня глазка камеры. Я была готова к самому худшему, но ворота с мелодичным пиликаньем открылись всего через несколько секунд.