bannerbannerbanner
Карты древнего мага

Наталья Александрова
Карты древнего мага

Полная версия

– Откуда ты знаешь, как его звали? Он что, представился?

– Он сразу дал мне золотую карточку нашего ресторана, у него скидка двадцать процентов. Поэтому и знаю. И вообще, он довольно часто к нам ходит… ходил… – голос Сони дрогнул. – А другая пара – их друзья, как зовут – не знаю. Мужчина – блондин, молодой, очень интересный, одет так шикарно, часы дорогие – ужас сколько стоят! Заказывали они рулеты из баклажанов с орехами, мясное карпаччо, салат «Нисуаз», треску по-милански под сливочным соусом… остальное не помню. Потом мужчины заказали десерт, а женщины – только кофе американо, видимо, сидят на диете. Эта блондиночка, что с Моргуновым была, и правда чуть пухловатая, ей бы хорошо похудеть немножко… А вторая, брюнетка, худая как доска, так что от десерта отказалась, наверное, из солидарности.

– Что дальше было? – Надежда похлопала Соню по руке – соберись, мол, сделай над собой усилие.

– Кофе я сразу принесла, а десерта они не дождались. Я подошла, чтобы убрать со стола – смотрю, а они не шевелятся… сидят неподвижно, как манекены…

Надежда вспомнила ужасную картину, которую застала в злополучной пятьдесят восьмой квартире. И представила, что почувствовала молоденькая официантка, когда увидела за столом мертвыми тех людей, с которыми только что разговаривала, принимала у них заказ.

Даже сейчас, вспомнив тот день, Соня побледнела.

В это время из двери, ведущей на кухню, показался крепкий коренастый парень лет тридцати. Глаза его сияли. Он нашел взглядом Соню, быстро подошел к ней и тихо проговорил:

– Сняли с меня все обвинения!

– Ой, правда?! – Соня вскочила и обняла его. – Отлично! Как так получилось?

Парень настороженно взглянул на Надежду Николаевну.

– Можешь говорить при ней, это тетя Надя, мамина подруга.

– А… здрасте.

– Поздравляю… – осторожно произнесла Надежда. – Тебя что, совсем отпустили?

– Ну, сказали, конечно, чтобы из города никуда не уезжал, что, дескать, если что-то выяснится, то снова вызовут.

– То есть пока в деле никакой ясности, так? Отчего люди-то умерли?

– Понятия не имею! – Парень пожал плечами. – Они там тоже в растерянности. Эксперт говорит, что точно – яд какой-то, но вот как он в организм попал, он не знает.

– И они это при тебе обсуждали? – недоверчиво прищурилась Надежда. – Вроде в органах не положено с подследственными делиться.

– Не-а, они меня в коридор выгнали, а дверь была открыта. Вот я и услышал, о чем они разговаривали. А потом один вышел, меня увидел и сказал, чтобы я шел по-хорошему и не болтал журналистам ничего, не то плохо будет. Ой!

– Тетя Надя не журналист! Она никому ничего не расскажет! Ведь так? – испугалась Соня.

Надежда поклялась, что будет нема как рыба под сливочным соусом, и ушла.

Вернувшись домой, Надежда Николаевна задумалась.

Трагическое происшествие в ресторане не выходило из головы. Оно и само по себе было необычным, особенно если учесть результаты вскрытия. Но если прибавить сюда странную инсталляцию в злополучной пятьдесят восьмой квартире, которую Надежда (и Бейсик тоже) видела своими глазами, дело приобретало поистине загадочный оборот.

Она снова нашла в интернете фотографию тех четырех в ресторане и постаралась разглядеть ее получше. С чьей-то легкой журналистской руки это преступление окрестили «Убийство АББЫ», хотя на самом деле с группой его связывало только то, что за столом сидели две пары да волосы у блондинки были такие же, как у той, из группы. Брюнет, этот самый Моргунов, – гораздо старше, а парень-блондин – моложе. Что-то еще…

Надежда Николаевна закрыла глаза, чтобы представить манекены в квартире. Ага, одежда. Значит, на брюнете был летний светлый костюм. Надежда, конечно, вблизи его не рассматривала, ткань на ощупь не исследовала, о чем сейчас очень жалела. Еще больше она жалела, что не сфотографировала ту сцену, но до того ли ей было! Да и телефон она с собой не взяла.

По ее воспоминаниям, костюмчик на манекене оказался так себе, из недорогих. Тут же, на фотографии из ресторана, было видно, что костюм приличный, уж такие вещи можно сразу определить.

Дальше: манекен-блондин был в джинсах и свитере. Этот же, на фотографии, тоже в джинсах, но вот курточка на нем явно дорогая, престижной фирмы. И часы какие-то супермодные, и стрижка не в дворовой парикмахерской сделана.

Ну, ясное дело: тот, кто устроил инсталляцию, на фирменные вещи не стал тратиться. Зачем деньги на ветер выбрасывать?

Ну и как это все можно объяснить? Кому это было нужно?

«Чтобы расследовать убийство, необходимо покопаться в прошлом жертвы», – подумала Надежда и, поскольку из четырех погибших знала хоть что-то только про одного, решила с него и начать.

Она запустила поиск по замечательной базе данных, в которой можно было найти очень много полезных сведений.

Несколько лет назад Надежда Николаевна помогла одному влиятельному человеку, и когда тот спросил, что она хотела бы получить за свои услуги, она попросила эту базу. И ни разу не пожалела о своем выборе: база данных очень ей помогала в расследованиях.

Вот и сейчас она забила в поисковую строку: «Василий Николаевич Моргунов», умная программа подумала несколько секунд и тут же выдала три варианта.

Одного Моргунова Надежда отбросила сразу по той причине, что ему было всего четыре года.

Второй тоже не подошел – ему, наоборот, было за семьдесят.

А вот третий по возрасту вполне подходил – сорок пять лет. Имелась и фотография этого Моргунова – человек с властным, энергичным лицом и густыми темными волосами.

Надежда невольно вспомнила один из манекенов – конечно, в нем не было никакого сходства с Моргуновым, а вот на фотографии из ресторана что-то можно было разглядеть.

Убедившись, что нашла нужного человека, Надежда прочла всю информацию, какая имелась в базе данных.

Василий Николаевич Моргунов родился в Иркутске, после окончания школы переехал в Петербург, закончил геологический институт. Работал в геолого-разведочной партии, неоднократно ездил в полевые командировки в свои родные места – в Сибирь. Потом неожиданно сменил работу, перешел в крупную турфирму «Горизонт», проработал там около десяти лет, а затем организовал собственную турфирму с неожиданным названием «Бубен».

Фирма существовала уже несколько лет и, судя по всему, процветала.

– Интере-е-есно! – проговорила Надежда, почувствовав знакомое покалывание в корнях волос. – Странное название для турфирмы… Почему «Бубен»? Почему тогда уж не «Барабан»?

Бейсик, который незаметно просочился в комнату и теперь лежал на столе рядом с компьютером, настороженно поднял голову.

– Между прочим, у Саши давно не было отпуска, – сказала Надежда коту. – Не присмотреть ли мне какую-нибудь путевку?

Бейсик всем своим видом выразил неодобрение. Он не любил, когда хозяева куда-нибудь уезжали. Правда, в таких случаях его отправляли на дачу к Надеждиной матери, где можно было вволю поохотиться на мышей и птичек.

На следующее утро, одевшись поприличнее, Надежда Николаевна отправилась в офис турфирмы «Бубен», который располагался в симпатичном двухэтажном особнячке на Петроградской стороне.

Войдя в особняк, Надежда испуганно попятилась: посреди просторного холла, прямо напротив двери на задних лапах стоял огромный медведь, который грозно на нее зарычал.

Разумеется, при более внимательном осмотре медведь оказался чучелом, из-за спины которого тут же появился шустрый молодой человек в странном костюме из выворотной кожи, украшенном бахромой и кусочками меха. В руке он держал бубен.

«Ага! – подумала Надежда. – Вот и бубен!»

Молодой человек тем временем ударил в бубен и обратился к Надежде Николаевне:

– Приветствую вас на границе двух миров!

– Это в каком смысле? – удивленно спросила Надежда.

– В самом прямом! Вы пришли в фирму «Бубен» – значит, выбираете необычное путешествие…

Подхватив Надежду Николаевну под руку, он повел ее в глубину холла, где обнаружилось экзотическое жилище, нечто вроде большого шатра, сшитого из шкур, – то ли чум, то ли яранга. Надежда не знала, чем они отличаются.

Подойдя к чуму (или яранге), молодой человек откинул полог и пригласил Надежду войти. Оказавшись внутри, она с удивлением обнаружила, что это обычное офисное помещение – стол с компьютером, принтер, ксерокс и другая оргтехника.

Молодой человек еще раз ударил в бубен, сел за стол, указал Надежде на гостевое кресло и проговорил совсем другим тоном – деловым и настороженным:

– Позвольте узнать, от кого вы узнали о нашей фирме?

– От… знакомых. – Надежда Николаевна вовсе не собиралась рассказывать этому шустрому парню всю подноготную.

– Тогда вы должны знать, что наша фирма предоставляет свои услуги только обеспеченным людям. – Чтобы смягчить свои слова, молодой человек улыбнулся, правда, улыбка вышла у него несколько кислой и ненатуральной.

– Этот вопрос меня не волнует. Признаюсь вам: я не собираюсь платить за тур…

– То есть как?

– Мой… наш с мужем тур оплатит племянник мужа. Он действительно очень обеспеченный человек и очень привязан к родственникам. Так что в качестве подарка на наше десятилетие свадьбы он предложил оплатить наш отпуск, – вдохновенно врала Надежда.

Собственно, вранье было только насчет племянника… вернее, племянник у мужа был, но он вовсе не собирался оплачивать дядюшке отпуск. Ему бы кто оплатил… Но это неважно.

– Это замечательно! – обрадовался молодой человек.

– Да, но сначала я хотела бы узнать подробности.

– Разумеется! – собеседник Надежды засиял. – Я здесь именно для того и нахожусь, чтобы все вам рассказать… и показать.

– Показать? – переспросила Надежда Николаевна.

– Да, сейчас я все вам покажу. Вы ведь знаете старинную эвенкийскую поговорку: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать»? Только перед началом демонстрации я хотел бы уточнить, что вы хотите получить от нашего тура.

 

– В каком смысле? – удивилась Надежда. – Я вообще-то отдохнуть хотела… отвлечься…

– Поясню свой вопрос. Наши потенциальные клиенты делятся на две группы. Одни ждут от тура возможности оздоровиться, очистить организм от шлаков, восстановить истощенную стрессами городской жизни нервную систему. Таким клиентам мы предлагаем вариант «Возвращение к корням». Другие же наши клиенты ищут возможности постичь свою истинную сущность, познать самое себя, восстановить собственную идентичность, подняться на новый духовный уровень. Этим клиентам мы предлагаем вариант «Путь к внутреннему Катманду».

– Катманду – это ведь где-то в Азии? Кажется, неподалеку от Куала-Лумпура?

– Ну, внутреннее Катманду – это метафорический, образный термин… он не имеет никакого отношения к одноименному городу… он символизирует духовный рост…

– Нет, это для меня как-то сложновато. Я, пожалуй, предпочту тот вариант, где оздоровление и избавление от стрессов. Только нельзя ли там заодно немножко похудеть?

– Разумеется! Похудение входит в этот вариант как дополнительная бесплатная опция. Значит, вы выбираете тур «Возвращение к корням». Тогда я проведу для вас соответствующую презентацию…

Он взмахнул рукой, и тут же на стене офисного чума появилось изображение поляны посреди тайги. В центре этой поляны стояло очень старое, искривленное и наполовину высохшее дерево, на ветках которого были завязаны многочисленные цветные ленточки.

Приглядевшись, Надежда увидела, что на корявом стволе дерева вырезано то ли лицо злобного старика, то ли оскаленная морда какого-то дикого зверя.

– Сейчас вы видите священное дерево, которому сотни лет поклоняются коренные обитатели тайги. Это они повязывают на ветвях дерева разноцветные ленты – своеобразные подарки обитающему в дереве духу… Именно с этой поляны, с этого дерева начинается наш тур «Возвращение к корням». Участников тура доставляют на поляну вертолетом из города Верхне-Вачинска. Здесь они совершают ритуальное омовение, приносят дар духу дерева…

– Значит, нужно взять с собой ленточку? – перебила рассказчика Надежда Николаевна.

– Не беспокойтесь, специальные ленты из экологически чистого материала вам выдадут перед началом ритуала, их стоимость включена в цену тура. Далее, участники тура совершают пеший переход от священного дерева к жилищу шамана…

– А это далеко?

– Не беспокойтесь, переход вполне под силу обычному городскому человеку, не привыкшему к тяжелым нагрузкам. Кроме того, вы ведь хотели похудеть?

– Ну да…

Тем временем изображение на стене сменилось. Теперь на экране было жилище, напоминающее офисный чум, в котором в данный момент находилась Надежда.

Полог при входе в чум откинулся, и оттуда вышел человек в одежде из выворотной кожи с бахромой и меховыми нашивками, очень похожей на ту, в которой щеголял менеджер. В руках у него был такой же бубен. Только на лице этого персонажа впридачу была еще и маска то ли дикого зверя, то ли некоего устрашающего демона.

Человек в маске ударил в бубен и начал кружиться, притопывая ногами и выкрикивая непонятные фразы.

– Дикарь какой-то… – поморщилась Надежда Николаевна.

– Это не дикарь, это наш сотрудник – потомственный дипломированный шаман, – пояснил менеджер из-за спины Надежды. – Придя к его жилищу, участники тура смогут наблюдать за ритуальным камланием, а по желанию даже присоединиться к нему…

– Нет, я лучше посмотрю со стороны! – Надежда опасливо поежилась.

– Это ваше право. Я же говорю, участие в камлании только по желанию и оплачивается отдельно. Хотя замечу, что те, кто воспользовался этой опцией, остались чрезвычайно довольны. Это необычное, острое ощущение – побывать на границе Верхнего и Нижнего миров…

– Как-нибудь обойдусь.

– Это ваше право!

Шаман на экране вращался все быстрее и быстрее, кричал все громче и громче и вдруг, резко вскрикнув, замолчал и упал на землю, широко раскинув руки.

– Кажется, ему стало плохо? – забеспокоилась Надежда.

– Нет, не волнуйтесь, ему очень хорошо! Он перенесся в Нижний мир и теперь общается с духами предков. – Менеджер выключил экран и обратился к Надежде: – Я показал ключевые моменты тура «Возвращение к корням». Кроме этого, тур включает ванну из лосиного молока с лесными ягодами, традиционный сибирский комариный массаж, а для мужчин – охоту на медведя. Бескровную, разумеется, и совершенно экологичную.

– Звучит неплохо, – заметила Надежда, – но вот мои знакомые… те, от кого я узнала о вашей фирме, говорили, что имели дело непосредственно с Василием Николаевичем и он предложил им особые условия.

Менеджер помрачнел:

– Василий Николаевич сейчас, к сожалению, недоступен. Он отправился на поиски своего внутреннего Катманду.

– Ах, вот как… – протянула Надежда Николаевна.

– Да, именно так. А теперь, если вы не возражаете, мы проверим вашу внутреннюю сущность. Ибо именно от нее зависит, какие опции тура мы сможем вам рекомендовать.

– Но ведь я еще не приняла окончательного решения… мне нужно подумать, обсудить все с мужем, а также с племянником – ведь это он оплачивает тур…

– Разумеется, я вас не тороплю, но проверку внутренней сущности лучше провести заранее, она проводится совершенно бесплатно и помогает подобрать наилучший вариант тура.

– А, ну если бесплатно, то ладно…

Надежда подумала, что дополнительная процедура поможет ей больше узнать о подозрительной турфирме.

– Хорошо, тогда я передаю вас с рук на руки нашему лучшему специалисту Венере Федоровне…

Менеджер хлопнул в ладоши, и тут же в чум вошла чрезвычайно полная женщина неопределенного возраста, в облегающем черном платье и с розой в иссиня-черных волосах. Над ее верхней губой просматривались черные усики.

Менеджер тут же испарился, и Надежда перевела дух – шустрый парень начал ее несколько утомлять.

Венера Федоровна села на его место, оглядела Надежду и проговорила густым басом:

– Позолоти ручку, молодая-красивая!

– Но он сказал, что это бесплатно…

– Бесплатно, конечно, бесплатно! – Венера Федоровна отчего-то поморщилась. – Это я по привычке… а ты мне, молодая-красивая, скажи, кто ты по гороскопу.

– Козерог, – не задумываясь, ответила Надежда.

Она не увлекалась гороскопами, но свой знак зодиака знала. Впрочем, сейчас трудно найти человека, который не знал бы свой знак.

– Козерог? Это хорошо…

Венера Федоровна словно откуда-то из воздуха достала странный прибор из двух металлических треугольников и принялась вертеть его, приговаривая:

– Меркурий в седьмом доме… Юпитер в созвездии Близнецов… Сатурн почти не виден…

Затем записала что-то на листке, выхватила из воздуха калькулятор и бойко застучала по нему пальцами. Через минуту поморщилась и проговорила:

– Что-то не то…

Взмахнула рукой, и в ней непонятно откуда появился сверкающий хрустальный шар.

Она поставила его на стол и склонилась над ним…

В шаре заклубилась какая-то малиновая муть, из которой выступило грозное нахмуренное лицо, потом оно растаяло, и замелькали густые снежные хлопья.

– Опять не то, – расстроилась Венера Федоровна. – Придется по старинке.

Она извлекла откуда-то засаленную колоду карт, красивым жестом перекинула ее из руки в руку, перетасовала и протянула Надежде:

– Сними, молодая-красивая!

Надежда, которая ждала каких-то измерений электронными приборами, удивилась, но послушно сняла колоду.

Венера Федоровна еще раз перетасовала карты и начала выкладывать их рубашкой вверх, приговаривая:

– Карте место, карте место, здесь жених, а тут невеста… к королю идет король, даме тоже будет роль… – Разложив карты по столу, она принялась открывать их, на этот раз приговаривая другое: – Сейчас, через час… Что было, что будет… – С этими словами она открыла две шестерки – крестей и пик. – Чем дело кончится… чем сердце успокоится…

Надежда едва сдержала скептическую улыбку. Точно так же гадали девчонки в пионерском лагере вечером после отбоя. Халтура, в общем. Дурят клиентов почем зря.

В самом низу в ряд легли четыре карты – две дамы, пик и бубен, и два короля такой же масти.

Надежда машинально разглядывала эти карты, которые ей смутно что-то напоминали.

Четыре карты… четыре человека – два со светлыми волосами и два с темными…

Какая-то мысль шевельнулась у нее в голове, но она не успела ее додумать.

Венера Федоровна смела карты со стола, смешала их и быстро взглянула на Надежду:

– Что-то карты плохо легли. Наверное, нужно еще раз перетасовать и снова разложить.

– Плохо? А чем же плохо?

– Не то что плохо, а странно. Расклад какой-то непонятный, как будто…

– Как будто что?

– Ничего, это я так, сама с собой разговариваю.

– Карты, говорите, плохо легли? – прищурилась Надежда Николаевна. – А может, вы гадать не умеете?

Она решила провести, так сказать, разведку боем, авось и узнает что-нибудь от этой тетки.

– Чего? – Венера Федоровна выкатила глаза. – Ты что говоришь-то? Это я гадать не умею?

– Да я и то лучше карты разложу! – Надежда постепенно набирала обороты. – На кого гадаешь-то? Даму посередке не выложила, карту под нее и наверх не положила, на колоде посидеть мне не дала, какое же это гадание?

– Ах вот, значит, как… – удовлетворенно сказала Венера Федоровна. – То-то я смотрю, с тобой все неясно. Ладно… – Откуда-то из-под себя она достала другую колоду – такую же потрепанную и засаленную, как и первая, но с другой рубашкой, ловкими пальцами ее перетасовала и вытащила даму треф.

– Тебе надо гадать на даму треф!

– Да? – удивилась Надежда Николаевна. – А я думала, что я – червонная дама. Вроде бы возраст уже подходящий, не молоденькая, опять же внучке двенадцать лет…

– Какая ты бабушка! Карты говорят, что другое у тебя на душе, а карты, они не врут!

– Ну-ну… – Надежда поджала губы, глядя, как гадалка аккуратно раскладывает карты.

– Ну вот, сейчас посмотрим, что у тебя на сердце! – Венера Федоровна перевернула одну карту, ею оказалась десятка треф. – Думаешь, муж или еще какой любимый человек? Ан нет, на сердце у тебя сплошные деловые хлопоты, казенные, в общем. Странно, а вроде бы женщина ты неработающая.

– А это ты как определила? – удивилась Надежда. – Тоже карты сказали? Может, они еще и адрес домашний сообщили, и семейное положение?

– Семейное положение я и сама вижу, – Венера Федоровна указала на Надеждино обручальное кольцо, – а карты не полиция, адрес не скажут. А под сердцем у тебя, – из-под дамы треф она достала валета пик, – тоже хлопоты, только фальшивые.

– Почему фальшивые?

– А потому, что в ногах ты топчешь казенный дом, – Венера Федоровна выложила туз треф, – в данном случае это наша турфирма. То есть теперь ясно, что пришла ты сюда зря, никакой дальней дороги у тебя не предвидится, никуда ты не полетишь.

– Да я и не собиралась, – призналась Надежда Николаевна.

– Вот то-то, а говоришь, что я гадать не умею. Лучше отдела кадров тебя раскусила!

– Скажите, Венера Федоровна, а ведь ваш директор, Василий Николаевич, скончался… но фирма работает по-прежнему. Кто ее сейчас возглавляет?

– Что за странные вопросы? Хотя вот что тебе скажу, раз уж у нас пошел откровенный разговор. У нашей фирмы большие проблемы, запросто можем разориться. Я уж и то другое место присматриваю. Но это не после его смерти началось. Василий – человек работящий и толковый… был. Однако кризис и все такое… Люди денежки считают… В общем, он срочно искал инвесторов.

– Нашел?

– Да вот парень этот, который с ним в ресторане был… Петька Безбородов.

– Он что, богатый человек?

– Да вот как бывает – вылез из грязи в князи, – Венера Федоровна отчего-то поморщилась, – наследство большое получил, так теперь себя королем чувствует.

– Королем… – как эхо повторила Надежда и посмотрела на четыре карты, лежавшие на краю стола. Ну да, пиковый король – Моргунов, а бубновый, выходит, этот Безбородов.

Венера Федоровна перехватила ее взгляд и кивнула:

– Да, ходил тут, рыло делал, щеки надувал, я, говорит, еще подумаю, вкладывать деньги или не вкладывать… не знаю, не знаю… А у Василия выхода не было, фирму надо было спасать, он и терпел такое отношение. Да только все равно все прахом пошло…

– А женщины? Что про них знаете?

– Что – женщины? – вздохнула Венера Федоровна. – Одна, Алинка Крутикова, у нас в отделе пиара работала. Так, ничего особенного, Василий ее просто так с собой позвал, для мебели вроде… А вторая с Петькой этим была. Алена, финансовый консультант. Присосалась к нему, словно пиявка, – Петр Петрович то, Петр Петрович се… Да только он и ее не больно слушал. Но с собой таскал, для солидности вроде. Да какая там солидность! Ерунда одна. Форсу у этой Алены много было, а толку – чуть. Хоть и нехорошо сейчас так говорить, пропали девки ни за грош, ни за копейку.

 

– Думаете, это мужчин отравить хотели, а женщины вроде как за компанию пострадали? Так сказать, сопутствующий ущерб?

– Уж верно так. Только вот что тебе скажу: Василий мужик хороший был, правильный. Дела вел честно, может, и конкурировал с кем-то, но не до такой степени, чтобы его убивать. Так что не знаю, что и думать.

– И карты ничего не скажут? – подначила Надежда.

Гадалка в ответ только грустно улыбнулась.

Простились, однако, дружески. Венера Федоровна дала Надежде карту, где с одной стороны была рубашка, а с другой нарисован джокер, причем необычный. Не клоун в колпаке с бубенчиками, а ведьма в черном платье. И кот черный у нее на коленях.

– Если что понадобится – приходи, – сказала Венера Федоровна на прощание.

Удачно избежав встречи с настырным менеджером, Надежда вышла на улицу и, задумавшись, пошла к станции метро.

Если Венера права и девушки ни при чем, тогда убийца хотел устранить кого-то из мужчин. С Василием Моргуновым вроде бы все выяснили, теперь нужно прояснить вопрос с этим молодым Безбородовым. Что это за история с неожиданно свалившимся на него огромным наследством? Прямо какой-то роман девятнадцатого века. Или пьеса Островского.

Толстая Грета, жена возчика Мерка, подошла к молочнице фрау Миллер.

– Вы слышали, фрау Мерк, – завела разговор молочница, – в трактире «Старый охотник» поселился новый постоялец.

– Меня не интересуют посторонние мужчины… – привычно проговорила Грета.

– Ну, коли вам неинтересно…

– А что за постоялец?

Молочница понизила голос:

– С виду обычный монах-доминиканец, но кухарка из трактира сказала мне по большому секрету, что он – инквизитор, присланный из Пфальца самим господином архиепископом, чтобы провести в нашем городе розыск ведьм.

– Какие ужасы вы рассказываете, фрау Миллер! Только нас-то с вами, порядочных женщин, это не касается.

– Не касается! – подтвердила молочница. – Думаю, в нашем городе и ведьм-то нет.

– Может, и нет. Хотя как посмотреть…

– А в Регенсдорфе, рассказывала мне кума, на прошлой неделе сожгли еще одну ведьму. Супруга зеленщика, с виду вроде приличная женщина, а наводила порчу на соседей…

– Туда ей и дорога! – Толстая Грета истово перекрестилась.

– Ваша правда, фрау Мерк!

– А что это вы все о ведьмах толкуете, как будто у вас к ним какой-то интерес? Положите-ка мне лучше два фунта творога. Только не такого, как прошлый раз.

– А чем же вам прошлый раз не понравился мой творог? – осведомилась молочница, начиная закипать.

– А тем и не понравился, что совсем не жирный. Наверное, вы сделали его из снятого молока.

– Я никогда не делаю творог из снятого молока! – отчеканила молочница. – А вы, чем критиковать мое молоко, лучше бы присматривали за своим мужем!

– Что? – Толстая Грета побагровела. – Что вы такое говорите о моем муже?

Молочница уже и сама пожалела, что у нее вырвались эти слова, но давать задний ход было поздно.

– Весь город знает, что герр Мерк ходит к той ведьме, что живет возле кладбища.

– Мой муж ходит к ведьме? – Толстая Грета задохнулась от возмущения. – Быть того не может! Вы все врете, достопочтенная фрау Миллер! Врете из зависти!

– Да это известно всему городу! Кроме вас! Куда же вы пошли, фрау Мерк? А ваш творог?

Но жена возчика ее не слушала, она уже покинула лавку.

Тем же вечером герр Мерк куда-то засобирался, надел свой воскресный сюртук и пригладил волосы.

– Куда это ты собрался? – спросила его Грета.

– К господину Штокману, договориться насчет лошадей.

– В такой поздний час?

– Значит, так надо. И вообще, женщина, с каких это пор ты интересуешься моими делами?

И, не слушая ответа жены, возчик вышел из дома.

Толстая Грета накинула на плечи вязаную шаль, всунула ноги в башмаки и выбежала вслед за мужем.

На улице уже темнело. Грета шла так тихо, как могла при своей комплекции, таилась в тени домов и замирала, когда муж замедлял шаги и оглядывался.

Герр Мерк прошел мимо церкви, мимо дома подрядчика Штокмана, миновал хлебный амбар. В темноте показались кресты и надгробия городского кладбища.

И тут возчик воровато огляделся и свернул к покосившейся лачуге, притулившейся к кладбищенской стене.

– Выходит, молочница не соврала! – прошептала Толстая Грета, вглядываясь во тьму. – Выходит, он и впрямь ходит к этой ведьме! Ну, попомнит же она у меня!

На следующий день, сразу после ранней обедни, Толстая Грета, воровато оглядываясь по сторонам, подошла к трактиру «Старый охотник».

Возле крыльца, опираясь на метлу, стоял одноногий Фриц, выполнявший в трактире самые разнообразные обязанности.

– Ваш жилец у себя? – спросила его Грета.

– У себя, у себя, где ж ему быть! Сидит, сам с собой разговаривает по-латыни.

– У меня к нему важное дело.

– Он велел никого не пускать!

– Говорят тебе, дело исключительной важности.

– Ну, сама с ним разбирайся, только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Грета поднялась по крутой скрипучей лестнице, постучала в дверь.

Из-за двери донесся хриплый голос:

– Я же велел не беспокоить!

– Дело исключительной важности! – проговорила Грета и вошла в комнату.

Жилец, мужчина лет сорока с длинным испитым лицом, облаченный в поношенную темно-коричневую рясу, сидел за конторкой, на которой лежала раскрытая книга, и читал ее. Он поднял глаза на женщину и раздраженно проговорил:

– Что там у тебя за дело? Надеюсь для твоего же блага, что ты потревожила меня не по ерунде!

– Как можно, святой отец! Разве бы я посмела по ерунде отрывать вас от столь важных занятий?

– Говори!

– Я слышала, что вы прибыли в наш город по приказу его преосвященства, чтобы искоренить ересь и нечестие.

– Это так.

– Так вот, хочу сообщить вам об особе, которая занимается колдовством и чернокнижием, более того… – Грета округлила глаза и понизила голос: – Она вступила в сношение с дьяволом!

– О ком ты говоришь, женщина?

– Я говорю о Катрине, травнице, которая живет в лачуге возле городского кладбища.

– Это серьезное обвинение! Надеюсь, у тебя имеются конкретные факты?

– Факты… что это такое?

– Ну, доказательства ее колдовства. Свидетельства, конкретные случаи…

– О, случаев сколько угодно! Она что-то прошептала, проходя мимо дома фрау Вагнер, зеленщицы, – и на следующий день у той сдохла черная коза… потом, она шла от колодца с кувшином и плеснула водой на забор госпожи Мюнц, и у той скисло молоко… А еще… еще я своими глазами видела, как она превратилась в черную кошку! Она шла по дороге возле кладбища, потом оглянулась, проговорила несколько слов на непонятном языке и исчезла. А на дороге появилась черная кошка…

– Не спеши, женщина! – проговорил монах. – Я не успеваю за тобой записывать! Черная кошка, говоришь?

– Черная, святой отец, черная, как вакса!

– Это интересно… крупные авторитеты церкви считают, что в большинстве случаев ведьмы превращаются именно в черных кошек. А ты не заметила, женщина, были ли у той кошки пятна, или она была совершенно черная?

– Она была совершенно черная, святой отец. Говорю же – черная, как вакса, от ушей до кончика хвоста.

Монах записал эти важные соображения и поднял глаза на женщину:

– Больше ты ничего не видела?

Та немного подумала и проговорила:

– Как же, я вспомнила еще один случай. На прошлое Крещенье, поздно вечером, я шла мимо ее дома и увидела, как что-то вылетело из трубы. Я пригляделась – а это сама Катрина летит на помеле. Думаю, она направлялась на Лысую гору, на шабаш, где обычно собираются все ведьмы…

– Ты уверена, женщина? – недоверчиво переспросил монах. – Авторитеты считают, что шабаши на Лысой горе происходят исключительно в Вальпургиеву ночь.

– Что же я, по-вашему, вру? – обиделась Грета. – Говорю же, что видела ее своими глазами, вот прямо как вас сейчас!

– Интересно! – монах записал еще несколько строк. – Возможно, благодаря вашей бдительности мы узнаем новые факты о ведьмах… еще что-нибудь ты помнишь, добрая женщина?

– Сейчас не могу больше ничего вспомнить, но если припомню еще что-то, непременно сообщу вам.

– Непременно. А сейчас, если тебе нечего добавить, можешь подписать свои показания.

– Дело в том, святой отец, – Грета смутилась, – дело в том, что я не разумею грамоты.

– Ничего страшного, порядочной женщине вроде тебя грамота ни к чему. Поставь здесь крест…

Грета поставила крест внизу листа.

– А теперь можешь идти, добрая женщина… – и монах сделал рукой нетерпеливый знак.

– Да, святой отец… – Грета отступила к двери, но все не уходила.

– Ты еще что-то вспомнила?

– Нет, но я подумала, святой отец, что за такие важные свидетельства вы могли бы вознаградить меня… допустим, три или четыре гульдена…

– Деньги? – Лицо монаха скривилось, как от чего-то кислого. – Я думал, что ты пришла ко мне не из-за денег, а по искреннему зову сердца. Пришла потому, что желаешь искоренить в своем городе мерзкую ересь и чернокнижие. Пришла, в конце концов, из искренней любви к матери нашей церкви.

– Все так, святой отец, из любви и по искреннему зову, но три или четыре гульдена мне бы очень пригодились. Понимаете, я бедная женщина, и у меня каждый пфенниг на счету. А тут, как назло, крыша прохудилась, а починить ее очень дорого. А если четыре гульдена это слишком много, меня устроили бы и два.

– До чего же ты настырная женщина! На, возьми один гульден, но помни, что легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому попасть в Царствие Небесное!

– Премного благодарна вам, святой отец! – Грета сделала книксен, весьма нелепо выглядевший при ее габаритах, взяла монету, попробовала ее на зуб и наконец вышла из комнаты.

У Надежды было множество знакомых в самых разных сферах – от художников до парикмахеров, от инженеров до собаководов, и среди них – журналистка Лиля Путова, колоритная личность под два метра ростом. Знакомые остроумцы прозвали ее Лилипутовой, но Лиля на это прозвище не обижалась, она вообще была необидчива.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14 
Рейтинг@Mail.ru