Наталия Широкова
Неочевидное, но вероятное
“Наконец-то я нашел тебя! – воскликнул ангел. – Долго мне пришлось мыкаться по телам, разыскивая знакомые излучения в этой ужасающей сумятице аур!”
“Анегеил? – обрадовалась Атлета, – А я вот тут сижу, в этой вот, разочарованной жизнью, ну что за человечки пошли, никакой радости не наблюдается”.
“А чего ж им радоваться? Если ваше ведомство постоянно в них сует всякую гадость? – ответил ангел, потом смутился и уточнил, – Ой, извини, я не это хотел сказать”.
“Да уж ладно. Меня то и правда насильно запихнули, не спросивши ни меня, ни тем более человечку! “– Атлета ухмыльнулась.
“Ну теперь дело за малым, – сосредоточенно произнес ангел, – Вытащить тебя отсюда”.
“Хм, постараемся, – задумалась Атлета, – надо заставить этих сблизиться, ну ты понимаешь, почувствовать другие эмоции”.
“Ты уверена? Я ангел, я не смогу так навредить своему человечку, ты, прости, ты её в зеркало видела?”
“Попробуем!” – решительно откликнулась Атлета.
Пока шло это ментальное общение, Петр и Катерина стояли, как завороженные. Но вот Петр встрепенулся и произнес, словно робот:
– Приветствую, позвольте представиться, Петр! Новый преподаватель.
– Да, я в курсе, здравствуйте, Катерина, приятно познакомиться.
– Ну…эээ…мне…я на урок спешу, – Петр моргнул, замялся и с извинениями покинул Катерину.
“Да, трудная задачка”. – донеслось до Атлеты. А Петр скрылся за поворотом.
“Ты, это, давай-ка заканчивай свой минорный марафон, и присмотрись к этому парню”. – внутри Катерины опять возник голос, и настойчивый.
Катерина зачем-то посмотрела наверх, потом на свои руки, ноги, и задумалась.
“Ну да, не Марлен Дитрих, ну можно хотя бы попытаться хоть что-то исправить, – голос внутри вроде был и её мыслями, а вроде и нет. – Соседка твоя визажист-парикмахер, загляни к ней вечерком”.
А в Петре, пока он спешил на урок, происходил бурный спор. Спорил ангел сам с собой, ну иногда бросал фразы и Петру.
“Господи, что я делаю! – ангел упорно уговаривал себя, – склоняю человечка к такому поступку”.
“Слушай, парень, ну сделай доброе дело, обрати внимание на эту…девушку”. – Петру.
“Прости меня, господи, но ради благого дела стараюсь, не во вред”. – себе.
“Пригласи её в кино, это же ни к чему не обязывает, – опять Петру. – Все-таки, не такая ведь она…и не такая уж”.
На следующее утро в школу Катерина пришла пораньше. И сразу в учительской подошла к зеркалу. На неё смотрела девушка, довольно приглядной наружности. Стараниями соседки, Катерину удалось привести в более-менее приемлемый женственный вид. Благо макияж и тональная пудра творят чудеса. Стрижка тоже удивительно шла к её громоздкой фигуре. Да и фигуру удалось гармонично задрапировать с помощью прямых брюк и туники с длинными рукавами. Пришедшие чуть позже коллеги, были приятно удивлены видом Катерины. А она, воодушевленная, на большой перемене даже зашла в столовую, перекусить что-нибудь перед занятиями на продленке. Там она и встретила Петра.
После обостренной внутренней борьбы Петр выглядел не то, чтобы уж очень. Но, победил ангел, взяв под контроль надпочечники. Именно там вырабатывается вещество, способное вселить в человечков уверенность, ну и много другое. С ангельской помощью и с биологическими добавками Петр, проанализировав все за и против, решил, что Катерина может быть и не свет в окошке, но достойна его внимания. Поэтому уверенной походкой подошел к столику, где перекусывала Катерина, и, мило улыбаясь, спросил:
– А не пойти ли нам в кино?
“Ого! Быстро ты его обработал!” – Атлета восхитилась способностью ангела.
“Это было достойное испытание. – ангел устало согласился. – Я смотрю, ты тоже не сидела без дела? Хорошо получилось”.
Катерина, чуть не подавилась булочкой с маком, но неимоверным усилием глотки направила кусок булки дальше в желудок.
– Конечно, с удовольствием, – просипела она.
– Отлично, тогда жду после занятий в скверике за школой, – Петр с чувством выполненного долга, повернулся и пошел к раздевалке.
– Обязательно, приду! – вслед ему крикнула Катерина, и решила призадуматься, да не дали.
“Какой приятный молодой человек, – внутренний голос уверенно так вселял надежду на будущее, – и интеллигентный, и вежливый”.
После похода в кино, Петр и Катерина начали активно так встречаться, благо внутренние голоса всегда были на страже своих интересов в этом плане. Гуляли в парке, ещё несколько раз сходили в кино, посидели в кафешке. В школе, конечно, они не особо афишировали свои взаимные симпатии, но там и так все было прозрачно, и женский коллектив, сначала скептически смотрел на эти странные, с их точки зрения, отношения, но потом, по прошествии некоторого времени, воспринимал это, как само собой разумеющееся. Молодые, одинокие, конечно, их потянуло друг к другу – так объясняли все возникшую ситуацию. Петр свыкся с мыслью, что Катерина, если не самое прекрасное существо на свете, то по крайней мере самое благодарное. И если не вглядываться в крупные черты её лица, умело спрятанные под слоем макияжа, то с правой стороны её квадратная челюсть и не выглядит так уж квадратно. А прореженные брови удачно открывают вид на маленькие глазки, подведенные тушью. И они даже умудряются счастливо сиять, когда Катерина смотрит на Петра. Даже её косолапость придавала пикантность её походке. Катерина радовалась теперь каждой минуте своей жизни. Что, конечно, представляло определенные трудности для Атлеты. Негативной подпитки больше не находилось и Атлета чувствовала себя совсем неуютно в теле этой большой, и по хорошему счастливой человечки. Ангелу было проще с Петром, тот с детства радовал своих родителей примерным поведением, любовью к животным и трепетным отношением к людям.
После новогодних каникул, в канун рождества, Катерина набралась смелости пригласить Петра к себе домой на маленькое торжество. Петр, под нажимом внутренних сил, согласился прийти. Катерина полдня копошилась на кухне и готовила миленькие закуски, чтобы удивить своего избранника. В кулинарной книге она вычитала пару-тройку интересных рецептов. И пыталась изобразить в реальности, как должны выглядеть канапе с яичным салатом, и хрустящие сырные шарики с беконом и орешками. Но важным закусочным блюдом предполагалось быть курице с зеленью, запеченной в лаваше. А что ещё можно приобрести на зарплату учительницы…Петр обещал принести красное вино.
Предвкушая незабываемый вечер, Катерина вертелась (!?) перед зеркалом, оправляя несуществующие складки недавно купленного платья. Может быть на другой, более изящной изгибами фигуре, эти складки и существовали бы, и делали вид фигуры в них интригующей…Здесь же платье трансформировалось в просто чехол для покрытия габаритных объемов. Катерина уже вся изнервничалась, когда наконец-то услышала звонок в дверь и побежала открывать и встречать гостя.
Пройдя в прихожую и сняв пальто, Петр смотрелся шикарно. Темно-синий костюм-тройка, подчеркивал его юношескую, ещё не заматеревшую, стать. В руках он держал пакетик с бутылкой вина и букетик гвоздик. От такого вида у Катерины захватило дух. А Атлету внутри аж передернуло от шквала радостного ожидания. Катерина надеялась, что сегодняшний вечер плавно перетечет в завтрашнее утро.
– Катерина! Ты выглядишь… – Петр замешкался, но внутренний пинок заставил его продолжить фразу, – Просто замечательно!
И протянул ей пакет и цветы.
– Спасибо, Петр, ты тоже очень мил, – Катерина подхватила букет с пакетом и направилась в кухню, – Проходи, пожалуйста, в комнату, я сейчас, захвачу бокалы и вазу.
В комнате стоял накрытый маленький столик и два разномастных стула. Один, более крепкий на вид, предполагался, скорее всего для Катерины, поэтому Петр примостился на другой, помельче.
“Наконец-то, сегодня свершится, – Атлету продолжала бить странная дрожь, – Я чувствую, что позитивные эмоции человечки зашкаливают и мне уже неуютно в её теле”.
“Хорошо бы, кстати, внутренняя борьба с моим подопечным перестала быть такой обостренной, видать он уверился в своей симпатии”, – ангел тоже надеялся на лучший исход.
“Мы сделали все, что могли, – Атлета вздохнула, – теперь дело за ними”.
Катерина пришла из кухни, и поставила бокалы и вазу на стол. Петр тут же подхватился открыть вино, чтобы оно немного подышало. Это опять вернуло Катерину на кухню за штопором. Когда все было открыто и приготовлено, возникла небольшая пауза.
– А, э, чудесный вечер, неправда ли? – Петр решился начать разговор.
– Конечно, прекрасный, я люблю теперь рождество, оно несет в себе налет тайны. – Катерина попыталась игриво посмотреть на Петра. Со стороны это выглядело…оригинально.
– Давай, я за тобой поухаживаю и налью вина, – Петр привстал со стула и взял бутылку, его руки немного тряслись.
– Спасибо, мне немножко, – Катерина приняла бокал, – что ж за встречу!
– Да, за встречу! – Петр налил себе намного больше, чем предполагают приличия, и залпом выдул всю порцию. Потом наполнил ещё.
– С рождеством! – И не дожидаясь Катерины запрокинул в себя ещё один бокал. Поскольку Петр с утра не позавтракал хорошо, а обед и вообще пропустил, то, понятно, что вино сделало своё дело. Окружающая обстановка стала казаться ярче, сидевшая напротив девушка привлекательна. Непринужденный разговор оживленнее. Незамысловатые закуски – верхом кулинарного искусства. А Катерине и допинг был не нужен, она таяла от внезапно нахлынувших чувств и от ощущения близости Петра. Переместившись плавно на маленький диванчик, который в разобранном виде служил и кроватью, они вначале просто сидели и смотрели друг на друга. Атлета с ангелом так вообще застыли в ожидании, и не проявляли никакой активности. Все должно произойти только по взаимному желанию человечков. Тогда будет возможность безболезненного освобождения сущности от человечка. В теории.
Петр, посидел ещё немного, скорее всего собираясь с разрозненными мыслями и чувствами, вдруг придвинулся к Катерине и приобнял за…середину туловища. А Катерина, затрепетав всем своим грузным телом, прижалась им к Петру и склонила голову для поцелуя. В этот напряженный момент для всех, а поцелуй, на удивление, все длился и длился, произошло три события: Атлету оглушило и мощным энергетическим вихрем вынесло из Катерины, и забросило в неведомые доселе дали; ангела также выкинуло из Петра, но он остался вменяемым и в этой реальности; Катерина и Петр продолжали целоваться, хотя уже ничто не принуждало их к таким действиям…
***
В многострадальный кабинет главы агентства ангел прошел, как к себе домой. Агонийя даже не выказала никакой реакции на передвижение ангела по её приемной. Притворив за собой дверь кабинета, ангел опять остановился около дубового стола воплощенным обвинением.
– Ну что опять? – Имадундил Спирулович нервно заелозил в своем кресле. – Неужели вам нечем заняться в свободное время, или нет каких других официальных дел?
– Были бы, если б не ваши ухищрения с одной известной нам обоим особой. – ангел, наклонив голову набок, разглядывал в упор начинающего краснеть высшего Харя.
– А как там наверху относятся к вашим тут…ээм…эманациям?
– Все проведено в виде отчетов, и как раз официально, я занимаюсь наблюдением за перемещениями одной сущности, которую вот опять неизвестно куда и забросило. Вы не в курсе вообще? – ангел, почти спокойно, задал вопрос.
– Так все законно, у нас имеется приказик, на бумаге прописано и печатью скреплено. И мелким шрифтом добавлены форс-мажорные обстоятельства. – Имадундил Спирулович вроде расслабился, поняв, что в этот раз его не будут трясти, как грушу.
– И какие такие обстоятельства помешали вернуться сущности из тела человечки обратно в родные пенаты?
– Так вот вы же и помешали. – ответствовал высший Харя. – Вы – та неучтенная величина, из-за которой происходят неведомые сбои при перемещении.
– Каким же образом? – ангел был сама сосредоточенность.
– Вы ангел, с чистой душой и незапятнанной репутацией, что само по себе влияет на многие аспекты вашего взаимодействия с разными существами, да и человечками тоже. Я не договорил в прошлый раз, но в подселении известной нам обоим сущности есть один нюанс – отвращающее проклятие. По понятным причинам мы с вами знаем, почему отвращающее и от чего.
– Догадываюсь… – протянул ангел. – А что это вы стали вдруг таким сговорчивым?
– Так я ж не монстр какой, для своей Атлеточки, – Имадундил Спирулович поудобнее устроился в кресле. – Вернее монстр, в общем, и целом определении, но для моей кровиночки я желаю только хорошего, как ни странно, это звучит. А здесь бес попутал, вернее попутала бестия, что б ей сумрака не видать вовек! Вот, что бывает, когда веришь безоговорочно наветам. Но чего ж удивляться, вся организация построена на обличениях, проклятиях, наветах. Вот и сам угодил в эти сети. Не увидел очевидного, не услышал явного.
– Ладно, хватит самобичеваться, – прервал ангел излияния высшего Харя. – Как нам быть?
– Вам как быть, батенька, как быть вам. – улыбнулся Имадундил Спирулович. – От меня ничего не зависит. А вам не как быть надо в этой ситуации, а кем стать…
– Что это за недоговоренности такие? – ангел придвинулся было к столу, но остановился.
– Большего сказать не могу, уж простите, но, если в вашем сердце есть хоть толика того неизведанного нам чувства, вы сами все поймете. Не смею больше задерживать. Великие дела вершатся не в спешке.
И высший Харя зарылся в какие-то бумаги у себя на столе.
Ангел задумчиво вышел из кабинета.
