Наталия Романова
Домик №10

Глава 1

Солнце ворвалось в спальню, птичий щебет услаждал слух, ласковые лучи гладили лицо, всё в это утро будто кричало о том, что жизнь отныне и навсегда станет прекрасной, восхитительной… как-то так должна начинаться эта история, но не суждено.

Было утро. Самое обычное утро. Раннее. Ничего не предвещающее, кроме раннего подъёма и желания остаться в постели на ближайшие пять часов, а лучше лет или веков.

Роза выбралась из-под простыни и прошлёпала босыми ногами по ламинату на просторную, открытую веранду. Поморщилась, посмотрела на остатки своего ночного пира – недопитое вино в фужере и остатки салата в керамической миске, – и поплелась в душ. Ванная комната с душевой кабиной была и в доме, но отчаянные времена, как известно, требуют отчаянных мер. А любое утро Роза относила к отчаянным временам. Так что поход в уличный душ был мерой вынужденной и необходимой.

Постояла под успевшей остыть за ночь водой, пересилила себя, чтобы не завизжать во весь голос и не разбудить постояльцев, смыла гель для душа, с говорящим названием «Бодрящий», и наконец почувствовала себя проснувшейся. Хотя бы настолько, чтобы точно вспомнить, кто она и где. Нет, провалами памяти Роза вовсе не страдала, а недосыпом – да.

Спустя ещё полчаса, собрав всё ещё влажные длинные волосы в высокий хвост, надев шорты с лёгкой футболкой, Роза завела машину и выехала на трассу, чтобы спустя ещё два часа оказаться на вокзале и встретить новых постояльцев.

Шесть лет назад Роза жила в большом городе, по праву считавшимся одним из самых красивых городов России, Северной Венецией. Там же окончила школу, потом институт, даже вышла замуж, затем благополучно и с минимальными потерями развелась, а теперь жила и работала в туристической зоне и управляла собственной базой отдыха. Розе нравилось так думать, во всяком случае, даже в мыслях это звучало позитивней, чем «прозябала на отшибе мира».

Когда-то, в детстве, она приезжала в этот посёлок к бабушке, матери отца. Родители разошлись, когда Роза и её сестра-погодка были ещё дошкольницами. Отец так и не женился во второй раз, и Роза с Альбиной остались единственными внучками одинокой бабули. Несколько лет назад бабушка умерла и оставила в наследство не только дом, но и огромный участок земли. Отец к тому времени уже скончался, о его судьбе Роза знала мало, только то, что он был военным лётчиком, очень красивым мужчиной, падким не только на женский пол, но и на алкоголь.

После рождения дочерей мама развелась с ним и, в этом Роза была уверена, ни разу в жизни об этом не жалела. Спустя время отца комиссовали, на гражданке он себя так и не нашёл, умер от пьянки. Нехитрая история.

С бабушкой Роза, Альбина и их мама поддерживали тёплые отношения. Маме было жалко одинокую старушку, а девочкам она была родная и любимая бабушка, так что наследство не вызвало вопросов, да и других претендентов не нашлось.

К тому времени небольшая деревушка превратилась едва ли не в центр экстремального туризма и эко-отдыха. На каждом шагу пестрели вывески с рекламой отелей, домиков в аренду, кафе, ресторанов, таверн, а также конных прогулок, экскурсий, сплавов по горным рекам и обещаний незабываемых впечатлений и видов на горные вершины и водопады.

Участок стоил почти баснословные деньги для семьи Розы, которая вся, включая маму, сестру и отчима проживала, хоть и в просторной квартире в центре города, но служила практически единственным обиталищем для трёх семей. Правда, к тому времени Роза была одной ногой в свободной от брака жизни, Альбина только вышла замуж, а мама и ее третий муж решили не узаконивать отношения.

Виктор, гражданский супруг мамы, бывший военный военным, проверил все документы на участок и предложил дом не продавать, а построить свою, пусть небольшую, базу отдыха. Женская половина семьи встретила проект без энтузиазма, предложив подумать об этом зимой.

Зимой же Роза развелась окончательно и бесповоротно, не скрывая радости от этого факта в своей биографии, потеряла работу, сестра родила первенца, а мама с Виктором снова подняли вопрос о собственном бизнесе. Раз уж так сложились обстоятельства.

В итоге спустя пару лет и несколько кредитов, на месте покосившегося домика бабушки высились деревянные корпуса на несколько комнат, вокруг расположились беседки, место для мангалов, детская площадка и даже небольшой бассейн. В самом конце был небольшой «административный» корпус, а попросту дом с двумя выходами, один из которых именовался «ресепшен», а через второй можно было попасть в жилое пространство, где и обитали сейчас Роза, мама и Виктор, деля обязанности по способностям.

В обязанности Розы, например, входил трансфер. В семье был комфортабельный микроавтобус, а у самой Розы старенький, но вполне бодрый Рав-4.

И сегодняшним утром ей предстояло встретить очередных гостей, немного необычных, отчего Роза нервничала, но экономическая ситуация была не такая, чтобы выбирать и отказываться.

Этих клиентов ей «подогнал» бывший одноклассник Паша Игнатьев, приезжавший прошлым летом отдыхать с семьёй. Он так впечатлился природой, что грозился переехать жить навсегда. Пыл, по возвращению домой, естественно, несколько угас, а вот когда у его приятеля остро встал вопрос с летним отдыхом, он, не задумываясь, порекомендовал базу Розы и её семьи.

С этим клиентом Роза вела переписку почти два месяца, фотографируя каждый угол базы и домиков, в которых будут проживать гости, согласовывая меню, даже пришлось нанимать отдельного человека на кухню. Роза терпеливо отвечала на самые неожиданные вопросы и, в конце концов, на счёт базы упала круглая сумма – предоплата за проживание восьми человек на протяжении семидесяти дней. Можно сказать, неплохо, даже отлично!

Гости забронировали сразу два домика – номер восемь и номер десять. Сейчас там царил порядок, Роза заскочила туда, чтобы все проверить ещё раз перед отъездом, а сейчас стояла на перроне узловой станции и всматривалась в лица прибывших, толпящихся и спешащих по делам или на отдых людей.

Прямо перед Розой, вернее, где-то внизу, возникла девочка лет пяти от роду. Яркие резинки скрепляли кудрявые, тёмные волосы в три небольших хвостика, на кнопке-носике виднелись веснушки. Девочка была одета в футболку с надписью «Русский богатырь», такая же надпись красовалась на косынке, завязанной на манер пионерского галстука. Роза опустила табличку с надписью и посмотрела на девочку.

– Я – русский богатырь, – обозначила девочка ситуацию, если у кого-то и возникли сомнения в этом утверждении.

– А?.. – Роза, было, решила спросить «богатыря», где же все остальные, но девочка тут же выдала информацию сама, расширенную и необязательную.

Её сняли с поезда первой, помог проводник, все остальные ещё та-а-м, а она – уже здесь. Потом на Розу посыпался град вопросов, и она даже успела начать нервничать. О том, что в группе будет ребёнок, она, конечно, знала. Но вот то, что этот ребёнок будет единственным членом группы – не входило в планы Розы.

– Где твой руководитель? – наконец удалось вклиниться Розе с вопросом.

– Кто? – Девочка пару раз моргнула и уставилась на Розу с нескрываемым интересом.

Роза бы ответила, но тут поняла, что она не знает имя руководителя. Она не знает имя человека, с которым вела долгую переписку, а потом оформляла договор с детско-юношеским клубом «Русский богатырь». Не знает!

«Розенберг М» – гласила подпись в письмах, и именно так, в мыслях, называла Роза будущих постояльцев. А что? Если уж мир настолько сошёл с ума, что главным русским богатырём выступает некий Розенберг М., стоит ли узнавать такие несущественные детали как имя?

– Розенберг… – Роза ещё раз осмотрелась в попытке найти остальных богатырей и главное – основного русского богатыря с самой, что ни на есть, богатырской и русской фамилией Розенберг.

– Да вон он! – Девочка подпрыгнула на месте, развернулась и стремглав рванула по перрону навстречу группе людей, в основном детей и подростков, впереди которой шёл высокий, широкоплечий красавчик.

Такого на обложку журнала фотографировать, желательно «ню», а не отправлять на лето с детьми на базу отдыха. Парень подошёл, улыбнулся так, что, кажется, растаяли ледники на самых высоких вершинах, и тряхнул блондинистыми кудрями.

– Русский богатырь? – собралась Роза, стараясь выглядеть независимо и по-деловому.

– Да, – засиял парень. На щеках мелькнули ямочки, синие глаза с длинными и густыми ресницами, настолько синие, что можно заподозрить линзы, сверкнули, губы растянулись в сладкой улыбке.

«Сказал, как мёду испить дал» – почему-то вспомнилось выражение.

– Он тоже, – добавила неугомонная девочка и показала рукой на тощего мальчишку с такими же кудрями, как у неё. – Богатырь! – И показала язык.

Ответ последовал незамедлительно, в виде подзатыльника, а за ним слёзы девочки, потом возмущённые крики паренька: «А что она!» – со стороны златокудрого красавчика последовали ответные действия.

Да, в этом мире определённо что-то не так, если русский богатырь – это или пятилетняя девочка, или некто Розенберг М., а златокудрый красавчик включает режим «наседки» и начинает уговаривать двоих малолетних детей не драться, при этом высмаркивая нос поочерёдно этим двоим.

Наверное, пока Роза строила бизнес и торчала в своей жопе мира, разрываясь между прорабами и гостями, в стране что-то изменилось, например, наступил матриархат. Или Россию захватили инопланетные формы жизни.

Пока Роза приходила в себя и пыталась разобраться, кто есть кто, (заодно не помешало бы для верности узнать, а кто собственно она), вокруг собралась разномастная компания, в основном дети или подростки, все в одинаковых футболках и галстуках. Златовласый повязал поверх белой майки такой же галстук и выстроил «отряд», разделив двух дерущихся, проверил у каждого наличие рюкзака или сумки, велел убедиться, что «богатыри» не забыли телефоны или ещё что-то важное в вагоне, и только потом отправился по перрону навстречу двоим, несущим огромные и явно тяжёлые сумки.

Одному было лет семнадцать, обычный белокурый подросток, высокий, не угловатый, как часто бывает, с коротко стриженой головой и татуировками на руках. Второй – на вид лет тридцати, так же хорошо сложен, как златовласый, пожалуй, на вкус Розы, даже лучше. Скорей всего, от того, что старше и вроде сильнее, во всяком случае, создавалось такое впечатление.

Златовласый – высокий и гибкий, – несмотря на широкие плечи, смотрелся худощавым, или, вернее, не мощным. А вот второй, облачённый в футболку всё с той же надписью «Русский богатырь», был крепким, нет, могучим. Выглядывающие из-под рукава футболки мышцы кричали о силе, таившейся в них. Он кинул под ноги две сумки и протянул руку Розе.

– Рад встрече. – И выжидающе на нее взглянул. Точно такими же глазами, как маленькая девочка. Нет, он вовсе не был похож на пятилетнего ребёнка, скорее уж, ребёнок был похож на него.

Роза отвела взгляд от мужчины, внимательно посмотрела ещё раз на златовласого и подростка с сумками. Сомнений, кто из них Розенберг М., не оставалось.

– Рада приветствовать вас, – начала Роза привычную речь, ещё раз оглядев присутствующих.

– Матвей, – перебил мужчина и улыбнулся.

– Что «Матвей»?

– Я – Матвей. А вы Роза?

– Матвей Розенберг? – Роза отошла на шаг, чтобы ещё раз окинуть его взглядом, вблизи из-за фундаментальности мужчины это не очень-то получалось.

– Матвей Розенберг, – подтвердил, тот кивнув. – Руководитель и старший тренер клуба «Русский богатырь».

– Очень приятно, – улыбнулась Роза.

Матвей, так Матвей. Если русский богатырь – Розенберг, а то и вовсе пятилетняя девочка, то почему бы Розенбергу не быть Матвеем. Вот она – Роза. Розалия. Её сестру и вовсе зовут Альбина. При этом фамилия у них «Иванова», а отчество «Михайловна». Иванова Розалия Михайловна звучит не менее странно, чем Матвей Розенберг. Если Розалия занимается русским туризмом, почему бы Розенбергу не быть богатырём.

Потом Матвей извинился за заминку, сказав, что должен был проверить, не забыли ли дети в поезде телефоны, зарядки, одежду или головы, потому и вышел последним. Ну и самые тяжёлые сумки нёс сам, оставив Сергея Витальевича, так, оказывается, звали златовласика, присматривать за детьми.

В микроавтобусе все расселись, пристегнулись, Роза обернулась, посмотрев, кто где сидит. Девочка, которую звали Светочка или Светик, пристроилась рядом с Матвеем и передвигала фигурки зверей прямо у него на коленях. Напротив, насупившись, сидел мальчик, с которым несколькими минутами ранее Света едва не подралась, и их снова разнимал Сергей Витальевич, очень похожий на Светочку и на Матвея.

– Роза, будьте любезны. – Матвей протянул флешку Розе, показывая глазами на магнитолу.

– Ну, нет! – воскликнул мальчик.

– Даниил. – Матвей строго посмотрел на ребёнка. – Свете надо уступать.

– Почему?!

– Потому что она девочка, она младше, и она твоя сестра.

– Она младше всего на два года. – Даниил был явно обижен.

– Ладно тебе, Данич, – раздалось с задних сидений. – Пусть Светик слушает. Это лучше, чем нам слушать её рёв.

– О! – Матвей многозначительно поднял указательный палец и подмигнул Даниилу. Тот улыбнулся и снисходительно сказав «девчонка», кивнул, давая разрешение на прослушивание детских песен.

Светика, видимо, не волновали вопросы дискриминации по половому признаку, она спокойно приняла тот факт, что ей уступили, только потому, что она девочка. Ей было достаточно самого факта уступки.

Роза покосилась на пассажиров, завела микроавтобус и быстро выбралась на трассу, по пути останавливаясь на смотровых площадках и давая гостям полюбоваться видами и просторами, чтобы ещё на подъезде к базе отдыха ни у кого не осталось сомнений в правильности их выбора.

Глава 2

Добрались до места без происшествий, расселились так же быстро и организованно. В итоге, как уяснила для себя Роза, на пять детей, включая маленькую Светика и Даниила, было трое взрослых.

Сергей Витальевич, он же златовласик, продолжавший безбожно флиртовать, да что там, открыто намекать на встречи в интимной обстановке «после отбоя», Олег – студент, которого Роза приняла сначала за подростка, но оказалось – ему около двадцати лет, и сам Матвей Розенберг. Он же старший тренер, он же руководитель.

Оставшиеся трое были мальчиками от одиннадцати лет до пятнадцати. Точнее одиннадцати, двенадцати и пятнадцати. Семён или Сёмка – одиннадцатилетний, кареглазый, совсем непохожий на типичного Семёна паренёк, с фамилией Алимов. Роман Якушев – двенадцати лет, ничем не примечательный и не разговорчивый мальчик, – и Илья Голубь – будущий сердцеед, достойная смена Сергея Витальевича. Мелкий нахал успел даже подмигнуть Розе, за что словил увесистого леща от Матвея, но не похоже, что это его смутило или расстроило.

Матвей заселился в домик номер десять, вместе со Светиком и Даниилом, они успели по пути ещё несколько раз поругаться, даже предприняли попытку драки, но были растащены по разным углам с наказом «подумать о своём поведении». Роза же успела подумать, какое счастье, что у неё нет детей и в ближайшем, сколько-нибудь обозримом будущем, не предвидится.

Нет, Роза не поставила на личной жизни крест, просто к двадцати восьми годам появилось стойкое ощущение, что всё уже было, и из этого «всё» не так и много хорошего. Было замужество, как стихийное бедствие, такое же внезапное и кратковременное, которое не оставило и следа, разве что штамп в паспорте и понимание, что этим самым штампом можно, а даже и нужно сделать. Были романы, разной степени кратковременности, чаще всего «курортные», так как жила Роза, по большей части, на курорте. Было и разбитое сердце, кажется, два раза, но точнее Роза бы не сказала, страдать и рефлексировать по этому поводу ей недосуг.

Оставался ещё вариант родить ребёнка, что называется, «для себя», но пока Роза это откладывала. Репродуктивный возраст у женщины не заканчивается тридцатью годами, так что можно смело подождать ещё лет десять, а уж потом… если захочется. В любом случае, думала Роза, женщина рожает «для себя», даже находясь в счастливом браке, нужно понимать, что явление это временное, а ребёнок – постоянное.

Вот, скажем, их с сестрой мама родила в браке, потом счастливо развелась, устав от разгульной натуры мужа, даже вышла повторно замуж. Второй муж (Роза его помнила смутно, Альбина же не помнила вовсе) почему-то решил, что женщина с детьми – эдакий третий сорт, которую он осчастливил одним своим присутствием в её жизни. После того как он единственный раз поднял голос на сестёр – мама развернулась и ушла, отказавшись вступать в переговоры. Подняв в итоге дочерей сама, не уставая поучать и наставлять, что женщина в первую очередь должна думать о себе, а уж потом… да и то, надо ещё посмотреть, стоит ли мужчина раздумий.

Роза своего бывшего мужа застала на горячем, и это не игра слов, девица, находившаяся в этот момент под ним, была разгорячена и покрыта потом от усердия и удовольствия.

Сестра вышла замуж успешно, перспективно, можно сказать. Её муж – сын одного из лучших адвокатов по гражданскому праву в городе, перспективный и блестящий, как начищенный пятак, женился на Альбине, как только узнал об интересном положении возлюбленной. Свадьбы была шикарной, с размахом. Спустя некоторое время они развелись с тем же размахом, муж перспективно поделил имущество. Ему – трёшка в центре, в новом жилом комплексе с подземным паркингом и прочими благами цивилизации и загородный дом, а Альбине – дочь и самое вкусное – его фамилия.

Так и стоит ли убиваться по неудавшейся личной жизни, если даже самая удачная в итоге заканчивается крахом, женщина остаётся одна, и хорошо, если к тому времени, помимо разбитых мечтаний и ребёнка, у неё будет материальная база для этого ребёнка и место, где можно с комфортом лелеять свои растерянные иллюзии?

С жильем у Розы было ещё хуже, чем с личной жизнью. Имелась квартира на всех членов семьи, большая, требующая ремонта, дорогостоящая, но не настолько, чтобы если разменять, всем хватило даже по однушке. И база отдыха, державшаяся на плаву благодаря неиссякаемому энтузиазму и кредитам.

Другое дело секс… Секс из жизни исключать не хотелось, а с ним не складывалось ещё чаще, чем с «курортными» романами. То ли Розе не везло, то ли с ней что-то было не так, то ли мужчины попадали «не огонь», но секса Розе не хватало. Можно без любви. И уж точно без штампа и без продолжения рода… просто секса. Хорошего секса. Забористого. Или хотя бы регулярного.

Роза вздохнула и подняла взгляд от журнала учёта, который с усердием заполняла, сидя за стойкой ресепшена, было её «дежурство», она уже навела порядок в освободившихся домиках – у уборщицы был выходной, – и теперь занималась бумажной рутиной, поделенную с мамой на двоих. Виктору дамы оставили решение «мужских» задач.

Стоило вспомнить секс, как секс явился сам, в лице златовласика.

– Слушаю вас, Сергей Витальевич, – расплылась в дежурной улыбке Роза. – Вы что-то хотели?

– Да. Нет. Не сейчас, – неоднозначно, но вполне ясно дал понять Сергей Витальевич, чего именно он хотел.

Роза окинула взглядом златовласика. Да уж! Шикарный образец! Как его угораздило стать тренером, а не податься в модельный бизнес – непонятно. Это же в некотром роже преступление против человечества. Молод, конечно, всего двадцать четыре года, но это не самый большой недостаток мужчины.

– Как насчёт вечернего… чая? – Сергей Витальевич смотрел в глаза и нагло, как кот, уже съевший сметану, улыбался.

Неужели на лице Розы всё написано? Хотя… на его же написано, почему у неё нет?

– Никак не могу. – Роза ответила такой же улыбкой. Играть – так играть. Любит сметану лопать – полюбит и саночки возить, то есть, повару приятно делать.

– А что такое? – заинтересованно проговорил златовласик.

– Мужчину буду искать, – вздохнула Роза и с деланным усердием уставилась в тетрадь, поглядывая на довольного улыбающегося тренера.

– Так вот я, – широко раскинул руки Серега, предлагая себя. Нагло. Да. Но наглость и не такие города брала, а тут всего лишь Роза.

Ну, как по всей видимости, думает.

– А вы хороший мужчина? – Роза привстала и деланно осмотрела красавчика. – Я имею в виду – сильный, выносливый? Что с координацией движений?

– Упс. – Кажется, златокудрого даже удалось немного выбить из колеи. – Прямолинейно, однако! – засмеялся Сергей Витальевич.

– Так вопрос серьёзный. – Роза покачала головой. – Не до заигрываний, Сергей Витальевич.

Роза вышла из-за стойки, поправляя коротенькое платьице, специально перед собеседником, якобы невзначай огладив себя по бёдрам и дёргая вниз вырез, чтобы грудь стала ещё виднее, благо имелось на что посмотреть. На отсутствие форм Роза пожаловаться не могла. Грудь, попа, бёдра – всё было в наличии и аппетитных размеров. Ноги не слишком длинные, зато талия тонкая, осиная, и плоский живот. До стандартных “девяносто-шестьдесят-девяносто” далековато, по причине большего размера первых и вторых девяносто, а вот до шестидесяти не дотягивало пары сантиметров. Ростом Роза тоже не могла похвастаться, потому, остановившись рядом с Сергеем, подняла на него взгляд, отметив, куда именно смотрел Златые Кудряшки. Ну, конечно. “Девяносто-шестьдесят-девяносто”. Покажите мужчину, который откажется поглазеть на женскую грудь!

– А давайте сейчас проверим… на деле, а если всё удачно сложится, то я, то есть мы, заплатим.

– Что? – От неожиданности Сергей споткнулся, хотя до этого шёл в полушаге от Розы и беззастенчиво пялился на грудь и попу, нагибая голову.

– Любой труд, говорю, должен оплачиваться, даже наших гостей, тем более – гостей, – продолжала, как ни в чём не бывало, Роза. – Если у вас, Сергей Витальевич, всё отлично с выносливостью и сноровкой, – Роза остановилась, провела рукой по бицепсу, одобрительно похлопав по руке в районе локтя, – то это сразу станет ясно, а завтра или даже сегодня вечером, как вам будет удобно, продолжим.

С этими словами Роза повернула за крыло жилого дома, в котором располагался ресепшен.

Там, за крылом, открывался отличнейший вид на горы – такой же был из любого из десяти домиков, – и реку, в этом году тихую, больше похожую на ручеёк средь огромных валунов, каким-то чудом оказавшийся в этом месте. Река, разлившаяся по весне, принесла коряги и огромные деревья, ободрав их, сгрызла берега с двух сторон, свернула, а потом иссякла, обманывая туристов еле видным ручейком.

Это был конец участка. Именно там располагались три русские бани с парными на дровах. С тремя же беседками, глубоким и ледяным бассейном, больше похожим на купель, чтобы разгорячённые отдыхающие могли охладиться и отдохнуть со всей душой и паром. Баню надо было заказывать заранее, лучше с самого утра. На шестнадцать домиков – три бани, маловато, но пока так.

В планах на зиму – строительство ещё двух бань и отдельно стоящей «администрации». Только бы отбить сезон и выплатить кредит… Роза вздохнула.

– Вот! – Она показала рукой на ровные чурбачки из дерева.

– Что это? – Златовласик явно не понимал, что происходит.

– Ну, вы же сказали, что мужчина вы выносливый, сильный, с хорошей координацией движений, это именно то, что мне нужно. Обычно этим занимается Виктор, да он уехал с мамой в город, а Палыч напился уже с утра, не успела поймать. – Роза развела руками и ещё раз показала на чурбачки. – А тут клиенты, сами понимаете…

– А-а-а, – включился Сергей Витальевич. – Это мы мигом!

Поднял топор, приноровил к руке и ударил по чурке, та скрипнула и раскололась надвое, поставил на место и ещё раз ударил, явно довольный собой. Роза отошла в сторону. На некоторые вещи можно смотреть вечность. Красивый, физически работающий мужчина – одно из таких завораживающих действий.

Взмах – руки напрягаются. Удар – мышцы спины играют. Взмах – шея покрылась потом. Удар – плечи развернулись, заходила ходуном грудная клетка от глубокого дыхания. Взмах. Удар.

А ведь правда, и сноровка, и сила, и координация движений… Роза покосилась на Сергея и посмотрела ещё внимательней. Как говорят в Париже, а почему бы и не “Да”! Обошла вокруг, ещё полюбовалась и стала собирать дрова и переносить в декоративную поленницу.

Так себе получилась шутка. Роза заказывала колотые дрова, складируя их в дальнем углу участка, тут же был скорее аттракцион для желающих померяться силушкой или тряхнуть старинушкой. Правда, к вечеру Роза, от греха подальше, убирала топор, гости бывали разные, но редко трезвые. В итоге златовласик разошёлся не на шутку, видимо, решив, что поленья привлекательней Розы, и продолжал колошматить с азартом и сноровкой, а Роза только и успевала, что оттаскивать готовое, не нарушая привычного идеалистического пейзажа для отдыхающих.

И дёрнул же её чёрт! Можно было бы просто согласиться на чай… или не соглашаться. А теперь вот, таскай брёвна, когда ещё полно дел. Надо на кухню сходить, проверить, согласовано ли меню с «Русским богатырём», узнать про запас пива в баре, привезли ли – поставщик в последнее время стал опаздывать с доставкой, – заполнить, наконец, журнал, начала же!

– Отлично! – раздался зычный голос, такой настоящий, мужской баритон. Роза вздрогнула и уронила поленья. – Серёг… Витальевич, ты где должен быть?

– Да ладно тебе, – отмахнулся Серёг Витальевич. – Вон, девушке помог.

– Я вижу, помощник. – Обладатель мужского баритона и, по совместительству, руководитель и старший тренер клуба «Русский богатырь», он же Розенберг М, оглядел Розу с кончиков пальцев ног, медленно поднимая взгляд ко лбу. Настолько медленно, что Роза успела себя почувствовать добычей перед хищником.

Если злотокудрый Сергей Витальевич предлагал… попить чаю, то Розенберг М. смотрел так, словно выпил галлон виски, причём с пупка Розы. И не только пупка. И не только виски.

Розенберг М. провёл большим пальцем по своим губам, прищурился, наклонил голову, рассматривая внимательней женщину перед ним, да что там «рассматривая», Розе даже представить стало стыдно, что именно этот Розенберг с ней делал, а она далеко не невинная юная девушка, ну, во всяком случае, ей так казалось последние лет шесть точно.

– У вас защемление, – спокойно произнёс возмутитель спокойствия и обладатель баритона.

– Чего? – пискнула Роза.

– Шейного отдела позвоночника.

– А-а-а-а… – мотнула она головой.

Какого шейного. Какого позвоночника.

– Давайте, я вам массаж сделаю.

– А-а-га… – Роза моргнула и наблюдала, как здоровенный Розенберг начал приближаться к ней.

Шикарный в своей мощи и силе, которая витала вокруг него, как пара бабочек-шизофреничек, вылетевших из живота Розы. Ходячая тестостероновая атака!

– Да вы не бойтесь, – вдруг улыбнулся Матвей Розенберг, руководитель и тренер, обошёл Розу со спины и положил руки ей на плечи: – Всё будет хорошо.

Роза едва пискнула и забыла, что надо дышать. На самом деле – надо отказаться, гордо развернуться, ну, может, намекнуть на продолжение позже… но прямо сейчас развернуться и гордо уйти. Но раз уж это не получается, то хотя бы дышать и не упасть в обморок от удовольствия.

Огромные руки погладили шею и спину Розы, словно кошачью, потом устроились на плечах, и большие пальцы стали нежно нажимать, аккуратно давя на кожу и, кажется, позвонки, а может, сердце, а может, что-то другое, отвечающее за что угодно, но не за защемление. А если и защемление, то не шейного отдела позвоночника. Одним словом, массаж возбуждал. Роза плыла в ощущениях и мыслях, руки проходились по лёгкой ткани платья, а сами будто щекотали каждый нерв, каждую клеточку, раскрывали каждую пору и заставляли гореть, плавиться от удовольствия, мурлыкая как кошка.

Наваждение, морок.

– Во-о-от… – послышалось в ухо, голос опалил горячим дыханием. Одной рукой Матвей держал Розу за талию и прижимал к себе, очень недвусмысленно прижимал, а второй провел под грудью и снова вернулся к спине и шее.

Роза вздрогнула.

– А я же говорила, что Матвей хорошо массажирует! – раздалось звонкое.

Светика Роза узнала и через пелену в глазах.

– Папа всегда говорит, что, если бы не Матвей, он бы не встал, – проговорил всегда находящийся рядом с сестрой Даниил.

– Встал! – заупрямилась Светик.

– Не встал! – Даниил был достойным братом своей сестры.

– Встал!

– Не встал!

– Встал, – вырвалось шёпотом у Розы, потому что… она ничего не знала про отца этих двоих, но то, что ощущалось со стороны тыла – определённо стояло.