Наталия Романова
В городе сегодня ветрено
Глава 1
После прохлады скоростного Сапсана из Москвы, воздух Питерского лета показался тяжёлым, удушливым, жарким и одновременно влажным. Хотя, какое лето? Тридцатое августа, пора дождей, без нескольких дней золотая осень, а природа как с ума сошла. Жара с начала августа, против привычных в это время года дождей и северо-западного ветра.
Игорь спешно прошёл по перрону Московского вокзала, радуясь, что одет в лёгкие джинсы, поло и кроссовки, деловой костюм оставил в съёмной квартире в Туле, как и обувь. Открытие филиала производства затянулось, очередной раз переносили сроки, не критично, вопросы были решаемые, в основном упирались в бюрократическую машину и связанные с этим издержки. В итоге, промотавшись два месяца между городами, проведя половину из них в Туле, в гостинице, он снял квартиру. В новостройке, вполне приличную, по местным меркам. Одному хватит за глаза и за уши. Тем паче, ближайшая поездка планировалась не раньше, чем через месяц, пока справится исполнительный, благо вышел из отпуска.
Шестой час вечера – не лучшее время для автомобильного трафика в пятницу, Игорь не стал звонить водителю, как и вызывать такси. Нырнул в метро и выскочил через пару станций на Сенной. Совсем немного пройти, и он окажется в районе своего детства.
Коломна. Непрестижный, старый район Петербурга, любимый Игорем особенной, щемящей любовью. Невысокие домишки, неширокие и нешумные улицы, дворы-колодцы. Жизнь мегаполиса огибала стороной этот район, оставшийся в стороне от то тут, то там возведённых торговых молов прямо в центре города, среди домов, помнящих Екатерину Вторую и восстание Декабристов, с удивлением поглядывающих на новых, монстроподобных соседей.
Двустороння квартира с окнами во двор колодец и на бульвар по документам принадлежала матери – единственной наследнице родителей. Дед умер рано, Игорь помнил его лишь по детству – как тот брал внука в охотничьи угодья, на рыбалку. Бабушка продержалась дольше. Упрямая и своенравная старушка не хотела покидать насиженного места – две комнаты из четырёх в коммунальной квартире, чем нервировала тогда ещё совсем сопливого Игоря. В итоге, совместными усилиями с матерью, они выкупили третью комнату, а четвёртую купил уже сам Игорь, начавший в ту пору зарабатывать достаточно, чтобы обеспечить бабушке достойную старость.
Сейчас он был благодарен бабуле за проявленное упрямство. Квартира оставалась в почти неизменном виде все эти годы, всё, что сделал Игорь – небольшой косметический ремонт. Она стала оплотом спокойствия, постоянства для него. Мать же жила в собственной двушке, в «корабле», а летом пропадала на даче. Она бы и зимой там жила, дом тёплый, просторный, значительно комфортней сомнительных удобств, заложенных советскими архитекторами в типовую девятиэтажку, но всё упиралось в общественный транспорт. Водить машину она так и не начала. Помощь сына в виде постоянного водителя, более удобной квартиры или, наконец, дачи в пределах транспортной доступности – не принимала. Яблоко от яблони, что сказать.
Мать помогала. В череде бесконечно скачущих дней, хаотичного рабочего графика, проблем, от которых порой виделся единственных выход – вздёрнутся на фонарном столбе, она была едва ли не единственной константой в жизни его дочерей. Няни приходили и уходили, сам Игорь то был в городе, то отсутствовал месяц кряду, как сейчас, а мать дочерей… Да какая она к чёрту мать?!
Неприятный холодок пробежал по спине, как бывало каждый раз, когда Игорь думал об Алёне. А ведь когда-то он её любил. Абсолютно точно любил, сходил с ума. Куда всё делось?.. Да и какая разница, куда? Ещё бы сама жёнушка отправилась к тем же лешим – счастью Игоря не было бы предела.
Он откинулся на спинку старого дивана, пробежался взглядом по доисторическому серванту с посудой и фарфоровыми статуэтками Ломоносовского завода. Нужно, нужно сделать ремонт, но что-то важное пропадёт в его жизни, если он выбросит этот «хлам» на помойку, где, в общем-то, ему и место. Посидит часов до восьми, переждёт, и на БМВ, оставленном под окнами, на законном парковочном месте, рванёт домой, надеясь попасть в хвост пробок.
– Да, – он ответил на телефон, приоткрыв один глаз.
– Доехал? – осведомился командный голос матери.
– Угу, – промычал нечленораздельно в ответ. Они разговаривали около четырёх часов назад, тогда Игорь стоял на перроне Ленинградского вокзала в Москве.
– А позвонить, сказать матери?
– Извини. Доехал. Всё отлично. Через пару часов буду дома.
– А сейчас ты где?
– В Коломне.
– Ясно, такой же сентиментальный, как дед.
– Не хочу торчать в пробках, выеду сейчас или через два часа – результат будет один и тот же, – на том конце фыркнули, соглашаясь, послышался какой-то шум.
– Погоди? А что это?
– Что?
– Что на заднем плане? Вы на вокзале?
– Я на вокзале. У меня путёвка в санаторий, ты отлично знаешь.
– Мы договорились, ты ночуешь у меня, утром я отвожу тебя в санаторий, – тот факт, что в санатории не проводится никакого лечения, кроме чистого воздуха, которого с лихвой хватает и на даче, и вокруг частного дома Игоря в пригороде, он не озвучил. Бесполезно спорить с упрямой, как осёл женщиной.
– Вот ещё! – «вот ещё», так «вот ещё».
– Девочки с кем?
– С Надеждой Семёновной.
– Отлично. Спасибо, что сказала.
– Удивительно, что спросил. Жду вас в воскресенье, – отрезала мать и положила трубку.
По её мнению, естественно, единственно верному, Игорь абсолютно не занимался детьми, делегировав обязанности на череду нянек. В её словах была доля истины, только как, мать твою, обеспечить детям безбедное будущее, позаботиться о старости матери, руководить успешным бизнесом и из года в год получать звание «отец года» одновременно?
Он тут же набрал номер Надежды Семёновны. Женщина пришла к ним по рекомендации, проработала несколько месяцев, девочки были довольны новым человеком в их жизни, Игоря тем более всё устраивало. Профессиональна, в меру любопытна, исполнительная. Телефон ответил вальсом Свиридова, а после механическим голосом: «Телефон абонента выключен или находится вне действия сети».
Девочки тоже не ответили, что не удивительно, телефоны обеим понадобились для вида, наигравшись в первую неделю, они забросили их, вернувшись к айпадам, а трубками пользовались строго по назначению – позвонить подружкам, папе, бабушке или прислать архиважную, по шестилетнему разумению, фотографию. Оставалась Алёна – она ожидаемо не взяла трубку.
Это могло быть совпадением, недоразумением, которое раскроется, не успеет Игорь вывернуть на набережную Фонтанки, а то и выехать со двора, но его уже изрядно колбасило. Руки подёргивались, пальцы отмеряли нервную барабанную дробь по рулю.
Через час он был готов взорвать стоявшее шоссе к любой из известных матерей, а через два вызывать наряд полиции. Надежда Семёновна оставалась вне зоны, девочки телефоны не брали, а Алёна несколько раз скинула звонок. Только это и успокаивало, как минимум – дом не сгорел. Через три часа припарковался возле забора и заскочил в приоткрытую калитку заднего хода, так на долю секунды быстрее.
Глава 2
Газон с сочно зелёной зеленью, какие-то цветы вдоль дорожек, Игорь особенно не вникал в ландшафтный дизайн возле дома. Что сказали «хорошо», то и отлично. Благо фирма не подводила, пространство выглядело пристойно, было поделено на функциональные зоны и радовало глаз.
Бассейн на улице пуст, валяются маленькие сланцы, куклы, мячи, на садовых качелях бережно укутанный в полотенце плюшевый заяц – любимец Лины. Какая-то одуряющая тишина. Пугающая, пробирающая до печёнок. Как в жутком хорроре.
Игорь рванул дверь в дом, полукруглый холл с разбегающимся рисунком кафеля встретил той же звенящей тишиной. Он почувствовал лёгкое удушье и головокружение, автоматически набрал несколько номеров – отозвался один, Лиса бросила телефон на обеденном столе, рядом со своей кружкой – с изображением лисы и оранжевым ободком.
Первый этаж пуст: столовая, гостиная, бильрдная, несколько гостевых комнат, он даже заглянул в банную зону с хамамом, сауной, купелью и небольшим бассейном. Влетел на второй, держа палец наготове для вызова экстренных служб. Любых. В любом, мать их, количестве. Спальня, комната для гостей, вторая, комната Алёны… наконец, кабинет. Игорь распахнул дверь и мгновенно выцепил глазами живое существо.
Живое и пьяное существо. В чёрном неглиже. В другое время, на другой женщине, при любых других обстоятельствах, оно произвело бы на него впечатление: и бюстье, подчёркивающее пышную грудь, и полупрозрачный треугольник, демонстрирующий гладкий лобок, и кружевная резинка чулок, и высокий каблук туфель с заострённым носком, и даже чокер на шее.
– Девочки где? – вместо приветствия кинул он жене.
Та встряхнула пышными, иссиня-чёрными волосами и облизала губы:
– Гуляют.
– Что значит «гуляют», где Надежда Семёновна?
– Я её отпустила, сразу после того, как уехала твоя психованная мамаша.
– Какого хрена ты отпускаешь няню моих детей? Кто тебе давал такие полномочия?
– Я хозяйка в этом доме!
– Сказал бы я, где ты хозяйка. Девочки где? Где Лина и Лиса? – заорал он, не выдержав.
– Ушли гулять, говорю же, – Алёна сжала груди, прогнулась, демонстрируя неплохую фигуру. Отличную, учитывая образ жизни, рождение двойняшек и возраст – всего на год младше тридцатипятилетнего Игоря. Только самому Игорю прямо сейчас не было дела ни до её прелестей, ни до чьи-то ещё.
– Куда они могли уйти гулять.
– На озеро, – она пожала плечами. – Зато у нас есть время на двоих. Только ты и я, вдвоём. Ты совсем не уделяешь мне внимания, – призывно облизала губы, сделала два шага вперёд, и уставилась на мужа, пытаясь забраться ему под футболку. Его передёрнуло от запаха алкоголя.
Она сошла с ума? Окончательно поехала крыша от алкоголя? Ушли гулять на озеро?
Озеро раскинулось в посёлке, где был загородный дом Игоря. Большой песчаный пляж приманивал не только местных, но и жителей окрестностей, горожан, спешащих насладиться на удивление затянувшимся летом. Между озером и жилыми домами постоянно сновали машины, разворачивались в поисках удачного места для шашлыков и тёплой компании. Подальше устраивались рыбаки, а ближе к задней калитке дома Игоря – пляж с отдыхающими.
Не самое удачное расположение дома, но менять ничего Игорь не собирался. Земля баснословно дорогая, дом отстроен на зависть хорошо, если без пробок – не больше часа от порога до работы. Весь летний сезон можно спокойно жить загородом, детям дышать свежим воздухом, а ему везде успевать. Да и домашнему персоналу удобно добираться – электричка отдельное подспорье.
Рядом пляж или нет – это не место для шестилеток без сопровождения взрослых. Не считая опасности от самой воды, а при должном невезении утонуть может и взрослый человек в стоячей воде, есть ещё автомобильная дорога, пьяные компании и любопытный шестилетний мозг, от которого не знаешь, что ожидать.
Игорь рванул вниз, уже в дверях, краем уха, слушая проклятья жены:
– Только о девках своих думаешь! Тебе нет до меня никакого дела!
И если бы речь шла о других женщинах, Игорь бы, возможно, почувствовал укол совести, неуютное чувство жалости или раскаяния. «Девки» – это их шестилетние дочери, плод любви некогда счастливой семейной жизни.
– Что б ты провалился! Ты, девки и все твои бабы, разбившие мне жизнь! – неслись в след привычные проклятья. – Я всего лишь хотела провести с тобой ночь!
Да, дорогая моя, похоже, ночь мы проведём вместе, но совсем не так, как ты представляла в своём атрофированном от алкоголя мозгу.
Игорь не успел подбежать к калитке, как она распахнулась, и на него ураганчиком налетели дочки. Перемазанные мордашки счастливо улыбаются, глазёнки сияют. Сердце пропустило удар, в носу запершило, только в этот момент пришлое полное осознание того, что случилось и что не произошло.
– Папа, это Лера! – завизжала Лина, потянув за собой девушку, затаскивая во двор. Игорь автоматически закрыл калитку и только тогда посмотрел на некую Леру.
– Она привела нас домой, – выдала очевидное Лиса. – Мы гуляли, а она привела!
Всыпать бы этой восторженной крохе! Игорь стиснул зубы, сдерживая рвущиеся наружу крепкие словечки.
– Кто вас отпустил гулять? – он строго посмотрел на дочек.
– Мама, – хором ответили двойняшки.
– В следующий раз спрашивайте меня или бабушку, – что ответишь? Что «мама» пропила последние мозги, и из чувств осталось одно единственное – жажда нажраться к вечеру, а к ночи уйти в штопор?
– Мы взрослые! – парировали хором сёстры. – У бабушки сами ходим к Кузьме.
Кузьма – соседский енот, ни больше и ни меньше – енот. Бедолагу купили для трёхлетнего сына дети соседки, после того, как Кузьма подрос, разгромил половину квартиры и поцарапал ребёнка (наверняка, было за что, но вины с животины это не снимает), его привезли на постоянное место жительства к матери, проживающей круглые сутки в частном доме в дачном посёлке. Кузьме выделили вольер рядом с крольчатником и выпускали порезвиться на лужайку перед домом. Лиса с Линой нашли в еноте друга и единомышленника. Несколько раз безуспешно пытались уговорить отца забрать Кузьму к ним.
Соседка жила в соседнем доме, от калитки до калитки – четыре шага, лужайка отлично видна из окон дома матери, а посёлок стоит в отдалении от трасс и массового скопления людей. Встретить там чужака чуду подобно. Так что сравнить «самостоятельный» поход к Кузьме и прогулку к озеру, это даже не жопу с пальцем равнять. Игорь воздержался от пространных разъяснений.
– Обсудим позднее, – воспитательную беседу перенёс на вечер, перед сном поговорит.
– Я пойду? – обратила на себя внимание гостья.
Игорь ещё раз посмотрел на девушку, на этот раз пристально. На вид лет двадцать, вряд ли больше двадцати пяти. Высокая, худощавая, русые волосы по плечи завиты крупными локонами. Необычно видеть такую причёску у молодой девчонки. Неужели свои кудри? Неординарная внешность. Яркой не назвать, скорее запоминающаяся. Была бы даже экзотической, не будь обычно русоволосой.
– Прошу прощения, – спохватился Игорь. – Благодарю вас, Лера, – он едва вспомнил имя. Лера же, не Лена? – Примите мою искреннюю благодарность. Может быть, я что-то могу для вас сделать?
– Нет, нет, спасибо, я пойду.
– Да, да, конечно, не смею задерживать, – почти отзеркалил он фразу. – Благодарю!
– Ну что вы, – Лера улыбнулась. Улыбка была у неё задорная, совсем девчачья. – Просто увидела девочек… Они не похожи на детей, которых отпускают одних в пять лет.
– Шесть! – раздалось возмущённое снизу.
– Шесть, – поправилась Лера. – Приятно было… я пойду? – и тут же выскользнула в калитку, быстро разобравшись с замком.
Игорь сдержался от ругани, первый момент шока прошёл, теперь только обстоятельная беседа, разбор полётов. В том числе собственных косяков. Начинать надо с себя, а не с жажды самостоятельности шестилетками. Они не обязаны думать за взрослых, на это есть отец – ему и делать выводы.
– Поиграете? – он показал глазами на игровой городок: качели, несколько горок, «домик на дереве» и гимнастический комплекс по возрасту.
Нужно разобраться с Алёной. Желательно прикопать где-нибудь под грушей – подумалось со злости. От мысли, что девочки могут стать свидетелями безобразной сцены, а вряд ли удастся поговорить тихо-мирно, становилось не по себе. Игорь обошёл участок, проверил, что оба входа закрыты, ворота тоже, ещё раз повторил, чтобы дети даже не думали уходить за пределы участка. Для пущей острастки пригрозил ремнём, показав широкий кусок добротной натуральной кожи на собственном поясе с впечатляющей пряжкой, стараясь не рассмеяться, смотря, как хватаются за попки сестры и дают стрекача в сторону игровой зоны. Можно подумать, он бил их или хотя бы один раз повысил голос.
Алёну долго искать не пришлось. Сидела в своей комнате, на краю кровати, закинув ногу на ногу, и попивала красное вино. Расковыривала фисташки длинными, алыми ногтями, бросая скорлупки на пол. Девяти вечера нет, а уже начала. Не иначе «стресс» от отказа мужа запивает.
– Ненавижу их, – прошипела Алёна.
– Они твои дочери, – устало проговорил Игорь, смотря сверху вниз на сидящую.
– Они отняли тебя у меня.
– Алёна, ты говоришь о своих детях.
– Это твои дети, не мои, – фыркнула жена, ловко потянулась за край кровати, юркнула вниз рукой и достала бутылку. Одну не допила, вторую начинает. – Игорь, давай отправим их в интернат, – умоляюще проныла она. – Я всё узнала, в Швейцарии отличные интернаты, хорошее образование. Вырастут, спасибо скажут. Мы начнём всё заново, будто ничего и не было.
– Пей, – провернул он штопор в бутылке, подумав, открыл ещё одну. Накачается, не будет ни видно, ни слышно. Ночью решил вызвать врачей, а потом отправить в клинику. Очередную. Безрезультатно.
Надо разводиться… Ставить точку. Но что-то всё время мешало, и вряд ли это любовь, остатки привязанности, скорее тупое, безосновательное чувство долга. Он обещал тестю перед его смертью присмотреть за ней… Молодой ещё мужик не выдержал выкрутасов дочери – обширный инсульт, три дня в реанимации, смерть.
– Ты придёшь ко мне ночью? – пьяно игриво ответила Алёна.
– Обязательно.
– Я скучаю, – капризно растянутые губы видимо служили подтверждением его словам.
– Я тоже, Алён, я тоже.
Он даже не врал. Иногда, всё реже и реже, Игорь скучал по своей жене. По той девушке, которую встретил на выставке мебели в Ленэспо. Она – дочь предпринимателя с именем. Он – только-только делающий первые шаги в мире бизнеса. Между ними прострелило как-то сразу, окружающим казалось – поспешно. Но это окружающим, сам Игорь был уверен в своём решении. В двадцать три года он стал молодым мужем.
Несколько лет почти безоблачного счастья. Память щадит, сглаживает углы и конфликты, успокаивает совесть, говоря, что он не мог предугадать дальнейшее развитие событий.
Мог ли? Мог? Любая женщина рано или поздно задумывается о материнстве, пришло время Алёны. Игорь не хотел, считал – рано, но если хочет жена – почему нет. Не было никаких объективных причин отказываться, субъективное нежелание ответственности, желание пожить ещё немного «для себя» – было, что греха таить. Объективно же был почти достроен дом, куплена просторная квартира, да и отец Алёны не оставался в стороне – ввёл в свой бизнес, помог со своим делом – мебельным производством, постепенно занимающим лидирующие позиции на рынке.
Они отказались от контрацепции и честно пытались полгода забеременеть. С каждым месяцем Алёна становилась нервнее, устраивала скандалы на пустом месте, плакала ночами, была даже постановочная попытка суицида, испугавшая до полусмерти Игоря и её отца. Вдруг следующая постановка будет удачной? С костлявой не шутят.
Игорь взял Алёну за руку и пошёл к репродуктологу. Довольно скоро выяснилось – дело в Алёне. Вариантов не так и много, попытаться стоит, но гарантий почти нет. После второй неудачной попытки врач, отводя глаза, осторожно, будто прощупывая почву, предложил воспользоваться донорством яйцеклеток.
Игорь внутренне напрягся, он не имел ничего против детей от Алёны, но от чужой, неизвестной женщины… Вставал вопрос генетики, наследственности, уверения врачей в тщательной проверке донорского материала и самих доноров не успокаивали. Схема не укладывалась в голове, отторгалась, а жена загорелась идеей.
Игоря словно за руку отводили от процедуры. То одно, то другое, Алёна тем временем становилась одержима идеей выносить и родить самой биологических детей посторонней женщины.
– Это будет мой ребёнок, ведь я его рожу, – твердила она бесконечно, опровергая любые сомнения мужа.
В итоге родила, двойняшек, девочек, и первое время была счастлива, как казалось Игорю. Он всматривался в махонькие личики и, вопреки логике, пытался найти там черты Алёны – естественно, не находил. Алёна же, по мнению окружающих, погрузилась в материнство, не подпускала к детям никого из посторонних, отказывалась от любой помощи, включая нянь. У Игоря горел проект, дома он бывал нечасто, старался помочь, но что, по сути, он мог предложить замотанной матери двоих детей? Погулять в выходной день, дать подольше поспать два-три раза в неделю. Сотни, тысячи раз он предлагал взять няню, хотя бы на ночь или половину – без толку.
Наверное, к психологу нужно было обратиться тогда, но кто, чёрт возьми, заподозрит в счастливой матери, не подпускающей к младенцам посторонних, отклонение. Первый срыв произошёл в год Алины и Алисы, Алёна ревела и требовала оставить её в покое, дать отдохнуть хотя бы пару дней. Игорь бросил все дела, сначала отпустил жену в отпуск, одну, а потом, когда отец Алёны сорвался из Люксембурга, чтобы сидеть с внучками, рванул к ней. Три недели пронеслись, как один день. Алёна, казалось, стала сама собой, всё становилось на круги своя.
По возвращению Игорь настоял на няне, девочки быстро привыкли к приходящей женщине, а у Алёны появилось время на себя, которое она стала тратить с удовольствием. Поначалу Игорь не придавал значения походам с подружками в клуб или посиделкам дома. В конце концов, человеку нужно отдыхать, не вышивать же крестиком молодой, современной женщине.
Через год сладкие коктейли раз в неделю сменились на ежедневный бокал вина, а потом и бутылку за вечер. Порой Алёна уходила в запой, не просыхая по несколько недель, пьяной шатаясь по дому, не видя никого и ничего вокруг, начинала истереть и требовать к себе внимания, обвиняла во всех возможных грехах и испорченной жизни.
Как-то исподволь ненависть перенеслась на дочерей, капризничающих по ночам и не дающих днём отсыпаться с похмелья. К тому времени Алёна уже трижды лежала в клиниках, её лечили с переменным успехом, но всё заканчивалось одним и тем же – глубоким, продолжительным запоем, выводом из абстинентного синдрома с помощью медикаментов и лечением в течение нескольких месяцев. Потом недолгая ремиссия и повторение. И так по кругу.
Пока однажды Игорь, вместе с тестем, не вытащил её, полуживую от несертифицированного алкоголя, из какого-то грязного притона. Тесть, много лет страдающий от повышенного давления, не выдержал подобного зрелища. Обширный инсульт. Перекосившимися губами, в полусознании, тараща один глаз на зятя, он промямлил просьбу не бросать его дочь. Игорь пообещал. Теперь он напоминал себе загнанного зверя. Эти отношения, даже внешне уже не напоминающие семейную жизнь, продолжать было опасно для психики детей в первую очередь, но что делать с Алёной, он не представлял.
Женский алкоголизм неизлечим – теперь он знал это точно. Как и то, что не хочет видеть в своей жизни Алёну, тем более – спать с ней.
«Я тебе не изменила», – с какой-то неясной гордостью заявила Алёна, когда пришла в себя после того случая в притоне. Игорь промолчал. Лучше бы она переспала с бригадой докеров, чем всё, что происходило до и после. Похороны отца послужили причиной трёхнедельного запоя, а сорок дней спровоцировали ещё один. Полгода тишины – Алёна была в Швейцарии, позже относительно спокойная «семейная жизнь», и снова.
Единственным плюсом было то, что пила Алёна чаще всё-таки дома, в одиночестве, укачивалась до бессознательного состояния, не покидая своей комнаты, а потом спала дурью. Девочки чаще всего не видели состояния матери. Но это пока…
Тишину прорезал звонок входной калитки. Игорь пошёл вниз, кинув жене:
– Сиди здесь.
– Ты же придёшь ко мне? – проурчала полупьяная кошка.
– Непременно, – что он ещё может сказать?
За калиткой стояла Лера, она топталась и неуверенно поглядывала на хозяина дома.
– Что-то произошло? – Лера явно была расстроена.
– Прошу прощения, мне правда очень неудобно… Понимаете, я оставила сумку на пляже, а там был телефон… сумка вот, – она махнула на яркую пляжную сумку, – а телефона нет. И кошелька. Не могли бы вы вызвать мне такси?
– И оплатить?
– Нет, только вызвать, я поднимусь в квартиру и расплачусь с таксистом.
– Пройдёмте, – Игорь пропустил Леру вперёд по дорожке, автоматически оглядывая девушку со спины.
Высокая, длинноногая, стройная. Модель? Судя по марке шорт и обуви на ногах, вряд ли бедная студентка. Или чья-то дочка, или любовница. Шикарная девица, что и говорить. Вспомнилось, как давно не было женщины. Недели две точно, если не три. Да и вышло как-то скомкано, неудачно. Игорю нужно было уезжать, он спешил, дамочка попалась какая-то нервная. На уговоры ушло времени больше, чем на само действо. Запомнилось раздражение от жеманного поведения великовозрастной девицы, снявшейся с определённой целью, и неудовлетворённостью.
А здесь вышагивает эдакая красота, как по подиуму. Невольно представил, как эти длинные загорелые ноги обхватят спину, как откинется длинная шея, а губы разойдутся в задорной, девичьей улыбке. Хороша!
Перед дверью пришлось остановиться, открыл, показал жестом, чтобы гостья заходила в дом, а сам остановился отдышаться. Возбуждение подкатило удушливой волной. Он определённо хотел эту Леру с её модельной фигурой, крупными кудрями и задорной улыбкой.
– Телефон на столике, – проговорил он, стараясь думать о чём угодно, но не о сексе с нечаянной гостьей. Озабоченный подросток, честное слово. Самому противно. Но больше приятно. Особенно, когда спинка прогибается, выставляя упругие ягодицы в коротеньких шортах.
– Пароль, – он не заметил, как Лера подошла вплотную, протягивая ему телефон.
– А знаете что, Лера? – Игорь внимательно оглядел девушку. Спереди ещё краше. Грудь небольшая, но и крохотной не назвать, упругая, девичья, придерживаемая символическими треугольниками купальника, просвечивающими из-под полупрозрачной футболки. Обычный пляжный наряд, ничего необычного, но как же заводит… П-ф-ф-ф. – А не составите ли нам компанию, Лера. Мы с девочками едем в город, заодно и вас подвезём.
– Это точно удобно?
– Вполне, – он довольно кивнул. Как минимум, он сможет договориться о следующей встрече. Хотя бы попытается. В районе солнечного сплетения приятно ныло в предвкушении, низ живота сводило желанием.
– Ладно, – Лера согласно улыбнулась, кажется, видя неприкрытую заинтересованность Игоря. Вот и отлично. Никаких разночтений не будет. Может, всё же чья-то дочка, а не любовница?
Через пятнадцать минут БМВ нырнул в редкий поток машин, двигающийся в сторону города.
