Наталия Леонидовна Туркина
Большие истории маленького Вовки
– Знаешь, сынуля, давай мы ее тут оставим. Как ее на потолок подвешивать? Она с потолком рухнет и пол проломит. – Женя подколупнула ногтем отслоившуюся краску. – Смотри, Вовка, а она не черная, а золотая!
Под слоем густо нанесенного слоя черной масляной краски проступала рыжая желтизна. Даже при тусклом чердачном свете проступающая позолота ярко поблескивала.
– Вовка! Да это и есть клад! – Женя изумленно хлопала в ладоши.
Вова удивленно смотрел на маму. Он не мог понять в чем ценность этой громоздкой железяки, ободранной, измазанной черной краской. Совсем не красивой и к тому-же не нужной им, потому что в комнату ее к потолку не подвесишь, и даже если в угол поставить и лампочки нацепить, все равно было бы смешно и нелепо.
Женя принесла старенькое покрывало, тщательно замотала уродливую люстру. С трудом отодвинула ее подальше от протекающей прорехи в крыше.
Спустившись вниз, поставили на газ чайник. Не успел тот закипеть, как в сенях услышали стук. Пришел гость- соседский дед.
– Доброго вам здоровьица, соседушки. Вижу чаевничаете, решил к вам заглянуть.
Женя радушно встретила гостя, усадила к столу. Вовка шустро притащил конфеты (знает постреленок, где лежат), приставил к столу табурет и уселся рядом с дедом. Тимофей Ильич прихлебывал горячий чай, довольно щурился на яркую лампу над столом. Свет провели это хорошо. Посетовал на погоду, на старые кости, на дырявую калошу. Вовка долго молчал, вежливо слушал. Знал, что мама не любит, когда взрослых перебивают за разговором. Но когда сосед заметил, что лампочка тускловата, не выдержал, похвастал:
– Деда, а мы люстру на чердаке нашли. Огромную, вот такую! – Вовка залез на табуретку, поднял высоко руки, запачканные шоколадом. И даже привстал на цыпочки, чтобы еще выше было.
– Да, ну? – Тимофей Ильич удивленно вскинул мохнатые брови. – Не помню у Нины люстры в доме.
Женя внимательно осмотрела потолок. Нигде не было даже следа, крюка или подходящей балки, которая бы выдержала такую махину.
– Откуда она может быть? – Мама отправила сына мыть руки. Вовка до умывальника не дошел; Котейка залез под шкаф и пришлось долго изворачиваться, чтобы достать застрявшего там друга.
Тимофей Ильич допил свой чай, поблагодарил хозяюшку и ушел, чавкая мокрыми валенками. Хмурый, пасмурный день сменил такой-же хмурый вечер. Все-таки пришлось Вовке поучить буквы по толстой маминой книжке. Он бы их всех сразу выучил, да то Котейка мешал, то снова чаю захотелось, то в туалет приспичило. В общем, вечер скоротали с пользой. К ночи дождь почти прекратился. Женя легла не раздеваясь. Под рукой фонарик. Было страшновато, но в своих подозрениях она не сомневалась. И верно. Не прошло и часа, как они выключили свет, в сенях скрипнула дверь. Кто-то умело скинул щеколду. Про шаркали по полу к чердаку. Скрип, скрип, – стонали ступеньки старой лестницы. Женя встала, стараясь не потревожить Вовку, подошла к двери. Прихватила для уверенности кочергу у печки. Прислушалась. В сенях тихо, видимо, там тоже прислушиваются. Через минуту ночной гость добрался- таки до чердака и завозился там уже не стесняясь. Женя на цыпочках, не включая фонарик, подкралась к лесенке. Тихонько поднялась и в тусклом свете луны увидела жутковатую безголовую фигуру, хрипящую и постанывающую. Длинный брезентовый балахон с капюшоном скрывал горбатую спину до пят. Трясущиеся белые руки в широких рукавах шарят по стенам. Женя затаив дыхание смотрела на странное существо. В голове пролетели все сказки и байки, прочитанные или услышанные когда-либо про домовых, кикимор и прочих леших. Жуткая нечисть ползала по полу, натыкалась на коробки, откидывала в стороны попавшие под руки старые вещи. Подползла к люстре, стащила покрывало и радостно хрюкнув, забубнила что-то про клад, золото и несметные богатства.
Женя трясущимися руками нащупала кнопку фонарика. Яркий луч полоснул по сгорбленной спине. Замахнувшись кочергой, выпучив глаза, волосы дыбом. Хотела закричать, да от страха голос осип. И получилось лишь хриплое завывание. Сама себя боюсь.
–У-у-у! … – О-о-о! … – Ах, ты! … Как дам кочергой, кикимора шкодливая!
«Кикимора» присела от неожиданности, отцепилась от люстры и защищаясь руками от света испуганно заныла:
– Не надо кочергой. Я все скажу!
Женя ухватила за шиворот воришку и вытряхнула из широкого плаща… Тимофея Ильича собственной персоной.
– Дед! Вот так домовой у нас завелся. А я на Федора думала. Как вам не стыдно в ваши-то годы воровством промышлять!?
Старик обиженно сопел, отряхивая от пыли портки. Молчал и горестно вздыхал.
– Я вот сейчас полицию вызову и напишу заявление на вас. Или, может, сразу скорую с санитарами вызвать. Пусть вас подлечат малость. Это надо-же додуматься! – Женя возмущенно подняла плащ, встряхнула и снова бросила на пол.
– Не надо скорую. – Старик присел на перевернутый ящик. – Я все расскажу. Ты не кричи, пойдем вниз я тебе поведаю откуда эта люстра.
Женя заглянула в комнату. Вовка с котенком крепко спали. Накинув куртку, она с дедом вышла на крылечко. Присели на сухую ступеньку под козырьком. Помолчали. Над ними нависало темное небо с тусклыми звездами. От полумесяца падал слабый свет. Ночная тишина в деревне. Зябко и сыро.
– Скоро зима. – Тимофей Ильич достал сигаретку, неспеша закурил. Женя его не торопила. Обхватив руками колени, она слушала долгий рассказ деда о своем довоенном детстве. О том, что давным – давно Лукоморье было не деревней из трех домов, а большим селом с красивой барской усадьбой. Отец Тимофея батрачил за копейки на старого помещика немца Карлушку Майера. У-у! Лютый был барин. Никого не щадил, ни большого, ни малого. Работали от зари до зари. А хозяин все был не доволен. Ругал русского мужика- увальня, ругал власть сперва царскую, потом советскую. Ругал, а на родину в свою немчуру не уезжал. Тут прижился, собака! Веры он был католической. На церковь нашу плевался, а с местным батюшкой споры затевал. А что спорить? Бог-то един! Может, вел бы себя потише, дак и жил бы подольше. А так, сперва большевики его пощипали, потом крестьяне подпалили. Советов власть вытряхнула его семейство из гнезда и отправила далеко, куда не знаю. Усадьбу порушили, но стены остались. А вот утварь растащили. Правда, не все, много чего осталось, было припрятано. Ведь сразу после войны его сын Альберт явился и по крупицам добро собрал. Говорят, яблоко от яблони не далеко падает. Так вот, это яблочко- сын немчуры- точно не его яблони. Ну, прямо на лицо- отец, а по нраву- соседский молодец. Спокойный, рассудительный, наукам обученный за границей. Он умно себя повел. С властью не ругался, а нахваливал. От отца только- что не отрекся. Ему удалось ловко обойти все жернова репрессий и наговоров. В мирное время Альберт работал на местной часовой фабрике. Потом женился, выбился в начальники. А в крутые девяностые. Когда все стали хватать все, что у государства при дележке выпало. Он фабрику выкупил и стал полноправным хозяином старинного часового завода. Дело пошло у него справно. Он умело развернул бизнес. Предоставил обнищавшим людям хорошую зарплату, с народом был добр, но требовал высокое качество и ответственное отношение к делу.
Дед прикурил очередную сигаретку, прищурил хитро глаз:
– Дак вот, я про люстру скажу. Большую часть богатства барин успел схоронить али продать. Но кое-что осталось в разоренной усадьбе. То, что в кармане не вынесешь. Мебель тяжелая с резьбой; старинная утварь; фарфоровые китайские сервизы да люстры огромные позолотой покрытые. Много чего осталось тогда. Все растащили по округе. До сих пор народишко ушлый находит то там, то тут, что-то из богатства барина и не мало на том зарабатывают. Альберт в свое время даже платил кладоискателям за найденные вещи. Но в основном люди продают в антикварные магазины, скупщикам, реже сдают в городской музей.
Ты девка не серчай на меня. Я худа вам с пацаном не хотел. В прошлом году зимой от Нины услышал, что в доме золото есть, припрятанное стариками давно. Мол, очень много. Я тогда еще посмеялся, куда, говорю, в твоей избе много золота можно спрятать? Домишко-то маленький. А она говорит, спрятано надежно, никто не догадается, семейная тайна. Ну а я дурак и повелся, стал захаживать по ночам втихую, искать ларец с золотом. Я ведь думал, найду украшения с бриллиантами, продам. С Нинкой поделюсь и сам богат буду. Спятил, одним словом. До люстры не раз дотыкался, да не думал, что эта чугунная чернота на позолоте. Каюсь, большую глупость сделал, дурная башка. Неумышленно я и в смерти Нины виноват. Той весной, ночью забрался к ней в дом. Полез клад искать. А она, бедная, в сени вышла, да и шибко напугалась. Удар ее хватил. Полежала малость, да и померла. Эту вину я признаю. Простите меня, я зла не хотел. Виноват.
Женя слушала, нахмурив брови. Понятно, что дед виноват. Что теперь с люстрой делать?
– А я на Федора думала. Пришел из тюрьмы, живет тут молчун у Аннушки. А по ночам, думала, воровством промышляет. А это вы, Тимофей Ильич, на старости лет головой тронулись! Это надо-же такое выдумать!
В ответ дед лишь досадливо покряхтел. Женя так и не поняла раскаялся старик или жалел, что золото ему не досталось.
– Люстру эту надо хозяину отдать. Чтобы больше ни у кого соблазна не было по ночам у меня в доме домовых пугать. Только как ее такую тяжелую с чердака вытащить? Завтра всем миром решать будем, а сейчас спать пора. Идите, Тимофей Ильич, домой. Бог вам судья. – Женя поднялась, подала грязный плащ старику и закрыла за собой дверь.
Время близилось к рассвету. Тоненькая полоска утренней зари протянулась над далеким лесом, обещая день без дождя.
Вовка вертелся у взрослых под ногами, прыгал на одной ножке по ступенькам, указывал путь от дома до машины Федору, который с трудом тащил большую люстру. В общем, помогал, как мог. Аннушка охала, удивляясь находке. Тимофей Ильич в который раз объяснял Жене какой дорогой ехать и где в городе найти хозяина часового завода. Люстра едва поместилась в маленькую машину на заднем сиденье. Вовка отловил испуганного суетой Котейку и подал его в руки деду на сохранение:
– Если он спрячется под крыльцо, то его оттуда колбасой не выманишь. Надо на корточках под дом залезть и пятясь задом, вытаскивать. – Давал он последние ценные наставления Тимофею. – Только за хвост не тащи, он не любит, я пробовал.
– За хвост не буду. – Вздыхал дед. – Но, боюсь если я на корточках залезу под крыльцо, придется уже меня вытаскивать, пятясь задом.
Женя поблагодарила всех за помощь, пристегнула Вовку ремнем, и осторожно тронулась в путь.
У Альберта Карловича Майера день с утра не задался. Семидесятилетний руководитель часового завода устало потер седые виски. Запускалась новая линия производства. Еще накануне отрегулирован и в сотый раз перепроверен конвейер. А сегодня – аврал. Новая лента дала сбой, разрыв в самом важном месте. Неполадок установили, так не пришел главный инженер – ответственнейший человек. Прибежала в слезах его жена. Сказала, что у того случился инсульт. Ночью скорая едва успела отвезти в больницу. Нужна срочно замена специалиста. Где такового взять? Город небольшой, толкового инженера найти трудно.
– Марина! – Директор нажал на кнопку селектора. – Срочно найди в архиве дела инженеров Сергеева и Лобанова. И, пожалуй, Климова тоже.
В дверях тотчас показалась испуганная мордашка. Секретарша заныла:
– Альберт Карлович, срочно не получится. Вы же знаете какой в архиве бардак. Я и за день там не управлюсь.
Директор сердито хлопнул по столу:
– Тогда вызови их ко мне. Поговорю лично! Это сможешь?
– Молоденькая девчушка вмиг исчезла.
– Понабирали по объявлению. -Ворчал Альберт, отпихнул раздраженно на столе бумаги. Вытащил из-под кучи деловых папок свой телефон. Эх, кто бы перенес все это бумажное барахло в программу. Он покосился на новенький монитор. В этом городке ни инженера, ни программиста нормального нет. Районный городишко провинциален до последнего двора. Две школы, слабое училище, выпускающее ежегодно никому не нужных специалистов по гончарному делу и резьбе. Курсы парикмахеров и поваров, к которым страшновато идти на обед. Чем только не соблазнял Майер столичных ребят. И зарплату приличную, и жилье сразу, и подъемные хорошие. Не охотно едут в глушь москвичи. Хороших мастеров надо самим выращивать. Со школьной скамьи. По стопам отцов, с работы простого сборщика на ленте. Пока получается, выживаем, а что дальше будет? После меня? Альберт повертел мобильник в руках. Вся надежда, что Кирилл останется, продолжит семейное дело. Он молодец, но ему еще год в институте учиться.
Проведя пальцем по стеклу, нашел Кирилла. Долгие гудки.
– Пап, я за рулем! … Да, еду… Нет, домой не заезжая, сразу на завод. Пока, до встречи!
– Альберт Карлович, Лобанов пришел. Заводить или остальных дождаться? – сунула нос секретарша.
– Пусть проходит. – Вздохнул директор. – Остальные подтянутся, сразу зови ко мне.
Дорога шла через лес.
«Эх грунтовочка, надо предложить отцу проложить бетонные плиты. Остались от стройки, километра на два хватит. В распутицу здесь на джипе не проедешь». Кирилл старательно объезжал глубокие ямы, заполненные вчерашним проливным дождем. Большой черный ланд ровер рычал и ухал то в одну яму, то в другую. Поворот, еще один поворот. Кирилл каждую кочку выучил, вел машину аккуратно. Вот скоро на последнем спуске сложный участок дороги: обманчиво ровно и резкий обрыв. Просмотришь, машину разобьешь или нос о лобовое стекло. Кирилл вывернул на опасный поворот и нажал на тормоз. В той самой канаве уткнувшись мордой, застряла смешного лягушачьего цвета Ока. Маленькая машинка отчаянно крутила колеса все больше зарываясь в грязь.
– Что он делает?!– Кирилл вышел, постоял минуту, полюбовался неумелым водилой. Обошел вокруг брызгающей грязью, заляпанной по самые окна машины.
– Эй, мужик! Передохни малость, хватит купаться.
Правая дверца приоткрылась и показалась белобрысая голова. Пацан пяти лет, стоя на порожке машины, протянул руки:
– А вы помогите мне лужу перепрыгнуть, я не долечу сам.
Кирилл закатал штанину, шагнул в грязь и подхватил мальчишку.
– Здорово вы с папой засели. В первый раз этой дорогой едете? – Мужчина поставил Вовку на сухую обочину.
– С папой я тут ни разу не ездил. И с мамой тоже.
Из заляпанной машины выглянула девушка.
– Ага, так значит ты с сестрой устроил тут Париж – дэ кар?
– Здравствуйте, спасибо за помощь. Как хорошо, что вы остановились. Это мой сын Владимир.
Кирилл улыбнулся:
– Дак как-же не остановиться, вы всю дорогу перекрыли. Не объехать.
Женя сердито свела брови:
– Это вы дорогой называете? Мы чуть не утонули в яме. – Женя старательно перешагивала лужу. Но не удержалась, оступилась и рухнула на колени в самую грязь. – Ой! Ну, вот теперь и утонули!
Кирилл подхватил перепачканную девушку, поставил рядом с Вовкой. Полюбовался расстроенными мордашками.
– Будем спасать утопающих.
Спустя пол часа удалось выехать на хорошую дорогу. Вовка радостно махал вслед рванувшему далеко вперед Кириллу:
– Вот бы нам такой джип! Мы бы тогда все ямы проехали.
По дороге на завод, Кирилл все-таки решил заехать домой переодеться и помыть руки. Он вспомнил рухнувшую в грязь девушку, ее растерянный взгляд. Улыбнулся, жаль не спросил куда они едут. Симпатичные ребята. Настроение у него совсем поднялось, когда он позже подъехал к проходной. Перед его глазами предстала забавная картина. В стороне обтекала заляпанная грязью маленькая ока. Охранник никак не хотел пропускать странную растрепанную девушку в грязном платье. Она отчаянно что-то ему доказывала, размахивая руками и показывая на машину. Вовке было велено сидеть в автомобиле и не выходить. На шум собирался народ. Раздосадованная Женя села в машину и увидела, что шлагбаум поднимается. Видимо охранник решил ее пропустить. Она резко нажала на газ и рванула в ворота. В спешке не заметила, что ворота открывались не для нее, а для идущей следом машины. Было уже поздно что -либо предпринимать. Она решила, что успеет пролететь. Не рассчитала. Выскочивший охранник с выпученными глазами бросился на перерез, замахал руками. Боясь на него наехать, Женя нажала на тормоз. В туже секунду ехавший сзади джип тюкнул бампером оку. Въехали, приехали!
– Хорошая у нас поездка получилась, Вовка. На дороге утонули, в грязи искупались, машину разбили. – Женя вздохнула, от обиды хотелось плакать.
В кабинете директора срочное собрание. Решался вопрос о назначении исполняющего обязанности главного технолога. Долго спорили, решали. Линию пора было запускать, заказчики ждали, план поджимал, по времени не укладывались. Полный аврал.
В самый разгар обсуждения дел в дверь без стука влетела секретарша:
– Альберт Карлович! Кирилл Альбертович там! – Марина махнула рукой на окно.
– В чем дело? Что за паника?
Секретарша аж подпрыгивала от нетерпения сообщить о происшествии на проходной. Но Майер строго пресек ненужную суету. Не время отвлекаться на посторонние дела.
– С Кириллом я позже поговорю. Выйди и будь добра узнай толком что там случилось. Я занят. И так, продолжим наш вопрос по технологии.
Через час в кабинете руководителя сидел улыбающийся Кирилл (ситуация казалась ему забавной), грустная Женя и любопытный Вовка. Альберт разглядывал разношерстную троицу. Внимательно выслушал рассказ девушки про найденную люстру. Женя, конечно, не стала впутывать старика Тимофея. Просто сказала, что крашенную люстру нашли на чердаке и решили вернуть хозяину.
– Спасибо за такой подарок. Чем я могу вам отплатить?
Женя помотала головой:
– Нет, нет. Только не деньги. Это ваша вещь, мы просто ее вернули. Не думаю, что это золото принесло бы нам счастье. Только одно беспокойство. Если честно, я не понимаю, зачем Нина Ивановна хранила ее на чердаке, уж ее это точно не осчастливило.
– Евгения Александровна, что вас привело в наши края?
– Семейные обстоятельства. Простите, я не хочу об этом. Довольно неприятная история. – Женя улыбнулась. – Вообще-то мне нужна работа, прописка и права на машину надо вернуть, прежние утеряны.
– С пропиской и правами разберемся. – Альберт быстро сделал пометку в своем ежедневнике. – Поговорим насчет работы. Где вы работали раньше?
Женя грустно вздохнула, обняла притихшего Вовку:
– Мы с мужем вместе работали в одной частной кампании, в одном офисе. Я- системный администратор, муж- программист. В декретном отпуске мы оба ушли на удаленку, так было удобнее. Вскоре мне пришлось делать и свою и работу мужа. Он, ссылаясь на непомерную занятость, постоянно уходил из дома. Это я позднее узнала, что он просто решал свои личные дела. А сейчас мы с Вовкой безработные.
– Понятно. – Альберт Карлович задумчиво постучал пальцами по столу. – Могу предложить работу документоведа. Мне очень нужен хороший помощник, способный перенести всю эту макулатуру в программу. Ну и прочие дела в этом роде. Справитесь?
Женя кивнула головой.
– Ну и отлично. – Альберт вызвал секретаршу. – Марина, оформите Евгению Александровну. Когда вы можете приступить к работе?
– Хоть завтра. Но мне надо решить вопрос с документами и, главное, с сыном. Сами понимаете, я не могу ездить сюда каждый день, оставляя его одного в деревне.
– О, это просто. Пока вы можете забирать кипу документов домой. С компьютером вопрос решим. Вижу, вы честный, ответственный человек. Я вам доверяю. А дальше посмотрим. На том и порешили.
Глава 2 Новогодняя предыстория.
Вовка пыхтел, старательно тянул обеими руками сапог, но тот никак не хотел надеваться. Ох уж эта зима. Чтобы выйти на улицу, надо найти гору одежды. Вовка сердито покосился на теплое пальто. Вот, его еще с тугими петельками- пуговками надевать. А еще завязочки на шапке бантиками закрутить. Он посмотрел на маму, не видит ли, быстро стянул крепким узелком уши на мохнатой шапке. Мама, конечно, будет ворчать, развязывая потом. Да, ладно. Стащив обратно надоевший сапог, Вовка забросил его под диван. Скажу маме, что не мог найти. Проворно залез на печь, схватил мамины валенки и засушенные, как сухари, рукавички. Вперевалку вывалился на улицу. Ух, устал пока наряжался. Аж, спина вспотела. Вовка зажмурился от яркого слепящего солнца. Снег искрился и манил белизной. Урча и взбивая колесами снежную пыль, подъехал черный джип. Вовка радостно замахал руками. Кирилл вышел из машины, улыбаясь подхватил хохочущего парня. Мамины валенки остались в снегу. Вовка барахтался босыми ногами и заливался от смеха. Носки тоже остались в валенках. Кирилл усадил на плечи взлохмаченного мальчишку и понес в дом.
– Пошли, полярник, менять экипировку.
Вовка, выглядывая из-под съехавшей на глаза меховой шапки, радостно закричал:
– Мама, мы ЭКИРОВКУ менять идем, ты пойдешь с нами?
Женя, улыбаясь, сняла сынишку с плеч Кирилла.
– Привет! Где ты его нашел босоногого?
– Валенки у крылечка в снегу остались вместе с носками. – Мужчине пришлось нагнуть голову, чтобы не стукнуться о притолоку. – В такой одежде солдат далеко не уйдет. Смотрите, что я привез.
Пока Женя раздевала сына, Кирилл сходил к машине за сумкой. По пути прихватил из сугроба застрявшие валенки.
– Принимай новое обмундирование. – Он достал синий с яркими желтыми карманами зимний комбинезон. Вовка провел ладошкой по меховой отделке на капюшоне:
– Ой, пушистый, как у Котейки шубка! – Подергал молнию, полюбовался блестящим бегунком- игрушкой. Никаких пуговиц- петелек, завязок- бантиков.
Женя ахнула, когда Кирилл достал еще шапку с варежками и удобные валеночки Вовкиного размера.
– Кирюша, это же все очень дорого! – Оно не могла скрыть радостной улыбки.
– Для дорогих людей и надо дорогое. Парню шевелиться надо на улице, а не стоять столбом у крыльца в маминых валенках. – Кирилл обнял Женю, на секунду прижался губами к волосам, вдыхая тонкий хвойный запах. Девушка потерлась щекой о плечо друга:
– Спасибо за заботу, как отрабатывать будем подарок?
Кирилл весело заглянул в зеленые глаза:
– С тебя вкусный обед. – Повернулся к Вовке, – А мужчины берут инвентарь и на расчистку снега в Сибирь!
– Так далеко не надо. Для начала хватит и нашего двора. – Женя ласково проводила взглядом любимых мужчин и отправилась придумывать «вкусный обед».
Наблюдая в окно за веселой возней мальчишек, Евгения в который раз благодарила бога и старика Тимофея за найденный клад – счастье любить и быть любимой. Никакого золота не надо взамен. Что может быть дороже Кирилла и Вовки? Она работала на дому. Кирилл подвозил новые кипы бумаг с завода. У него продолжалась учеба в институте. Но выходные и наступающие зимние каникулы никто не отменял. Женя с Вовкой очень скучали, ожидая приезда Кирилла, и искренне были рады коротким встречам.
Вовка барахтался в снегу, устраивал «заплывы» в глубоком сугробе. Незаметно подкрадывался с тыла, но тот был начеку и начиналась перестрелка снежками. С крыши на них смотрел пушистый Котейка. Он здорово вырос за эти месяцы. Стал большой и толстый, на зиму отрастил хорошую шубу. Не боялся мороза и очень любил спать на печке после гулянки. «Настоящий сибирский кот», – говорила мама, запуская его каждое утро в дом. Котейка любил гулять по ночам, невзирая на любую погоду.
В конце деревни послышался шум: играла громкая музыка, хлопнула пробка шампанского. Через реку, поднимая снежную бурю, пролетел снегоход. За рулем восседал здоровый мужчина. На крутом развороте он, широко улыбаясь, помахал им рукой.
– Это у Аннушки праздник? – Вовка открыв рот смотрел на удаляющуюся чудо- машину.
– Нет, Вовка, – прищурился от снежного вихря Кирилл. – Это дачники- туристы приехали. Веселятся черти! – Подхватил хохочущего мальчишку и поволок его в дом. – Пошли, солдат, кашу есть.
– Солдатскую? – Вовка дрыгал ногами у Кирилла под мышкой.
– Самую настоящую солдатскую, с мясом.
– А я люблю с сахаром кашу.
– С сахаром пусть девчонки едят, а мужчинам мясо надо, колбасу с котлетами.
Вовка скривился:
– Колбасу с котлетами пусть Котейка ест, а я с сахаром кашу буду.
Кирилл поставил Вовку на крыльцо, стряхнул с него снег.
– Уважаю твердые убеждения.
На шум выглянула Женя:
– Зря спорите. На обед будет суп и жареная картошка.
– Ура жареной картошке! – Кирилл помог Вовке стянуть комбинезон и все дружно отправились обедать.
Быстро пролетает день за днем. Вовка считает дни. Скоро Новый год, Кирилл обещал на праздник приехать и забрать их в город. «Знаете, какую елку мы ставим каждый год? Большую, самую красивую выбираем. Вам понравится, и отец рад будет. Он любит хорошие компании.»
Котейка вертится под ногами, мешая одеваться. Вовка изловчился, поймал кота за пушистый хвост, тот ловко вывернулся из рук и, не выпуская когтей, цапнул лапой Вовку. Оба завалились на пол и началась потасовка: кто кого.
– Идите уже на двор, – Женя остановила шумную возню. – С вами никакая работа не ладится.
Помогла сыну одеться и выпроводила гулять.
– Далеко не убегай, нам еще заниматься надо. Не забыл?
– Не забыл! – Вовка схватил в сенях санки и прыгнул с крыльца в снег. Рядом с домом большая горка. Это Федя трактором нагреб, когда дорогу чистил. Специально рядом с Вовкиным домом. Потом еще приходил водой заливать.
– Катайся, пацан, я сбоку ступеньки выбил, чтобы удобнее было подниматься. Нравится?
Конечно, нравится! Вовка теперь со двора не уходит. Каждый день на горке пропадает. Щеки раскраснелись, шапка набок. Очередной заход по ледяным ступенькам. Вовка вскарабкался на вершину. Высоко, всю деревню видно до Фединого дома в конце дороги. Вон и речку даже за деревьями. Вовка, щурясь от слепящего снега, всматривается вдаль. От леса напрямки через поле мчится снегоход. Вовка с завистью смотрит на быструю машину. Вот бы и ему так. Лететь над полем, по речке. Кричать от восторга и обгонять ветер. Снегоход, не сбавляя скорость мчится по целине, оставляя красивый след. С крутого берега взлетел над землей и прыгнул на заснеженную речку. Раздался треск. Лед не выдержал удара и раскололся. Снегоход рыкнул и, задрав нос, быстро стал уходить в образовавшуюся полынью.
– Ма-а-ма! – Закричал испуганный водитель. Это был мальчишка лет десяти, не больше. Он отчаянно пытался забраться на лед. Но под тяжестью снегохода льдины вздымались, и вода затягивала его.
– Ма-а-ма! – Крикнул Вовка и, отбросив санки, кубарем скатился с горки. Вбежал в дом, размахивая руками, торопливо сообщил матери о случившейся беде. Женя на ходу надевая валенки, бросилась к речке. Сердце билось у горла. Только бы успеть!
Снегоход уже скрылся под водой, только руль торчал одним рогом. Хватаясь за край полыньи, терял последние силы мальчонка.
– Мама! – хрипел он. Женя бухнулась на колени и на животе заскользила к утопающему. Осколки льда больно царапали сквозь тонкое платье. Не чувствую холода и боли, Женя тянулась до парня. Ухватила за воротник и потащила его к себе. Сантиметр за сантиметром удалось вытащить теряющего сознание ребенка. Лед угрожающе трещал, но Женя, закусив до крови губу, упорно тянула мальчишку за собой. По берегу бегал сосед Тимофей. Вовка махал руками, ревел, но на лед не выскакивал. И то хорошо.
Вдвоем с дедом уложили мокрого мальчишку на Вовкины санки и бегом потащили его в дом.
– Женюшка, я к Белову побегу, это его сын. Я мигом.
Замирая от страха, Жене удалось раздеть и привести в чувство спасенного парнишку.
В дверь ввалился испуганный отец ребенка- Сергей Белов. Вовка с изумлением смотрел на здоровенного дядьку макушкой под потолок, плечами на ширину дверного проема.
– Васька, жив? – Белов опустился на колени у дивана, обхватил ручищами закутанного в одеяло сына. – Напугал, паршивец! – Повернулся к Жене. – Спасибо, Евгения, за сына. Я теперь тебе век в ноги кланяться буду. Он один у меня, засранец такой, без матери растет.
Женя насыпала ложку сахара в кружку с горячим чаем, размешала и подала горе- Ваське:
– Не надо мне в ноги кланяться, надо за ребенком смотреть. Парню десять лет, а вы его на снегоход посадили.
Большой Белов растерянно развел руками:
– Не на санках же ему кататься! Снегоход – это нормально.
Женя накинула себе на плечи теплый платок, ее все еще била нервная дрожь:
– Нет, Сергей, это далеко не нормально. До такой техники дорасти надо. – Она посмотрела на здоровенного мужика. Он и сам был похож на большого ребенка. Открытое лицо, по- детски доверчивый взгляд. – Слава богу, все хорошо. Все- же покажите его врачу, чтобы не было никаких осложнений.
Белов беспечно махнул рукой:
–Да, ладно, мы живучие.
Женя вздохнула. Ну, точно сам как ребенок.
– Можно я завтра приду к вам, посмотрю, как у него будут дела?
– Ой, да, конечно, Женечка. Мы теперь вам рады. Наш дом- ваш дом. В любое время.
Вовка смотрел, как здоровенный мужик сгреб своего подсушенного Ваську на руки и вместе с их одеялом потащил к себе домой. Мокрая одежда так и осталась брошенная впопыхах на полу. Женя, вздохнув, подняла Васькины штаны и куртку, повесила на веревку у горячей печки.
– А ты, герой- спасатель, что стоишь у порога? – Она присела около сына, – испугался, малыш?
Вовка задумчиво почесал лоб под съехавшей набок шапкой:
– А так хорошо летел над берегом. Мам, я, когда вырасту, обязательно куплю такую чудо- машину. И попрошу Ваську научить меня на ней ездить. Ладно?
Женя хитро прищурила глаза:
– И утонуть не боишься?
– А я не буду по реке ездить. У нас поле за речкой вон какое большое.
– Ну и правильно. Только дай мне слово, что сначала ты чуть- чуть подрастешь. – Женя поцеловала сына в нос, помогла раздеться. Поужинав, они уютно устроились на диване с книжкой. С печки спрыгнул Котейка, потянулся и забрался на колени к Вовке, радуясь, что шумные люди ушли, и в доме воцарилась тишина.
На следующий день к Беловым идти не пришлось. Рано утром в дверь не стучась, по-свойски, заявился сам Васька. Веселый, озорной мальчишка. Он тащил свернутое одеяло, в котором был унесен вчера и большую коробку с конфетами.
– Тетя Женя, это вам! – Парень тут-же распечатал упаковку и, захватив горсть, высыпал Вовке в ладошки. – А ты молодец, не смотри, что маленький, не бросил меня. Я тебя на горке видел еще когда от леса отъезжал. А как на речку прыгнул и под лед пошел, только на тебя и надеялся. – Он по-взрослому протянул пятерню. – Давай дружить. Меня Васькой зовут, а тебя?
– А я Вовка, – они пожали друг другу руки.
Женя достала им одинаковые большие кружки, разлила чай.
– Вы надолго к нам приехали? – Спросила она.
Васька смешно прищуривал левый глаз, прихлебывая обжигающий кипяток:
–Нет, на зимние праздники. Отметим Новый год, встретим Старый и домой. Мне в школу после каникул, тете Ларисе в Испанию уезжать, а у папы работа – его любимый спортивный клуб.
