Натали Барелли
Лгунья

Глава 5

Я не хочу вести незнакомку туда, где обустроила свой наблюдательный пункт, поэтому мы быстро проходим два квартала к бару в отеле «Плаза», причем я крепко держу ее за локоть на тот случай, если она передумает.

– Там предлагают лучшее мартини на свете, – говорю я, словно постоянно туда хожу. Войдя в зал, провожу свою спутницу к большим красным плюшевым креслам и вручаю ей в руки меню. Она выбирает шампанское «Тайтинже» с ликером «Домэн де Кантон», в то время как я отчаянно листаю страницы в поисках самого дешевого напитка. Но затем отбрасываю осторожность ко всем чертям и заказываю мартини.

– Здесь очень мило, – говорит женщина и, достав телефон, кладет его на стол.

– Правда? Мне здесь очень нравится. – Машу рукой совершенно незнакомой женщине, сидящей за столиком вдалеке, шепотом сообщая своей спутнице: – О, смотрите, это Джоанна Дюбуа.

Дождавшись, когда вернется официант с нашими напитками и приветственной вазочкой с зелеными оливками, я с нетерпением поворачиваюсь к женщине.

– Итак, Диана… вас ведь зовут Диана? Отлично. Итак, кто вас выгнал?

– Я работаю на Картеров. Миссис Картер меня выгнала.

Есть! У меня такое чувство, будто я стерла защитный слой с билета моментальной лотереи и обнаружила, что выиграла пятьдесят долларов.

– Это просто… ужасно. И что вы делали этой миссис Картер?

Диана запрокидывает свой стакан, и, когда она ставит его на стол, он пуст. Я делаю то же самое и быстро подзываю официанта, прося повторить, мысленно вздрагивая от того, какой ущерб это нанесет моей кредитке.

– Я домработница… была домработницей у Картеров.

Я киваю. Официант ставит перед нами наши напитки. С бешено колотящимся сердцем я вручаю ему свою кредитную карточку.

– Оставьте ее у себя до тех пор, пока не принесете счет, – говорю я; затем, дождавшись, когда он уйдет, спрашиваю шепотом: – Вы были домработницей?

Диана кивает, и на этот раз лишь отпивает маленький глоток, оставляя на кромке стакана бледный липкий отпечаток своих губ.

– Да, еще при первой миссис Картер.

– А была первая миссис Картер?

– Да, но они развелись. Мистер Картер оставил меня при доме, что было замечательно.

– Что представляет из себя вторая миссис Картер? Помимо того, что она, очевидно, законченая стерва… – Я смеюсь. Однако Диана морщится, и я поспешно добавляю: – Раз она вас выгнала, хотела я сказать.

Диана кивает.

– Она другая. Совсем не похожа на первую. Я хочу сказать, первая миссис Картер – у нее был стиль. Она была истинная леди. И она была очень занята, постоянно, потому что много работала. А вторая миссис Картер… Она не работает, совсем не работает, так что я не понимаю, отчего она постоянно устает.

– Точно, точно, хороший вопрос… Почему она все время устает?

Диана корчит гримасу, словно ей не хочется в чем-то признаваться.

– У нее маленький ребенок.

– Вот как.

– Я никогда не занималась детьми, тем более малышами. Я понятия не имею, что делать. Как-то раз я предложила миссис Картер нанять отдельную няню, раз она постоянно устает. Та посмотрела на меня так, будто я предложила отправить Мию на Луну.

– Как собаку Лайку^[10], – киваю я.

– Как кого?

– Неважно. Продолжайте.

Диана пожимает плечами.

– Это всё.

– Вот как?.. Ладно, хорошо, что насчет мистера Картера? Какой он?

– Очень хороший. Джентльмен старой школы. Всегда спокойный, всегда добрый, очень терпелив в общении с Мией. Но он много работает и потому мало бывает дома. Он – партнер в юридической фирме. Его первая жена также была юристом.

Я мысленно представляю себе свадебные фотографии. Добрый, богатый мужчина, значит? Идеальная мишень для Ханны. У него не было шансов.

– А дом какой у них? Наверное, это что-то, да?

– Красивый. – Диана снова промокает глаза. – Вы бы посмотрели на собрание произведений искусства мистера Картера! Это самый настоящий музей, но только красивее. Я заботилась о его коллекции. Обращалась со всеми вещами очень бережно. Я знала, как мистер Картер их ценит.

– Собрание произведений искусства?

– Большие красочные картины, скульптуры и антиквариат. Такую мебель вы никогда не видели. Он очень красивый, дом Картеров. Но она из другого мира. Это видно за километр. А я не умею обращаться с маленькими детьми, но я старалась как могла, и мне это нравилось. Мне нравилась малышка Мия. Но я же должна выполнять свою работу, вы понимаете?

– Конечно, должны. Если позволите, почему миссис Картер вас уволила?

Диана крутит в пальцах стакан, снова пустой, и я правильно истолковываю намек. Кусая губу, показываю знаком официанту повторить. В настоящий момент я даже не знаю, хватит ли на моей карточке денег, чтобы заплатить за все.

У Дианы на щеках появляются маленькие красные пятна. Она вытирает нос рукавом. Я накрываю ее руку ладонью.

– Я только старалась ей помочь, – говорит она. – Объяснить, как вести себя в том или ином обществе, как управлять домом и все такое. Как я уже сказала, она не первая миссис Картер, и это правда. Ей просто не хватает лоска, понимаете?

Я заверяю ее в том, что прекрасно все понимаю. И тем не менее меня пробирает дрожь при мысли о том, что прислуга осмелилась бы читать мне нравоучения.

– Но почему она вас выгнала?

– Наверное, в какой-то момент я перегнула палку. – Сейчас Диана уже говорит как человек, не привыкший к спиртному, и дело не в том, что у нее заплетается язык, хотя и это тоже есть. Она начинает ходить кругами. Какой хороший человек мистер Картер и как устает миссис Картер. Как вторая миссис Картер не похожа на первую миссис Картер. В какой-то момент она отлучается в туалет, и я украдкой кладу ее телефон себе на колени. Это древний кнопочный «Нокиа», с него можно только звонить и посылать текстовые сообщения. Пароля на вход нет, поэтому я листаю короткий список контактов, нахожу Картеров и фотографирую номер на свой сотовый.

Диана возвращается из туалета и закрывает лицо руками.

– Что мне делать? – стонет она.

Я не верю в ее рассказ про то, почему ее уволили. Начнем с того, что он слишком туманный. Но я прихожу к выводу, что больше из нее ничего не вытяну.

– Извините. Послушайте, эту миссис Картер я совсем не знаю, но вижу, что вы… – я ищу подходящие слова, – женщина надежная. У вас хорошая речь, вы, несомненно, усердно трудитесь и не боитесь работы. Такого человека просто так нельзя увольнять.

Я достаю из сумочки плитку шоколада, ломаю ее на дольки прямо в обертке и открываю зубами. Диана берет предложенную дольку.

– Пожалуй, нам пора идти.

Я не смею спросить, куда она пойдет, и уже придумываю оправдания насчет того, почему она не сможет пойти со мной, когда Диана говорит:

– Наверное, мне лучше позвонить своей сестре. Я поживу у нее, в Куинсе. Она поправляется после воспаления легких, так что будет рада обществу – и помощи, конечно.

– О, замечательно. Замечательно!

– Наверное, мне следует сходить к миссис Картер и попросить у нее прощения, как вы думаете? Возможно, если я объясню, что имела в виду совсем другое… Скажу, что готова помогать ей с малышкой Мией. – Диана непрерывно кивает, вопросительно поднимая брови, словно ожидая того, что я с ней соглашусь.

– Послушайте, Диана, я глубоко сожалею о том, что так произошло. Я думаю, вам лучше пожить несколько дней у своей сестры. Поваляйтесь на диване. Посмотрите телевизор. Порой Господь посылает нам испытания с какой-то определенной целью. Быть может, где-то совсем рядом вас ждет работа гораздо лучше. Я в этом уверена. Дайте ей шанс. Дайте шанс своему будущему, Диана.

Похоже, она удивлена. Я не понимаю, что именно сказала не так. Затем Диана снимает свой плащ со спинки соседнего стула.

– Спасибо… Клэр, вы были так добры!

Она уже встает, и я прошу ее подождать, показывая знаком принести счет, который моя карточка каким-то чудом покрывает. Начался дождь, и я накидываю на голову капюшон.

– Пойдем к метро вместе?

Диана молча качает головой. Я чувствую, что она хочет, чтобы я ушла, но все равно следую за ней, поскольку вижу, что она хочет вернуться. Это меня злит. Она собирается попросить, чтобы ее взяли обратно. Собирается сказать, что она «так сожалеет, миссис Картер» и пробраться назад. Я не могу этого допустить. В доме Картеров появилась вакансия, и я хочу, чтобы так оно и оставалось.

Диана останавливается напротив дома Картеров. В окне наверху раздвигаются занавески, и появляется лицо Ханны.

Я подхожу к Диане сзади и шепчу ей на ухо:

– О, так это она, да? Я ее знаю. Ее зовут Ханна. Она вас ненавидит, она сама мне это говорила. Она вас терпеть не может и давно искала повода избавиться от вас.

Я оставляю ее там, похожую на мокрую крысу, качающуюся в водостоке всего в нескольких шагах отсюда. Но сходство неполное. Крыса дохлая. Похоже, что ее переехал автобус, после чего она застряла в решетке канализации.

Глава 6

На следующий день в небе ни облачка. В воздухе – свежесть после вчерашнего дождя. Я только что заняла свое место в баре. И тут дверь дома Ханны открывается и появляется она с ребенком на руках. Рядом с – ней пожилая женщина с короткими седыми волосами и обилием драгоценностей, в которой я по свадебным фотографиям узнаю Патси, мать Харви Картера. На ней светло-бежевый плащ, вероятно, от «Барберри», и темно-коричневые брюки. Она целует Ханну в обе щеки, поправляет темные очки и быстро уходит.

Какое-то мгновение Ханна стоит в дверях, качая Мию, затем отступает назад и появляется снова, держа что-то в правой руке.

И тут я вижу в воздухе руки малышки. Она тянется вперед, к почтовому ящику на двери. Ее пухлые пальчики сжимаются и разжимаются, пытаясь ухватить уголок белого конверта. Я застыла с чашкой кофе на полпути ко рту и жду, что последует дальше. Сердце начинает колотиться чаще, когда я вижу, как Ханна вставляет ключик и просовывает руку под откидную крышку. С одной стороны, я не хочу на это смотреть. С другой – я отдала бы все на свете, чтобы увидеть выражение ее лица, но она слишком далеко от меня.

Какую-то долю секунды Ханна не двигается, а затем начинает причудливый танец – я уже давно не видела ничего настолько смешного. Она словно исполняет чечетку, прыгая вокруг дохлой, все еще мокрой, все еще липкой от крови, расплющенной в блин крысы, которую я вчера вечером запихнула в почтовый ящик. Трясет рукой, словно сумасшедшая, подпрыгивая на месте. Господи, дайте ей трость и шляпу-цилиндр и выпустите на сцену – эта женщина станет звездой комедии! Я придвигаюсь к окну, чтобы посмотреть, где мать Харви, но она уже успела дойти до перекрестка. Она не оборачивается, даже когда Мия начинает завывать.

– Должно быть, вы пишете очень смешную сцену, – говорит стоящий у соседнего столика официант, и только тут до меня доходит, что все это время я хохотала вслух.

* * *

Не хочу хвастаться, но эта крыса была гениальным ходом. Не потребовавшим никаких усилий. Разумеется, Ханна вообразит, что крысу подбросила Диана, разозленная увольнением домработница. Мне не терпится придумать следующее злобное деяние, которое совершит «Диана». К тому моменту как я закончу, у нее будет больше шансов полететь на международную космическую станцию, чем вернуться на прежнее место работы.

Уже почти семь вечера, и в доме Картеров зажглись огни. Я вижу за шторами силуэты, переходящие из одной комнаты в другую, и понимаю, что Ханна сегодня больше не выйдет из дома, но мне пока что не хочется уходить, ибо как часто случаются подобные победы? Эйприл я ничего этого рассказать не могу («Как прошел твой день?» – «Ужасно. Ты ни за что не догадаешься, что я сегодня сделала!»). Но я хочу быть среди людей, мне нужен шум. Я возбуждена, я счастлива, мне хочется напиться. Поэтому я отправляюсь прямиком в «Падди» на Салливан-стрит – убогую, грязную ирландскую пивную, где царит полумрак и дешевые напитки. К тому же она ближайшая к моему дому.

После этого я почти ничего не помню, только бессвязные обрывки: я смеюсь, падаю, рука в татуировках помогает мне подняться. И теперь я не знаю, где я. Солнце ярко светит, вливаясь в комнату сквозь коричневые шторы. Сердце колотится слишком быстро. Голова болит. Меня мучит такая жажда, что язык прилипает к нёбу.

Замечаю рядом с кроватью стакан с водой – по крайней мере я надеюсь, что это вода, – с тончайшим слоем пыли на поверхности. Хватаю его и выпиваю залпом. Затем слышу звуки. Шум текущей воды. Здесь кто-то есть. Я отираю лицо ладонью. Она пахнет сексом и табачным дымом. Закрываю глаза и стараюсь вспомнить, как он выглядит. Неясный образ – черные волосы, татуировка в виде плюща, извивающегося по руке. Та же самая рука из бара вчера вечером. Образ фокусируется. Я вижу себя, проводящую пальцем по татуировке, в то время как он глубоко затягивается сигаретой, роняя пепел себе на грудь. «Ты куришь дома?» – Я вспоминаю, как задала этот вопрос, втирая пепел ему в грудь.

– Проснулась? – При звуках его голоса я вздрагиваю.

Он стоит, прислонившись к стене, скрестив руки на груди. Волосы у него мокрые, он гладко выбрит. Не осталось и следа от щетины, щекотавшей мне щеки вчера вечером. Жаль. Было приятно. Одной рукой я натягиваю одеяло, прикрывая грудь, другой чешу голову.

– Привет! – Мне хочется, чтобы он поскорее ушел. Я чувствую себя жирной. Отвратительной. Раздетой.

– Ты в порядке?

– Более или менее.

– Похмелье?

Я закатываю глаза, и у меня гулко стучит в висках. Пара неуклюжих мгновений молчания, затем он говорит:

– Кофе на кухне. Приходи.

Но я не покупаюсь на кофе. Одевшись, проскальзываю в туалет, чтобы отлить. Взглянув в зеркало, закатываю глаза, увидев свое собственное отражение. Тушь потекла, образовав темные круги под глазами. Лицо опухло от выпитого. Я шарю в шкафчике и нахожу какие-то таблетки; пытаюсь прочитать этикетку, но не могу сфокусировать взгляд, поэтому просто сгребаю их и убираю в карман.

Я не прощаюсь. Просто ухожу.

* * *

Вернувшись домой, я роюсь в своем шкафчике в поисках болеутоляющего, но ничего не могу найти. Наверное, это потому, что последняя пачка закончилась, а купить новую я так и не удосужилась. Плохо. А если Эйприл и запаслась, то держит таблетки где-нибудь там, где я их не найду.

Я ложусь в постель, однако голова болит так сильно, что заснуть не получается. Лениво обвожу взглядом свою крохотную убогую комнатенку. Бывают дни, когда я ничего не имею против, рассматривая это лишь как временное явление. Но в другие дни она вселяет в меня жуткую тоску. Сегодня как раз такой день, поэтому я встаю и продолжаю работу над своим проектом.

* * *

Про Ханну можно сказать одно: она почти не выходит из дома. С другой стороны, я понимаю, почему она не хочет брать Мию с собой к психологу. Доктор Мэлоун возьмет за ребенка дополнительные деньги, я в этом уверена. «Сто семьдесят пять долларов, с десятипроцентной скидкой за десятый визит. Не желаете сразу взять весь пакет?»

Но как же йога для младенцев? Контактный зоопарк? Тренажерный зал для мамы и ребенка? Я недоумеваю, почему Харви никуда не пускает Ханну. Быть может, он из тех мужей, кто держит своих жен на коротком поводке? Или, скажем, вот почему Ханна не покупает себе дорогую одежду; быть может, он выделяет ей лишь микроскопическое содержание? Но они не нищенствуют, я в этом уверена. Я нашла Харви Картера в статье «Самые престижные юридические фирмы Соединенных Штатов». Статья оказалась двухлетней давности, но все-таки… У фирмы есть отделения в Лондоне и Сингапуре, а ежегодный доход приближается к миллиарду долларов.

Правда, изредка Ханна выходит с малышкой на прогулку, катая ее в коляске, и однажды отправилась в цветочный магазин «Букеты и бутоны» на Парк-авеню. Я заинтересовалась, увидев, как она болтает с каким-то типом. Впрочем, возможно, это тип болтал с ней. Внешне все выглядело достаточно невинно, никак не свидание любовников, но, опять же, кто может знать, какое зло таится в ее черном сердце?

Я знаю.

В общем, проходят дни. Много дней! Я не покидаю свой пост на случай чего-либо непредвиденного: например вдруг снова объявится кающаяся Диана со своим разбитым сердцем… Чтобы быть уверенной в том, что ее не примут обратно, я сделала несколько поздних анонимных (шепелявых) звонков. «Чтоб ты сдохла, миссис Картер!» Сколько радости! Но мне необходимо сохранять бдительность, поэтому я снова звоню на работу и говорю, что заболела. «Опять? Что с вами?» Я слышу в голосе доктора Лёве разочарование. Порой приходится напоминать себе, какой же он извращенец.

Но вот наконец – о чудо! – женщина лет пятидесяти с лишним с большим кожаным чемоданчиком, в шерстяном пальто (подумать только!) звонит в дверь, как раз тогда, когда я уже начинаю подумывать о том, чтобы уйти. Человека, пришедшего на собеседование, всегда легко узнать, потому что: а) на нем надето то, что плохо сидит и совершенно не соответствует погоде; б) если он очень хочет произвести впечатление, то у него в руках папка, портфель или какой-нибудь кожаный чемоданчик, в котором лежат его жалкое резюме и рекомендации, половина из которых все равно липовые; и в) он ищет номер дома, что как раз и сделала эта женщина. Я сама недавно проходила собеседование, и все три пункта были выполнены.

Когда незнакомка выходит из дома, я уже на позиции – со своей пухлой папкой, являющейся частью моего реквизита в баре, так что тут мне повезло. Я натыкаюсь на женщину. Какая же я неуклюжая! Это все потому, что не смотрю, куда иду. Ведь так? Я полностью поглощена тем, что смотрю на номера домов.

– Извините! Право, сегодня не мой день. У меня через пару минут собеседование, но я, должно быть, неправильно записала адрес, потому что людям в тридцать шестом доме репетитор по математике определенно не нужен! Блин… да, кстати, мне нравится ваше пальто.

Женщина хмурится и поджимает губы – недовольна.

– Репетитор по математике? Я только что была там по поводу места домработницы, – она показывает за спину на дом Картеров, – но девочка еще младенец, и репетитор по математике ей вряд ли нужен!

Я притворяюсь, будто проверяю свои записи.

– Гм… определенно, про работы по хозяйству тут ничего не говорилось. Какое агентство вас сюда направило?

Женщина подозрительно прищуривается.

– «Подбор домашней прислуги». А вас?

– Нет, не «Подбор домашней прислуги»… Плохо! Ладно, спасибо за помощь и удачи!

Глава 7

Мне просто нужна рекомендация, после чего я свяжусь с этим «Подбором домашней прислуги». Я скажу, что ищу место домработницы, с проживанием, предпочтительно с маленькими детьми, поскольку я так их люблю. И я очень-очень хорошо знаю свое дело – вы только взгляните на мою рекомендацию.

У меня в Коннектикуте есть двоюродная сестра – точнее, троюродная. Ее зовут Эмили. Она старше меня, и мы с ней не виделись уже много лет, но, когда я была маленькой, мы приезжали к ним в гости. После смерти моих родителей Эмили забрала нас с моим братом Джоном к себе, и мы какое-то время жили у нее. Я не питала к ней никаких чувств, в основном потому, что очень сильно переживала и чувствовала себя потерянной. Любому человеку нелегко пройти через такое. У Джона получилось значительно лучше – наверное, потому, что он был гораздо младше меня. Я знаю, что брат поддерживает отношения с Эмили, и последним, что я о нем слышала, было то, что он учится в каком-то колледже. В каком, я не знаю. Мне на это плевать.

Про Эмили можно сказать только то, что тогда она ни разу не пришла в суд, чтобы поддержать нас. Но потом, когда мы перебрались жить к ней, как-то раз спросила у меня, чуть ли не шепотом:

– Он правда совершил все это? Ваш отец?

После этого я стала смотреть на нее другими глазами.

Мы обмениваемся открытками на Рождество – под этим я подразумеваю то, что Эмили присылает мне открытку, а я рассеянно говорю себе, что надо будет в следующем году ответить ей тем же, после чего выбрасываю ее открытку в мусорное ведро. Время от времени я звоню ей, просто чтобы сказать: «Привет!» Обычно когда бываю пьяной.

Если Эмили и удивлена моему звонку, то не показывает этого. Мы неуклюже говорим о ее детях, она спрашивает, поддерживаю ли я связь с Джоном, я отвечаю, что нет, она приглашает в гости. Где-нибудь в районе Дня благодарения. Я отмечаю, что она не говорит «на День благодарения». Эмили говорит, что в городе, должно быть, жутко жарко, даже несмотря на то что лето еще не наступило, а у них по крайней мере дует ветер с моря. Я соглашаюсь с каждым ее словом.

Когда все темы для разговора исчерпываются, Эмили выжидает немного, после чего спрашивает:

– Клэр, у тебя всё в порядке? Тебе не нужны деньги?

Я никогда не просила у нее денег. Никогда. Да, я крала у нее небольшие суммы, подделывая ее подпись на чеках. На самом деле я научилась так хорошо подражать ее почерку, что однажды, когда захотела получить освобождение от уроков плавания, поскольку надо мной издевались из-за моего веса, написала пространное подробное объяснение того, почему хлорка плохо воздействует на мою кожу и поэтому мне ни в коем случае нельзя с ней соприкасаться. Через несколько недель Эмили нашла эту объяснительную записку, скомканную, на дне моего портфеля.

– Нам нужно заняться твоими проблемами с кожей, – сказала она.

У меня не было никаких проблем с кожей, но Эмили поверила в то, что действительно написала эту записку, а потом забыла.

– Деньги мне не нужны, – сказала я. «Мне нужна твоя любовь, у тебя не найдется чуточку?» – Я хочу попросить тебя о небольшом одолжении.

– Вот как? О каком?

– Я собираюсь разыграть одну свою подругу. Это долгая история, но я подумала: можно мне использовать твое имя для рекомендации? На должность домработницы.

– Какой еще домработницы? Во имя всего святого, о чем ты говоришь?

До сих пор у меня в голове все было четко и разумно, однако теперь ничего этого определенно не осталось.

– Мне просто нужен такой человек, как ты, с твоим… положением, чтобы поручиться за кого-то. Тебе нужно будет только сказать, что ты знаешь эту женщину и она три года проработала у тебя домработницей. И показала себя с лучшей стороны. И ты готова порекомендовать ее кому угодно. Ну как? Ты сможешь это сделать?

– Ты хочешь, чтобы я поручилась за женщину, которую никогда в глаза не видела?

– Это всего лишь розыгрыш, Эмили. Объяснять долго, но я буду очень признательна, если смогу в рекомендательном письме сослаться на тебя.

– Даже не знаю…

– Эмили, пожалуйста, сделай это ради меня!

– Даже не знаю, Клэр… Мне как-то неуютно.

– Это же пустяки, розыгрыш, как я уже говорила…

– В таком случае почему ты не попросишь кого-нибудь из своих друзей? Извини.

– Эмили!

Она непоколебимо стоит на своем, и на этом все заканчивается. В итоге я обрываю разговор, не попрощавшись, бормочу телефону: «Да пошла ты!» и какое-то время грызу ногти. Затем звоню доктору Лёве. Сообщаю ему, что увольняюсь. Что устраиваюсь на новую работу и мне нужна рекомендация. «Мне бы очень хотелось, чтобы вы сказали, что я работала домработницей у вас с миссис Лёве и показала себя чрезвычайно надежной. Все было просто идеально. Вы сожалеете о том, что расстаетесь со мной. (По крайней мере, эта часть была правдой.) И я замечательно обращаюсь с детьми. Да, и еще я прекрасно ухаживала за вашей коллекцией произведений искусства. Что, у вас дома нет никаких произведений искусства? Да нет, есть, доктор Лёве!»

– Чокнутая, – бормочет он и вешает трубку.

* * *

В конце концов я звоню в агентство. Говорю: «Это миссис Картер». Секретарша такая милая, очень дружелюбная… «Миссис Картер! Как поживаете! Минуточку, я соединю вас с Карлоттой».

Я говорю Карлотте, что забегалась и не могу вспомнить, когда у меня собеседование со следующей соискательницей и как ее зовут.

– Луиза Мартин. Завтра в одиннадцать утра.

– А! Ну да, конечно. Вы не могли бы попросить Луизу прийти завтра в десять утра? Как я уже говорила, дел по горло, я вся забегалась! Я просто сойду с ума!

Затем я создаю адрес электронной почты, с которого затем свяжусь с Ханной: hsgsolutions@gmail.com (потому что просто hsg@gmail.com, естественно, уже занят)^[11]. Я указываю имя отправителя «Подбор домашней прислуги» и добавляю в заголовок их логотип.

Решаю не идти в бар. Вместо этого собираюсь немного выспаться, чтобы на следующий день не выглядеть как человек, который всю ночь пьянствовал. Я даже захожу в бакалейную лавку и покупаю два пакетика макарон с сыром для нас с Эйприл. Вечером мы сидим вместе на диване и смотрим сериал «Карточный домик»^[12], и когда я говорю, что иду спать, она обнимает меня и произносит:

– Знаешь, я очень за тебя беспокоюсь. Вот почему я порой злюсь.

И у меня перед глазами все плывет, потому что никому больше нет до меня дела, кроме Эйприл.

…На следующий день, в десять часов утра, я роюсь в сумочке перед дверью дома Картеров, когда приходит Луиза Мартин, точно в назначенный срок. Она выше меня ростом и более стройная, с короткими каштановыми волосами, но мы с ней примерно одного возраста. Позднее мне предстоит выяснить, что мы с ней ровесницы. Это очень хорошо.

– Прошу прощения, – с улыбкой говорит Луиза, – мне туда.

Я поднимаю взгляд.

– О! Что ж, в таком случае мне лучше освободить вам дорогу. – Улыбаюсь, затем склоняю голову набок. – Вы ведь новая домработница, да?

– Прошу прощения?

– Просто я приехала на собеседование аж из Нью-Джерси, и вот, – я тычу большим пальцем в дом за спиной, – она только что сказала мне, что место домработницы уже занято. – Я корчу гримасу.

– Занято? – Луиза широко раскрывает глаза.

– Сегодня утром. Огромное спасибо за то, что сообщили мне, верно? – Я качаю головой. – Жаль, что агентство меня не предупредило. Я проделала такой путь, и всё впустую… Ладно, вы тут ни в чем не виноваты, даже если это вы. Я на вас не в обиде. Надеюсь, работа доставит вам удовольствие. Так где там моя карточка на метро?

Она очень огорчена, эта Луиза Мартин. Нет, она не новая домработница, и она также приехала на собеседование издалека. Она собирается куда-нибудь позвонить и потребовать объяснений. Я проявляю сострадание.

– Не хотите чашку кофе? Я угощаю.

Веду ее в «Старбакс» и покупаю ей чашку кофе и пирожное с карамелью. Пока мы ждем заказ, я иду в туалет и звоню в агентство Карлотте. «Это Ханна Картер. Сожале-е-ею, но я уже наняла домработницу. Да, совершенно верно. Да, пожалуйста, предупредите всех остальных кандидаток. Нет, спасибо!»

Полчаса спустя мы выходим из кафе, целуемся на прощание и обещаем друг другу быть на связи, особенно если одна из нас что-нибудь узнает. У меня есть еще пятнадцать минут до того, как Ханна будет ждать Луизу Мартин, а я уже узнала о ней все, что было нужно. Я готова.