Настя Яневски
Искусство и родинки
25.
Пару дней я провела в ожидании звонка от Артура. Долго не решалась признаться в этом самой себе, но глупо было не замечать очевидное. Однако никакой весточки от него все еще не было. Саша правильно истолковала грусть в моих глазах и старалась разными способами поднять мне настроение. Я понимала, насколько абсурдно потратить столько времени на напрасную надежду и поэтому легко ей поддавалась. Мы плавали, исследовали окрестности, пробовали испечь клюквенный торт, а когда она уходила к Эрику, я спала или читала.
Сообщений от Лео тоже не было. Смс не приходили, мессенджер молчал. Эрик и Саша звали меня присоединиться ко всем на пляже, но я все еще не была готова. Не была готова посмотреть в глаза Лео. Уверена, он испытывал те же чувства. Возможно, теперь к ним добавилось раздражение.
В один из этих дней я говорила по скайпу с семьей, когда мама гордо заявила, что нашла мне занятие. Меня не так воодушевило ее предложение, как может показаться – обычно во вкусе моей мамы были всякие экстремальные увлечения вроде скалолазания или кейв-дайвинга.
– Неужели тебе совсем неинтересно? А если я скажу, что это мастер-класс по японской гравюре? – Ее хитроватый голос замер в ожидании. Уже готовая начать отпираться, я осеклась. А ведь это действительно неплохая альтернатива скуке. Тем более, укие-э всегда казалось мне уникальным в своей простоте. Что-то величественное пробивалось сквозь рисовую бумагу и краску.
– Только это в городе. – Мгновенно отреагировала мама на мое согласие. – Доберешься?
Я фырнула.
– Тут ехать всего-то…
Вдохновленная, я записалась на мастер-класс в тот же день. Оставалось всего несколько часов до начала. Важных занятий в отеле не намечалось, и я решила выехать заранее. Вскоре после этого я уже брела по улице, по обе стороны которой высились многоэтажные белые дома, приютившие офисы неизвестных компаний. Нужное здание нашлось без проблем: свет в окнах без занавесок, выдающий броские малиновые стены.
– Вы к нам? Добро пожаловать. – Миловидная девушка вежливо отступила, пропуская меня. – Проходите в комнату. Подождем еще немного остальных и начнем.
Я вступила в просторное помещение, то самое, что привлекало внимание с улицы. Посередине стоял круглый стол, на крепкой столешнице – около дюжины блюдец и чашек с чаем, аккуратно расставленных по периметру. Рядом с каждой чашкой уже ждали гостя тушь, краски и стопка тонкой бумаги.
Присев на крайний стал, я мельком огляделась. Почти все места уже были заняты. Со мной рядом оказались две приятные женщины, что-то оживленно обсуждавшие. Остальные, скорее всего, не были знакомы и от скуки уставились в телефоны. Но когда на пороге появилась девушка – та самая, что встретила меня, – все взгляды устремились на нее.
Воздушно скользя между нами, Грета объясняла нам принцип работы и помогала, когда мы становились слишком нетерпеливыми. Окунувшись в творчество, я вновь забыла обо всем, что осталось за этими стенами. В комнате существовали только магия кротких цветов, оживающая гравюра и добрые руки Греты.
– Полюбите свое создание. Не стыдитесь. – Обратилась она к высокой женщине, поникшей за своим местом. – Ваши эмоции, мысли, самые крошечные порывы имеют право на свободу. Или вы хотите навсегда остаться кем-то другим из-за того, что боитесь показаться смешными? – Улыбка Греты была ободряющей.
«Показаться смешными…»
Ее слова эхом отзывались в моей голове, пока я укладывала в картонную папку изображение краснощекой птички на фоне бамбука – результат двухчасового труда. Все потихоньку собирались, и я тоже не слишком спешила, обдумывая то, что совет Греты меня задел. Неужели я не показываю никому свой скетчбук просто потому, что… боюсь? Давно объяснив себе, что я рисую то, что рисую, потому что вижу некоторые вещи с другой точки зрения, теперь я столкнулась с вопросом: а что, если другие тоже смогут понять это? Я ведь даже не пыталась, сразу же отделив творчеством себя от близких людей. Побоявшись их осуждения. Непонимания. Равнодушия.
Наконец отправив папку в пакет, я приблизилась к Грете, которая провожала гостей в коридоре. Перед тем, как попрощаться, я спросила, заглянув в большие глаза:
– А у вас никогда не было страха показать кому-то свои работы?
– Не было? – Она засмеялась. – Первым, кому я открылась – и, кстати, это были лишь эскизы – был мой муж. Тогда я рисовала уже около года. Он ничего не замечал, а я прятала.
– И что он сказал, когда увидел?
Она прикрыла глаза, словно вспоминая.
– Сказал? Ничего. Зачем мне были слова?
Я прислушивалась к тому, что она произнесет дальше. Откуда-то нахлынула необъяснимая уверенность, что эта девушка, старше меня всего на несколько лет, знала что-то, что было так нужно мне. И тогда…
Тогда мне пришлось уставиться на имя, высветившийся на экране телефона. Цифры, записанные совсем недавно, успели осесть в моей памяти так хорошо, что я в волнении взглянула на Грету.
– Не надо думать, что будет дальше. Надо лишь быть смелой. – Шепнула она. Вдыхая запах темнеющего неба, я провела по экрану телефона:
– Да?
И была счастлива услышать знакомый низкий голос.
26.
Артур предложил поужинать, и мы договорились встретиться на перекрестке. Я стояла у светофора, высматривая знакомый седой автомобиль.
– Привет. – Мужчина окинул меня взглядом, выбираясь из салона. Должно быть, выглядела я неважно – кто же мог знать, что непредвиденный мастер-класс закончится встречей с тем, кого так хотелось увидеть.
Артур распахнул передо мной дверцу. Я скользнула внутрь ухоженного автомобиля, в каждой детали проявляющего своего владельца: в брелоке – цепочке из маленьких ракушек, в ускользающем древесном аромате. Когда мы метнулись по шумным улицам, на меня напало стойкое ощущение дежа-вю. Однако кое-что в этот раз было по-другому. Больше не нужно отводить глаза от выступающих скул. Больше не нужно сомневаться в его желании узнать меня лучше.
– Ты не против, если мы сначала заедем ко мне? Я хотел захватить кое-что по работе, – повернул лицо Артур, сталкиваясь со мной взглядом. Уже уступив, я похолодела, осознав суть его вопроса. «Ко мне». В тот самый дом, куда я приходила, чтобы поднять дух Лео, когда он болел. Как он отнесется к моему появлению, если и сейчас окажется дома?
– Если ты переживаешь насчет Лео, его там сейчас нет. – Я облегченно вздохнула, и Артур улыбнулся. – Я уверен, он не обижается на тебя.
– Он что-нибудь сказал об этом?
Мой спутник покачал головой.
– Наши отношения всегда были непростыми. Но я его знаю. Ему просто нужно время.
Мы замолчали, уставившись в ветровое стекло. Коснувшись пальцем брелока, я спросила, желая поддержать разговор:
– Почему вы так любите ракушки?
– Наверное, это все любовь к морю. – Артур затормозил, пропуская десяток пешеходов. Город все больше оживал по приближении летних сумерек. – Если у тебя есть что-то, что помогает сосредоточиться, ты поймешь. Когда я смотрю на них, я слышу шум волн. Почти ощущаю, как вхожу в воду по колено и останавливаюсь. И вокруг никого больше.
– Это помогает вам отвлечься от всего, кроме работы? – Поняла я.
– Да. Если я не смогу отбросить лишнее в сторону, никогда не достигну успеха. – Мы вновь полетели, набирая скорость. Наклонившись вправо, я подставила лицо тонкой струйке ветра.
– Но ваши скульптуры уже идеальны.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Никогда не стоит останавливаться, Дана. Как только ты перестанешь двигаться вперед, все закончится. И это не только работы касается.
Я затихла, наблюдая, как свет случайных фонарей гладит его руки.
Артур остановил машину около уже известной мне пекарни. Если бы существовала шкала неловкости, в тот момент я могла бы авторитетно заявить, что смогла достичь максимального балла. Следуя за Артуром, я поднялась по ступенькам. Меньше минуты – и прихожая зажглась в приветствии.
– Может, хочешь пока что-нибудь почитать? – Мы одновременно усмехнулись. – Наверху есть библиотека, последняя дверь по коридору. А я пока распечатаю документы.
– Хорошо. Спасибо. – «За доверие», – продолжила я мысленно, преодолевая расстояние до второго этажа. В коридор выходило четыре комнаты; все, кроме одной, плотно закрыты. Стены были до совершенства выбелены и хранили на себе репродукции знаменитых картин в блестящих рамах. Значит, Артур ценил не только свое ремесло. И снова безумное: «Может, он смог бы принять…?»
Я миновала третью дверь, приоткрытую наполовину, когда что-то заставило меня застыть на месте. Прислушиваясь к звукам внизу, я отступила на несколько шагов назад и заглянула в оттененное синим небом пространство. С первого взгляда я могла поклясться: это была комната Лео.
Деревянные стеллажи по левой стене, тесно прижавшиеся друг к другу, были завалены разнообразными устройствами, большими и маленькими. «Что-то, связанное с режиссурой», – догадалась я. На пол спускались провода, теряясь в разноцветных клубках. Другая часть комнаты, наоборот, пустовала. Лишь шкаф и кровать, покрытая вишневым пледом. Ничего лишнего. Коснувшись ладонью двери, я стояла, не смея переступить порог. Где-то на первом этаже щелкнул степлером Артур, ни о чем не догадываясь.
Я легко могла представить, как Лео, прижавшись к узкому шкафу, прикрывает глаза, мечтая о негласном. Потом он садится по постель, склоняя голову и рассматривая что-то на полках. И неожиданно взгляд падает на меня, потерявшуюся в мыслях о нем.
Это мой телефон звонит? Вздрогнув, будто пойманный вор, я скорее приняла вызов. На другом конце провода ждал отчаянный голос. Пара минут, и я уже сбежала по лестнице. Артур все еще возился у компьютера.
– Я уже закончил. – Легким ударом он сравнял пачку бумаг на столе. – Больше никаких скучных библиотек, обещаю.
– Простите, я не смогу. Моя подруга… Я должна быть в аэропорту через час.
– Ты уезжаешь? – Опустив документы, зажатые в руках, он смотрел на меня.
– Нет, она. Нужно ехать прямо сейчас. – Я метнулась к двери.
Артур догнал меня, когда я уже переходила дорогу. Развернув к себе за плечи, он твердо сказал:
– Поедем на моей машине.
27.
Я увидела Сашу издалека. Скрестив руки на груди, она рассеяно бродила по залу. Пробираясь к ней, я заметила неподалеку Эрика. Он словно прирос к одному месту, обеспокоенно следя за Сашей.
– Дана! – она кинулась ко мне.
Я крепко обняла измучившуюся девушку. Из-за моего плеча она с любопытством взглянула на Артура, но тотчас же забыла о нем. Оставив их с Эриком чуть поодаль, мы присели на свободные места.
– Ты как?
Она неопределенно пожала плечами.
– Наверное, лучше, чем мама. Не могу перестать думать о том, как она там.
Я хорошо знала, что мама Саши много лет была сотрудником компании, широко известной во всем мире. Ее работа помогала держаться всей семье на плаву в тяжелые времена. И сейчас она, не в силах совладать с собой, с парализующим ужасом приняла новость об увольнении. У нее всегда было очень доброе, но слабое сердце.
– Почему ты раньше не сказала? – изумилась я, когда Саша призналась, что все выяснилось еще несколько дней назад.
– Я все надеялась, думала, может это ошибка. Думала – может сократят кого-то другого! Почему ее? – Вскинулась она и тут же понизила голос. – Да и как я могла тебя оставить?
Она незаметно кивнула в сторону Артура. Я стыдливо прижмурилась.
– Обо мне не волнуйся. Поезжай и делай, что нужно. Мы все с тобой. – Я коснулась ее руки. Саша слабо улыбнулась.
К нам подошел Эрик, протягивая Саше пластиковый стакан кофе.
– Так это точно? Как они могли ее уволить? – Приятно было видеть, как он беспокоится.
– Не знаю. Может, что-то еще можно сделать…
Увязшая в наших вопросах, Саша едва не опоздала на рейс. Вторая по очереди на прощание, я шепнула ей:
– Возвращайся. Без тебя все будет не таким… Не таким, как должно быть.
Глядя, как взмывает в небо самолет, уносящий мою лучшую подругу в родной дом, я искренне желала, чтобы мир стал хоть чуточку справедливее. Артур стоял рядом, и тыльные стороны наших ладоней периодически касались друг друга. Мне хотелось поблагодарить его, но я не знала, как облечь все свои чувства в слова.
«Как хорошо, что ты рядом…»
И как жаль, что в настоящем диалоге я никогда не смогу так обратиться к нему.
Его пальцы коснулись моих и легонько их сжали. В этот раз не случайно. Так мы и застыли, молчаливые, пробуя непривычную теплоту рук друг друга, пока Эрик не окликнул нас.
– Не знаю, что буду делать без нее, – он повторил взглядом траекторию улетевшего самолета. Я поспешно отпустила руку Артура. – Что, если она не вернется?
– Эрик, – мой голос был полон понимания и сочувствия. Мне хотелось передать частичку своей веры ему, ведь я точно знала то, что всегда заметно лишь со стороны: для них с Сашей это было только начало. – Неважно, где. Вы по-прежнему будете вместе, просто верь.
– Надеюсь, – уголки его губ слегка вздрогнули.
– Подвезти тебя? – Артур звякнул ключами.
– Не парьтесь, я сам. – Эрик поверхностно обнял меня и хлопнул Артура по плечу. – Увидимся.
Он исчез так быстро, что показалось, что его никогда здесь и не было. Я уже хотела сказать одну из до нелепости искусственных фраз, когда увидела лицо Артура. Оно утопало в пятне солнца, рвущемся из окон, совсем как в первый раз – в день нашей встречи в книжном магазине. И совсем как в первый раз, он смахнул темные пряди, позолоченные лучами.
– Мое предложение поужинать еще в силе.
28.
Подтянув к себе колени, я обводила взглядом расположившиеся вокруг статуи. Все-таки я была рада находиться здесь вместо того, чтобы наслаждаться лучами утреннего солнца где-нибудь на шезлонге. Вчерашний вечер все же завершился ужином, который кое-что изменил…
– Вы и живописью увлекаетесь? – спросила я как бы между делом, пробуя ризотто в маленьком ресторане, владелец которого оказался хорошим другом Артура.
– Дедукция Шерлока Холмса?
– Просто видела картины в вашем доме.
– Но ты ведь видела их и раньше, правда? – Ответа не последовало, и он продолжил, – когда вы были там с Лео.
– Мы не поднимались на второй этаж. – Я слегка нахмурилась. Вопрос Артура мне не нравился, и я не понимала, к чему он клонит. Лишь когда его глаза вновь ожили, разгадка показалась ближе. Но я все так же была сбита с толку.
– Да, я люблю искусство в любой его форме. Скульптура, живопись, фильмы, литература… – Вернулся он к прошлой теме, и мое сердце застучало сильнее. – А ты?
– Я тоже. – Я почувствовала, как сильно загорелись уши. Момент истины. Все вокруг словно замедлилось, как бывает в минуты важных решений. Я собралась с силами и выпалила:
– Я рисую, кстати.
– Правда? – Он, кажется, был приятно удивлен. – А я все гадал, не привиделся ли мне тогда альбом. Помнишь, в переулке? Когда началась гроза.
С трудом справившись с комом в горле, я кивнула. Если он видел мой скетчбук, он мог заметить, что там было…
– С тобой все хорошо? – Нечто затаившееся снова проскользнуло в его внимательных глазах.
– Да, да… просто слишком много ризотто за один раз. – Я положила вилку на краешек тарелки. Артур ждал, и я знала, что он хочет услышать. Но теперь это вырвалось из моих фантазий и стало действительностью. Я начинала немного нервничать и почувствовала облегчение, когда он сам спросил:
– Может, покажешь как-нибудь пару рисунков? Никакой критики, обещаю. Просто интересно взглянуть.
…И это должно случиться сегодня. Я отогнала воспоминания. Я сидела в мастерской Артура и ждала. Через несколько минут, когда он вернется с инструментами из соседней комнаты, я открою рюкзак и выну оттуда скетчбук. Он пролистнет первые страницы, помеченные закладками, скажет, что у меня неплохо выходит, и никогда не узнает о том, что спрятано на оставшихся. Риск? Да. Но только так я смогу наконец быть спокойна.
Артур действительно вскоре появился с большим ящиком в руках. Мы были одни в мастерской. Мерлин, по словам Артура, ушел по своим магическим делам. Я лишь хмыкнула. Может, так даже лучше. Не при двоих позориться.
– Я их и правда увижу? – Артур присел на краешек кресла. При его высоком росте я почувствовала себя совсем незначительной. Пытаясь не поддаваться бешено участившемуся пульсу, я расстегнула молнию на рюкзаке.
– Благодарю. – Сказал он коротко, когда скетчбук оказался в его руках. Я заранее предупредила его о закладках и теперь лишь следила за его не меняющимся взглядом. Условленное количество страниц. Никаких эмоций.
– Неплохо. – Он прикрыл твердую обложку. – Очень неплохо.
Я отвернулась, чтобы он не заметил выражение моего лица. Я же знала, что так и будет. Я не блестящий художник и признаю откровенно: мне далеко до этого. После разговора с Гретой я была уверена, что смогу справиться с критикой, но из уст Артура это «неплохо» – даже комплимент – ранило слишком сильно. Только бы он не заметил…
– Спасибо. – Я попыталась вернуть скетчбук, но Артур не выпускал его. Я с досадой подняла на него глаза.
– Чего ты ожидала, Дана? Я хотел увидеть вовсе не это. – Он склонил голову, и я отчетливо могла разглядеть две родинки. Совсем маленькие темные пятнышки, так и не добравшиеся до переносицы.
Артур задумчиво вертел в руках голубую книжку. Его палец прошелся по испачканной обложке, скользнул по крепкому корешку и остановился на одном из уголков. Вдруг порывистым жестом он распахнул альбом. Я приросла к месту. На странице красками был обведен силуэт Артура на темнеющем небе. Пронзительная молния уходила ввысь. Из-под ее вспышки насмешливо взирал фавн. Нет, он не мог не узнать.
– Какого черта? – Опомнившись, я выхватила раскрытый альбом. Лицо горело. Приближалась буря. Я вскочила. Секунда потерялась в его глазах: на воле оказался ответ к загадке, которую я так хотела решить. Когда-то. Теперь это было не важно.
Уйти. Сейчас же. И никогда больше не возвращаться.
Артур дернул меня к себе. По инерции я отпихнула его со всей силой, но жилистые руки были словно выточены из камня. Да, это он. Разъяренный древний бог.
– Ты бы никогда не показала? – Артур крикнул мне в лицо. – Неужели ты не хочешь знать, что я думаю об этом? – С силой надавив на последнее слово, он ткнул в распластанный альбом.
– Еще как хочу! – Я с ожесточением вцепилась в его рукав. Не он один имел право злиться.
И тогда я узнала вердикт. Сокращая между нами сантиметры, приоткрытые губы слились с моими.
Я выпустила рукав Артура и скользнула пальцами на его плечи. В ярости он был еще более притягателен. Ладони сжали талию, притянув к себе. Пробуя на вкус властные губы, я вспомнила Грету. Да, она была права. Слова здесь не нужны.
29.
– Не хочешь убрать ноги? – Артур кинул на меня красноречивый взгляд.
– Неа.
Сцена, произошедшая около двух часов назад, придала мне смелости. С пятками, закинутыми на низкий столик, я кусала карандаш. Детская привычка, от которой так и не удалось избавиться.
Артур на коленях работал над очередной скульптурой. Придерживая каркас, он неторопливо заполнял его картоном. Я фиксировала положение ловких рук взглядом, чтобы затем перенести на бумагу. Я рисовала Артура. И в этот раз он знал об этом.
Завершив эскиз парой линий, я потянулась. Артур фыркнул.
– Не уйдешь, пока не получу рисунок. Хоть один будет у меня.
– Договорились.
Я опустилась на корточки сзади него и обвила напряженную шею. Было так непривычно иметь доступ к нему, казавшемуся прежде таким далеким. Легкий поцелуй под скулой. Мужчина продолжал заниматься своим делом, делая вид, что ничего не происходит. Новый поцелуй присоединился к первому, затем еще один… Каждый раз мои губы задерживались все дольше. Наконец я с удовлетворением заметила, как Артур еле слышно вздохнул.
– Дана, ты меня отвлекаешь. – Но его голос был уже не так тверд, как прежде. Я не разжимала кольцо рук, и он был вынужден обернуться. Быстрее, чем он осознал, я захватила его губы своими. Артур сдался на минуту, но затем вновь вернулся к работе. Прищурившись, он снова стал возиться со скульптурой.
– Хотя знаешь, ты прав… меня тоже ждут мои дела, – кивнув на планшет с бумагой, я быстро поднялась и вернулась на прежнее место.
Как странно было наполнять цветом темные нерасчесанные волосы, серые глаза… И знать, что больше нечего бояться. Быть свободной. Обмакивая кисточку в синее пятно на палитре, я прошлась по джинсам, измазанным всевозможными способами. Все изменилось за одни сутки. Незаметно достав из заднего кармана телефон, я быстро ответила Саше. Мы договорились созвониться вечером, чтобы поделиться новостями. Я хотела рассказать ей об Артуре и в то же время замирала при мысли об этом. Как она отреагирует, когда узнает, что мне и правда нужно было большее, чем пара сэндвичей и ночная беседа?
Что-то щелкнуло в воздухе, заставив меня поднять голову. Убрав зажигалку, Артур затянулся сигаретой. Озадаченная, я смотрела, как он раз за разом выпускает дым из приоткрытых губ.
– Ты куришь?
Он повел плечом.
– Да.
– Я не знала.
– Конечно, нет. Мы не так хорошо знаем друг друга.
Я вскинула брови, но ничего не сказала. Не так хорошо? Артур докурил и потянулся к пепельнице на полу, чтобы затушить сигарету. Я снова обратилась к бумаге. Воздух был полон табачного дыма. Это мешало сосредоточиться. Помахав перед носом удачно подвернувшейся газетой, я раздраженно подметила, что Артур не обратил на это никакого внимания. Неожиданно захотелось вернуться в отель. Списав все на слишком быстрое развитие событий, я лишь сильнее сжала в пальцах кисть.
Когда я закончила, Артур только принялся за детали. Казалось, он совсем забыл про мое присутствие. Я поставила свое имя и дату на обратной стороне рисунка и подошла к нему.
– Готово.
Мой голос гулко отскочил от стен. Жаль, сегодня Мерлин не мог разбавить тишину.
Артур опустил руки.
– Быстро… – Он потянулся за рисунком. – И красиво. Оставишь мне?
– Конечно. Я для тебя и старалась. – Я стянула с жесткого кресла рюкзак, надеясь, что он не задержит меня. Кому-то определенно была нужна короткая прогулка. – Я пойду.
Но Артур и не собирался меня останавливать. Коснувшись моей щеки сухими губами, он вновь склонился над скульптурой:
– Я позвоню вечером.
– Кстати, – я остановилась на пороге. – не хочешь в следующий раз посмотреть что-нибудь вместе? Например, «Сонную лощину»? Я все равно собиралась.
– Договорились.
Уже закрывая за собой дверь, я услышала глухое:
– Только жаль, что я не люблю ужасы.