Нани Кроноцкая
Солнечный ветер

7. Завтрак

Сова. Имперский фрегат A- IIV класса. Периферия планетарной системы α Кассиопеи – Шедара, в созвездии Кассиопеи.

Поздравь лучше меня! – прозвучало так близко, что я снова подпрыгнула от неожиданности. – Если считаешь коллегой, конечно. Я вам не мешаю?

Аверин. Почему я его не почувствовала? Так увлеклась созерцанием семейства бабочек?

– Вот и славно, – Гесс даже не дрогнул. Словно и не удивился внезапному появлению капитана. – Сейчас докормлю первую партию нуждающихся и приступим к кормежке голодного капитана. Или ты против?

Кажется, это меня теперь спрашивали. Я, все еще пораженная видом детенышей и впервые в своей жизни видевшая бабочку, громко хрустящую головами червей, молча перевела взгляд с улыбающегося во все белые зубы Аверина на сдержанно растянувшего губы биолога.

– Н-е-е-т… – только и смогла сипло выдавить.

– Водички? – ехидно спросил капитан. – Но я кофе хочу. И… Гесс, если ты меня не накормишь, я начну натурально зубами ловить твою живность. Даже вид этих червей вызывает исключительно гастрономические ассоциации.

– Кофе? – я сегодня просто блистала осмысленными вопросами.

– Земной напиток, – Гесс мне ответил, торопливо стряхивая червей прямо на лиловые листья деревьев. – Любимое пойло нашего капитана. Точнее, моя попытка его имитации. Та еще гадость, поверь. К тому же, наркотик.

Так, мне явно нужно взять паузу. Переполнение мозга. Еще и наркотики. За кого это замуж я выскочила совершенно случайно? Стоит рядом радостный, улыбается, совершенно не собираясь оправдываться и не смущаясь. Взгляд только немного шальной.

– Не пугай мне жену, изверг, – правильно расценив мои внутренние терзания, Рик осторожно меня приобнял и целуя в макушку продолжил: – Всего лишь энергетик. Легкий, растительный, и не слишком эффективный. Запах из детства и напоминание о Земле. Ты закончил, мучитель? Я все больше подумываю о съедобности этой лиловой сосны.

Что такое «сосна» и правильно ли я поняла слово «лиловый» спросить не успела. Гесс осторожно посадил обратно в гнездо заметно округлившуюся бабочку, проверил какие-то прозрачные колбы, висевшие рядом, постучал пальцем зачем-то по крохотным датчикам, выглядывающим прямо из листьев, и мы двинулись дальше.

Биостанция производила удивительное впечатление.

По дороге сюда Рик провел меня по верхней палубе, показав схематическое расположение жилых кают экипажа, странное помещение с названием «кубрик» и небольшой «верхний» лазарет. Все это хозяйство располагалось в левом крыле, капитанские апартаменты и лабораторные помещения биостанции – в правом. А «спину» совы занимал собственно биоотсек. Он разделялся на вертикальные ярусы и вместе с шаром реактора даже снаружи казался огромен. А уж изнутри… Целый мир, масштабы которого поражали воображение. И порождали вопросы.

– Ты говорил, – догоняя идущего впереди капитана я все же спросила. – Что такой биостанции, как на «Сове» нигде больше нет. – Он молча кивнул, сосредоточенно глядя под ноги. – А что тогда в них на ее месте? Ну… Вот тут. – И для пущего красноречия ручками криво взмахнула. Я сегодня прекрасна. И велеречива.

– А запасы. Дань автономии. – Все еще весело улыбаясь, ответил. – Начиная от химических составляющих материалов для принтеров и простейшего обеспечения жизнедеятельности и заканчивая разного рода провизией для экипажа. Корабль должен иметь возможность выжить, даже если его вынесет из Сумерек за световой год до ближайшего маяка.

– А на «Сове» нет запасов, совсем? – мой голос предательски дрогнул.

– Втрое ужаты, – прогудел сзади Гесс, – только самое необходимое. Остальное вполне успешно производится в этом отсеке.

Мы поднимались по очередной невысокой, буквально в десяток ступенек, узенькой лестнице. Я быстро потеряла им счет. Вверх и вниз, среди густых и разноцветных зарослей. Среди знакомой мне зелени полыхали кострами огромные красные листья, похожие на ладони, нежные синие стебли обвивали опоры межъярусных лестниц. Интересно, а почему здесь нет лифтов или антигравитационных устройств, как в роликах? Надо будет спросить.

– А если все вдруг… – я замолчала, медленно подбирая слова.

– Передохнет? – радостно мне оскалился Рик, оборачиваясь назад. – Я этот вопрос сам себе задаю постоянно. Для начала мы Гесса съедим. А потом будем думать, что делать дальше.

– Осталось всего десять метров до завтрака, кровожадный ты наш, – проворчал сзади шедший биолог. – Но на случай глобальной катастрофы у меня есть.... скажем так: клеточная коллекция всего, что здесь бегает, прыгает, летает, растет и съедобно. Вырастим за неделю обратно. – Тут он отчего-то притормозил, придерживая меня за локоть, – Если вы меня не съедите, конечно.

Не съели.

Хотя, к моменту выхода к тому месту, что Гесс скромно называл своим кабинетом, вид у Аверина был уже зверский. Даже я поотстала немного от нервного капитана.

Уютное помещение располагалось сразу же за бесшумно раздвинувшейся мембраной прохода в очередной сектор отсека. Я бы сказала, что очень обжитое место. В отличие от апартаментов Аверина. Только с началом моего бесцеремонного вторжения там появились ненужные, но уютные вещи. Цветы, например.

Стоящие и висящие буквально повсюду ненужности, милые сердцу владельца, в кабинете Гесса прямо с порога бросались в глаза. Какие-то очень красивые камни, притягивающие мой женский взгляд изумительными орнаментами структур и яркой игрой полупрозрачных цветов. Высокие цилиндрические колбы с растениями, гигантские белые зубы, инкрустированные в серебристую подставку, огромное резное копье и несколько крупных ножей на стене.

Роскошный деревянный стол, украшенный тонкой резьбой, возвышающийся посреди всего этого великолепия вызвал полный и единодушный восторг у нас с Риком. Меня искренне восхитили узоры фантастической красоты выступающие на черной его древесине. Капитан был сражен видом увесистого, занимающего почти всю столешницу термобокса.

– Мясо? – плотоядненько муж мой уточнил.

– Кормить хищников цветами – затея не самая дальновидная, – ухмыльнувшись, биолог меня обошел, направляясь к столу. – Но увы, мой капитан. Ты же знаешь, – это всего лишь грибы…

Хозяйственным жестом он свернул крышку бокса и по кабинету разлился весьма аппетитный запах настоящего, вкусного мяса. Судя по моему скромному опыту, – какого-то крупного, растительноядного зверя.

– Мясо! – рыкнул Рик радостно, откидывая в стороны боковые стенки термобокса. – И мне наплевать абсолютно, бегало ли оно только что где-то по биостанции, или тихо росло у тебя где-то в траве, притворяясь грибами.

Легко открутив одним сильным движением одну из стенок бокса, он чуть надавил в ее центр, буквально слепив довольно глубокое подобие тарелки. Потом откуда-то из недр добыл нечто похожее на многозубую вилку и принялся быстро накладывать вкусно пахнущие разноцветные кусочки, поблескивающие капельками животного жира на запеченных боках.

– Поосторожней с количеством, капитан, – усмехнувшись опять, Гесс стал проделывать то же самое. Только я ошалело стояла и глазками хлопала.

– Я озверел от прямых вливаний в скафандре и жрать хочу постоянно! – Кучка еды на тарелке становилась все выше. Сверху на нее был водружен большущий кусок, действительно похожий на отлично прожаренное мясо. – Нэсс, у нас здесь целая коллекция самых вкусных в галактике овощей, очередная придурь моего штатного биолога.

«Штатный биолог», стоявший напротив, не отставал. Его тарелка тоже напоминала одно из помпезных правительственных зданий в нашей южной Агране.

– Он у нас человек увлеченный профессией, знаешь ли. А мне приходится все это терпеть. Вот, держи.

Последнюю фразу они произнесли сразу оба. И перед моим носом столкнулись тарелки с едой. Капитанская была выше, кусок мяса с ее крутой крыши скорбно сполз на посуду, протягиваемую биологом.

А мужчины вдруг замерли, напряженно глядя друг на друга.

Секунда, другая… Ох, не нравится мне это все.

– Я… – тихо переключила на себя их внимание, забирая тарелки и ставя их твердо на стол. – Совершенно не голодна. – Это правда. Как-то сразу желание перекусить испарилось. А свирепо молчавшие два самца ощутимо насупились. – Если можно, мне… – сама отломила тарелку себе, сама продавила в ней некое кривенькое подобие выемки и забрав у хмурого Рика наверное-вилку подцепила с его тарелки парочку красненьких овощей, а у биолога – нечто рассыпчато-желтое, – этого будет достаточно. – И тут же добавила: – пить очень хочется.

Под взглядом Аверина Гесс отступил, пряча глаза почему-то. И сел, сделав при этом попытку выдвинуть мне небольшое и тоже резное сидение из-под стола. Блеснули глаза капитана, Гесс руки от мебели быстро убрал и весь как-то сник.

Рик все так же молча меня усадил, перед носом поставил высокий прозрачный сосуд, в который из центрального отделения бокса налил предварительно нечто горячее и розоватое. И тоже сел.

– Что замерли, зайчики? – ухмыльнулся вдруг совершенно мальчишески. Я коллегами не питаюсь, расслабьтесь.

Мы с биологом понимающе переглянулись. И тихо вздохнув, я взяла из рук мужа протянутую чистую вилку, отдав ему прежнюю.

Нда… А ведь это только первый член действующего экипажа. Дай мне терпения и сил в этом выжить, Создатель. И не свихнуться.

Овощи действительно оказались поистине восхитительными!

8. Шахматы

Сова. Имперский фрегат A- IIV класса. Периферия планетарной системы α Кассиопеи – Шедара, в созвездии Кассиопеи.

– Послушайте! Это же изумительная идея! – с видом гурмана, получающего натуральный гастрономический экстаз, Нэс смаковала лакомые кусочки. А Рик с хитрым видом подкладывал, тихо мурлыкая что-то под нос.

– Да, совершенно согласен, – он отозвался, подцепив себе вилкой очередной кусок мяса. – Третий завтрак всегда очень кстати. Жалко только, что дальше – обед.

– Кажется, – Гесс ел медленно и аккуратно, чему-то все время посмеиваясь. – Нерис имела в виду нечто другое.

– Да! – не в силах отказываться, она принялась за добавку. – А хотела сказать о системе автономии на “Сове”. Если подобные биоблоки внедрить на всех дальних линиях имперского Космофлота, включая гражданский, если…

Мужчины так выразительно переглянулись, что девушка тут же затихла, почуяв неладное.

– Ребенок совсем, – пожал Рик плечами, дожевывая свой кусок. – Сплошные иллюзии и романтика. А помнишь, как мы тоже мечтали?

– Ты мечтал, – Гесс отодвинул приборы и с улыбкой воззрился на Нэрис. – меня эта болезнь настигла уже много позже. Заразная штука.

– А… Что не так? – она так и замерла с кусочком зеленого овоща, подвешенного на кончик вилки. – У меня… будут проблемы от непривычных продуктов? – с опозданием сообразила.

– О, нет! – биолог кажется даже обиделся. – Все, что здесь приготовлено, переваривается представителями всех гуманоидных рас, содержит весь комплекс жизненно…

– Живот болеть точно не будет, – перебил его Рик. – И дело не в этом. Как думаешь, моя дорогая лиглянка, – так он назвал Нэс впервые, – имперские корпорации, стоящие за производством и поставками всех элементов космической автономии, точно будут в восторге от наших идей?

– Но я думала… – девушка покраснела смутившись. – Что в Империи…

– Живут существа разумные, – капитан улыбался, ей явно любуясь. Она соглашаясь, кивнула в ответ. – А значит: алчные, беспринципные и жестокие. Ничего нового. К тому же…

Он забрал у смущенной лиглянки пустую тарелку, встряхнул ее, вернув прежний вид, и вставил обратно в гнездо термобокса. Вилку тоже отнял.

– На каждом судне тогда должен работать специально обученный штат. – Добил ее Гесс. – А это дорого, неудобно, и ненадежно, даже если ядроиды.

Да! – забрав у хозяина кабинета остатки завтрака, Аверин глазами поискал что-то у всех под ногами. – Где им взять столько Гессов? Я этого сколько лет уже не могу уговорить загнать технологии для пассажирских кораблей вип-класса. – И тут же, без перерыва он осведомился: – А кстати, где наш Горыныч?

– Ушел за тобой! – В один голос ответили Нэрис с биологом.

Аверин поморщился.

– Кажется, у нас сейчас снова начнутся опасные приключения. – Произнес он со вздохом и приложив палец к виску громко спросил: – Петрович, скажи, где теперь эта сволочь?

И почему корабельный ИскИн сразу же понял, о ком капитан его спрашивал?

– Спит в спальне вашей супруги, по центру кровати, – по громкой связи отозвался он тут же.

– И … все? – недоверчиво переспросил Макар.

– Нет, конечно! Он пролез в кают-компанию, сожрал там шахматы Стэма, потом долго лаял на Кила, потом…

– Системам жизнеобеспечения корабля урон нанесен? – капитан спросил главное.

– Только моральному климату в экипаже. Требуется ваше вмешательство, и… работа психолога.

Им показалось, или последняя фраза была сказана тоном вполне издевательским?

Макар задумчиво посмотрел на биолога, тот только руками развел.

– Хорошо, скоро мы будем в кубрике, – со вздохом вставая, Рик подал руку жене. Она уже даже успела привыкнуть к подобному жесту. – Главный вахтенный Хич?

– Он тоже страдает… – голосом замогильным ответил Петрович.

Нэрис с трудом скрыла торжествующую улыбку. Спасибо Горыныч! Кажется, ей предстоит увлекательное знакомство.

– Это те самые? – осторожно спросила.

– Да… Я говорил тебе, – согласно кивнул ей задумчивый капитан. – Шахматы с Глизы, они вырезаны из кости какого-то жуткого монстра.

– Домашнего клеозавра, – поправил его тут же Гесс. – Вы идите, я закончу кормление живности и присоединюсь. Моя вахта уже через час.

И они очень быстро ушли. Капитан явно торопился увидеть масштабы проделанной рыжей тварью работы…

***

Капитан быстро шел, с трудом заставляя себя не бежать. Это будет не вежливо. Нэс и так вдоволь наобщалась сегодня с земными его тараканами. Жирные, злобные звери, сам Макар им не рад. Но пусть она лучше узнает его и таким, чем питает иллюзии…

– Почему ты так злишься? – Нэс, словно услышав последние его мысли, на бегу догнала капитана и зачем-то коснулась рукой его пальцев. Мак перехватил ее кисть и к себе девушку притянул останавливаясь.

– На одного идиота. И это не Гесс, – поймав взгляд ее ироничный, поправился: – Хорошо, он второй. Это если Горыныча не считать.

– Хвостатый не глуп, – она вдруг улыбнулась, и к гладко выбритой щеке Аверина потянулась пальцами свободной руки.

Он заставил себя не отстраниться с огромным трудом, вдруг поймав себя на горькой мысли. В последний раз проделывать с собой такой простой жест Мак позволял только Асе. И с тех самых пор – никому. Но эта девочка делала все совершенно не так. Что-то трепетное и доверительное было в простом прикосновении к гладкой щеке.

– А вы с Гессом, – тем более, – и добавила мягко, словно к чему-то прислушиваясь. – Выдохни. Ты сейчас на себя не похож, экипаж это сразу почувствует.

Упоминание Гесса задело. В памяти все это время непрошено выступал рассказ друга о неудачной женитьбе. Восемь раз! Да Аверину с этой одной разобраться бы. Конечно же, у него не такое терпение, как у биолога. И опыта нет никакого и…

– Так и будешь упорно молчать? – чуть голову наклонила, его рассматривая внимательно.

– Знаешь… Кажется, я ревную, – Мак выдал вдруг, собственным не веря ушам. – Никогда в жизни ничего подобного не испытывал и чувствую себя форменным идиотом.

В ответ она распахнула глаза, темные, затягивающие его, словно Сумерки. И на секунду задумавшись, вдруг потянулась навстречу, краем губ прикасаясь к его подбородку. Мак замер, даже дышать перестал. А девичьи губы неловко скользнули чуть выше, она встала на цыпочки, закинула голову и обожгла робким касанием его губы. Потом замерла, словно сама испугавшись собственной смелости… Несколько долгих секунд они так и стояли, соприкасаясь одеждой, но не телами. Ловя прерывистое дыхание друг друга, смотря прямо в глаза.

– Шахматы… – прошептала ему прямо в губы.

– В шервову задницу всех…– сипло ответил Аверин и отпустив ее руки, ладонями осторожно обнял лицо девушки, все еще пристально вглядываясь ей в глаза. – Чтобы они себе там не почувствовали…

А потом взял и накрыл ртом её губы, как морская волна накрывает свой берег. Зная точно, что он ее ждет, что буквально иссохнет без этой живительной влаги. Пусть даже соленой.

И Нэрис ответила, жадно, совершенно не так, как в первый их поцелуй. Сладкая, мягкая, нежная. Он в нее падал с космической высоты и тут же тонул на головокружительную глубину…

Макар ощутил себя натянутым до упора харанским арбалетом. Без права на выстрел, без возможности снять болт с широкого ложа. Как же сложно жить рядом с недосягаемой женщиной, особенно после стольких месяцев вынужденного воздержания!

Сразу же после вахты потащит Гесса на спарринг в спортзал. Это его все вина, нечего было пялиться на лиглянку и заставлять ревновать капитана.

Дыхания не хватило обоим и девушка у него на плече спрятала тут же лицо, рвано вздохнув. А Макар носом потерся о ее шершавую макушку, и тихо сказал:

– А теперь можно и шахматы, – сам себе усмехнулся, ее еще крепче прижал. – Ничего не бойся, ничему не удивляйся, в круге брачного выбора ты держалась, как настоящая императрица. Вот в том же все духе и продолжай. – Дождался кивка, коснулся губами кончика тонкого уха, про себя удивляясь его прохладе и безупречной чеканности формы. – Помни: им, скорее всего, просто скучно. А тут новое развлечение: молодая жена капитана, которую взяли внезапно психологом.

– Как зверюшка в театре зверей? – спросила, к нему снова лицо понимая.

Макар не очень уверен был в точности перевода, но отчего-то кивнул.

– Это я поняла, – задумчиво проговорила, отодвигаясь, – а чего ждет от психолога мой капитан?

Мой. В размягченном мозгу капитана так неожиданно и так радостно отозвалось это короткое слово, что он улыбнулся невольно.

– Для начала отбейся. – ему остро вдруг захотелось ее удержать. Снова сдержался с огромным трудом Эта девушка – сплошное испытание для его выдержки. – Ты кажется говорила, что тоже умеешь играть? Можно и так. Постарайся поближе познакомиться с экипажем. Даже проигрывая, можно расположить к себе этих негодяев.

– Мне проигрывать? – удивилась лиглянка.

– У меня в экипаже очень сильные игроки… – в голосе капитана прозвучал снисходительный тон. – Постарайся не очень расстраиваться.

Идти ему никуда не хотелось. Точнее не так: подмывало схватить ее на руки и унести прямо в спальню. А потом… Да. Развернуться и выйти, вызвав Гесса в спортзал, для ударного направления хода мыслей обоим.

Перспектива прискорбная. Но Макар никогда от собственных планов не отступал, мог лишь маневрировать в рамках заданных им самим же погрешностей. А это значит…

– Идем! – снова взял ее за руку и развернувшись, рванул к шахте спуска на центральную палубу, – нас очень ждут шахматы, ты совершенно права.

Нэс оставалось лишь тихо посмеиваться, и ноги скоренько переставлять.

Удивительной он человек, этот Аверин. То мудрый и хладнокровный, словно могущественное божество из древних сказок, то вспыльчивый и ревнивый как будто мальчишка.

Каков он настоящий? Наверное, только время покажет… Но Нэс пока ничего не отталкивало во всем этом сложном и красочном всем калейдоскопе его острых черт. Он нравился ей абсолютно любым, вот что действительно поражало.

9. Шахи и маты

Сова. Имперский фрегат A- IIV класса. Периферия планетарной системы α Кассиопеи – Шедара, в созвездии Кассиопеи.

Проиграть у меня не получилось. Ни разу. Шесть партий, последние оба раза ничья.

Да, у меня были отличные учителя.

Из спален Красного круга на выходные отпускали лишь отличившихся девочек. Тех, например, кто выигрывал шахматный тур у команды мальчишек. И мотивов у наследницы обедневшего прайда было всегда предостаточно: вожделенная горстка увесистых лаков, как приз, и свобода. Там, за стальными воротами всегда ждали меня увлекательные приключения в тесной компании верных друзей.

Надо же. Все это вспоминалось теперь с легкой грустью, но безо всяких страданий. Все в прошлом. Словно память о детстве. Лигла – мое светлое детство.

А в настоящем передо мной в помещении со сложным названием стоит большой круглый стол, по стенам раскинулись гало проекции главных помещений фрегата, и вокруг напряженно сидят наблюдающие за древнейшей игрой разумного человечества.

Шахматы.

Наши предки – земляне подарили разумному человечеству не только манеру на все передряги смотреть с чувством юмора и давать собственные имена новым явлениям и предметам. Земля стала родиной большей части всех известных в галактике азартных и интеллектуальных игр. Там же родилась идея о неприкосновенности физической и генетической уникальности, вошедшая в современную Конституцию всей Империи. Земляне слыли народом веселым и неунывающим, невероятно консервативным и маниакально цепляющимся за идею собственной неповторимости человека разумного. Они даже эмбрионам своим предоставляли право выбора, запретив генетическое улучшение человека с момента зачатия. Землянин у себя на планете имел право пройти курс генетической оптимизации только лишь после полного совершеннолетия. И в результате, очень мало кто к ней прибегал, оставаясь на всю свою жизнь пусть не самыми красивыми, но совершенно определенно – абсолютно оригинальными

В команде «Совы» землян вместе с доктором, сидевшим теперь в камере для заключенных, было четверо. Плюс я, как прямой потомок колонистов с родной их планеты. И судя по лицам команды, я уже два часа как достойно удерживала эту гордую планку.

Особенно вдохновляли меня искорки невольного уважения, мелькавшие не только в глазах представителей моего экипажа, но и… Да. У самого главного здесь – капитана Аверина.

Как только я предложила мужчинам, смотревшим на меня с любопытством мальчишек сыграть одну партию в шахматы, он сразу же вырос за моей спиной. Безмолвно, и оттого еще более даже внушительно.

Решил отчего-то что я испугаюсь? В кают-компании фрегата не было тех, кого стоило мне опасаться. Эти мужчины все ощущались и остро и ярко.

Хич.

Молчаливый алианин ощущался бушующим пламенем, ревущим в накрепко закрытом каменном очаге большого, уютного дома. И стены его оставались всегда только теплыми. Очень надежен, правдив и умен, хотя и изранен. Проиграл мне партию черными, классический ферзевый гамбит. Просто недооценил противника, поздно заметив подвох. И вот уже второй час Хич молча за мной наблюдал, излучая растущее уважение. Больше подобной ошибки он точно не сделает, я спокойно доверю ему свою спину.

Яхо.

Та же ошибка, и те же эмоции. Хотя, Яхо совсем не так прост, этот член экипажа хранит от всех свою тайну. Надо будет Макару об этом сказать. Яхо носит чужую маску, давно и надежно приросшую, но нотки боли вполне ощутимы. При виде меня он болезненно замер, выдавливая улыбку и пряча глаза. Я напомнила ему кого-то и того самого прошлого, о котором бортинженер позабыть так упорно пытается? Нужно будет подумать и поговорить. Проиграл мне партию белыми, не сумев разменять грамотно вариант Дракона в дебюте. Снова сыграла мне на руку внешность. И восхищенный вздох Рика за моей спиной.

Игореша садился за доску, поглядывая на капитана с опаской…

Этот непризнанный гений мне сдался на тридцать втором ходу. Он играл белыми, и не смог просто поверить в тот факт, что сидящая перед ним большеглазая лысая девушка разыграла классическую сицилианскую защиту. Сколько тысяч уже лет этой игре? Все лучшие комбинации на шестидесяти четырех клетках давным-давно сыграны, а вкус победы все так же пьянит. Как и горек вкус шахматного поражения…

Время летело, игроки за доской быстро сменяли друг друга, а я наслаждалась привычным процессом. Как это было давно…

Обе ничьи вполне ожидаемо стали итогом партий с биологом и старшим помощником Стэмом.

У меня было чувство, что Гесс пожалел репутацию «новой звезды экипажных турниров» в конце нашей партии мне откровенно поддавшись. Уж больно ошибка была для него нетипична, такие как он ради сохранения пешки вряд ли жертвуют главной фигурой. Потом с ним сыграем еще, непременно…

А вот Стэм ощущался закрытым и весьма осторожным человеком. Он единственный из всех участников нашего импровизированного турнира мучительно волновался о результате. Суровый и сильный мужчина боялся мне проиграть и поэтому делал ошибки. Пришлось ему подыграть. Не стоит ронять авторитет заместителя капитана в глазах остальных, в этом он прав. Я пожертвовала бы ему партию, если бы только смогла, но он сам предложил нам ничью.

Пожал руку, медленно встал и ушел не оглядываясь, напомнив всем о скорой смене вахтенных…

– Она же мухлюет! – вдруг раздался высокий, мальчишеский голос. Родик. Партия с ним заняла у меня всего десять минут, я давно уже не побеждала так убедительно. Классический «мат дурака»: три хода и черные побеждают.

– Вы что, все ослепли? Капитан ей подсказывает! Конечно, по личной связи. А вы все уши развели, как полнейшие идиоты, и верите!

За моей спиной тут же сгустилась свирепая туча. Не оборачиваясь, я откинулась на Макара, прикоснулась пальцами к окаменевшему колену и улыбнулась им всем.

– Да, действительно у меня есть серьезное преимущество перед всеми противниками – главное не показать им и тени страха. – Нет, у меня и капитана нет чип-связи. В моем случае вживление любых электронных носителей исключено.

– А как тогда? – все еще из-за спины прозвучало.

– Родий, вышел вперед, встал перед психологом и спрашивать по уставу! – рыкнул мой капитан, явно с трудом справляясь с эмоциями.

– Я просто вас чувствую, – быстро ответила, не дожидаясь демонстрации владения имперским уставом. – Это отлично подсказывает.

– Светлых мыслей, психолог Аверина. Разрешите задать свой вопрос? – Родик все-таки выполз из-за спины и насупившись, возвышался теперь над моей головой.

Молча кивнула.

– А мысли вы тоже читаете? – под мрачным взглядом Аверина он как-то даже весь сжался.

– Можете обращаться ко мне просто по имени, Нэрис. И нет, пока нет.

– Капитан Аверин, разреши обратиться? —прямо-таки издевательским голосом прозвучала реплика незримо присутствующего Петровича. – Кажется, твоя очередь сесть за одну доску с психологом. С момента начала всей экспедиции ты не проиграл еще никому и ни разу…

– Нет! – быстро ответили мы, хорошо прозвучавшим дуэтом. Слаженно так голоса наложились, красиво.

– Эту партию мы сыграем в другой обстановке, – рыкнул Рик, – и без свидетелей.

– Боишься ей проиграть? – придушила бы я Петровича.

– Опасаюсь оставить фрегат без ИскИна. – Снова рыкнул в ответ капитан.

– Партии молодоженов играются только на приз – зачем-то я ляпнула полную глупость, за спиной ощущая вдруг подпрыгнувшее сердце Макара.

– Так, капитан… – прозвучал за спиной голос Яхо. – А к кому обращаться за успокоительным? Док арестован, а нам все труднее… смотреть. Да и слушать.

– Никаких больше медикаментов, – улыбнулся ехидно Аверин. – Всех желающих успокоиться жду в спортзале. Тому, кто уложит меня на лопатки, я лично выпишу… успокоительное. Самое лучшее и эффективное. Без побочки.

Громкий вздох был ему ясным ответом…

Возвращение в апартаменты заняло времени куда меньше, чем выход из них. Короткий шурф лифта и мы уже перед входом, Рик осторожно, но очень настойчиво подтолкнул меня строго вперед и с тихим шипением двери за нами закрылись.

– Ты же понимаешь, что играешь с огнем? – прозвучало рычание сзади.

– Назови свою ставку в игре, – я его не боялась совсем.

Напротив. Те новые чувства, что он так боялся обрушить на мою бедную голову притягивали, завораживали, манили.

– Если ты проиграешь, то с этого дня каждый вечер принимаешь душ вместе со мной. – И еще уточнил, отсекая пути к отступлению: – Абсолютно раздетой.

Ого… Ничего себе искушение. Сразу же расхотелось выигрывать.

– А если ты проиграешь, то с этого дня спишь в своей каюте.

Подмывало добавить: «один», но я почему-то не стала. И Рик очень чутко поймал эту паузу, усмехнувшись лукаво. Вот такие они, эти интеллектуальные игры.

– У меня вахта, вернусь к ужину, не скучай. – Он вдруг резко меня притянул, носом уткнувшись в затылок, и вдохнул глубоко. – Постарайся пока не особенно выходить из каюты, мне почему-то тревожно.

– Я…

– Боув! – раздалось звучное. Наш чуткий сторож проснулся и виновато помахивая хвостом потягивался у порога.

– Горыныча оставляю тебе – тут же нашелся Макар и коротко поцеловав меня в шею, сбежал.

– Ну здравствуй, обжора. Что успел натворить?

– Вауф!

Ясно. Надеюсь, каюта еще не разрушена.