Нагинская Валентина
Жизнь в столице
Ассистентов у меня было трое: Ирина Цветкова, Ирина Яковлева и Александр Акопов. Всех их я сама пригласила на работу. Ирину Цветкову я знала по институту ЦНИИпромзданий, с которым сотрудничала; Ирина Яковлева была знакома по личным связям; Александр Акопов был взят по просьбе и рекомендации уважаемого мной коллеги. Все они были отличными работниками и находились только в моём распоряжении. Отношения у нас были доверительными, я даже была инициатором крещения и крёстной матерью обеих Ирин. Отец Ирины Яковлевой просил меня её воспитывать, и я это делала в силу своих понятий и возможностей. Когда она впоследствии вышла замуж за дипломата, все лавры достались мне. Студенты любили их всех, особенно Александра Акопова. привносящего во все дела блеск, игру и изобретательность. Ассистентов с разным успехом пытались у меня переманить. Александр Антонович предложил Александру Акопову своё покровительство взамен моего руководства, но он с честью выдержал испытание.
Ирина Цветкова подобного испытания, к моему большому сожалению, не выдержала, хотя получала от меня всё, что только я могла ей дать: дополнительную зарплату по НИР, неоднократные поездки в Западный Берлин, длительные командировки по моей протекции в Америку. Там она помогала в качестве секретаря и переводчицы нашему декану И.Г.Лукмановой и приняла её предложение в дальнейшем работать с ней. Они без согласования со мной сделали перевод Ирины на другую кафедру, и я даже не сразу это поняла, т. к. вместе с ней передали и учебную нагрузку, которую она вела. Мало кто умеет достойно уходить, но уходить тайно, учитывая наши прошлые отношения и обстоятельства, по меньшей мере было странно. Если бы она мне это сказала прямо, я бы не препятствовала её уходу. Каждый имеет право распоряжаться своей жизнью, хотя и жаль было бы терять подготовленного преподавателя. Но теперь я потеряла человека.
На новой кафедре она проработала недолго и ушла из института. Не знаю причин её ухода, но предполагаю, что при её прямоте, честности и искренности стиль работы нового начальства, требующий безусловного повиновения и знаков особого почтения, показался ей неприемлемым.
13.2. Деятельность кафедры
На кафедре была очень благоприятная атмосфера для работы со студентами. Поток по нашей специальности составлял всего 50 человек, т. е.общее число студентов всех курсов было около 250 и преподаватели отлично знали каждого из них. Мы направляли небольшими группами студентов для практик и выполнения дипломов по реальным данным в научно-исследовательские и проектные организации. Некоторых мне удавалось даже послать на включённое обучение в города других стран, в частности, в Веймар и Марсель. Один их таких студентов, Андрей Волков, после обучения в Веймаре сделал быструю и блестящую карьеру. Теперь он ректор МГСУ и обладатель всех возможных титулов и званий.
В рамках сотрудничества с Техническим Университетом Берлина удалось организовывать совместные проекты и поездки больших групп студентов с нашей и немецкой стороны. Ребята знакомились с методами обучения и проектирования в наших странах, но что ещё более важно друг с другом, заводили друзей. Выпускники нашей кафедры очень ценились на рынке труда, работали в престижных отечественных и зарубежных фирмах.
1987 г. Пятидесятилетний юбилей
В одну из поездок с группой студентов в Берлин к нам присоединился Виталий. До Белорусского вокзала нас на своём джипе подвозил Миша. Однако Виталий решил что-то ещё проверить в квартире и выезд задержался. Компенсируя потерянное время, Миша ехал очень быстро пока не оказался на ул. Горького (она ещё не называлась Тверской), где была колоссальная пробка. Ж – д. билеты на всю группу были у меня и я очень нервничала, боясь опоздать на поезд. Хотела даже выскочить и бежать бегом, но Миша меня остановил и умело пробирался сквозь поток машин, сохраняя удивительное спокойствие, что и спасло положение. До вагона мы добежали буквально в момент отправления, но проводник держал на всякий случай дверь открытой, куда мы с Виталием и запрыгнули почти на ходу. Группу он в вагон пустил по согласованию с начальством, так что всё уладилось
. На кафедре я отмечала своё пятидесятилетие. В тайне была создана комиссия по организации празднования, но информация до меня дошла, и я категорически отвергла любые официальные мероприятия. Совсем не приходить в институт в этот день было бы не правильно уже потому, что вся кафедра об этом знала. Виталий привёз на машине всё нужное для застолья – торты, фрукты, конфеты, кока-колу (вино строго запрещалось) и прочее и мы славно и весело попировали всем коллективом. Потом стали подъезжать посланники из других институтов и организаций, я им не давала читать адреса, откладывала в сторону, а самих усаживала за накрытый стол. Я, как примадонна, была вся в розах и цветах и, как и 25 лет назад, в красном платье. Это было второе платье такого цвета в моей жизни, а третье (не совсем красное, а вишнёвое) я сшила на своё 75-летие.
13.3. Американский грант
В первые годы перестройки было множество международных проектов и грантов из-за рубежа. Наш институт получил грант Всемирного Валютного Банка, который спонсировал семинар для молодых руководителей. Была сформирована группа в 42 человека из разных организаций и городов страны. Семинар продолжался 3 месяца, первая половина времени в в Москве, вторая – в Вашингтоне. Приглашались лекторы по теме, проводились дискуссии и тестирование. Вся группа проходила американский тест на время и множество тестов на характеристику личности и пригодность её к руководству. Результаты тестирования не обнародовали, но я была причастна к организации семинара, поэтому их знала. Что касается меня, я прошла тест хорошо, оказавшись в высшей из трёх групп, правда, не в первых её рядах. Их заняли молодые и способные люди из провинции. Некоторые наши профессора, не привыкшие к экзаменам и временным ограничениям, оказавшись в хвосте последней группы. Собственно, мы все, в отличии от западных коллег, к тестам не привыкли.
Впечатления от поездки начались с полёта из Москвы в Вашингтон. С высоты невероятно прекрасным зрелищем была ярко-зеленая Шотландия с белоснежной полосой прибоя вокруг острова. Сам он разделён полосами из валов на участки с домиками, коровами и прочим, как на детской картинке. В аэропорту Шенон, где была остановка, как будто специально для нас проходила выставка архитектуры страны. Следующим потрясением был вид бесконечного как небо голубого океана с белыми барашками волн, походящими на звёзды в постоянном движении. Потом барашки стали уплотняться, превращаться в валы и образовались концентрические линии окаймляющие материк. И, наконец, открылся вид на гигантский, простирающийся до горизонта Нью-Йорк. Он выглядел как искусно выполненная гравюра. Перед нашим прилётом выпал снег, и на белоснежном фоне резко очерчивались острова, мосты, реки, дороги.
Жили мы в Вашингтоне и занимались в одном из зданий Всемирного Валютного Банка, располагаясь по четыре человека за столиками в большой аудитории. Лекции читали профессора Гарварда и специалисты из других организаций с переводом на русский язык. Один молодой профессор из Гарварда поразил нас тем, что на первом же занятии называл всех нас по именам. Он признался, что всегда перед лекциями выучивает имена студентов по фото в личных делах. На этот раз ему было сложнее из-за незнакомого звучания речи и изменения причёсок у женщин, но он ни разу не ошибся.
Учились мы по Гарвардской системе: выполняли мини-проекты и задания, в которых предлагались реальные жизненные ситуации и подробные данные по ним. Материалы распечатывались для каждого индивидуально, отводилось время на их изучение и выработку решения. Не могу не похвастаться. В одном из таких заданий моё мнение не совпало с мнением всей группы. Мне пришлось его устно обосновывать, спорить с оппонентами, но оно оказалось именно тем, которое было принято в реальности. Профессор дал высокую оценку моему анализом, хотя обычно он этого не делал.
В перерывах пили кофе или чай. Обслуживающий персонал не успевал подносить термосы того и другого и пакетики со сливками и сахаром – все брали по 2 пакетика и пили не по одной чашке. Часто это заменяло нам обеды. Иногда ходили в салатные буфеты, где можно было накладывать в коробочки из многочисленных рядов любые продукты по одной цене. Некоторые клали себе исключительно что-нибудь наиболее ценное, например, крабов. Супермаркет был поблизости, и нам всем доставляло большое удовольствие покупать дефицитные в России продукты и готовить еду в микроволновке.
Размещались мы в прекрасной гостинице квартирного типа со всеми удобствами, бассейном и саунами. В первый же день приезда один наш коллега устроил серьёзный пожар. Постирал рубашку, сам пошёл гулять и как-то так её развесил, что она загорелась. Приехали пожарные, всё залили водой, и инцидент закончился благополучно.
1994 г. Перед Белым домом
В Вашингтоне я много ездила и ходила по городу, посетила множество музеев, удалось побывать в Белом доме. Нас возили в Нью-Йорк и Балтимор, а я ещё самостоятельно летала в Питтсбург к дальней родственнице. В Нью-Йорке я покинула группу и провела время со своей знакомой Мариной. Город мне не понравился, я чувствовала себя затерянной песчинкой среди продуваемых ветром «каменных джунглей». Правда, нигде кроме центра и Брайтон Бич я не побывала, наверняка там есть прекрасные места. После него Балтимор показался просторным и малолюдным. Его основная достопримечательность – гигантский аквариум, где акулы плавают просто рядом, за стеклом, а великое разнообразие подводного мира не поддаётся описанию. Интересно было посетить и современнейший завод по сжиганию мусора, обеспечивающий электроэнергией весь город. Что характерно: ни вокруг него, ни внутри не чувствовалось никакого запаха.
Поездка в Питтсбург была с приключениями. Билет вызвалась купить моя родственница Мария Розанова или Муся, как мы её зовём. Она была уверена, что ей удастся сделать это дешевле. Действительно, мест дешевле не бывает: по дороге туда я сидела около двери без окна на неимоверно малом пространстве. Думала, что меньше невозможно, но на обратном пути убедилась, что минимализму нет предела. Не думаю, что Муся сохранила для меня большую сумму, но в результате экономии я не могла наблюдать Америку сверху.
Авиабилет я так и не видела, он был послан авиапочтой, но письма я не дождалась. Правда, на телефоне в моей комнате время от времени зажигалась лампочка, но я не сообразила к чему бы это и в информацию не обратилась. Поехала без билета в аэропорт, величиной с город, имеющий свои автобусы и метро. Я понятия не имела куда обращаться. Мои вопросы на примитивном английском понимали, но я плохо понимала ответы. Однако всё-таки добралась до нужной стойки, и нашёлся билет в компьютере. Сейчас это норма, но тридцать лет назад было редкостью.
Муся устроила мне целый праздник: экскурсии по городу на машине и пешком, ресторан, театр, большую вечеринку со всеми её русскими и американскими знакомыми. Муся имеет небольшую студию для обучения игры на фортепиано взрослых людей. Живёт она в небольшой квартире из двух комнат в самом центре города, в высотном здании. Это социальное жильё, но выглядит как жильё для зажиточных: цветы в вестибюле, ковры в коридорах, чистота и тишина. Казалось бы все отлично. Но вечером, наблюдая в громадное окно, как кружатся снежинки над пустым в этом время городом, я представила, как должно быть одиноко здесь чужому человеку среди устремлённых в небо стеклянных «карандашей».
Но утро принесло замечательное настроение. Пока Муся готовилась к вечеринке, я прогулялась по городу, сделала покупки, в том числе, традиционный американский плащ, от цены которого Муся пришла в ужас. На вечеринке все приглашали меня к себе домой, а один из американских гостей предложил подвести на виллу знаменитого архитектора Л.Райта, когда я сказала, что знаю о её нахождении невдалеке от города. Было бы очень интересно посетить семьи «наших в Америке» и послушать их истории, но надо было возвращаться на семинар.
13.4. Заведование кафедрой
По ряду причин А.А.Гусаков оставил заведование кафедрой и передал её управление своему заместителю В.О.Чулкову, который был оформлен временно исполняющим обязанности. В качестве постоянного заведующего его кандидатура не рассматривалась, и ректор института снова предложил эту должность мне. После очередного моего отказа поиск нового руководителя шёл около года. Все кандидаты на эту должность не устраивали руководство института, и предложение занять её мне возобновилось. На этот раз
я согласилась, считая, что так будет лучше и для меня, и для кафедры.
1996г. Подпись дипломных проектов
Первое время приходилось очень многое приводить в порядок. А.А. Гусаков отлично осуществляя общее руководство, но в подробности особенно не вникал, а его заместитель не имел опыта работы в вузах, контактов со всеми необходимыми людьми и службами института. На налаживание чёткой и слаженной работы потребовался примерно год. Состав кафедры был частично изменён, привлечены сильные специалисты из других организаций и кафедр, которых я знала по предыдущей работе: В.П. Игнатов, Б.С.Истомин, В.Ф. Яковлев – будущие ведущие профессора кафедры. Кардинально переделан учебный план подготовки специалистов, изменен набор преподаваемых дисциплин, их содержание и т.п.
Лаборатория кафедры быстро оснащалась компьютерами и другим оборудованием, не в последнюю очередь, благодаря моим хорошим отношениям с руководством института. На кафедре, впервые в институте, большая часть документации (учебные планы, распределение нагрузки и др.) была перенесена на компьютер, что очень облегчало контроль и составление расписаний занятий и отчётов.
Отношения со всеми сотрудниками у меня были нормальными, а с большинством даже очень хорошими, не считая упомянутой выше историей с Ириной Ц. Между тем, коллектив был не маленький, вместе со штатными сотрудниками, совместителями, инженерами лаборатории и аспирантами не менее 40-45 человек. В дальнейшем он пополнялся нашими выпускниками.
В начале Перестройки активно создавались новые структуры, реорганизовывались и переименовывались существующие. На этой волне была создана Академия Информатизации, возглавляемая известным академиком РАН Ю.Б. Харитоном, одним из руководителей атомного проекта. Я поехала в центральный офис, чтобы узнать, какова область её деятельности и можно ли извлечь что-то полезное для кафедры. Секретарь меня пропустила в кабинет к руководству без всяких препятствий, и я там встретила двух почтенных учёных старца. До сих пор не знаю, был ли один их нх академиком Ю.Б.Харионом или поразительно на него похожим, потому что я это впоследствии не уточнила. Они внимательно выслушали мой рассказ об области наших исследований и предложили создать Строительное отделение Академии. Я согласовала предложение с руководством института и, получив одобрение, активно этим занялась. Была сформирована группа из 7 человек и документы на их представление к званиям поданы в Академию. Через какое-то время пятеро из группы, в том числе и я, получили звание академиков Академии Информатизации, а двое – членов-корреспондентов. Среди академиков был и мой берлинский коллега Э,Кернхен. Президентом Отделения стал проректор нашего института А.А.Забегаев, а я была назначена вице-президентом. Наша активная работа продолжалась недолго – собиралась покинуть не только кафедру, но и страну.
Весной 1996 года я ещё слетала в Западный Берлин и попробовала передать сотрудничество своим коллегам. Было жалко прекращать хорошо налаженную работу, которая восемь лет оно держалась на моих личных связях с Э.Кернхеном. Но это сделать не удалось.
Практически никто, кроме ректора и нескольких близких мне людей, не знал о моём отъезде в Израиль. Объявление об этом я сделала на заседании кафедры, и оно прозвучало, как гром среди ясного неба. Заседание состоялось в день моего рождения, стол был празднично накрыт и меня проводили очень сердечно, высказали много хороших слов и сожалений. Одна ассистентка, бывшая моя студентка, девушка строгая и сдержанная даже заплакала. На этом трогательном моменте мой трудовой путь завершился. Лучшего в жизни я бы и не пожелала.
13.5. Отъезд из страны
В 1995 году у нас появились основания подумать об эмиграции. Рассмотрев возможные варианты и поняв, что реально мы можем рассчитывать только на Израиль, мы отправились туда на разведку. Тогда ещё для посещения требовалось приглашение на въезд, и нам прислала давняя знакомая Фаина Долгин, сама недавно туда переехавшая. У неё же мы и остановились. Стояла июльская жара, а их с мужем небольшой квартире не было кондиционера, но мы от этого не очень страдали. Правда, в первую же ночь мы буквально прилипли к раздвижному дивану. Он был новым и хозяева не сняли целлофан с покрытия выдвижного матраца, забыли, а мы подумали, что в целях сохранности. Над этим потом много смеялись, вообще жили мы весело, ходили вместе на море, Фаина организовывала в нашу честь вечеринки, созывала гостей, чтобы мы послушали о здешней жизни.
В течение двух недель мы почти каждый день ездили по Израилю с экскурсиями по многим местам Севера, Центра и Юга страны. Очень нам здесь понравилось: солнце, море, цветы, дивные виды, красивые посёлки, изобилие фруктов, овощей и всего остального. После этой поездки было принято окончательное решение покинуть свою страну.
И мы постепенно стали готовиться к отъезду: продавали движимое и недвижимое имущество, наиболее ценные вещи, мои украшения, везти с собой которые было запрещено. Оформляли документы на провоз картин. И хотя старых картин у нас не было, хотелось сохранить работы друзей, хотя морока с этим была большая. Из старых книг у меня было только мамино Евангелие, 1904 года, его разрешили вывезти.
Без проблем продали всё, буквально хватали из-под рук в день объявления, а мне ничего не было жалко. По мере опустошения дома укреплялось чувство свободы, освобождения от всего материального. Я любила свою работу и свою кафедру, но в тот момент желала освободиться от всякой ответственности и обязательств. Когда возникало чувство утраты, вспоминала, как
ходила по горячему песку пляжа и кромке тёплого моря в Нетании. Машинами отвозил Олег (отец бывшей Мишиной жены) наши вещи и книги к себе домой и на дачу, раздавали кое-что знакомым, что-то оставлялось для родных в Новосибирске.
1996г. В домашнем кабинете
С продажей квартиры получилось не так быстро: рынок жилья был перенасыщен и цены постоянно снижались. И всё же за несколько недель до отъезда продалась и наша квартира. Какое-то время мы ещё продолжали в ней оставаться, а потом перешли доживать последние дни в Москве к нашей знакомой Алле Степановне. Багаж был отправлен заранее, причём в контейнере перебрали каждую вещь и украли при досмотре ценные детали для яхтенного спорта.
Когда самолёт взлетал над Москвой, я услышала, как сидевший сзади меня умный мальчик, глядя на город, сказал:
– «Как микросхэма»,
а я подумала:
– «Вот и состоялся переход в другой мир».
Я побывала в последующие годы ещё несколько раз в Москве, но простилась я с ней тогда, глядя с высоты взлетающего в самолёта.
Москва одарила меня щедрыми подарками: счастливая семья, любимый сын, любимая работа, вполне обеспеченная жизнь. На моём пути встречались прекрасные и интересные люди, дарящие мне свою дружбу и любовь. Я имела возможность увидеть многие места своей Родины и зарубежных стран. И за всё это я каждый день благодарю Бога.
