Нагинская Валентина
Жизнь в столице
Два года подряд мы ходили на «Ассоли» на Волгу. Первый поход был в компании с сотрудников Виталия. Во второй раз мы были в одни и взяли на борт своих друзей, чтобы доставить их до дачи, расположенной вблизи места нашей предполагаемой стоянки. Пассажирами они оказались неудобными: загрузили слишком много багажа, в походе помочь не могли, а ночью оба храпели.
Яхта только со стороны кажется сплошным удовольствием, а в действительности, это большая и постоянная работа. Для дальних походов требуется сильная и умелая команда, а в нашем случае все основные работы делал Виталий. Мы с сыном помогали, как могли, но сил у нас было немного.
Стоянка, как и ранее, была запланирована на р.Пудица, там уже находился коллега Виталия по работе, и мы пришвартовались к его большому моторному катеру. Место совершенно дикое, сосновый лес покрыт сплошным ковром черники. Мы её поглощали в сыром виде в огромных количествах и ходили постоянно с чёрными губами и зубами. Набрали и много для варенья. Соседи рыбачили на плоту посреди реки и однажды взяли с собой Мишу. Он легко оделся, а в августе уже было холодно, по утрам иней покрывал лодки и на реке постоянно дул ветер. Миша сильно замёрз и заболел, поднялась высокая температура. Пришлось срочно возвращаться домой.
На обратном пути ему стало много лучше и когда мы подошли к Угличу и он увидел речной трамвай, то захотел на нём прокатиться. Мало ему было всех приключений на воде.
Конечно, эти походы не обходились без происшествий. Дважды подводило рулевое управление. В первый раз нас несло прямо на прогулочный «Метеор» к ужасу всех пассажиров. С него нам кричали в рупор с требованием немедленно остановиться, но это было не в нашей власти. Тогда затормозил «Метеор», и мы отделались легким испугом – только стукнулись о борт. Во втором случае ситуация была опаснее: нас понесло под баржу, которая уже не могла ни свернуть, ни остановиться. Но и здесь проскочили. Неприятность на этом не закончились – сломалась мачта. Виталий с помощью парня с другой яхты временно её закрепил, и мы пошли дальше под мотором, благо это было на обратном пути. Однажды на ночной стоянке так засосало якорь, что мы не могли с него сняться более суток, пока не переменился ветер. В обычных условиях никто из нас не страдает морской болезнью, но на этот раз нас с Мишей укачало до полного озеленения, и всё это время мы не могли есть, и лежали пластом на палубе.
1978, 19 81 гг., Поход на яхте на Волгу
6.6. В санаториях Кавказа
Поликлиника для учёных, в которой я наблюдалась, располагалась в Плотниковом переулке на Арбате. Ею пользовались в своё время и родители Виталия, и он сам. У меня были некоторые проблемы с желудком, и врачи посоветовали пить минеральную воду. Начиная с 1977 года, я ежегодно ездила на с этой целью в Железноводск, Ессентуки, Кисловодск. Жизнь в санаториях была хотя и скучноватой, но приятной и беззаботной: хорошее питание, ванны, разные процедуры и прогулки при отличной погоде по живописной местности. Оптимальные условия для проживания и лечения обеспечивались за счёт подарков. В моём случае это была французская косметика, тогда она не была такой дорогой, и я покупала её на депутатских сессиях.
Жила я обычно в двухместных номерах, и за эти годы познакомилась со многими женщинами разных сословий и из разных регионов страны. Они удивляли меня рассказами о своей жизни, а я их – отказом есть сосиски по утрам и, особенно, равнодушием к знакомствам с мужчинами. Некоторые из них считали даже, что со мной в этом смысле не всё в порядке. Сами они, в подавляющем большинстве, считали это главной целью пребывания в санатории. Их поведение легко объяснялось и вызывало сочувствие. Как правило, они были или одиноки, или несчастливы в браке, а в маленьких городках очень трудно было рассчитывать на изменение ситуации.
Одна молодая и симпатичная женщина рассказала мне свою необычную историю. Её изнасиловал незнакомый парень,предположительно, работающий на том же заводе, что и она. После этого она постоянно пыталась его найти, много раз подолгу стояла у проходной, посещала все людные места их небольшого города, но найти не могла. Наверное, он, боясь наказания, скрывался, а она искала его потому, что он ей понравился.
С Виталием в Домбае
Нас с Виталием тоже однажды принимали за «курортную» парочку. Мы купили путёвки в Кисловодск почти на одно время, но в разные санатории. Обстановка была романтичной, соседка по комнате лукаво мне подмигивала, покидая комнату, когда Виталий приходил. Было забавно и, хотя я говорила, что он мой муж, никто не верил. Город в снегу был необычно красив, погода тёплая и солнечная. Мы совершали каждый день дальние прогулки в горы, ездили в Домбай и другие окрестности. Отпуск у меня был длинным и, кроме санаториев, я ещё успевала ездить с семьёй на юг.
6.7. На соревнованиях в Лиепая
Весной 1978 года Виталий взял меня с собой в служебную командировку в Лиепае, где проходила выставка и соревнование моделей лодок изготавливаемых в стране. Это было довольно интересное мероприятие. Команды со своими лодками располагались вдоль берега, и их по порядку вызывали на старт. Они с рёвом носились по воде, демонстрируя возможности своих изделий. В результате выявилась самая быстрая лодка и самый умелый капитан. Чемпион соревнований прокатил нас с Виталием на своей открытой лодке по заливу на большой скорости. Мы так подпрыгивали на волнах, что едва не вытрясли свои души. На банкете было много алкоголя, в том числе знаменитого ликёра «Вана Таллин». Народ после ветра, холода и воды с удовольствием ел, пил и веселился. Все очень активно и много танцевали. Виталий и ещё несколько смельчаков пошли купаться. Ночью было ещё холоднее, вода ледяная, и, чтобы в неё окунуться, надо было долго идти по мели. Когда они скрылись в темноте, то казалось, что уже не возвратятся, но море их всё-таки отпустило дрожащими, синими и как бы уменьшившимися в размерах. Призом была новая бутылка «Вана Таллин», и никто не простудился и не заболел.На память об этом вечере у меня остались две связки бус из янтаря, которые мне подарил какой-то моряк, нанизывающий их собственноручно во время длительных плаваний.
6.8. На машине по Чехословакии
Автомобильную поездку в Чехословакию мы совершили дважды: в 1978 и в 1981 годах. В первой поездке мы не делали записей, а только фотографии, во второй – наоборот. Напишу о них вместе, и хотя маршруты были разными, но по существу они похожи: переезды от города к городу, осмотр старой части и достопримечательностей, посещение магазинов, остановки в кемпингах. Опускаю наши впечатления от описания красот многочисленных городов, городков и замков, которые мы посетили, приведу из своих записей только некоторые эпизоды и приключения, случившиеся с нами в пути в обеих поездках.
1978, 1980 г, На машине по Чехословакии
Собирались мы в страшную жару, температура доходила до 35, поэтому теплых вещей много не взяли и, как почти сразу же выяснилось, напрасно. Ночью было прохладно, шёл лёгкий дождь, а Миша спал на лежаке под тентом. Мы долго не могли уснуть, волновались, что он спит отдельно и в дальнейшем спали чаще всего втроём в машине. Хотя в машине было неудобно, тесно, жестко, но всё-таки теплее и, главное, спокойнее. Утром дождь продолжался, мы отправились без завтрака и с мокрым тентом, а Виталий и Миша ещё
и с мокрыми ногами. К 11 часам проехали 460 км, дождь кончился и мы, наконец, позавтракали. Границу переехали в в Ужгороде без всяких формальностей и досмотров.
Ночевали на стоянке, у источника минеральной воды вместе со многими другими, в том числе, и двумя московскими семьями. В Оломоуце, где стояли советские войска, мы заправились у доблестных воинов, залили 40 л. бензина и поехали в кемпинг в Мохельниц. Очень долго искали его в темноте, без указателей, просто замучились. Наконец, к нам в машину сел чех и вместе мы туда добрались. Оттуда поехали в Градец Кралов через Пардубице – очаровательный городок с ипподромом, известное место проведения соревнований по конному спорту. Здесь купили палас с красивым рисунком в виде звёздных галактик, который потом 15 лет до нашего отъезда в Израиль пролежал в кабинете. Ночевали в маленьком, но приличном кемпинге, помылись теплой водой. Расслабились, потеряли бдительность и, уезжая, оставили колья для палатки. В этой поездке мелкие неудачи следовали одна за другой. Началось с забытого красного стёганого одеяла, сопровождающего нас во всех поездках, потом колья, потом вышел весь газ из баллона, и мы остались без горячей пищи, время от времени сбивались с дороги и, наконец, Виталий с Мишей сильно отравились.
Но было много и приятных моментов. После потери кольев мы остановились в кемпинге в местечке Либехов близ г.Мельник. Там мы были первыми русскими людьми и, когда выяснилось отсутствие у нас кольев, начался настоящий ажиотаж. Все хотели помочь, образовалась толпа. Путешествующие немецкие пионеры прибежали с пилкой, привели руководителя – лейтенанта. Тот подключил ещё людей, а в это время Миша принёс из леса палки, и всё уладилось, но никто не хотел уходить, и искали чем бы ещё нам помочь. Кемпинг нам очень понравился: красивейшее место, горячий душ, хорошая комната.
В первую поездку при посещении Праги, мы жили в кемпинге на окраине города. Однажды Миша там остался один на целый день, устав от наших культурно-просветительных походов. Он замечательно провёл время, развлекаясь на игровых площадках и питаясь мороженым. Сейчас мы бы ни за что не решились его оставить одного даже на короткое время.
Далее, плутая по дороге, мы направились в Карловы Вары и там основательно поездили, чтобы найти городской кемпинг. Виталий не поверил объяснениям полицейских и поехал наугад, но запрещающие знаки преграждали путь. В результате он выскочил навстречу идущему на большой скорости автомобилю. Слава Богу, оба вовремя среагировали. Кемпинг оказался переполненным, и мы остановились поблизости в хорошем и бесплатном месте и в очень приятной компании с чехами и поляками. Днём гуляли по городу, вечером сходили в открытый кинотеатр на фильм об Э.Пресли. Здесь у нас закончился газ, и поляки вскипятили нам чайник. В первую нашу поездку в Карловы Вары мы останавливались не в кемпинге, а просто на окраине города в подходящем месте. Время провели хорошо, ходили купаться в бассейн с минеральной водой, гуляли по городу, пили воду и даже купили для этой цели специальные поильнички.
После Карловых Вар поехали в Хеб, походили немного по городу и повернули по направлению к дому. Останавливались во Франтишковых Лазнях, Миша там потерялся, мы его целый час ждали. Следуя дальше, сбились с основной трассы и буквально пробирались по живописным просёлочным дорогам вдоль границы с Западной Германией, где встретили множество грибников.
В кемпинге на берегу озера под Стриблово Виталий занялся ремонтом колеса (которое пришлось выбросить), а мы с Мишей разожгли костёр, вскипятили чай, нажарили колбасы с яйцами. Колбасы было немного, я сама её не ела, положила только Виталию и Мише, и оба отравились. Ночью у них поднялась температура, началась рвота, сильная слабость. Погода тоже испортилась: упорный
1980г. В Праге
дождь, небо серое, в тучах без единого просвета, всё кругом раскисло и промокло. Наконец, часов к 11 моим мужчинам стало получше, дождь прекратился и мы выбрались из этого несчастливого места.
Приятными моментами были встречи с людьми на стоянках и в кемпингах. Вечером туристы разжигали костры и приглашали нас в компанию. Мы тоже разводили костёр для Миши, и около него собирались подростки. Иногда удавалось остановиться в диком месте, присоединившись к уже стоящим автомобилям или, наоборот, к нам присоединялись. Как правило, это были поляки, с которыми мы устраивали вечера дружбы и сидели почти до утра в разговорах о жизни. Ночевать на стоянке в одиночестве тревожно, однажды мы провели ночь в лесу, но больше этого не повторяли.
Самой запоминающейся была встреча с местными жителями в Словакии в нашу первую поездку. Мы остановились на обед и отдых на лесной опушке в отдалении от села. После того, как сварили гречневую кашу с тушенкой и поели, к нам подошёл человек с ружьём, в охотничьей одежде и шляпе с пером. Поговорили, и он пригласил нас в гости к себе в дом. Там приготовил в нашу честь обильный ужин с гигантскими стейками, пивом и алкоголем. Есть мы не хотели, но и отказываться было неудобно. Пришлось оказать должное уважение угощению, а потом Мишу рвало, и нам было не по себе. Мы долго беседовали с гостеприимными хозяевами о жизни, и они настояли, чтобы мы остались у них ночевать. И тут случилось два казуса: во-первых, в их доме на втором этаже, где мы спали, испортилась канализация; а во-вторых, как раз в эту ночь был ограблен магазин, где работала наша хозяйка. Выходило, что мы принесли им неудачу.
После посещения центра производства обуви г. Готвальдова с полной машиной ботинок и кроссовок повернули на дорогу к дому. Мы планировали пересечь границу до полуночи, поэтому мчались на большой скорости. Почему-то врезалась в память эта пустая дорога, освещаемая только яркими катафотами, знаками километража, указателями и полной луной. Но напрасно мы торопились – прибыли к закрытому шлагбауму. Начали искать где бы переночевать. Увидели свет в недостроенном доме, люди там ужинали после долгого трудового дня, и хозяин разрешил нам переночевать у них во дворе.
Ехать обратно было тяжело, все устали, но благополучно прибыли домой, проехав в общей сложности 5200 км.
Глава 7. Докторантура
7.1. Кафедральные интриги
Преподавание и все другие работы на кафедре шли у меня вполне успешно, но докторская диссертация до последнего времени не была включена, ни мои, ни в официальные планы. Правда, В. М. Предтеченский говорил иногда, что к 50 годам я буду доктором и профессором, но я его слова всерьёз не принимала, хотя впоследствии всё это осуществилось к 47 годам. Независимо от моих намерений, научные исследования в соответствии со статусом доцента, я обязана была продолжать. Я вела их в рамках, так называемого хозяйственного договора, с организацией, которая поручала мне выполнение определённых работ. Эти договора давали возможность приличной дополнительной оплаты и свободных поездок в любые города страны. Договора я получала настолько крупные, что платила зарплату по ним не только себе, но ещё и нескольким членам кафедры, хотя специалистами в этом вопросе они не были и их вклад был или очень малым или вообще никаким. Реально работали только секретари – машинистки, печатающие отчёты. Всё остальное мне приходилось делать самой, кроме математического обеспечения. Им занимался доцент В.Ф.Яковлев, приглашённый мной с кафедры Теоретической механики.
В 1978 году умер В.М.Предтеченский и кафедрой стал заведовать Николай Николаевич Ким, бывший директор института ЦНИИПромзданий. В начале я не почувствовала никаких изменений – всё шло как обычно, Николай Николаевич прекрасно ко мне относился, продвигал мою научную работу, брал с собой на важные конференции и совещания, приглашал нас с Виталием к себе домой на праздники и дни рождения. Но на кафедре он был чужаком, и постепенно сформировалась группа, желающая его смещения. Во главе её был один из доцентов, претендовавший на место заведующего. Во мне, как потенциальной кандидатуре на эту должность, он видел реальную угрозу. Сама я совсем не стремилась к должности, связанной с административной работой. Я не раз ему об этом прямо говорила, но ни он, ни его сторонники этому не верили.
Тайная конфронтация против Н.Н.Кима перешла к явной. Начались собрания, голосования «за» и «против», анонимные письма. Это было крайне неприятно, тем более, что касалось и меня. По слухам даже создана была группа по поиску на меня компромата. Но успехом её работа не увенчалась.
Как раз в это смутное время Минвуз СССР потребовал план подготовки докторов. У меня появилась возможность достойно уйти и, по словам классика, «не стоять во всём этом». От кафедры было представлено несколько человек, но только я решилась на переход в докторантуру. Он был не простым делом. Требовалось получить заключение кафедры и Учёного Совета профилирующей организации о значимости темы диссертации, её реальной готовности, а также примириться на пару лет с меньшим окладом.
Появлению нового доктора наук по разным причинам, но всегда, оказывается противодействие. Учитывая, что группа преподавателей кафедры не хотела пропускать в докторантуру именно меня, без мощной поддержки было не обойтись. Она у меня была в лице двух людей: Л.Ф.Шубина и директора института ЦНИИПромзданий Ю.Н.Хромца. Во многом, благодаря этим людям, оба эти этапы я прошла успешно и с осеннего семестра 1981 года получила вместо должности доцента статус старшего научного сотрудника. Официально я оставалась на кафедре, но с меня снималась учебная нагрузка, однако оставались аспиранты, зарубежное сотрудничество, немало общественных и депутатских дел.
7.2. Работа над диссертацией
Объём работы, которую мне предстояло сделать в период докторантуры, был для меня совершенно ясным, и я надеялась уложиться в заданные сроки. Мне предстояло решить две основных задачи: разработать принципы методики автоматизированной компоновки промзданий, предложить систему объективизации качественной оценки объектов строительства и довести до рабочего состояния программное обеспечение. Задача была для меня интересной и даже увлекательной, мои аспиранты тоже с энтузиазмом занимались написанием и тестированием необходимых для этого программ.
Успешная защита любой докторской диссертации зависит не только от её объективной ценности, но также от поддержки ведущих специалистов в данной области и организации всего процесса её представления в Учёный Совет. Очень важно было согласование с исследованиями крупных научных организаций, и здесь мне сопутствовала двойная удача.
Выбор разработанных вариантов проектов основывался на теории принятия решений, которая разрабатывалась в Институте Системных исследований РАН. Я связалась с руководителем этого направления проф., д.т.н. а впоследствии и академиком РАН Олегом Ивановичем Ларичевым, который был настоящим классическим учёным с широким кругозором. Его отдел, и по существу, и внешне, представлял собой академический заповедник. Я много почерпнула от общения не только с ним самим, но со всеми сотрудниками этого отдела, которые просто боготворили своего шефа, будучи и сами очень высокообразованными ребятами. О.И.Ларичева заинтересовали мои работы, как пример прикладного использования своей теории, и мы наладили взаимовыгодное сотрудничество. По его результатам мы опубликовали большую статью в очень солидном английском журнале.
Второй серьёзной организацией, работы которой я использовала, была, как ни странно, та самая Ленинградская контора, из которой Виталий уволился перед переездом в Москву. В ней была создана отличная, и нужная для моих целей, программа по обработке неформализуемых данных. Получить её официально представлялось почти невозможным. Но удалось и это.
Из поездок того времени самой запоминающейся, вернее самой кошмарной, была поездка в Ташкент на конференцию. Я полетела с надеждой шире представить мою работу публике перед защитой. Неудачи начались с погодного катаклизма: в Узбекистане в ноябре стоял небывалый холод. В своём кожаном пальто я ужасно мёрзла, к тому же в руках был неудобный груз – планшеты размером 1х1 м, сверху падал снег с дождем, сбоку дул пронизывающий ветер, а на тротуарах лежала снежная каша по щиколотку.
В гостинице я взяла отдельный номер, чтобы никто мне не мешал, но, только прилегла после трудной дороги, увидела громадного таракана на стене и потеряла покой на всё оставшееся время. Конференция была такая заурядная и не представительная, что я даже не стала выступать и развешивать так сложно доставленную экспозицию. Кроме того, я там почти не ела, еда была даже с виду такая ужасная, что я предпочитала оставаться голодной. На следующий день работы конференции объявили о смерти Л.И.Брежнева, и все ринулись домой. В аэропортах стояла невообразимая толчея и неразбериха, едва отправили наш самолёт, но посадили его в Кирове. Там в аэропорту, в буфете я впервые после Москвы поела, вернее, выпила стакан кефира и попросила моего спутника профессора В.Н.Масточенко принести ещё один. Он принёс и сказал:
– «Но учтите, что это сметана».
Не знаю, так ли я проголодалась, что не заметила разницы или сметана была больше похожа на кефир.
Много времени заняли разные организационные вопросы – оформление актов внедрения, экспозиции, реферата, отзывов лиц и организаций и т. п. Помня опыт защиты кандидатской, я прежде всего постаралась получить отзыв от ведущей организации по данной теме, моего бывшего института ГИПРОТИС. Начальник отдела В.И.Ретинский подписал заключение без лишних слов, а на среднем уровне возникли проблемы – мои бывшие коллеги из других отделов не были в восторге от того, что я защищаюсь, и противодействовали подписанию отзыва от института. Однако, они и сами хотели поступать в аспирантуру МИСИ и боялись, что я могу как-то на это повлиять. Всё благополучно уладилось, к сроку вышло и второе издание моей книжки, которая была размещена в вузах страны как учебное пособие.
7.3.Защита и утверждение
В Совете по присуждению учёных степеней у меня, наряду со сторонниками, было и немало противников. Они не знали содержания моей работы, но были настроены против меня лично описанной выше группой преподавателей кафедры, препятствующей моей защите. Поэтому исход голосования мог быть не в мою пользу, независимо от великолепных отзывов, полученных мною от уважаемых людей и организаций.
В день защиты самая большая аудитории нашего института в виде амфитеатра была заполнена до отказа. Защита докторской диссертации на тему автоматизации проектирования была едва ли не первой и вызывала большой интерес. Из Киева приехал Д.Н.Яблонский, который был моим официальным оппонентом и Мирон Демкив для моральной помощи. Были люди и из других городов и конечно, из Москвы. Пришли О.И.Ларичев, директора институтов, с которыми я работала, на этот раз был и Виталий. Присутствовали и представители всех моих противников, народ красноречивый, умеющий говорить убедительно, и я ожидала их разгромных выступлений.
Но защита прошла внешне почти спокойно, словесных баталий не было, а я достойно отбивалась от немногочисленных нападок. Говорят, я выглядела спокойной, только побледнела. Одета я была в чёрный бархатный пиджак, естественно, с белой блузкой и в парикмахерской причёске. Результат голосования был положительным, но «против» было четыре голоса, а это не мало. Меня горячо поздравляли, но было ясно, что утверждение в ВАКе будет не простым. Так оно и случилось. Банкета после защиты не было, как раз в это время действовали жёсткие Андроповские меры против алкоголизма и, в частности, против организации банкетов после защит диссертаций.
С утверждениями докторских диссертаций в ВАКе обычно не спешат: может поступить информация о нарушении процедуры защиты, плагиате, несостоятельности работы и анонимные письма. В моём случае последние как раз были. С их содержанием меня не ознакомили, но официально вызвали на заседание экспертного совета для выяснения ситуации. Момент, конечно, очень волнующий, но добрейший профессор нашей кафедры Сергей Дмитриевич Ковригин вышел ко мне в холл из зала заседания и подбодрил тем, что Совет на моей стороне. После этого я вошла и спокойно ответила на пару незначительных вопросов. Спустя полгода после защиты 24 июля, я получила степень доктора технических наук.
Глава 8. Семейные события
8.1. Автомобильная поездка в Венгрию
Летом 1982 года мы совершили две отпускных поездки. Первая была в Венгрию на машине. Туда мы съездили без особых происшествий, посетили места и города, где я бывала раньше. После Крыма, Кавказа и карельских озёр Балатон показался нам скучным, мы объехали его по периметру и не стали там останавливаться. В Будапеште задержались для осмотра достопримечательностей и для покупок. Миша интересовался пластинками, купил Аббу и Куинс и ходил, прижимая их к груди. Мы с Виталием приобрели себе недоступные тогда в Москве дублёнки. К сожалению, ни записей, ни фотографий не было сделано, хотя ярких впечатлений от этой поездки было немало.
8.2.Отдых на Десне
Вторая поездка была на реку Десну близ города Остёр. Сейчас это Украина, а тогда была республикой и входила в состав СССР. По дороге на Десну произошёл забавный случай. Я вышла из машины, чтобы зайти в магазин. На улице было грязно после дождя и мои босоножки оказались испачканными. Перед тем, как сесть в машину, я их сняла с намерением очистить, но отвлеклась, закрыла дверь, и мы поехали дальше. Обнаружила, что сижу босая, только на следующей остановке, возвращаться не было смысла. Босоножки были новые, красивые, белые с жёлтой лаковой вставкой, Виталий только что их купил мне по случаю. Но, как говорится, «пальта не надо». Были у меня в жизни ещё два подобных эпизода. Один раз я оставила куртку у дороги, где присела отдохнуть по пути на дачу. Во второй раз вывесила отличный бархатный пиджак горчичного цвета на балкон, чтобы он выветрился от табачного дыма после ресторана. Надолго забыла о нём, потом искала, пока не поняла, что его, видимо, снесло ветром на землю кому-то в подарок.
Стоянка на Десне была пасторально прекрасной: вековая чистая дубовая роща на ярких зелёных лугах. По утрам по росе в лёгком тумане мы делали пробежки босиком, потом купались в быстрой и глубокой Десне, готовили себе еду на газовой печке. Продукты и зелень в изобилии покупали в селе на другом берегу, куда добирались на лодке. Я под сенью дубов писала свою книгу, а Миша с Виталием общались с соседями. Мы ездили на это место два года подряд, компания для общения у нас там была идеальная – приятная пара из Украины с девочкой Мишиного возраста. Идиллия была разрушена Чернобыльской аварией. Это прекраснейшее место было загрязнено радиоактивным излучением и попало в зону отчуждения.
С Десны, как, впрочем, и из других южных мест, мы возвращались с машиной, загруженной до самого верха овощами и фруктами. Заезжали в Нежин, знаменитый своими огурчиками и закупали для засолки на всю зиму. Везли помидоры, фрукты, баклажаны и прочее, а дома солили, мариновали и закатывали в банки. Погреб в гараже был полон: овощей, солёных огурцов и помидор, варенья, капусты, антоновских яблок, нам хватало на зиму и даже оставалось для раздачи знакомым. Однажды, когда мы остановились на перекрёстке в каком-то месте с нагруженной машиной, к нам подошёл мужик и злобно крикнул в открытое окно:
– «Хапуги московские!»
Нам было и смешно и неприятно, поскольку это было просто выражением национальной нетерпимости. Признаки её были всегда, что бы ни говорили сейчас о былом братстве славянских народов. Но в торговых отношениях как раз никакой неприязни не было. Покупки сельхозпродукции наоборот способствовали развитию хозяйств.
8.3. Поездки в Друскининкай
Летом мы отправились на машине в Литву, в Друскининкай, бальнеологический курорт на юге страны. Место чрезвычайно живописное и удобное для отдыха. Сам городок чистый и красивый, кемпинг расположен на его окраине в прекрасном сосновом лесу на берегу реки Неман. Рядом минеральная вода и предприятия питания, кругом леса полные грибов. По утрам мы совершали пробежку до минеральных источников, пили воду, возвращались, завтракали, купались, ходили за грибами. В первое время мы обедали в кафе, где нам нравилось местное блюдо «цеппелины» (картофельные котлеты фаршированные мясом), а потом начали готовить сами, как правило, гигантский жульен: целую кастрюлю лисичек с сыром и сливками.
Собирать грибы там было одно удовольствие. В лесу на склонах ярко – зелёных полян светились многочисленные огоньки: жёлтые лисички. Можно было без труда набирать их в любом количестве, и мы мариновали на зиму по 3-4 трёхлитровых банки. Везли банки открытыми, чтобы грибы не испортились, поскольку их обработка была предварительной и должна была завершиться дома. Однажды Виталий, переливая бензин из канистры, случайно плеснул немного в одну из банок. Выбрасывать все грибы было жалко, я сняла верхний слой, дома замариновали и съели без последствий.
Нам очень понравилась эта поездка, и мы повторили её и на следующий год. Было тоже очень хорошо, только в отличии от первого раза, когда мы жили в палатке, мы сняли домик на территории этого же кемпинга. А потом совершили поездку по всем прибалтийским республикам.
8.4. Домашние дела
В домашнем хозяйстве у нас было всё неплохо организовано. У Виталия на производстве были частые «заказы» (наборы дефицитные продуктов и товаров) и он постоянно привозил домой полный портфель, набитый как рюкзак. С одеждой и обувью тоже как-то решалось. Много я покупала в своих загранпоездках, что-то удавалось по случаю купить дома, что-то шила сама.
Шить я любила, и это позволяло мне находиться на пике моды. Хорошие дорогие ткани можно было купить в наших магазинах, а модные, например, трикотаж или твид, я приобретала в поездках. Я радовалась, что вещи не накапливались и не выбрасывались: мои сёстры и племянница с удовольствием носили мои поделки. Мода менялась, и шить приходилось много, собственно, это было моим основным хобби московского периода. Шила я по журналу «Прамо» из ГДР, который Виталий «доставал» мне по большому блату. Журнала «Бурда» ещё в Москве не было, и я покупала его в зарубежных поездках.
Все годы моей жизни в Москве я была постоянно занята, расписывала дела на каждый день, но не чувствовала себя как загнанная лошадь, потому что мне нравилось многое из того, что я делала. Кроме того, в плане работы я никогда не испытывала давление извне. А после защиты докторской диссертации чувствовала себя ещё более свободно. На скуку, даже о родных, времени никогда не оставалось. С ними я регулярно и подробно переписывалась, часто бывала в Новосибирске, к нам приезжали мои сёстры Зоя, Галя, папа; а мама, как я уже писала, подолгу у нас жила. Единственным тяжёлым временем для меня было, когда маленький Миша находился в Новосибирске.
В 1983 году Миша окончил школу, и поступил в МИСИ на факультет Промышленного и гражданского строительства.
8.5. Печальные события
Осенью 1982 года поступили от семьи в Новосибирске печальные известия: папе сделали неудачную операцию, и спустя немногим более двух месяцев, он умер. Это случилось 18 декабря. В Москве шёл дождь со снегом, погода была не лётная, и аэропорт был забит до отказа, негде присесть. Билет мне по телеграмме продали, но рейс постоянно откладывался. Я под дождём ездила домой и обратно в аэропорт пока наконец не улетела. Печальное событие собрало многих родственников: прибыл брат Володя из Тынды и сестра папы Полина из Киева. Мама очень горевала, всю ночь просидела около гроба, ей было, что вспомнить за шестьдесят лет совместной жизни.
