Надежда Саванина
Вологодские кружева
–Что у вас там случилось? Все живы, Петр? Не тяни резину, говори толком.– пытался понять ситуацию генерал. Дима взволнованный стоял рядом.
–Дела житейские. Все живы. Катя у нас немного заболела и по мужу соскучилась. Думает, приедет муж, она и выздоровеет. Если отпускаешь, то пусть сейчас прямо и едет – не говоря всей правды, отвечал Петр- Отпустишь?
–Часа через два поедет. То, что ты говоришь, – не причина срывать офицера с ответственной службы- сухо ответил генерал- Ждите к утру будет дома.
–Я ничего не понял, товарищ генерал. Что там случилось? -встревоженно спрашивал Дима.
–Я сам ничего толком не понял. Не волнуйся, все живы. Петр только твердит-дела житейские. Больше ничего не говорит, конспиратор. Единственное, что я понял, Катя приболела и очень хочет тебя видеть. Садись, пиши раппорт на отпуск на два дня. Через два дня должен быть на месте и все успеть сделать для доклада в Москве. А сейчас ответишь мне на ряд вопросов, которые у меня возникли к тебе, когда ты докладывал свою часть разработки.
Только через два часа Дима вышел от генерала, переоделся и помчался домой. Дорога была свободна, и он ехал на предельной скорости. На рассвете Дима был уже дома. Осторожно зашел в дом через дверь со двора, которую можно было открыть без ключа. В доме было тихо, все спали. Он открыл дверь в свою комнату, где жили Катя с сыном. Комната была пуста, детской кроватки не было. У Димы оборвалось сердце. Где они? Приоткрыл дверь в комнату матери. Рядом с кроватью родителей стояла кроватка, в которой разметался во сне сын.
Дима вышел на крыльцо. Очень хотелось узнать, где Катя, но и будить родителей ему было жалко. Он посмотрел на часы. Скоро должен был встать отец, он по-деревенски летом всегда вставал очень рано, провожал в стадо овец. Корову они не держали. По деревенской улице уже раздавалось мычание коров, резкие звуки пастушьего кнута. Хозяйки выводили из сараев коров и ожидали с ними прохода стада по улице.
Дима задремал на крыльце и не услышал, как встал отец и через хозяйственную дверь прошел в сарай. Проснулся от того, что Петр Алексеевич проходил мимо него к воротам и прикрикивал на глупых овец, разбежавшихся по двору.
Дима вскочил и бросился к отцу
–Батя, скажи, ради бога, что случилось? Где Катя? Почему Сашок спит в вашей спальне?
Отец выгнал овец в проходившее мимо их дома стадо, закрыл калитку и повернулся к сыну:
–Прилетел? Все нормально. Я же сказал генералу-дела житейские. Но все я ему рассказать не мог. Пойдем в дом, чай попьём и все расскажу –отец похлопал сына по спине.
Будничный тон отца немного успокоил Диму.
–Женщины наши устроила операцию. Не медицинскую, не волнуйся: партизанскую с кодовым названием «Отлучение Саши от материнской груди». Для этого мать и сына надо разлучить. Поэтому Сашок живет у нас, а Катя находится у Бабаси. Женщины очень плохо переносят завершение кормления. Катюша также не очень хорошо себя чувствует, и она думает, что если ты будешь рядом, то ей станет легче. Езжай к ней. Бабася уже встала корову выгонять. Стадо мимо нашего дома уже прошло в их сторону. Днем придешь на сына посмотреть. Вопросы есть?– спросил отец.
Дима облегченно вздохнул: все живы. Зная, что он будет плестись на машине за стадом в пыли, Дима побежал к Бабасе огородами или как в селах говорят «задами». Этот путь был значительно короче, и он увидел Бабасю, открывающую калитку, чтобы проводить свою любимую Зорьку в стадо.
Увидев внука, она взмахнула руками:
–Ты как в сказке на коньке-Горбунке примчался к своей царевне!.
–Бабася, как Катя? Где она? –целуя бабушку, спрашивал Дима.
–Очень ей тяжело сейчас, внучек. Молока у нее много было, да еще и жирного. Кормить она бросила, а молоко этого не знает. Оно прибывает и прибывает. Вчера температура была, сегодняшнюю ночь она совсем плохо спала. Все ходила, ходила. Сидеть ей нельзя, тяжело. Руки тоже не поднять. Сейчас под утро уснула. Иди тихонечко. Она спит на диване в горнице. Ложись рядом с ней молча, не буди. Я пойду с делами управляться. Ты приехал, теперь я Катю сдаю на твои руки. Ухаживай за ней, после скажу, когда она проснется -махнув ему рукой, Бабася ушла в огород.
Дима тихо зашел в спальню. В комнате было темно. Его обдало спертым воздухом, стоял какой-то непонятный ему запах. Глаза постепенно привыкли к темноте. На диване у стены спала Катя. Сон ее был беспокойным. Она стонала, что-то несвязно говорила. Один раз он четко услышал от нее свое имя и хотел уже откликнуться, но понял, что Катя зовет его во сне. Он осторожно прилег на край дивана. И хотя он не спал всю ночь, тревога Бабаси передалась и ему, он не смог здесь даже задремать. Дима осторожно потрогал руку Кати. Она была сухая и горячая. Температура снова была высокая.
Он лежал, думал, в нем закипал гнев.
–Где врачи? Почему здесь нет врачей! Что здесь за средневековое мракобесие! Вся перевязанная Катя лежит с температурой, сидеть не может, рук поднять не может! Сын в другом доме. Вот сейчас она проснется, и он сразу все исправит. Положит ее на сидение в машину и отвезет ее в районную больницу, надо будет, отвезет в область. Так же нельзя в наше время издеваться над человеком! Лежит здесь с температурой, в такой непонятной атмосфере! Чем это так пахнет? Наверное, ее бабки мои какой-нибудь своей противной мазью от коленок намазали.
Бабася сказала ему лежать тихо и не трогать Катю, пока она не проснется. Но разве он мог лежать в этой ситуации как бревно рядом с ней. Ему хотелось пожалеть ее, приласкать, чтобы она скорее поняла, что он рядом.
Дима осторожно взял Катину руку в свою и стал тихо гладить ее тонкие пальчики. Они подрагивали в его руке, как будто отзывались на его ласку. И удивительное дело, Катя затихла, перестала во сне говорить, на лице ее появилась легкая улыбка. Диме даже показалось, что рука ее стала прохладнее. Так, держа ее за руку, он и уснул.
Проснулся Дима от того, что Катя легко трогала его лицо рукой.
–Я думала, что ты мне снишься –тихо сказала она. По щекам ее потекли слезы.
–Почему ты плачешь? Тебе плохо?– встревожился Дима, целуя ее такую слабую руку.
–Мне было так плохо, и я все время ждала тебя. Я верила, что если ты приедешь, то мне станет лучше. Когда ты приехал? Видел сына? Я его не видела уже двое суток. Мне все время кажется, что я слышу его плач и днем и ночью – говорила Катя, не отводя от мужа глаз.
Услышав их голоса, в комнату зашла Бабася.
–Доброе утро, голубки! Катюша, как сегодня самочувствие? – _Бабася положила руку на лоб Кати- температуре есть, но небольшая. Вставать будете? Завтрак на столе. Дима, пойдем, я тебе расскажу, что Кате надо помочь сделать, а я пойду правнука проведаю.
– Я сам сбегаю сейчас к нему – Дима стал быстро одеваться.
–Нет – решительно сказала Бабася – Оставайся с Катей, здесь ты сейчас нужнее. Я скоро вернусь.
При свете дня Дима внутренне ужаснулся внешним видом жены. Глаза запали и лихорадочно блестели, губы запеклись и потрескались, лицо было очень бледное с желтоватым оттенком. А когда он увидел на Кате пропитанное засохшим молоком полотенце, и бугры молока под кожей около шеи, он гневно сказал
–Мы немедленно едем в больницу. Дальше это так продолжаться не может.
–Мне надо привести себя в порядок. Я же не могу в таком виде появиться перед врачом. Помоги мне – попросила его Катя.
Дима аккуратно медленно протирал тело Кати салфеткой, смоченной раствором, приготовленным Бабасей. Там были уксус и еще какие- то травы.
–Дима, можно быстрее. Я же не фарфоровая! И вообще, щекотно. И не целуй меня так часто, мы до обеда с тобой не управимся – слабо улыбалась Катя- И причеши меня, пожалуйста, У меня руки не поднимаются высоко.
–Какую прическу вам сделать, мадам?– распустив свернутые узлом волосы жены, Дима любовался ими.
–Расчеши и просто заплети не туго косу. Голова уже устала от волос- попросила Катя – Как ты отнесешься к тому, если я сделаю себе короткую стрижку?
–Коротких стрижек миллион по улице ходит, а такие красивые волосы только у моей жены. Я, как опытный парикмахер, мадам, вам скажу, что в нашем местечке вам нет равных –шутил Дима, хотя в душе им овладела тревога за состояние Кати. – Готово, где ленточка, чтобы бантик на косе завязать?
Они сидели за столом и завтракали. Вернее ел один Дима, а Катя с любовью смотрела на него.
–Пожалуйста, съешь чего-нибудь. Посмотри, как Бабася расстаралась на наш завтрак. Мне есть хочется, а под твоим взглядом просто неловко. Вот малина, вот сливки. Что может быть вкуснее!? –упрашивал Дима.
– Ешь, на меня не смотри. Я ничего не хочу. Мне даже вид пищи неприятен. Я уже двое суток ничего не ела и привыкла. Поем просто малинки. Очень хочется пить. Хочу горячего чая. Но бабушки мне запретили пить горячий чай. Можно только воду редкими глоточками. Мне рожать сына было легче, чем отнимать его от груди. – говорила Катя.
–Ох, уж эти бабушки. Сейчас придет Бабася, и мы ей скажем, что мы едем к врачу -констатировал Дима.
–Не надо никуда ехать – говорила входившая на кухню Галина Сергеевна, и слышавшая последнюю фразу сына – Врач сама пришла к вам.
Вместе с ней зашла врач, местный терапевт. Свекровь уже с утра сходила к ней в больницу и попросила ее посмотреть Катю.
Врач сказала, что ей нужно пять метров марли и спирт или водка. Дима помчался в аптеку.
Катя рассказывала о своем состоянии в течение этих дней, что она делала и что делала Бабася.
–Когда у женщины большая грудь, мало молока и оно не такое жирное, весь процесс отлучения от груди ребенка проходит легче. –говорила врач, разрезая на спине Кати полотенце.– У тебя сейчас крайнее обезвоживание организма. Начинай пить по несколько глотков простую воду. Температура у тебя сейчас не высокая. Грудь уже становится мягче.
Вернулся Дима с марлей и бутылкой водки. Врач делала Кате легкий массаж грудей.
–Не больно?-спросила она Катю –Как сейчас самочувствие?.
–Блаженное, после того, что было- отвечала Катя –Груди начинают чесаться.
–Это хорошо. Молодой человек, за вами легкий массаж через два-три часа. Следите, чтобы не было уплотнений в груди. После массажа протирать кожу водкой и перебинтовывать широким бинтом из марли. Есть легкую пищу обязательно.
–Гулять мне можно? –спросила врача Катя.
–Если не будет температуры, то с завтрашнего дня можно. Главное, не стойте на сквозняках, не застудите грудь. Бинтуйте не меньше недели, до тех пор, пока из груди уйдут все молочные уплотнения. Все. Выздоравливайте. Галина Сергеевна, если что, сразу звоните.
–Катя, не волнуйся у сына все хорошо: ест, бегает, спит. О себе не забывай. Дима, ты домой придешь? –говорила свекровь, выходя вслед за врачом.
–Я с Катей останусь, чтобы она здесь одна не грустила. – ответил ей сын.
На крыльце Галина Сергеевна остановилась и задумчиво сказала:
–Приходит время и наши сыновья, которых мы с рождения пестуем и лелеем, уходят от нас.
–Хорошо, если к хорошим девочкам. Галина, ты своей снохой довольна?-спросила врач, которая когда-то были с Галиной подругами детства.
–Пока ничего плохого сказать не могу. Умная, уважительная, внука нам на радость всем родила, сын в ней души не чает. Но ведь живут только два года, да и то все время врозь. Она еще студентка. А как будет дальше, никто не знает.
Женщины ушли, а Дима по рекомендации врача приступил к массажу.
–Всю жизнь мечтал жене массаж груди делать. Ложитесь, пациентка, на кровать. Если будет больно, кричите. Если будет приятно, стоните. Грудь-это очень сложный и очень привлекательный орган женского организма. Но он далеко не самостоятельный, как другие органы. Его завоевывает любимый человек этой женщины. И тогда ее грудь уже наполовину принадлежит ему. Если бы женщины были так добры и великодушны, они отдали бы одну грудь как оберег своему возлюбленному, чтобы все время с ним была. Но женщины в этом отношении эгоистки. Пациентка, не смейтесь пожалуйста, у вас трясется грудь, и эффект от массажа падает. Придется удлинить сеанс массажа или вообще его не прекращать до вечера.
–Дима, прекрати меня смешить! Я уже не могу больше смеяться, у меня щеки заболели. Протирай меня водкой и бинтуй. Повторишь через три часа.
–Почему через три? –переспросил Дима-Врач сказала через два-три часа. Воспользуемся первой рекомендованной цифрой. Я рад, дорогая, что заставил тебя посмеяться. Каков из меня массажист?
–Если учесть, что я никогда не была в руках другого массажиста, ты – массажист первоклассный! Гулять мне нельзя, пойдем хоть на крылечке посидим -предложила Катя.
День был жаркий, но на тенистом крыльце сидеть было приятно. Дима принес большую бабушкину шаль и набросил ее на плечи Кати. Сел рядом и обнял свою жену.
–Ты на сколько приехал ?–спросила Катя, положив ему голову на плечо.
–Завтра рано утром уеду –Дима целовал ее пушистые волосы.
–Через две недели и нам с Сашей уже надо уезжать. Как быстро пролетело лето! Нам здесь с ним было очень хорошо, даже уезжать не хочется. Остался еще один год в университете, и больше я от тебя никуда уезжать не буду.–грустно говорила Катя – Надо уже билет ехать покупать.
–Катюша, милая, выслушай меня сейчас спокойно и сразу не отвечай. Я вот что сегодня подумал. Ты едешь с Сашенькой в полную неизвестность. Оставят за тобой квартиру или выселят, найдете вы хорошую няню и когда, как у тебя сложится последний пятый курс с дипломной практикой и дипломом. Родители твои работают, баба Оля болеет, кто тебе там поможет с сыном? А здесь три бабушки и три дедушки. Давай оставим сына им. Они будут бесконечно счастливы, и ему будет здесь хорошо – говорил Дима, предлагая Кате обдумать его предложение. – В крайнем случае, у нас в колхозе прекрасный детский садик.
–Нет, нет, нет!!!-была первая Катина реакция. –Я не хочу, чтобы он здесь оставался без меня, я не буду видеть, как он растет, как учится говорить слова, как бегает, как спит. Нет!
Катя даже отодвинулась от Димы, полная негодования на него за это предложение.
–Вот видишь, ты все время говоришь я, я, я. Сейчас ты думаешь только о себе. Подумай о сыне. Его здесь так любят, ему так нравится бегать за курами и кошками. За год он еще окрепнет, подрастет. Ты спокойно кончишь университет, и все вместе соберемся в своем доме. Вот о чем я мечтаю. Я же просил тебя, не давать ответ сразу. Подумай –спокойно говорил ей Дима.
–Ты об этом уже говорил с родителями?– уточнила Катя – А если они не согласятся?
– Я уверен, что они будут рады такому предложению. В первую очередь, должна быть согласна ты. И знаешь, что я скажу тебе, моя дорогая….два часа прошло. Прошу на массаж. – Дима встал и подал ей руку, помогая подняться.
–Как ваше состояние после второго массажа, уважаемая? –спросил массажист, перебинтовывая пациентке грудь.
–Великолепно- отвечала повеселевшая пациентка, щедро расплачиваясь с массажистом поцелуями.
–Тогда поспи, а я пойду сына проведаю. Через два часа приду на очередной сеанс массажа. Ты согласна? -спросил Дима жену, укрывая ее пледом.
–Согласно. Можешь появиться через три часа. Поцелуй Сашеньку за меня. Я, наверное, сейчас усну, глаза просто закрываются.
Когда Дима вернулся, Катя сидела на кухне с Бабасей и помогала ей готовить ужин.
–Мне уже совсем хорошо. Сеанс массажа отменяется. – заявила она пришедшему мужу.
–Как это отменяется. Там еще полно твердых камней. Мне врач ясно все сказала – до полной мягкости груди. –серьезно говорил Дима.
–Иди, иди Катя. Дима уедет, кто тебе массаж этот будет делать –улыбалась Бабася. – Массаж сделаете, а там и ужин будет готов.
–Как там сынуля наш? – спросила с завистью у мужа Катя. Ведь он только что с ним играл, а она уже больше двух суток его не видела. Никогда еще она не расставалась со своим сыном так надолго.
–Бегает с хворостиной за курами, дергает кота за хвост, а так потешно ходит с батей кормить уток и гусей. Поцеловал его от тебя несколько раз, а он просил тебя тоже от него поцеловать. – рассказывал Дима, разбинтовывая марлю.
С каждым разом массаж по времени удлинялся, площадь массажа значительно расширялась. Катя, уже разомлевшая от ласк мужа, решительно его остановила.
–Нас Бабася ждет. Так и быть, господин массажист, следующий сегодняшний сеанс не будет иметь ограничений по времени. А сейчас – бинтуйте. Дима, давай сегодня без водки. Я от ее паров просто пьяная хожу.
–На все согласен ради любимой. – заматывая Катю бинтом, говорил Дима.-Вот видишь, из меня можно веревки вить, какой послушный у тебя муж.
–Ты поговорил с матерью о своем предложении насчет Сашеньки? Почему молчишь? –настойчиво спрашивала у него Катя.
–Представляешь, дорогая, как устроен мир. Одни и те же мысли бродят по земле в различных местах. Бойль и Мариотт открыли один и тот же закон независимо друг от друга.
–Дима, перестань дурачиться, дюклих российский. – прервала его Катя.-Я тебя спрашиваю совершенно серьезно.
–Отвечаю совершенно серьезно. Оказывается, родители этот вопрос уже обсуждали и хотели тебе предложить это, когда ты оправишься от своей молочной напасти. Я им сказал, что ты согласна, и они очень обрадовались.
–Но ведь я еще не дала тебе согласие – возмутилась Катя.
–Моя родная, ты подарила мне свое согласие почти два года назад. С тех пор мы единое целое. Муж и жена – одна сатана.
–Дима, не заговаривай мне зубы! – опять прервала его Катя. –Зачем ты сказал им, что я согласна.
–Только потому, что в сложившейся ситуации это единственное правильное решение и для сына, и для тебя- уже серьезно закончил Дима.– И ты, как умная женщина, любящая своего ребенка, должна это понять.
Дима вышел из комнаты, плотно закрыл за собой дверь, давая ей понять, что разговор окончен. Катя не знала, что ей делать, как себя вести. В душе она понимала, что Дима и его родители правы. Но муж распорядился за нее, не дождавшись ее окончательного решения. Сразу принять его сторону или немного обидеться? Что лучше? Надо выходить из спальни, Бабася ждет. Она-то ничем не виновата.
Катя привела себя в порядок и вышла в кухню. На столе стоял приготовленный ужин, но никого не было. Она вышла на крыльцо. Из сарая с ведром молока шла Бабася, она подоила корову.
–Не хочешь ли парного молочка, дочка?-спросила она Катю
–Нет, спасибо. А куда муж мой делся?
–Побежал на речку, она у нас здесь рядом, за огородами. Сказал, хочет охладиться немного. Скоро прибежит, если на дедовой скамейке не застрянет- говорила Бабася, процеживая молоко.
–А где эта дедова скамейка?– спросила Катя.
– За огородом нашим. Еще дед мой сладил на берегу под ивой скамейку. Там так хорошо думается. И молодые там любят посидеть. Уже сколько поколений на этой скамейке пересидело, сколько дум передумалось, сколько слез пролилось. Ива та плакучая уже состарилась, совсем почти скамейку закрыла. В прошлом году новую скамейку мой муж сделал. Сказал, что эта скамейка – достояние станицы. На нее сядешь, так и уходить не хочется. С высокого берега далекие дали видно. Сидишь, думаешь, вся жизнь перед глазами проплывает. Я там люблю летом на рассвете посидеть. Сходи, он там, думаю, сидит. Иди вот по этой тропинке. –показала Бабася на тропинку, ведущую вдоль забора – Не заплутаешь.
Катя осторожно пошла в надвигающихся сумерках. За огородом была небольшая возвышенность, на которой росла старая огромная плакучая ива. За ветвями, склонившимися до земли, не было видно скамейки, про которую говорила Бабася. Катя тихо раздвинула шелестящие от вечернего ветерка ветви и сразу перед собой увидела мужа, сидевшего на скамейке к ней спиной. Он задумался и не слышал ее приближения. Катя подошла сзади, обняла и прижалась к его теплой спине.
–Что ты здесь делаешь? – шепотом спросила она Диму.
–Думаю – ответил так же шепотом муж.
–Возьми меня с собой- попросила Катя.
–Куда? –удивился Дима.
–Думать вместе с тобой- говорила Катя, не разжимая своих объятий.
– Здесь прохладно от реки, ты можешь простыть. Пойдем домой – Дима сам разжал Катины руки и встал со скамейки.
Катя шла впереди по тропинке, и только у самого дома Дима взял ее за руку и остановил:
–Катя, пойми. Я не хотел сделать тебе плохо или больно. Я хочу, чтобы следующий последний твой учебный год прошел для тебя легче, чем предыдущий, чтобы ты не нервничала из-за ребенка, из-за няни, из-за занятий.
–Я все умом понимаю и согласна, но сердце у меня уже болит от скорой разлуки с сыном. Пойми и ты меня, своей умной светлой головой. –она потрепала его по волосам свободной рукой.
–Вот теперь ты тоже чуточку поймешь, как мне всегда больно и трудно от вас уезжать. Как быстро к вам летит моя машина, и как медленно она тащится назад –Дима поцеловал Кате руку –Мир?
–А мы поссорились? – удивленно спросила Катя- Я подумала, что у нас сложные переживания, которые немного не сошлись. Время прошло, и переживания соединились.
–Согласен. Я видел, что ты на меня обиделась. Сидел, вспоминал наш разговор и днем, и сейчас. Думал, где и чем я тебя обидел, где был не прав я, где была не права ты.
–Додумался? Нет, я просто очень огорчилась. Ты часто делаешь все очень быстро. У тебя быстрые мысли, и ты их сразу считаешь правильными, нисколько не сомневаешься. Раз – и все сделал. Я не такая. Мне нужно привыкнуть к мысли, подумать, повертеть ее со всех сторон. Попробовать просчитать последствия и только потом я принимаю решение. Конечно, они не всегда верные, но это мои обдуманные решения -объясняла ему Катя, стараясь, чтобы Дима ее сейчас понял.
–Ты принимала неправильные решения? – удивился Дима. – Ты всегда такая правильная, такая выверенная. Я бываю в тебе всегда стопроцентно уверен. Например?
– Я сейчас понимаю, что я хочу быть больше детским врачом, чем физиком. Или сочинять детские сказки и рисовать к ним картинки, хотя я совершенно не умею рисовать – призналась Катя мужу.
–Вот это да! –удивился Дима-Мы решим так. Обещаю. Ты получаешь диплом физика, чтобы все были спокойны, а потом будешь заниматься, чем захочешь. Я тебе признаюсь тоже. Я все время хочу уйти из армии и заниматься тем, чем я занимаюсь, на гражданке в каком-нибудь хорошем НИИ.
–Вот это да!– теперь удивилась Катя.-Мы решим так. Обещаю. Я получаю диплом, а ты пока служишь, чтобы никого не огорчать. Потом мы с тобой решим, чем мы с тобой будем заниматься. Договорились?
И они скрепили свой договор крепкими поцелуями. Бабася стояла на крыльце, ожидая их, и увидела, как они целовались.
–Ах, мои голубки. Так бы всю жизнь вам миловаться друг с другом – и чтобы их не смущать ушла в дом, пока они ее не заметили.
Последний ночной массаж груди был длительным и прошел успешно. Утром Катя проснулась совсем здоровой. Димы рядом не было. Бабася хлопотала на кухне.
–Доброе утро! – Катя вышла на кухню – Я все на свете проспала, даже мужа. Куда он опять убежал, Бабася?
–На рыбалку на зорьке отправился вместе с соседскими мальчишками. Как себя чувствуешь, Катя? – заботливо спросила она .
–Мне уже значительно лучше. Побегу сейчас к сыну. –объявила она.
–Нет, врач сказала, что тебе надо только завтра с ним встретиться, а если сегодня, то только к вечеру. От тебя еще молоком пахнет. –запротестовала Бабася.
–Я обязательно помоюсь, переоденусь, а то от меня уже больше водкой пахнет –засмеялась Катя.
–Вот придет Дима, тогда решите. А сейчас завтракай, да садись юбку мне дошивай. –настаивала на своем Бабася.
–Почему должно все делаться, как скажет Дима? –возмутилась Катя.
–Потому что в семье должно быть одна голова. Если головы две, они в разные стороны смотрят, и толку от такой семьи никакого. В нашем роду мужики все серьезные, семьями хорошо управляют. А вот Петр из другого рода, но крепкий мужик. А умная жена всегда так свою линию ведет, что муж делает все, что ей надо. Но при этом он считает, что все идет так, как он хочет. У нас отродясь разводов не было. А так случалось всякое, но до разводов никогда не доходило – рассуждала Бабася.
–Я пойду юбку вам дошивать, а потом вместе с Димой позавтракаю.-Катя пошла заканчивать свое рукоделие.
К вечеру Катя, тщательно помывшись духовитым по словам Бабася мылом, была готова идти к сыну. Она очень волновалась.
–Дима- спрашивала она по дороге мужа – Он меня забыл?
–Нет, не забыл. Четвертый день тебя везде ищет -успокаивал он.
Саша сидел во дворе в небольшой песочнице, которую сделал дед для внука, и пересыпал ведерком белый речной песок. Увидев идущую к нему по дорожке Катю, он заревел, перевалился через бортик песочницы и, забыв, что он уже умеет ходить, пополз с тем же громким ревом ей навстречу. Катя подбежала к нему, схватила его на руки всего в песке и земле, и прижала к себе. По щекам ее текли слезы, она целовала чумазого сына, который обхватил ручонками ее шею и судорожно к ней прижимался.
–Дай его мне – попросил Дима-Я пойду его умою и переодену. Он тебя всю перемазал.
Но отцепить сына от матери было уже невозможно. Так они и сидели на крыльце грязные, со следами слез, и смеялись, и всхлипывали. Весь вечер Саша не отходил от Кати. Если она куда-то выходила, он обхватывал ручонками ее ногу и шел вместе с ней.
–Вот ведь как соскучился по матери мальчишка. Мы тут все его ублажали, баловали, всему потакали, а увидел мать – все, никто больше не существует – говорила Галина Сергеевна, глядя на идущую по комнате Катю с прицепившимся к ее ноге внуком.
Вечером пришлось поставить его кроватку рядом с кроватью Кати, и он спал всю ночь, держа ее за руку.
На следующий день он уже бегал за курами, преследовал бедную кошку, а потом подбегал к матери, искал пуговицы на платье и удивлялся, что их нет, как нет и его кормилицы- маминой груди.
–Мама,– как-то вечером начала разговор Катя- начнется учебный год, вы пойдете на работу, Петр Алексеевич с утра до вчера тоже на работе. Вам будет тяжело в Сашей.
–Катюша, у нас здесь две бабушки, у которых есть в помощниках дедушки, уйма тетушек. Саша становится уже большим, все понимает. Мы справимся. Об этом даже не думай. Конечно, тебе не хочется с ним расставаться. Давай договоримся так. Ты оставляешь его на полгода, на твой первый семестр. Потом приедешь на каникулы, и дальше будем решать, что делать. Пусть он у нас побудет пока полгода. Согласна? Ему здесь будет хорошо. Мы же все его любим. –успокаивала Катю свекровь.
Через неделю, Катя со слезами на глазах поцеловала сына и уехала продолжать, вернее, заканчивать, свою учебу. Дима так и не смог приехать и ее проводить.
В конце августа областной город, где училась Катя, молодел. Со всех сторон страны съезжались веселые, загорелые и отдохнувшие за лето студены. Первого сентября у главного входа университета собиралась огромная толпа, но не беспорядочная, а разбивающаяся в ходе броуновского движения на отдельные студенческие группы. Здесь были робкие первокурсники, которые еще ничего и никого не знали. Выделялись в толпе бородатые парни в зеленой форме студенческих строительных отрядов, они не бездельничали, как все остальные студенты, а работали все лето в колхозах, на стройках, приносили пользу государству и зарабатывали себе финансирование на весь учебный год. Уверенно, не торопясь, фланировали в толпе пятикурсники в поисках своих однокашников.
Катя приготовилась к началу учебного года. Она приехала за два дня до начала занятий. Надо было решать вопрос с проживанием. Вообще, пятикурсникам любого факультета предоставлялось место в общежитии. Катя хотела до начала занятий сходить в деканат и профком университета.
В почтовом ящике пока еще их квартиры накопилось много различных бумаг. Когда Катя начала их разбирать, прежде чем выбросить, она увидела еще одно уведомление из военкомата. В нем говорилось, что уведомление за номером… выписано ошибочно, и договор, заключенный с проживающими по адресу… остается в силе еще на год. Катя облегченно вздохнула и взялась за генеральную уборку квартиры.
Первого сентября Катя тщательно продумала, что она оденет. Ей хотелось быть и нарядной, и скромной, и красивой одновременно. Белая кружевная блузка, узкая юбочка немного выше колен, белые лаковые лодочки на шпильке, белая сумочка. На голове она собрала свои пушистые каштановые волосы в слегка подвитый высокий хвост, подвела глаза, слегка подкрасила губы. Готово. Посмотрела на себя в зеркало и сама себе понравилась. В прекрасном настроении она отправилась в университет. Погода была почти летняя, дождь не намечался.
На последнем повороте к университету ее окликнул староста группы Валера.
–Привет- сказала Катя старосте-Ты почему один? Где Люба? У нее все в порядке?
–Привет, Катя! Какая ты загорелая!–целуя ее в щеку, отвечал староста- Любаша моя не захотела сегодня идти в университет. Дома осталась. Все у нее хорошо, но ей недели через две рожать, и она стесняется ходить с большим животом. Говорит каждый день, что она стала некрасивая. Хоть бы ты с ней поговорила. Ты же ходила на занятия с большим животом, экзамены сдавала и не комплексовала.
–Хорошо, Валера. Обязательно с ней поговорю. Или вечером будете гулять, приходите ко мне в гости. Я сейчас одна- Катя еле успевала за Валерой, шагавшим большими шагами.
–Куда мужиков своих разогнала?-засмеялся староста.
–Дима служит, а сына оставила у свекрови на Кубани. Они все так решили, чтобы я спокойно закончила пятый курс.
–Вот это толпа. Мне кажется, наши должны стоять на обычном месте. Помнишь, у большого куста сирени. Не отставай – и Валера, как волнорез, стал рассекать студенческую толпу.
Ребята из их группы действительно почти в полном составе стояла на своем обычном месте сбора: около куста сирени, который в мае покрывался огромными белыми гроздьями цветов. Они приветствовали подошедших шумными криками. Начались объятия, поцелуи, рукопожатия, комментарии внешнего вида. Катя только и успевала оглядываться во все стороны, отвечая на приветствия, объятия, рукопожатия.
–Катя, какая ты стала?! – к ней подошел симпатичный черноволосый парень.
–И какая я стала?!-кокетливо отвечала ему Катя.
–Как модель из немецкого журнала. Недавно мне сестра его показывала. Но ты, честно говорю, лучше этих девушек из журнала. Ты, Катерок, живая и стоишь рядом- восхищенно глядя на нее, говорил студент.
–Не смущай меня, Володя- тихо сказала ему Катя.
–Ты меня с первого курса смущаешь – вдруг ответил Володя и густо покраснел.
–Что же ты молчал, дурачок? -пошутила Катя.
– Да пока я смотрел и примерялся, с какого бока к тебе подойти, наша доблестная армия тебя завоевала. Но, запомни, на меня всегда можешь рассчитывать в любом деле и в любое время -серьезно закончил парнишка.
–Давно уже пора тебе найти себе спутницу –говорила ему Катя, отходя к группе девочек.
–Девочки, а что у нас сегодня по расписанию, знает кто?
Все разом загалдели так, что Катя толком и не поняла, куда же им сейчас идти. Хорошо подошел Валера и все разъяснил.