Надежда Игоревна Соколова
Любовь в двух мирах
– Тебе не понравилось? – и глаза такие… Как у сытого мартовского котяры.
– И не должно было! У тебя есть законная жена, с ней и целуйся!
Что-то я завелась. Так, Ирочка, спокойно. Вдох, еще раз. Ирма, под руку не лезь. Что, он что-то говорит?
– Ира, ты слышишь меня?
Идите лесом, сударь. Я вас теперь не только слышать, но и видеть не желаю.
– Нет. И не хочу. Варт, какого лешего ты это сделал?
– Потому что давно хотел.
Самовлюбленный эгоцентрик.
– Что – хотел? Мужчина, вам напомнить, что вы женаты, а я – не одна из ваших любовниц?
– Ира…
Что? Что еще ты мне хочешь сказать? И зачем мне все это выслушивать?
– Варт, поехали назад. Или я сейчас верну Ирму, будешь с ней целоваться.
Угроза, как ни странно, подействовала: меня послушно подсадили, я немедленно уцепилась дрожавшими пальцами за гриву коня, и мы поехали обратно.
На этот раз ехали молча. Ирма что-то постоянно зудела внутри, ее муж изредка косился в мою сторону с задумчивым видом, а я старалась выровнять сбившееся дыхание и унять нервную дрожь в руках и обещала себе, что все-таки дам ему по шее, пусть и не сейчас, пусть чуть позже.
«Ты вернешься?»
Негодующе:
«Ира, не глупи. Он просто тебя поцеловал».
Всего лишь. Вы только подумайте. Просто поцеловал.
«Ну да. И чуть не получил за это по шее».
Удивленно:
«За что? Ты ему нравишься, это же очевидно».
Вот же. Умная нашлась.
«Ирма, прекращай сводничать».
Фырканье, и подруга недовольно замолчала.
Слуги накрыли на стол, и высокое семейство собралось пить чай. Оладьи, вареники, пирожки, сладкое печенье. Как в любом кафе в моем мире. И самое главное – перед подругой сейчас стояла полная тарелка разнообразных вкусностей. Хоть все съешь, а потом из-за стола колобком выкатывайся.
«Ирма, тихушница ты такая, что ж ты не сказала, что тебя теперь кормят, как на убой».
Хихикает:
«Это свекровь постаралась. После долгой беседы с ней муж пересмотрел свои взгляды на мое каждодневное питание. Но я все равно не толстею».
«Так ничего удивительного. Она из тебя все калории выжимает теми же примерками и прогулками. Вы вчера сколько по городу шатались, включая осмотр залов в музее? Часов пять?»
Вздыхает. Вымученно так.
«Семь. И все – на ногах».
В таком возрасте – и так резво бегать? Да уж, похоже, я начинают уважать мать Варта…
«Ну вот видишь. Значит, все съеденное за завтраком успело уже перевариться».
– Милая, после чая жди меня в своей комнате.
И голос сухой, жесткий. Выдал приказ, как генерал на плацу. Ну-ну. И шо ви таки имеете мне сказать? Ви таки уверены, шо оно мене надо?
– Как прикажете, Ваше Сиятельство, – и глазки долу. Что, съел? Вон как скривился недовольно.
Свекровь недоуменно посмотрела на нас обоих:
– Вартариус, когда ты успел обидеть Ирму? Она же была в таком хорошем настроении утром.
– Мама, – о, еж проснулся. И агрессивный такой. Сколько иголок в голосе. Сам-то уколоться не боишься? – А вам не кажется, что это она успела меня обидеть?
– Сын! – а вот теперь и свекровь вышла на тропу войны. Как же быстро они оба заводятся, буквально с пол-оборота. Сразу видно – близкие родственники, невероятно сильно любящие друг друга. – Я за это время смогла довольно хорошо изучить свою невестку. Она – тихая и скромная девочка.
И недоговоренное «в отличие от тебя». Правильно, иногда лучше изъясняться намеками. Ну что, чернокнижник, поспоришь с родной матерью? Нет, схватил ватрушку с блюда и, угрюмый, начал усиленно двигать челюстями. Все же права реклама: «Иногда лучше жевать, чем говорить». Варту, похоже, эту истину вбили в голову вполне успешно.
Вошел в комнату нахмуренный, раздраженный, сел на постель рядом, повернулся ко мне:
– Ира, объясни, пожалуйста, в чем дело?
В каком смысле?
«Странный у тебя муж, Ирма…»
– Ты сейчас о чем?
Передернул недовольно плечами. Будто мне и так все должно быть понятно, без его объяснений.
– О нашем с тобой поцелуе, естественно. Я же видел: тебе понравилось. Даже очень. Зачем тогда надо было вырываться?
«Ирма, прости, подруга, но он меня достал».
– Ну хотя бы затем, что я не хочу, чтобы ты потом насиловал меня, как твою жену.
«Ира!!!» – сколько искреннего негодования. Нашла, что скрывать. И от кого. Вот же, дитя великовозрастное.
«Я уже попросила прощения. По-другому его на место, боюсь, не поставить».
Побледнел, несколько минут угрюмо молчал, что-то там себе воображая, потом:
– То есть, она воспринимает наши с ней отношения только лишь как насилие?
Он что, совсем глупый?
– Варт, ты сейчас смеешься, да? Как еще она должна их воспринимать, если ты не соизволил предварительно удостовериться, что ей хорошо, когда ты рядом? Или ты искренне веришь, что рядом с таким крутым мачо, как ты, любой женщине будет хорошо априори? Её саму спросить не пробовал? Хотя бы ради разнообразия?
Молчит. Смотрит, бледный, в пол и молчит. Затем:
– Вы обе точно смерти моей ранней хотите. А, нет, забыл: еще и мать туда же.
Бедный несчастный черный маг. Все его обижают. О! А вот и новая тема для разговора.
– Варт, а в чем разница между белой и черной магией?
Криво ухмыляется:
– Меняешь тему, да? Ладно. В принципе, официально магия делится на белую, черную и серую, но последней владеют лешие, наяды, фейри и прочая разнообразная нечисть. Людям к ней доступ закрыт. Поэтому все человеческие маги делятся исключительно на белых и черных. Первые ограничены в свои силах: они имеют дело только с энергией жизни и способны лишь исцелять. А очень сильные маги с десятилетиями накапливаемой магической энергией – еще и воскрешать недавно умерших. Из них получаются отличные лекари. Все остальные маги пользуются любой энергией. Им неважно, откуда черпать силу. И как ни цинично это звучит, на поле боя, когда вокруг умирают одновременно десятки людей, сила любого черного мага возрастает до невероятных высот, так как он пользуется энергией смерти. Эльфы, кстати, все поголовно – белые маги, а гномы – черные.
Ну что-то подобное я и предполагала.
Ирма:
– Госпожа, – в комнату зашла одна из горничных, почтительно склонилась в поклоне. – Вас хочет видеть герцогиня. Она внизу, в обеденном зале.
Как оказалось, меня ждала очередная невероятно долгая встреча со швеей. На этот раз мы примеряли частично готовые наряды и подгоняли все, что надо, по фигуре. Несколько часов до ужина я провела на ногах и твердо уверилась, что отныне являюсь не человеком, а лишь одушевленным, изредка что-то произносящим манекеном. Пачку творога и два стакана кефира, поданные мне на ужин, я съела за минуту и даже не заметила.
– Нет, нет и нет. Филипп Филиппович, это даже не смешно. Мы с вами все согласовали еще два дня назад. Я жду от вас окончательного результата. Всего хорошего.
Ира откинулась на стуле, устало выругалась сквозь зубы, потом почувствовала меня:
«Ирма, ты в цирке была?»
«Нет, а что это?»
Хмыкает.
«Вот как раз посмотришь. Я бы сказала, то же, что вся наша жизнь. Мне тут в благодарность утром один из постоянных клиентов контрамарку занес. Не хотела идти, но все-таки надо развеяться. Тем более, рабочий день уже завершен, а сеанс всего-то через час».
Люди, звери, крики, шум, громкая музыка… Боги, где я? Что вокруг творится? Зачем несчастных животных заставляют прыгать через огонь? Почему весь зал хохочет от падения сильно раскрашенных мужчин и их постоянных драк? Для чего сильных и гордых хищников держат в клетках да еще и щелкают возле них кнутом? Как не боятся упасть те, кто летает наверху, прямо над зрителями? Совершенно дикое, непонятное мне место. И ведь зал забит, а значит, людям действительно нравится все происходящее вокруг.
«Не впечатляет, подруга?»
Она еще спрашивает…
«Я как-то не вижу смысла во всем этом».
«Да тот же, что и в опере/балете/кино: сходить погулять, других посмотреть и себя показать».
– Ирочка!
Низенькая худенькая миловидная женщина спешила к нам с другого конца фойе.
– Светик! Какими судьбами? А как же муж и ребенок?
Небрежный взмах рукой:
– Веня уже мальчик взрослый, сможет и за Максимкой, и за Верочкой присмотреть.
– Или они оба – за ним, – хитро сощурилась Ира, и обе приятельницы рассмеялись.
Она появилась ниоткуда, как будто соткалась из воздуха: маленький толстый шарик, одетый в разноцветную одежду не по размеру, да еще и явно не первой свежести, она будто нарочно столкнулась с Ирой, крепко схватила подругу за руку и пронзительно заверещала на все помещение:
– Воровка! Ты украла мои арбузы! Пусть они тебе комом в горле станут!
Люди начали заинтересованно огладываться, потом, сравнив неопрятный внешний вид крикуньи и стоявшей напротив нее элегантно и дорого одетой молодой женщины понятливо усмехались, крутили пальцем у виска и отворачивались. Кто-то зачем-то доставал телефоны и направлял их в нашу сторону. Ира стояла, шокированная, а женщина продолжала громко верещать, потом вдруг запнулась, вскинула голову, внимательно посмотрела на мое альтер-эго совершенно безумными черными глазами и змеей прошипела:
– Отпусти ее! Иди за ним! Нечего тебе здесь делать!
После этого она резко оттолкнула от себя руку Иры и, все так же продолжая кричать о каких-то непонятных украденных арбузах, уверенно покатилась к выходу.
– Что это было? – очнулась стоявшая до этого времени столбом приятельница подруги.
– Видимо, местная сумасшедшая, стадия обострения, – равнодушно пожала плечами Ира и, морщась, потерла пострадавшую конечность. – Точно синяк будет. Хотя я не удивлена: этот день нормально закончиться просто не мог.
Ирина:
Он меня поцеловал! Этот нахальный черный маг меня поцеловал! Нет, надо было влепить ему тогда пощечину! Совсем обнаглел! Умник нашелся! Сам женат, рядом куча любовниц, так еще и ко мне свои загребущие руки протягивает!
Добираясь до работы, я кипела, как раскаленный чайник, случайно забытый нерадивой домохозяйкой на плите.
Как и следовало ожидать, день был просто ужасным: упрямые клиенты, тупящие сотрудники, недовольные ходом дела партнеры. К вечеру я чувствовала себя злым цепным кобелем, как следует раззадоренным толстыми соседскими котами – вроде и близко, сволочи пушистые, прогуливаются, а не достать, цепь постоянно мешает, и только зубами в воздухе тщетно клацаешь и лаешь от бессильной злости при их появлении. С каждым днем всё ясней понимаю, что становлюсь мизантропом…
Что? Контрамарка? Цирк? Нет, в цирк не хотелось. Я там не была лет с пяти, когда, приехав туда однажды с отцом, испугалась во время представления огромного раскрашенного клоуна, кривлявшегося на манеже, и особо не горела вспоминать детство, но вот появилась Ирма, и я подумала: почему бы и нет? Все равно надо пар спустить, так пусть это будет на людях. Заодно и подругу с местными развлечениями продолжу знакомить. Но, конечно, без приключений я не могу. Вот что это за полоумная тетка была? Какие арбузы я у нее украла? То, что она прошипела, тем более было непонятным. Отпусти ее… Кого? Будто я кого-то на привязи держу. За кем идти? Где конкретно мне не место? В цирке? В общем, одни вопросы, неприятный осадок, синяк фиолетового оттенка на руке и отвратительное настроение. Спасибо, Небо, ты, как обычно, не скупишься на гадости маленькой скромной Ирочке.
Ирма снова лежала в постели. На спине. Пузом кверху. Любимая поза, блин. Вот же овощ на грядке. Беременный помидор или начинающая рожать тыква.
«И тебе добрый вечер. А ругаться зачем?»
Непоколебимое спокойствие. Нервы, как канатная дорога. Мне бы так себя вести.
«Затем, что движение – жизнь, моя дорогая. Движение, а не протирание боков в кровати».
Подруга хотела что-то ответить, но почему-то вдруг замерла. Меня окатило ее страхом.
«Ирма? Ирма, очнись. Что случилось? Ирма!»
Паника в голосе:
«Я… Я его снова вижу… Здесь…»
Ничего не понимаю.
«Кого видишь?»
«Призрака!»
Оглушит же сейчас…
«Так, отставить истерику. Успокаивайся давай. Ничего это колебание воздуха тебе не сделает. Он уже мертв, вообще-то, поэтому гадости делать не способен».
«Ира…»
«Здесь я. Выпусти меня, трусиха ты такая».
Дважды повторять не пришлось: мне мгновенно освободили место, с облегчением забившись куда-то в дальний угол собственного тела, и я потянулась к колокольчику для прислуги. Появившимся горничным я приказала жестким тоном:
– Позовите Его Сиятельство. Немедленно!
Судя по выражению глаз девушек, они сильно сомневались в отклике хозяина и его появлении в этой комнате, но ослушаться, естественно, не посмели. Варт пришел через несколько минут, встал в дверном проеме и с ленцой поинтересовался:
– Мы виделись всего десять минут назад. Что успело случиться за такой короткий срок?
– И тебе добрый вечер, – мило улыбнулась я, приподнимаясь и устраиваясь поудобней на мягких подушках. – Твоя жена опять увидела призрака.
Все-таки надо отдать ему должное: каким бы дурным мужем он ни был, но маг Варт вполне компетентный. Он не стал задавать лишние вопросы и уточнять, когда Ирма заметила этого призрака впервые, а внимательно оглядел всю комнату, затем подошел к столику и застыл там на какое-то время.
– Это к тебе, – наконец-то «отмерев», повернулся чернокнижник к постели.
– К кому? – не поняла я.
– К тебе, Ира.
Ой…
– А кто это?
– Некая Алла Андреевна. Тебе это что-то говорит?
В ответ я выругалась, громко и со вкусом, так, как когда-то учили байкеры маленькую глупенькую девчонку, впервые посетившую их клуб. В следующую секунду со столика взлетел какой-то миниатюрный сиреневый флакончик и стремительно понесся в мою сторону. Отклонилась я в последний момент, емкость на лету врезалась в стенку, и в комнате разлился стойкий запах цитрусовых.
– Видимо, говорит. – Задумчиво пробормотал маг, до этого молча наблюдавший за всем этим безобразием, после чего щелкнул пальцами, и запах исчез. – Не хочешь объяснить, кто это?
– Мать. Моя собственная родная матушка, которая всего несколько дней назад погибла вместе с моим же младшим братом. Варт, что ей от меня надо?
Опять непродолжительное молчание, затем:
– Просит напомнить тебе о судьбе некой тети Зои.
Выругаться мне захотелось повторно, теперь уже – матом, и крыть им подряд несколько минут, причем без остановки. Но на этот раз я все же умудрилась сдержаться, медаль мне на шею, блин, хотя нет, лучше орден. За терпение по отношению к собственной матери, пусть и в виде призрака. Она даже после смерти ни капли не меняется. Тетя Зоя… Вот никаких слов уже не осталось, и эмоции все давно закончились.
Тетя Зоя была дальней родственницей матери, пожилой старой девой, недалекой и глупенькой миленькой простушкой в молодости, в старости превратившейся в ворчливую грымзу с неудавшейся личной жизнью. Она горько жаловалась каждому, кто случайно появлялся в поле ее зрения, что все люди – неблагодарные свиньи, что она угробила свою жизнь непонятно для кого, а никакой благодарности до сих пор ни с чьей стороны не дождалась, что молодежь теперь уж совсем не та, что была раньше, и вообще, вот в ее время даже небо было голубее, а трава – зеленее… Мать при каждой их встрече все эти длинные рассуждения обычно равнодушно пропускала мимо ушей, мне же с ранней моей юности приводила эту самую тетю Зою как великолепный пример ослиного упрямства и женской глупости: «Ты слишком переборчива, Ира, так нельзя, прекрасных принцев давно не существует, вымерли, как динозавры, это только бабские сказки для таких вот зоек-неудачниц, в жизни нужно довольствоваться обычными, среднестатистическими мужчинами; ты чересчур серьезно относишься к выбору партнера, парни любят девчат попроще, без «тараканов» и прочих насекомых в головах, и начни наконец улыбаться людям, а то на тебя смотреть страшно, как больной бухгалтер ходишь; ты давно ни с кем не встречаешься, Ира, о тебе забудут твои друзья, если они у тебя еще остались, одних клубов в наше время не достаточно для нормальных отношений, даже если они только приятельские», и прочее, и прочее. Заканчивалась каждая подобная фраза совершенно одинаково: «Смотри, Ира, будешь и дальше упрямиться, так замуж никогда и не выйдешь, останешься таким же рваным синим чулком, как дура Зойка».
– Ира?
– А? Прости, Варт. Ты что-то сказал?
– Поинтересовался, о чем идет речь.
– Да о чем еще может идти речь в моем возрасте. Замуж меня хочет поскорей сплавить, боится, что еще пара лет, и я останусь никому не нужно старой девой, как эта самая тетя Зоя. Варт, слушай, ты же маг? Ты не можешь ее развеять?
На это раз в путешествие отправился тяжелый цветастый керамический вазон. Хорошо хоть без цветов. Заразный чернокнижник с искренним любопытством наблюдал за этим «полетом шмеля», а едва тот коснулся стены, сразу же щелкнул пальцами, убирая всевозможные осколки, и перевел взгляд на меня. Темно-вишневые глаза не просто смеялись, нет, они откровенно хохотали. Этот гад точно что-то задумал и теперь наслаждался и ситуацией, и принятым решением.
– Ну что ты, Ира. Как можно развеивать такого милого общительного призрака, тем более, когда он совершенно случайно вдруг оказался твоей матерью.
А голос-то, голос. Просто сочится патокой. Зараза…
– Варт, что ты задумал?
Улыбается… Так многозначительно… Как мелкий хулиган, придумавший очередную пакость.
– Не понимаю тебя, Ира. О чем ты?
– Скорее о ком. О тебе и моей матери. Она требует от меня чуть ли не немедленного замужества, причем совершенно непонятно, когда, зачем и за кого я должна выйти, ты по каким-то тайным причинам доволен и ее появлением, и прояснившимся вопросом. Одна я себя чувствую, как гуппи, вытащенная на тарелку из аквариума юным живодером-натуралистом.
Ухмылка у него… Так и хочется стереть чем-нибудь тяжелым. Ну хоть кулаком.
– Я открою тебе небольшую тайну: призрак исчезнет сам, как только исполнится его последняя воля.
Это что значит, я теперь должна плюнуть на все свои принципы и просто-напросто выйти замуж, чтобы моя матушка все же соизволила отправиться на тот свет?
– И как мне быть?
Ох, по его лицу вижу, что ответ мне не понравится.
– Выйти замуж, конечно. Например, за меня.
Какое-то время я просто тупо смотрела на него, не особо вдумываясь в произнесенные слова, потом все же открыла рот и четко и подробно обозначила длинный и извилистый маршрут со всеми возможными пересадками и остановками, а также довольно откровенно пожелала своему несостоявшемуся супругу легкого и веселого путешествия, только, естественно, без меня под боком.
Реакция матери последовала незамедлительно: в меня полетело сразу два флакона, причем с разных сторон. Уклоняться на этот раз я не стала, просто пригнулась и прикрыла голову руками. «Снаряды» до цели не долетели: знакомое щелканье пальцами, и я так и не узнала, что за ароматы там были.
– Ира…
Нехотя поднимаю голову, смотрю на него. Он озадаченно смотрит в ответ:
– Можно узнать причину отказа?
Причину тебе? Да запросто. Хоть сотню сейчас придумаю. Вот, например:
– С рабовладельцами дела не имею.
Хмыкает, да еще так недоверчиво, как будто считает, что я дурью маюсь:
– Я очень надеюсь на твое благоразумие. Ведь пока призрак силен только здесь, в этом мире. Очень скоро он начнет активно действовать в твоей квартире.
Глава 9
Кто полон желаний и надежд, тот уже живет в будущем. Л. Шеффер
Ирма:
Я не понимала поведения подруги. Ей очень нравился мой муж, я чувствовала, как она мгновенно загорается, едва он появлялся рядом. Да, Ира постоянно держала себя в руках и полностью контролировала каждый свой жест, каждое сказанное слово, но я до сих пор помню ту лавину сильнейших ощущений, которая накрыла с головой не только подругу, но и меня заодно, когда мой супруг неожиданно поцеловал ее на тогда прогулке: волнение, желание, наслаждение, любовь, страсть. Так почему же она все-таки отказалась стать его женой и поменяться со мной телами? Причина отказа, на мой взгляд, была выбрана на редкость неудачно. Скорее я бы поверила, если бы она упомянула неприятную мне традицию мужчин-аристократов в нашем государстве полуофициально посещать своих любовниц. Но уточнить у своего альтер-эго о мотивах его поведения я не успела: у Иры снова прозвонил будильник.
– Ирма?
– Да, Ваше Сиятельство.
Уже привыкнув к невозможности изменить форму моего к нему обращения, муж на этот раз даже не поморщился.
– Объясни мне хоть ты, что в голове у твоей подруги.
– Она не будет в восторге…
Чуть приподнятые в ответ густые черные брови:
– И? Женская солидарность? Брось. Ты же видишь, что нас с ней тянет друг к другу. Боги ошиблись, отправив ее душу в другой мир. Я же хочу все исправить и предлагаю ей жить здесь, со мной. Так почему она артачится? Что ее не устраивает? Ты как-то упоминала, что ей не нравятся определенные правила нашего государства. Какие конкретно?
Стоит ждет. Я понимаю, что физически он меня заставлять не будет, но вот это его давление… Как там Ира говорила? Точно: «Психологическое воздействие». В общем, я сдалась:
– Ей не нравится наличие «официальных» любовниц, когда есть законная жена, и уж тем более она не хочет воспитывать детей от этих любовниц; она не понимает рабства и утверждает, что все люди равны изначально; она за равенство между полами и отказывается всегда и во всем подчиняться мужчине.
В темно-вишневых глазах искреннее изумление пополам с раздражением:
– Боги, какая надуманная чушь! Она из-за этого не желает стать герцогиней???
Ну почему же чушь… Я тоже многое не приемлю, только характера Иры у меня, увы, нет…
– Да. Ей важно все перечисленное.
Недовольно:
– Женщины… Вы хоть иногда включаете мозг? Это же нелогично и совершенно неразумно!
Ответить было мне нечего, но мой муж и не ждал ответа: повернувшись, он быстрым шагом вышел из комнаты.
Ирина:
Собираясь на работу, я тщательно обдумывала слова Варта. Значит, моя маменька мечтает о моем замужестве, да еще, судя по всему, скором? Нет, напрасно я поторопилась и Славика с его обручальным кольцом подальше послала. Надо было все же сыграть эту не нужную никому свадьбу и уже через месяц с чистым сердцем потребовать развода: мол, прости, дорогой, не сошлись характерами, кто же знал, что ты так изменился за те пять лет, что мы с тобой не виделись, и вообще, любовь слепа, милый, а я вот сейчас прямо взяла и прозрела. Ну ничего, вокруг полным-полно других мужиков, за которых можно выйти и с которыми можно потом без особых проблем развестись. Так что здесь вопросов нет. За этого наглого мага я точно не пойду. Перебьется.
«Ты же его любишь…»
Вы посмотрите только, кто к нам в гости сейчас пожаловал. Еще и умничает.
«Ирма, солнце, любить и выйти замуж – вещи разные. Я и кошку в подворотне могу полюбить».
Обиделась:
«Ира, я серьезно».
Да ну? Ладно, у меня есть еще несколько минут, пока до машины дойду.
«Хорошо. Давай серьезно. Ирма, твой муж мне действительно очень нравится, но сильное сексуальное влечение еще не делает его единственным претендентом на мои руку, сердце и остальные части тела. Так, надеюсь, понятно?»
«Почему?»
Видимо, понятно далеко не всё, если до сих пор продолжает спрашивать…
«Да потому что я должна уважать и понимать своего будущего мужа. Это как минимум. А в случае с Вартом и то, и другое, к сожалению, никак невозможно. Уважать самовлюбленного, наглого, женатого ходока налево? Никогда. Попытаться понять, что в голове у того, кому дозволено практически все? Нет, дураков нема. Все, подруга, я села за руль. Не отвлекай меня теперь».
– Доброе утро, Ирина Николаевна. Вам звонил некий Михаил Дронов, оставил свой номер, просил перезвонить.
Мишка? Мишка Дронов? О чем я думала час назад? Да на ловца и зверь бежит.
С Мишкой мы учились в параллельных классах. Высокий неуклюжий толстяк, полный тюфяк и растяпа, как называла его с пренебрежением моя матушка, в средней школе он даже был по уши в меня влюблен. Потом эта влюбленность вроде бы прошла, или же он научился тщательно скрывать свои чувства.
«Ира…»
«Ирма, ша. Мне нужно призрака успокоить, а затем – и упокоить. Не хватало еще, чтобы он начал резвиться у меня в квартире. Лучше помоги очаровать по телефону моего бывшего поклонника».
Обреченно вздыхает:
«Муж меня убьет…»
Это она серьезно?
«Кто? Варт? Да не смеши меня. Он и пальцем тебя не тронет – побоится еще больше испугать. Будет, как и всегда, мне все высказывать, когда я у вас появлюсь. А я твоего благоневерного ни капли не боюсь. Так что эта отговорка точно не прокатит. Всё, давай появляйся и набирай нужный номер».
– Слушаю.
Низкий мужской голос, чуть с хрипотцой. Он что, спал там? Или пил?
– Миша?
Блин, ну вот как так можно? Даже у меня от одного сказанного ею слова мурашки на коже стали активно танцевать лезгинку. Представляю, что с парнем там творится. Ей в секс по телефону срочно нужно, чтобы талант не пропал.
Недолгое молчание на том конце, и мужчина все так же хрипло уточняет:
– Ирочка?
Еще один. «Ирочка». Ненавижу эту форму своего имени. Ира я, Ира. Всё. Точка.
– Ты просил, чтобы я перезвонила…
Томно, с придыханием. Да, мне так не сыграть. Таланта не хватит. И аристократического воспитания тоже…
– Д-да… Ирочка, мы можем встретиться?
«Ира?»
«Да, естественно!»
– Конечно. Когда и где?
– Я подъеду к тебе сейчас, ты не против?
«Пусть приезжает».
– Хорошо, жду. До встречи…
«Ирма, ты – ходячий тестостерон. Нет, не прячься. Мне нужно, чтобы он меня замуж позвал».
Хихикает, довольная услышанным комплиментом, потом уточняет:
«А если он уродом окажется?»
Да какая, собственно, мне разница?
«И что? Мне с ним не всю жизнь жить; а несколько дней, пока матушка не исчезнет, как-нибудь потерплю».
Минут через двадцать в кабинет зашел мужчина. Ирма все это время сидела, откинувшись, в кресле и делала вид, что читает какую-то очень важную бумагу. Так, а вот и мой гость. В принципе, особо и не изменился со школьной скамьи. Такой же высокий и толстый. Я бы даже сказала: тучный. И как он вообще в одежду свою помещается… Ну да ладно, мне с ним детей не крестить.
Подошел, смотрит взглядом молочного теленка, только что оторванного от мамкиной сиськи, на лбу бисеринки пота. Эк, как мужика-то прихватило.
– Ирочка, ты прекрасно выглядишь.
«Ирма, развлекайся. Ради святой цели я все вытерплю, даже этого рохлю рядом».
Хмыкнула. Весело ей. Потом грациозно поднялась с кресла, чуть подалась вперед, позволяя собеседнику нырнуть взглядом в декольте, и призывно улыбнулась:
– Здравствуй, Миша. Рада тебя видеть.
Угу. И ведь ни капли не солгала. Я сейчас была рада любому неженатому мужчине, даже вечно пьяному дворнику дяде Васе, лишь бы в ближайшее время успешно замуж выскочить, а у Мишки на безымянном пальце кольца нет, так что для моих целей данный экземпляр в данную минуту вполне годится.
Предмет моих мыслей тем временем гулко сглотнул, не отрывая глаз от соблазнительного треугольника на груди:
– Ирочка, я это… Пришел сказать… То есть, спросить… У нас же встреча выпускников скоро… Очередная… Ты… Пойдешь…?
«Да. Только вместе с ним».
– Ну конечно. Ты ведь согласишься меня сопровождать?
И опять эта призывная улыбка.
– К-к-коне-ечно… Б-бу-ду рад…
«Э-э-э, Ирма, ты палку-то не перегибай. Муж-заика мне точно не нужен».
Смешок:
«Как скажешь, подруга».
Ирма:
– Ирма, милая, ты ничего не хочешь мне рассказать?
Все утро я, помня о сумасбродном плане своего альтер-эго, сознательно избегала встречи с супругом, решившись ради такого дела даже на поход по магазинам со свекровью. Герцогиня не жалела денег рода и покупала только качественные вещи, демонстративно игнорируя их непомерно высокую стоимость. Например, стоимость колье, предназначавшегося мне для бального платья, превосходила в два раза месячный оклад моего отца. Я не спорила и первый раз в жизни получала от покупок настоящее удовольствие. Когда же во мне начинала просыпаться совесть, я вспоминала о безумной затее подруги и необходимости прятаться от мужа, чтобы своим поведением не выдать Иру, и покорно шла за очередным товаром, якобы так сильно нужным мне.
Обед мы с «матушкой» пропустили, вернулись домой ближе к ужину. За столом мы с супругом все же встретились. Очевидно, он что-то такое почувствовал, недаром считается самым сильным магом в Империи, потому что за время совместной трапезы, не слушая оживленного рассказа матери о проведенном с пользой дне, не отрываясь, смотрел на меня. Как только ужин завершился, муж решительно отодвинул кресло, подошел ко мне и протянул руку со словами:
– Пойдем, дорогая, я провожу тебя в твою комнату.
Уже тогда я поняла, что расплаты мне не избежать, и все время, что мы поднимались по лестнице, упорно разглядывала защитные магические узоры на каменных ступеньках.
Вот и мои покои. Муж усадил меня на кровать, присел рядом и обманчиво мягко поинтересовался:
– Ирма, милая, ты ничего не хочешь мне рассказать?
Я привычно сжалась в комок, ожидая наказания за сделанное. Муж недовольно нахмурился:
– Ирма, я не твой отец и женщин физически не наказываю, тем более – не бью. Что произошло? Почему ты весь день избегала моего общества?
Я не знала, как ему объяснить то, что уже произошло, но он, похоже, и сам догадался:
– Ира, да? Она во что-то тебя втянула, и ты не посмела отказать подруге? Что это было, Ирма? Обещаю, что ты за случившееся нести наказание не будешь.
Я начинала верить своему мужу и все же чувствовала себя неуютно, сказав это:
– Ира нашла себе жениха из своего мира, она собирается за него замуж, чтобы обмануть призрака.
Супруг прошипел что-то нечленораздельное, медленно сжал и так же медленно разжал кулаки, немного помолчал, потом выдавил сквозь сжатые зубы:
– Кто он?
– Бывший одноклассник, если я правильно её поняла, то есть, они в детстве учились вместе, внешне не очень приятный мужчина, но она сказала, что ей все равно, что он – временный вариант.
Муж недовольно передернул плечами:
– Ты хочешь сказать, что в их мире девочки учатся вместе с мальчиками? Какая дикость! Отсталая страна! Теперь понятно, почему у нее такой дурацкий характер, неуважение к старшим и шальной ветер в голове. Покажи мне его. Не бойся, я не увижу ничего лишнего. А ты не почувствуешь ни малейшего дискомфорта. В этом я тебе клянусь.
Ирина:
Проводив Мишку, успешно очарованного ею, Ирма уступила мне место и скоро вернулась в свой мир. Я же полностью погрузилась в работу, стараясь не думать лишний раз о шальном призраке, нахальном Варте, его угрозах и способности за считанные секунды узнать от подруги о моем сумасшедшем плане. Ближе к вечеру, покончив с делами, я заехала в несколько бутиков и обновила свой гардероб, прикупив в придачу еще и побольше косметики с духами. Вот так. Теперь я была готова ко встрече выпускников. Сто лет там не была и столько же не появлялась бы, так как никогда не любила свой класс и школу, в которой училась, но, увы, придется все же поехать: это будет наше первое с моим будущим мужем совместное мероприятие, а значит, выглядеть там я должна на все сто, решительно затмив всех остальных бывших одноклассниц.
