На Мае
Кладбище гусениц
Я взял передышку, проследив глазами свой путь по острой кромке стены.
– Забавно, ― продолжил я, ― не было лишних мыслей. Никаких мам, пап. Был страх, настолько сильный, что не сковывал, а подгонял. Был я на полоске двух кирпичей. И был мир вокруг полоски, где мое появление означало бы смерть. ― я помолчал, вспоминая это ощущение с прикрытыми глазами, ― Не помню, что было, когда я дошел до конца, меня будто отключило. ― я открыл глаза и посмотрел на Лизу, ― Как-то так.
Она дрожала, зарывшись носом мне в плечо, всхлипывала. Я с улыбкой потерся о её волосы.
– Ну ты чего переживаешь, это же просто история. Я только рад, что у меня такая есть. Кстати,― я отпрянул, держа её на вытянутых руках, ― не хочешь туда забраться?
– Ты совсем дурак? ― она высвободилась и стукнула меня по груди, ― Конечно, нет!
– Правда не пойдешь?
Мне не верилось в её отказ, пусть его стоило ожидать с такой бурной реакцией. Только вот её я и не ожидал.
– Погоди, ― она не двигалась, глядя на меня огромными глазами, ― я думала, ты пошутил.
– Конечно нет, зачем бы иначе рассказывал?
– Никуда ты не пойдешь! ― она вцепилась в меня так, будто думала, что первый же шаг меня убьет.
– Ну ладно тебе, можешь побыть здесь, если хочешь, но я должен снова это почувствовать.
– Что “это”? Зачем должен? ― тихо всхлипнула она.
– Это сильное переживание, но я забываю его… Я хочу снова увидеть мир в красках… Проверить себя нынешнего, прочувствовать себя прошлого.
Я отвечал с паузами, на ходу отвечая и самому себе.
– Это слишком!
– Но почему? ― я понимал почему, но мне было тяжелее смириться, чем напирать.
– Потому что мне страшно. ― она ничуть не ослабила хватку.
– Я смог пройти однажды, чего ты боишься?
– Нет. ― повторяла она, прижимаясь ко мне.
Никакие слова не действовали, она их не слышала. Я так и не смог её убедить, даже просто погулять внизу. Я заковылял прочь, к арке в доме напротив Разлома, пытаясь вспомнить, почему обязал себя с ней считаться.
Мы шли по арке, когда Лиза потянула меня за руку.
– Давай поедем домой? ― сказала она, остановившись, ― Тут жутко, дома эти, пустота, ещё твоя история. Я больше не могу.
Я смотрел на неё, борясь с раздражением, но не подавал виду.
– Больше ничего страшного. Осталось всего одно место, за этой аркой.
Она мялась. Я отвернулся и пошел дальше, дернув её за руку. Мы вышли с другой стороны, такой солнечной, что я ощутил резь в глазах. Этот двор выглядел намного живее: по площадке бегала пара мальчишек, вдали прогуливалась женщина с розовой коляской, на скамейке беседовали бабушки.
Лиза остановилась. Кажется, её ободрил контраст с мертвой тишиной, из которой мы вышли. Я даже обернулся, чтобы убедиться, что у Разлома было иначе. Действительно, было, а теперь ― всё, как в детстве. Кроме сепии.
