Молли Хоус
Без обид. Как извиняться, чтобы прощали, даже если все безнадежно
Когда люди сталкиваются с неопределенностью, сильные чувства могут затмить рассудок, а нарастающие эмоции – сорвать обдуманный процесс примирения.
Все эти когнитивные и перцептивные предубеждения связаны между собой двумя основными тенденциями. Во-первых, вы не можете перестать воспринимать мир со своей точки зрения, что может привести к ошибочным представлениям. Во-вторых, вы вынуждены продолжать думать и делать то, что уже думали и делали. Перемены могут быть ужасно сложными. Осознание непреднамеренного, неконтролируемого, неуместного воздействия на других людей является для многих из нас совершенно новым. Принятие любого нового подхода (например, обучение извинениям) может добавить стресса уже загруженному мозгу. Из-за эволюции «примитивные» функции мозга (находящиеся в лимбической системе или миндалевидном теле) отдают предпочтение страху и злости, а не рациональному мышлению (расположенному в кортикальных областях). Когда люди сталкиваются с неопределенностью, сильные чувства могут затмить рассудок, а нарастающие эмоции – сорвать обдуманный процесс примирения. Под всем этим я подразумеваю, что вы можете потерять голову и забыть, что ваша самая важная цель – это воссоединение.
Освоение любого нового навыка сопряжено с ошибками и разочарованиями. Незнакомое может привести к унынию, сомнениям и пессимизму. Неудивительно, что Ролланд не видел решения, как ему помириться с братом. Люди часто этого не видят.
Но это не значит, что это невозможно.
Культурные факторы
Подобно воздуху, которым мы дышим, культурные нормы и ожидания могут быть невидимы. Глубоко укоренившись в каждом из нас, они действуют как базовое мироощущение. Некоторые из них мы узнаем непосредственно в процессе обучения. Многие – из наблюдений на протяжении всей жизни, начиная с раннего возраста еще до того, как научимся говорить. От наших родных, соседей, духовенства, учителей, друзей, а позже коллег и начальников мы узнаем, как нам следует себя вести. Многие социальные ожидания в западных культурах прививают нам поведение, не предполагающее извинений.
Ролланд, например, вырос в традиционной семье в преимущественно белом пригороде Среднего Запада. Его отец придерживался патриархальных взглядов и строил отношения в семье, включая жену, по принципу «либо делайте, как говорю я, либо уходите». Сыновей учили не подвергать сомнению правила и не показывать свою уязвимость. Как и во многих авторитарных семьях, ценилась сама принадлежность к мужскому полу. Было оскорблением называть кого-то «девочкой» или другими словами, подразумевающими женственность (а значит, слабость). Будучи мальчиками, Ролланд и его брат научились упорно трудиться и восхищаться супергероями того времени, такими как Супермен и Бэтмен. Эти персонажи редко показывали эмоции. В семье также ценилась физическая сила, и они оба занимались спортом. Многие дружеские отношения Ролланда были поверхностными и закончились почти сразу после университета. В молодости он приобрел свои первые эмоциональные связи с целым рядом подружек. И на общем фоне с братом.
Ролланд рос умным и конкурентоспособным ребенком, которым гордились родители. Они считали, что его академические и профессиональные достижения стали возможными благодаря его способностям и приложенным усилиям. В результате Ролланд вырос довольно самоуверенным. Он говорил, что стал хорошим адвокатом, потому что никогда не сомневался в себе.
Любые чувства, кроме гнева, особенно трудно допустить или принять – как в себе, так и в других.
В соответствии с культурной моделью Роллан умело поддерживает доминирующий образ успешного взрослого человека, независимого и уверенного в себе. Этот идеальный человек должен всегда побеждать и верить в правильность, даже в праведность своей позиции. Действие ценится выше созерцания и особенно выше чувств. Любые чувства, кроме гнева, особенно трудно допустить или принять – как в себе, так и в других. А все потому, что люди пытаются избежать уязвимости и сомнений. Очевидно, что с этой точки зрения извинение рассматривается как признак слабости и вариант, который не допускается.
Мужская модель. Некоторые культурные идеалы, которые мы воспринимаем, связаны с определенной моделью мужчины – одиноким героем, которому никто не нужен. Американская психологическая ассоциация недавно сформулировала принцип понимания традиционного представления о мужественности. Оно описывается как отличающееся эмоциональной стойкостью, доминированием, соперничеством и агрессией [13]. Тот факт, что эта модель не отражает широкий круг людей в западных культурах, не умаляет силы образа. Ковбой Мальборо из двадцатого века, белокожий, один в дикой природе, часто усатый и верхом на лошади, все еще представляет для многих единственный образ настоящего мужчины. Он явно не похож на того, кто будет извиняться.
Может потребоваться большая смелость, чтобы продемонстрировать лидерство или мужественность с другой стороны. В первые месяцы пребывания на посту президент Обама, выступая по всему миру, часто брал на себя ответственность за ошибки США, в том числе «жертвуя нашими ценностями» в отношении заключенных в Гуантанамо. За это он получил как восхищение, так и широкое осуждение. Его обвинили в том, что он проявил слабость, принеся «топ-10 извинений» [14]. Книга Митта Ромни «Никаких извинений: Дело об американском величии»[11], вышедшая в 2010 году, показала контраст между различными моделями силы [15].
Один из факторов, мешающих нам извиняться, – это любовь к быстрым решениям.
Примерно в то же время на бамперах стала появляться наклейка с надписью «Настоящие президенты не извиняются за свои страны». Это было замечательное проявление широты взглядов на то, каким должен быть сильный лидер. Также это иллюстрирует проблему восстановления отношений, которая есть в нашей культуре. На момент написания этой книги контрастную модель представляет следующий президент США, который, как и всегда, не признает ошибок и избегает извинений. Чтобы быть сильными, как полагают некоторые, мы должны отстаивать свою точку зрения и действия, словно они единственно верные. Никаких исключений и никаких сомнений.
Опрос взрослых, не общающихся со своими семьями, показал, что женщины чаще не контактируют с родственниками. Однако у мужчин это затягивается на значительно большее время, если не навсегда [16]. Им труднее, как это было с Ролландом, заставить себя пойти на сближение и примирение.
Кроме навязанной обществом необходимости быть независимым и свободным от сомнений, многие мужчины сталкиваются с серьезными трудностями в выражении чувств. Скорее всего, это начинается с процесса социализации, когда дети не получают опыта обращения со сложными эмоциями и переживаниями. Розалин Вайсман, которая пишет о подростках, утверждает, что девочки легче переносят неприятные ситуации, им проще извиняться и подбирать слова. Чего нельзя сказать о мальчиках [17].
Опять же, это не означает, что мужчины не могут извиниться, просто им это дается сложнее.
Модель успеха. Схожий культурный посыл предполагает, что достижения известных людей, лидеров – это только их личная заслуга. Помимо оценки побед спортивных команд, мы редко замечаем за чьим-то успехом помощь других людей. Если в нашей культуре не принято ценить важную роль связей с людьми, то у нас мало причин заботиться о сохранении отношений. И тем более восстанавливать их.
Один из факторов, мешающих нам извиняться, – это любовь к быстрым решениям. Мы восхищаемся четкими, легкодостижимыми исправлениями. Когда это невозможно, мы проявляем нетерпение и готовы отказаться от отношений и всего, что с ними связано. Жаль, что я не считала, сколько раз слышала фразы: «Забудь это и двигайся дальше!», «Что сделано, то сделано» или недавно ставшую популярной фразу «Что есть, то есть». По-видимому, у людей нет особого желания постепенно, шаг за шагом восстанавливать доверие или вообще думать об этом. Проще решить все одним движением.
Чтобы понять, как вы влияете на кого-то другого, устранить свои ошибки и исправить ситуацию, требуется время.
Модель отношений. Из культурных факторов, а также из перцептивных механизмов, которыми мы оперируем, следует, что наше понимание отношений также слишком упрощено. Сказочное «и жили они долго и счастливо» предполагает, что настоящая любовь – это просто. А в фильмах титры начинаются, когда счастливая пара обнимается, подразумевая безоблачное будущее. Этот ложный посыл приводит многих людей к откровенному удивлению, что настоящие отношения требуют заботы и внимания и невозможны без помощи друг другу, несмотря на разочарования и неудачи.
Неудивительно, что мы не знаем, как сблизиться, а тем более исцелить друг друга. Когда мы оцениваем публичные неудачи других, нас кидает от гиперосуждения к поверхностному псевдопринятию. Как будто мы точно знаем, что произошло и что это значит. Разделы комментариев часто заполняются абсолютно противоположными мнениями. Люди, похоже, быстро выбирают «хорошо или плохо». Эти поспешные реакции на сложные, болезненные человеческие дилеммы подводят и автора комментария и того, кому он предназначен.
Ко всему прочему есть еще телевизор. Там часто можно увидеть программы с чрезмерным выражением эмоциональной боли и реалити-шоу, демонстрирующие фальшивые отношения. Они еще больше искажают наше представление о человеческих связях. Телевизионные примирения могут быть трогательными, но неубедительными. Мы редко становимся свидетелями того, как межличностные проблемы решаются в действительности.
Все это затрудняет принятие истинной ответственности за вред, который вы сами, возможно, причинили.
Модели конфликта. Как вы, несомненно, заметили, эти ограничения распространяются и на политический дискурс. Вряд ли он может способствовать взаимному обучению. Мы живем в такое время, когда проще разделить, чем объединить. Публичные дебаты и разногласия часто имеют ритм и ощущение драк за еду, а не аргументированного разговора. В настоящий момент наше внимание привлекают громкие, резкие высказывания и сообщения в соцсетях. В то время как спокойное рассмотрение чужой точки зрения становится все более редким явлением. В этом контексте извинение, небольшая поправка между людьми, кажется пальцем в трещину в дамбе человеческого достоинства и уважения[12].
Тем не менее, несмотря на радикальные высказывания в интернете, широко распространенное нежелание решать конфликты напрямую является мощным препятствием для правильного примирения. В большинстве сфер нашей жизни мы склонны избегать сложных разговоров. Несмотря на публичные «громкие слова», мы стараемся «не будить лихо», когда дело доходит до решения болезненной дилеммы. Боимся, что создадим проблемы, заденем чувства другого человека и нас нарекут «нарушителями спокойствия», и поэтому не беремся за решение проблем, которые могли бы решить. Когда-то давно избежание внутригруппового конфликта было ценностью для выживания. Однако в наше время минусы этого намного превышают выгоды.
Настоящие отношения требуют заботы и внимания и невозможны без помощи друг другу, несмотря на разочарования и неудачи.
Профессиональный консультант по менеджменту и спикер Патрик Ленчиони описывает страх конфликта как одну из худших дисфункций рабочей команды. Ленчиони обнаружил, что, вопреки здравому смыслу, именно отсутствие конфликта мешает развитию успешных команд [18]. Коллеги, которые могут продуктивно расходиться во мнениях, находят более эффективные решения общих проблем.
Эффективное управление конфликтами на рабочем месте имеет большое значение. Однако недавнее исследование Стэнфордского университета показало, что многие лидеры не чувствуют себя компетентными в этом вопросе. Из двухсот опрошенных руководителей 43 % отметили навыки управления конфликтами как требующие наибольшего развития [19]. Столкновение с трудностями является настолько же сложным делом (как для рабочих команд, так и в отношениях между двумя людьми), насколько и ценным.
Больше всего боли приносят не многочисленные ошибки, а наша неспособность их исправить. Вот что разбивает сердца и отношения.
Но если мы неохотно поднимаем сложные темы с другими людьми, слышать неприятную обратную связь про себя намного труднее. По разным причинам мы не хотим слышать, что были неправы. Что очень жаль, ведь критика необходима для совершенствования прилагаемых усилий. Но в культуре, где все разделено на правильное и неправильное, критика заставляет людей чувствовать себя маленькими, бестолковыми, почти неудачниками. Поэтому, как только разговор подходит к теме их ошибки или неверного шага, у них появляется причина бежать в обратном направлении. Ролланд, например, не мог даже предположить, что тоже виновен в размолвке с братом.
И наконец, мы живем в атмосфере большого количества судебных разбирательств. В нашей правовой системе каждое разногласие – это потенциальная беспроигрышная битва, в которой вы должны попытаться доказать, что другой человек неправ. Не нужно быть адвокатом, чтобы понимать: признание вины может привести к суду. В уголовных делах такая система приводит к самым справедливым результатам. Но в судах по семейным делам она трагически препятствует самым лучшим решениям. В трудные жизненные моменты людей заставляют занимать противоположные позиции. Даже если в результате они будут вынуждены воспитывать детей, будучи разведенными. Наша правовая система подталкивает людей к большей оппозиции, вместо того чтобы поощрять общение и потенциальное примирение.
Все это культурное и социальное давление оставляет мало места для сознательных, саморефлексирующих людей, которые могут реагировать как с сочувствием, так и с ответственностью. Что нам делать со смешанными чувствами по поводу непрощенных обид в нашей жизни, не говоря уже о собственной вине и виновности?
Недостаток навыков
Эффективное извинение, работа над ошибками и восстановление испорченных отношений – одни из самых скромных и в то же время самых смелых человеческих поступков. Их сила не имеет себе равных. Подумайте, ведь люди совершают ошибки постоянно. И при этом применяют на удивление редкие и плохо разработанные методы их устранения. Больше всего боли приносят не многочисленные ошибки, а наша неспособность их исправить. Вот что разбивает сердца и отношения.
Тем не менее, несмотря на важность принесения извинений, культура, а тем более семья и образование мало обращают на это внимание. Сфера воспитания детей очень сложна и дает всем нам широкие возможности чувствовать себя неполноценными. Именно поэтому я даю советы родителям с сочувствием, а не с осуждением. И уж точно не потому, что сама я все делала правильно.
Когда ребенок причиняет боль, например другому ребенку, от него обычно требуются промямлить неразборчивое «Извини» или «Прошу прощения», как будто они способны что-то изменить. Дети учатся говорить слова, смысл которых не понимают и не чувствуют. Но поощрять ребенка к произнесению этого – не самое худшее, что может сделать родитель. Плохо, что мы заставляем детей извиняться, не объясняя, какой вред они нанесли другому. Дети не учатся состраданию и ответственности. А акцент с причиненной боли, извинений и предотвращения будущих ошибок смещается на формальное «Прости». Хотя оно или другие подобные фразы не являются самым важным и первым шагом в эффективном извинении. На самом деле именно эти слова вообще не нужны.
Кроме того, нас обычно путают два смысла фразы «Мне жаль», которые выглядят как извинения, но таковыми не являются. «Мне жаль», которое выражает сожаление, соболезнование или волнение по поводу трудностей другого человека. То есть «Я сожалею о вашей утрате» – это не извинение. Когда у кого-то неприятности, мы говорим: «Мне так жаль услышать о вашем несчастном случае (или болезни)». Мы имеем в виду, что испытываем не угрызения совести, а только сочувствие к этому человеку. Любая путаница, которая приводит к этому, является недостатком того факта, что фраза «Мне жаль» может иметь несколько смыслов.
Вы, вероятно, знаете людей, которые создают еще один источник путаницы из-за произнесения слова «Извините» без причины. Возможно, вы тоже так делаете. Женщины обычно смеются над собой, когда автоматически извиняются, даже когда кто-то другой натыкается на них. Или когда сами натыкаются на мебель. Некоторые культурные обозреватели предполагают, что эта привычка умаляет личный авторитет и власть женщины [20], а в профессиональных переговорах отвлекает внимание от достижений женщины [21].
В занимательной книге «How to Be a Canadian (Even If You Already Are One)»[13] описывается программа по освоению двенадцати видов «Извините». А также отмечается, что канадцы используют это выражение, как таксисты автомобильный гудок. То есть практически в любой ситуации. Авторы пришли к выводу, что эта фраза произносится слишком часто, при этом редко выражает осмысленное сожаление и раскаяние [22].
Рефлексивная привычка совершенно точно не является извинением. Она служит скорее средством коммуникации, а не попыткой исправиться. Иногда это мешает искреннему извинению. Люди могут так поспешно выражать раскаяние, что не успевают его испытать. Мы ошибочно принимаем то, что стало социальной привычкой или даже словом-паразитом, за принятие реальной ответственности.
Как международный лидер, так и обычный человек из толпы не могут наладить отношения, потому что не знают, как это делать. В последнее время публичные люди стали показывать, как исправляют свои ошибки. Мы видели ситуации, варьирующиеся от защитных встречных обвинений до полностью упущенных возможностей извиниться. Например, высокопоставленные мужчины, обвиняемые в сексуальных домогательствах, за время движения #MeToo в лучшем случае лишь частично признали свою вину. Некоторые (как Мэтт Лауэр) продолжают оспаривать детали. Другие (например, Харви Вайнштейн) отрицают любые сексуальные контакты без взаимного согласия. Совсем недавно в газете New York Times вышла статья о жестоком обращении певца и автора песен Райана Адамса с несколькими женщинами. Обвиняемый выложил в твиттере что-то похожее на извинение. В нем были слова «Я приношу извинения», но они следовали за фразой «хотя и ненамеренно». В итоге большую часть обвинений он попросту опровергал [23].
Плохо, что мы заставляем детей извиняться, не объясняя, какой вред они нанесли другому.
Конечно, если человек невиновен в предъявленных ему обвинениях, он должен защищаться. Однако ни один из виновников не предложил достаточно конкретной, оправдывающей информации. Никто из них так и не извинился полностью и искренне. Я бы даже сказала, что они скорее показали, как не нужно извиняться.
В следующих главах мы рассмотрим очень эффективные, даже звездные, публичные извинения. Но они еще не стали нормой (пока).
На самом деле, учитывая все наши культурные, биологические и социальные препятствия, неудивительно, что многие люди не знают, как исправлять свои ошибки. Это кажется им запутанным, обескураживающим и почти бесполезным занятием.
Но не отчаивайтесь. Несмотря на эти трудности, нет ничего более важного, чем научиться правильно извинятся. Глава 3 покажет вам, что это возможно.
Мифы об извинениях
Ниже приведены наиболее распространенные заблуждения об извинениях. Узнаете себя и свое сопротивление в каких-то из них?
1. Извинение – это признак слабости.
2. Говоря «Прости меня», вы признаете свою вину. Тогда как на самом деле вашей вины здесь нет, извиняться не нужно.
3. Принятие ответственности за серьезные ошибки – прямая дорога в суд.
4. Если вы не хотели причинить кому-то боль, значит, они не должны обижаться.
5. Партнер должен знать, что вы бы никогда не причинили ему боль специально. Так что нет смысла говорить об этом.
6. Если вы хороший человек, то не могли своими действиями ранить другого.
7. Сказать «Прости» – это все, что нужно сделать.
8. Хорошие отношения не нуждаются в извинениях («Любовь означает, что тебе никогда не придется извиняться»).
9. Чувство вины за ошибки бессмысленно.
10. Извинения не принесут тебе никакой пользы. Это поможет только тому, кто пострадал.
11. Если вред был нанесен еще до вашего рождения, вы не должны ни перед кем извиняться.
12. «Не буди лихо, пока оно тихо». Поднимая сложные темы, вы просто заставляете всех чувствовать себя неловко.
13. Вы не можете изменить прошлое, поэтому нет причин возвращаться к нему.
14. Вы тоже пострадали, так что не обязаны извиняться первым.