Митра Папилин
Иллюзии чащи
После того, как они вернулись домой, по местным поселениям пошли слухи, которые стали обрастать всё новыми и новыми подробностями, подобно снежному кому, катящемуся с горы. Эти истории, как семена, брошенные в плодородную почву людского воображения, проросли в целый лес мифов и легенд, затмивших собой истинную картину произошедшего.
Незадолго до моего рождения отец ушёл в соседнее поселение, а оттуда – на большую землю, словно путник, отправившийся за горизонт в поисках неведомого. С тех пор о нём нет никаких новостей, писем и упоминаний, будто он растворился в тумане времени.
После услышанного в моей голове снова произошёл диссонанс, подобный землетрясению, сотрясающему основы моего мировоззрения. Я попытался собрать все мысли воедино, словно складывая осколки разбитого зеркала: письмо с отказом, разрушенные мечты и попавший в бездну труд всей моей жизни, подобный песочному замку, смытому волной реальности; чаща, оказавшаяся не зловещим лабиринтом, а обычным лесом; и история с отцом, оказавшаяся самой большой иллюзией, которую я знал в этой жизни, словно мираж, растаявший при ближайшем рассмотрении.
Мне казалось, будто бы моя теория всё же нашла настоящее доказательство – я живу в мире, полном лжи и иллюзий, как в театре теней, где реальность скрыта за занавесом обмана. В мире, состоящем из мнимых ценностей и понятий, подобном карточному домику, готовому рухнуть от малейшего дуновения правды.
Есть ли в нём истинное, первородное? Этот вопрос звенел в моём сознании, как колокол, призывающий к пробуждению. Я стоял на перепутье, пытаясь найти путь к подлинной реальности.
Может быть, думал я, сама эта неопределенность и есть единственная истина? Возможно, мир – это калейдоскоп, где каждый поворот создаёт новую картину реальности, и нет одной, застывшей истины? Или, быть может, истина скрыта в самом поиске, в этом вечном стремлении человека понять суть вещей, подобно Сизифу, неустанно катящему свой камень в гору познания?
Эти мысли кружились в моей голове, как листья в осеннем вихре, оставляя меня на грани между отчаянием и озарением. Я понимал, что стою на пороге нового понимания мира, готовый либо окончательно разувериться во всём, либо открыть для себя новую, более глубокую истину, скрытую за пеленой привычных иллюзий.
Находясь в раздумьях, я, сам того не заметив, словно ведомый невидимой рукой судьбы, вышел на улицу. Нежные солнечные лучи, подобно золотым нитям, падали на сухую от жары землю, день медленно катился за горизонт, оставляя лишь небольшие следы на крышах домов, будто прощальные поцелуи уходящего светила.
В этот вечер мир стал немного другим, словно пелена спала с моих глаз. Я смотрел на те же крыши домов и видел в них что-то неестественное, что-то простое и поистине ценное, как если бы обыденность вдруг обрела сакральный смысл.
Пройдя немного по улице, я повернул на главную площадь, а оттуда – на небольшой холм за поселением. В моей голове было затишье, настоящее затишье перед великой бурей, как море, замершее перед штормом.
В какой-то момент мне показалось, что ничто не имеет смысла в этом мире до тех пор, пока не будет найдена истина, ценная для всего человечества, словно ключ к шифру бытия. Я попытался отбросить эти мысли, обученный опытом своей тщетной статьи, но в мыслях то и дело возникали воспоминания сегодняшнего дня, я не мог перестать думать о самой большой иллюзии, что испытывал в своей жизни, как мотылёк, не способный оторваться от пламени свечи.
День стремительно подходил к концу, плавно растекаясь по близлежащим полям и лесам, словно акварельные краски на холсте вечернего неба. Я поднялся на холм, словно актёр на сцену мироздания, закрыл глаза и ощутил сладкий запах летнего вечера, напоминающий аромат недосягаемой истины.
Стоя там, на вершине холма, между землёй и небом, я чувствовал себя песчинкой в огромном мире и одновременно центром вселенной. Мысли о иллюзорности бытия и поиске истины кружились в моей голове, как звёзды в ночном небе, каждая яркая и значимая, но вместе образующие непостижимый узор.
Этот момент, пронизанный тишиной и светом уходящего дня, казался мне более реальным, чем всё, что я знал раньше. Возможно, думал я, истина не в громких словах и великих теориях, а в этих простых, неуловимых мгновениях, когда мир открывается во всей своей красоте и загадочности. И, может быть, самая большая иллюзия – это вера в то, что истина где-то далеко, а не здесь и сейчас, в каждом вздохе, в каждом луче заходящего солнца.
