Мирослава Вячеславовна Кузнецова
Потому что ты ждешь меня…
"Ты больше, чем мечта, моя девочка… Ты выше всех звёзд… Только с тобой я узнал… Моя любовь к тебе больше неба, и никакая жизнь без тебя мне не нужна…"
Очередное похабное слово привело меня в чувство, и я попыталась…
– Стоять! – взвизгнула Алина. Её лицо подёргивалось, кроваво-красные губы застыли в гримасе, в глазах было одно только безумие. Она сумасшедшая, мелькнула у меня мысль, а такие способны на всё. Звуки остановившегося лифта и приближающихся шагов привели меня в смятение. Дверь в квартиру оставалась открытой. Никто не должен пострадать, пусть она расправится только со мной. Если сумеет. Я буду биться до последнего!
– Ты захотела украсть чужого мужчину, и ответишь за это, дрянь! Родинка у неё, и много раз тебе её целовали? Не будет у тебя свадьбы через неделю, не будет!
Железная дверь с размаху ударилась о стену, и это отвлекло Алину. Она повернулась и кинулась на входящего мужчину. Удар, глухой стук, и сначала я не поняла, что произошло. Виктор вскрикнул, закрываясь руками, и сполз спиной по двери, как в замедленной киносъёмке. Опомнившись, я нанесла удар Алине в челюсть, вложив в него всё, что только смогла найти в себе. Теперь мы были на равных, в руках преступница больше ничего не держала. Ударившись головой о стену, она попыталась встать и кинуться на меня. Нет, милая, этому я научилась с пяти лет, а потом ещё целых пятнадцать училась спасаться и спасать…Виктор глухо стонал, но крови нигде не было видно, и я не знала, что с ним. Большой букет роз и красивый торт с длинной надписью валялись на полу. "Любимой" – бросилось в глаза первое слово на торте, и я, сняв крышку, изо всех сил припечатала килограмма полтора бисквита Алине на лицо.
– Сука! – взвизгнула она, – сука!
Подхватив с пола сумочку, Алина побежала вниз, а я чуть не споткнулась о маленькую валявшуюся баночку, в которой виднелись остатки маслянистой бесцветной жидкости. Запаха не ощущалось. Страшная догадка поразила меня… На руках Виктора появилось много белых пятен, а вскоре они, наверное, начнут приобретать бурый цвет. Я схватила телефон и набрала 112.
– Вызов принят, ожидайте, – спокойный голос диспетчера произвёл обратное воздействие – меня затрясло, и я с трудом вызвала Игоря.
– Марина, что случилось, не кричи, – он не мог ничего понять, кроме моего истерического: "Игорь, помоги!"
Задав мне несколько вопросов, он приказал поставить телефон на громкую связь.
– Марина, девочка моя, ты же медик. Возьми себя в руки, надо спасать Виктора. Как он? – голос Игоря вибрировал, и я, всхлипывая, ответила, что Виктор потерял сознание.
Игорь отдавал команды чётко, как во время операций – в шкафчике на кухне аптечка, пять миллиграмм эсонила внутривенно.
– У него сердце слабое, я знаю это, возьми в холодильнике ампулы, кропотон, десять миллиграмм. Вены нет? На запястье всегда есть, моя девочка, давай, быстро! Вот так, молодец. Осторожно попытайся снять одежду…
– Я знаю, как оказывать первую помощь при ожогах серной кислотой, – всхлипнула я, – и всё сделаю.
Не переставая плакать, я смывала проклятую кислоту с рук Виктора, радуясь, что ему на лицо ничего не попало. Смывать нужно большим количеством воды, и минут тридцать, иначе это только усилит повреждение. Затем нужен мыльный раствор или раствор пищевой соды – 1 чайная лодка порошка на пол-литра воды, чтобы обработать раны.
– Молодец, Марина, умница. Все правильно, держись, моя хорошая, и будь предельно осторожна! Я уже близко.
Игорь отключился, а я продолжала обрабатывать раны Виктора. Почему он всё ещё без сознания? Вскоре раздались громкий топот бригады "скорой помощи", вопросы, комментарии:
– Молодец, милая барышня, всё абсолютно точно, лучше и не придумать, – сказал пожилой врач, подбирая с пола ампулы, – Вы знаете пострадавшего?
Я не успела ответить – в квартиру вошёл Игорь и сделал это за меня. Мужчины понесли носилки в машину, а я без сил опустилась на пол в гостиной. Слёз не было, меня просто трясло, как при очень высокой температуре. Я услышала вой сирены "скорой". Только бы Виктору помогли, только бы помогли, шептала я, раскачиваясь, как маятник. Вернувшийся Игорь со словами "в третью городскую повезли, в ожоговый" рывком поднял меня с пола и всмотрелся в мои глаза. Затем он как-то ловко стащил с меня одежду, включая и трусики, и бросил на пол. Что он делал, чего хотел, я не знала, да мне и было это безразлично.
– Так, хорошо, – бормотал Игорь, осматривая меня со всех сторон, – на тебя ничего не попало. Марина, оденься, пожалуйста.
Игорь быстро сделал несколько звонков и, вернувшись, нашёл меня всё в том же положении – голую на диване. Меня трясло чуть меньше, я громко всхлипывала без слёз. Они кончились, наверное.
– Господи ты Боже мой, – Игорь взял меня на руки и отнёс в спальню. Там он во что-то одел меня и уложил на кровать. Вернулся он с большим шприцем в руках.
– Ты хорошо делаешь внутривенные, – сказала я машинально.
– Угу, – отозвался Игорь, – стараюсь понемногу. А ещё операции делаю, иногда. Говорят, неплохо получается.
Я судорожно засмеялась. Игорь держал меня за руку.
– Марина, постарайся заснуть. Если сможешь, конечно. Как только я узнаю о состоянии Виктора, сразу тебе сообщу, хорошо? Я отъеду ненадолго, очень надо. Никому дверь не открывай.
– Она не вернётся? – я схватила Игоря за руки.
– Её вот-вот задержат. Не бойся, моя девочка, всё уже позади. Самое страшное прошло. Конечно, такое потрясение пережила, моя хорошая. Сам опомниться не могу до сих пор.
Я вцепилась в Игоря, не желая отпускать его от себя. Я целовала его, как полубезумная, я прижималась к нему и говорила, что никогда никому его не отдам. Я уже купила ему серебряный браслет и как раз сегодня хотела подарить.
– Вечером, хорошо?– улыбнулся, наконец, Игорь. – Я тебя сам никому не отдам. Это потрясение – последнее, обещаю тебе, моя любимая девочка. Отдохни немного, а то скоро полиция приедет, следователи и так далее. Я ненадолго.
Игорь поцеловал меня и быстро вышел, а я лежала, разглядывая потолок, и понимала, что заснуть мне не удастся. Мой любимый человек был прав во всём. Кроме одного – самое большое потрясение ждало меня впереди.
Несмотря на просьбы Игоря полежать и успокоиться, я встала после его ухода. Ни лежать, ни успокоиться у меня не получалось. Я бродила по квартире, старательно обходя места борьбы в прихожей. Ничего нельзя трогать до приезда полиции, и букет роз остался лежать на полу, так же, как и банка с остатками кислоты. На стене, на полу и на пуфике в прихожей виднелись кусочки торта. Я вспомнила, что Виктор шёл к нам в гости с хорошими новостями – так, кажется, он сказал мне по телефону. Телефон! Мне нужен его телефон, надо позвонить Белле, сообщить Виктору на работу, хотя наверняка там всё известно, он сам сотрудник "скорой помощи". Я подобрала с пола барсетку Виктора и открыла её. Телефона не оказалось, но зато там обнаружился большой плотный конверт с фирменным штампом "Центр производства судебных экспертиз. Подразделение генетика". Конверт был вскрыт, и я вытащила несколько листов бумаги. Первые два я отложила в сторону сразу, а третий принялась читать с замиранием сердца. "Генетическая экспертиза по установлению (сводного) родства (сестра, брат). Тест определяет, имеют ли два человека одного общего родителя или нет.
1). Единокровные брат и сестра – происходящие от одного отца и разных матерей;
2). Единоутробные брат и сестра – происходящие от одной матери и разных отцов".
Я оторвалась от чтения. Мои руки дрожали, в горле пересохло, а в висках начало давить и стучать. Я боялась продолжить изучение результата. Слишком велико было желание узнать вывод экспертизы, но ещё более страшно было разочароваться в том, что не давало мне покоя все двадцать лет моей жизни. Моя мечта, с несбыточностью которой я давно смирилась… Собрав в кулак всю силу воли, я взяла в руки последний лист экспертизы. Законы Менделя я изучила неплохо, поэтому, бегло прочитав описание экспертизы – анализ генов, их вариантов и поиск одинаковых – в данном случае, совпадал генотип L, у обоих сибсов*, на 50 процентов. И, даже не глядя на вывод, выделенный жирным курсивом, я уже знала, что Виктор – мой брат. По отцу.
(*сибсы, здесь – потомки одного родителя, примеч.автора)
У нас один отец и разные матери, но это было совсем не важно. У меня есть брат, который сегодня опять спас меня. У меня есть родной брат, роднее которого быть не могло! Потрясённая, с бумагой в руках, я опустилась на пол и заревела в голос… Слёзы кончились быстро, но я продолжала всхлипывать, сидя на полу у входа в зал, прислонившись к дверному косяку. Когда открылась входная дверь, я лишь только покосилась на входящих Игоря и Антона.
– Марина, Мариночка, вставай, пожалуйста, – Игорь испуганно смотрел на меня, – вставай, моя хорошая. Пойдём на кухню, чай будем пить, твои пироги есть, а с Виктором всё хорошо, врачи говорят, это просто чудо, такое количество кислоты было, но попало очень мало, она как будто промахнулась, хотя рядом стояла, а ещё…
– Игорь, помолчи минуту, – в руках шагнувшего ко мне Антона я увидела конверт, – Марина, дай, пожалуйста, бумагу.
Но я мотала головой, не желая никому давать в руки документ, который подтверждал, что у меня есть старший брат.
– Марина, он – твой брат? – спросил Антон. Игорь в удивлении уставился на нас, а я, кивнув головой, заревела с новой силой, – ну, поплачь, поплачь немного ещё, мы же всё понимаем.
Антон осторожно взял у меня из рук бумагу и передал Игорю. Тот внимательно изучил результаты экспертизы и растерянно произнёс:
– Вот это новость, так новость… честное слово, шампанское открыть надо. Когда полиция уйдёт.
– Тогда к нам сегодня, на ужин! – заявил Антон, – маме позвоню пойду. Такая радость у нас!
Алину задержали почти сразу же – в этом очень помог торт, который я размазала ей по лицу. Не справившись с управлением, она допустила столкновение с другим автомобилем, и её странный вид привлёк внимание сотрудников ДПС. Ориентировки уже были разосланы. К Виктору мы попали на другой день. Выглядел он неплохо, встретил нас, улыбаясь, и я удержала слёзы. Нет, теперь только радость!
– Мариночка, я очень счастлив. В тридцать лет найти сестрёнку, да ещё такую! Сам себе не верю. Мне надо многое тебе рассказать – как и почему я решил провести экспертизу, о твоих новых родственниках, о нашем отце.
– У нас впереди столько времени, – отозвалась я, – Витя, ты оба раза спас меня!
– А для чего тогда нужны старшие братья? – улыбнулся Виктор, – Игорь, я прошу тебя, береги Марину.
– Она самое лучшее, что у меня есть, – ответил Игорь, – и я люблю её больше жизни!
– Марина, выполни мою просьбу, пожалуйста, – помочь брату мне было приятно, и я поторопилась заверить, что сделаю всё, что он ни попросит, – не откладывайте свадьбу. Пожалуйста. Игорь, и тебя прошу тоже. Ребята, совет вам да любовь!
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Наша свадьба прошла весело и ярко, а мы с Игорем были счастливы беспредельно. Все задания и приметы говорили о том, что главой новой семьи становился безоговорочно Игорь. Он радовался, как ребёнок, а я еле сдерживала смех – зная все задания заранее, я незаметно поддавалась ему, вызывая бурную радость всех присутствующих мужчин. Виктор уговорил Беллу пойти на торжество без него, делать фото и видеосъёмку и отправлять ему в режиме "онлайн", а сам он позвонил мне несколько раз.
Через неделю состоялась свадьба Антона и Лили, а на следующий день Игорь увёз меня в Сочи. Я никогда не была на море, и мой муж подарил мне настоящую сказку. Он сказал, что я буду счастлива с ним всю жизнь, и я ему верила. По-другому с ним и быть не могло.
Виктор вылечился довольно быстро, а все говорили, что ему повезло – кислоты на него попало совсем немного по сравнению с количеством принесённого, да и помощь была оказана квалифицированно и вовремя. Постепенно Виктор познакомил меня с родственниками, которых оказалось немало, и я, никогда прежде не знавшая семьи, просто тонула в бесконечной радости. Мы с Виктором решили докопаться до истины и узнать историю моего появления на свет. Не сразу, но это нам всё же удалось.
Оказалось, что Герман Клосс тяготился первой женой, матерью Виктора, да и пила она много, сбивая его с пути. Он хотел переехать в другой город, где по работе бывал в командировках. Там он полюбил молодую, скромную девушку. Подал на развод с первой женой, но вернуться к любимой девушке не смог – жена накупила "палёной" водки и устроила пир горой. Тогда насмерть отравилось несколько человек, и Герман с женой в том числе. Виктор попал в семью дальних родственников, а о родившейся в другом городе маленькой Марине так никто и не узнал. Её мать, собрав ребёнка, поехала искать пропавшего Германа. Она утонула, спасая из проруби провалившихся на её глазах детей, а Марина попала в детский дом. Я слушала рассказ частного детектива, боясь расплакаться. Моя мама, оказывается, рано потеряла родных, а сама работала в кукольном театре. Она была очень красивой, талантливой актрисой, а в жизни добрым и светлым человеком. Я была очень похожа на неё – в кукольном театре нашлось несколько фотографий. Моя родинка на лице, которую так любил Игорь, имела объяснение – точно такая же была у матери Германа, бабушки Аполлинарии, которой уже не было в живых. Виктор хорошо помнил бабушку, и две абсолютно одинаковые родинки не давали ему покоя. Впрочем, он не остановился на достигнутом и решил написать историю нашей семьи, ведь, как оказалось, у нас есть родственники даже в Германии – отец Аполлинарии был пленный немец. В общем, семейных историй и тайн имелось немало! Наши новые друзья Света и Сергей вернулись из Израиля радостные – болезнь Сергея пока отступила. Они ходили к прозорливому старцу, и тот сказал, что болезни отступают, когда человек перестаёт поступать подло. Не знаю, как другие, но я была с этим согласна полностью. Через год после описываемых событий у Антона и Лили родился сын Виталий, а чуть позже и я подарила мужу красавицу дочку, которую он назвал Вероникой. Малышка очень похожа на Игоря, и у неё тоже есть маленькая родинка, точь-в-точь, как у меня. Верная примета – наша Вероника будет счастлива в жизни. Антон утверждает, что мы растим будущую жену их Виталику. Мы с Игорем смеёмся и не возражаем.
