Мирослава Вячеславовна Кузнецова
Потому что ты ждешь меня…
– Как дела, Алина? – спросил Антон приветливо.
– Спасибо, нормально. Устала очень, – девушка прильнула к Игорю, – как операция, дорогой?
Игорь почему-то промолчал, а на вопросы Алины отвечал Антон. Мне стало не просто неприятно в эти минуты. Мне стало очень плохо. Так вот какая она, девушка Игоря. А, может, жена? Я же ничего о нём не знаю! И вообще, на что я надеялась? Я – Паня. И меня нет в живых. Я что, забыла об этом? У меня много работы. Вот и иди, сказала я себе насмешливо, иди и работай! А у Игоря есть девушка, и она сумеет о нём позаботиться. А ты никто. Никто! Некоторое время я наблюдала, как обнимается эта красивая пара, а затем выбежала на улицу.
Домой идти не хотелось, и я долго бродила по улицам, высматривая, не нуждается ли кто во мне в эти минуты. Где-то внутри меня прочно сидела боль, и была она сильной. Я вспомнила, как тяжело мне было после обмана Андрея. Ну, тогда понятно. А сейчас что? Что это? Я пыталась найти ответы на вопросы, а перед глазами стояла картинка, виденная недавно – счастливая девушка в сильных объятиях любимого мужчины. Чего бы только я не отдала, чтобы оказаться на её месте, неожиданно подумала я. Прогоняя свои мысли о несбыточном, я с усердием принялась за работу. Когда совсем стемнело, я случайно оказалась у дома Антонины Петровны. Зайду к моей доброй наставнице, подумала я и через пару секунд оказалась в квартире – дверь была открыта. Откуда-то из глубины доносились мужские голоса, и я поспешила в зал. За большим круглым столом сидели Антон, его младший брат – в отпуск, значит, приехал, поняла я, и Игорь. О, вот только сейчас мне не хватало снова разволноваться, я и так успокоилась с большим трудом. Антонина Петровна хлопотала на кухне, и я решила помочь ей хоть немного. Торопясь пройти мимо Игоря, я старалась не смотреть на него и не заметила, как он привстал с кресла, сделал шаг вперёд, и я со всего маху врезалась в него. Удар для меня был чувствительный, я еле удержалась на ногах, падая в объятия Игоря. Я не знала, как это назвать – то, что происходило со мной в эти мгновения. Я чувствовала мужское тепло, и мне хотелось греться в нём как можно дольше. В изнеможении я присела на маленький стульчик в прихожей.
– Мальчики, я жду вас, пироги остывают, – тёплый голос Антонины Петровны был очень приятен.
– Ну, что решили с Алиной? Свадьба когда? – спросил Антон, – или, как сейчас модно, помолвка сначала…
– Это она всё запланировала, – судя по голосу, Игорь улыбался, – я пока не решил.
– Не решил, или не решился? – засмеялся Антон, – смотри, останешься вечным холостяком.
– На себя посмотри, – отбился Игорь.
Разговор о предстоящей свадьбе был для меня ужасным ударом. С одной стороны, я понимала, что Игорь живой человек, и у него обычная жизнь. С другой, мне было очень тяжело это понять. В растерянности я вышла на улицу. Надо работать, чтобы не думать и не надеяться. Домой я вернулась под утро, отдохнула совсем немного и направилась к Илье.
– Панечка, что с тобой? Не заболела? – Илья участливо смотрел на меня.
– Нет, а что? – я улыбалась, стараясь скрыть своё состояние.
– Да крылья твои в таком состоянии… Они подсказывают мне, что тебе нехорошо. Ты переутомилась, девочка. Разве можно так много работать? Другие и половины не сделали, что успела ты. Притом они намного дольше здесь.
Илья немного успокоил меня, но тоска не проходила. Работа не излечивала. Мне очень хотелось увидеть Игоря, но я боялась, что он будет с Алиной, а этого я просто не выдержу. Я и представить себе не могла, что буду безумно ревновать человека из прошлой жизни, изначально зная, что шансов даже просто встретиться практически нет. Поздно вечером я сидела дома одна, тоскливо глядя в окно. Весёлый месяц май, которого я так ждала, не радовал нисколько. В окне показался Малыш, и я встала ему навстречу. Моя крохотная квартирка была по-прежнему уютной. Я могу пользоваться ею сколько угодно, она ещё долго никому не понадобится.
– Паня, я был далеко, поэтому не приходил. Сейчас только вернулся, и сразу к тебе. Илья рассказал мне… Что с тобой, девочка? – Малыш обнял меня, и я, уткнувшись носом в его чёрный плащ, не выдержала и расплакалась. Малыш гладил мои волосы, успокаивая. Мне сделалось чуть получше, и я, наконец, подняла голову.
– Ну, всё, всё, не плачь больше. Обидеть тебя никто не мог, так что случилось с моей Паней? – Малыш улыбался, разглядывая меня, – ты немного странная какая-то.
– Не буду больше плакать, – сказала я, – сама не знаю, почему.
– Зато я знаю, – ответил Малыш, – ты полюбила, девочка. Впервые. По-настоящему. И тебе страшно. Правда?
В ответ я кивнула головой и услышала:
– Это дар Божий – Любовь. Великий дар. С неё всё начинается, ею всё и заканчивается. И дар этот – большая редкость. Кому попало не даётся, а только избранным. Не бойся, Паня, ничего не бойся. Ты запомни эти мои слова, пожалуйста.
– Ты говоришь так, как будто прощаешься, – грустно пошутила я.
– А так и есть, Панечка. Мы скоро расстанемся. Я буду очень скучать, девочка. Очень. Я ухожу
– В высший свет? Уже пора? – удивлённо спросила я.
– Я возвращаюсь в земную жизнь, – я крайне поразилась этому сообщению, а Малыш продолжил, – причина моего возвращения – тоже любовь, как ни странно. Я полюбил, по-настоящему. Я встретил её. Ту, которая нужна мне, как никто другой. Белоснежка, так я хотел её назвать здесь, но, когда она выйдет из комы, то вернётся. Она хочет жить. И мне дали шанс. Он очень мал, но я решился. Я буду рисковать.
Я не совсем понимала – какой риск, на что решился мой добрый друг и куратор?
– Понимаешь, этот шанс вовсе не значит, что я окажусь с ней рядом, а риск в том, что она может никогда не полюбить меня, и тогда я всю жизнь буду страдать. Я не найду спокойствия и утешения ни с одной женщиной. Мне это определённо сказали, дали время подумать, но я ответил сразу, думать отказался. Я верю, Панечка. И надеюсь. Потому что люблю.
Я хотела спросить о себе – а мне могут дать шанс? Я тоже готова. Потому что люблю. И надеюсь. И верю. А без него не смогу уже никогда.
– Тебе дадут ответ очень скоро. Прощай, моя хорошая девочка. Я всегда буду твоим Ангелом-хранителем. Как и был раньше. Прощай, Марина!
Я долго смотрела вслед Виктору, а потом упала на постель и разрыдалась, но быстро успокоилась. Он мой Ангел, и как это замечательно. Как это хорошо! А мне дадут шанс, и я вернусь. Для настоящей любви препятствий не существует. Я в это верила безгранично. Несколько дней пролетели незаметно. Я почти всё время находилась в больнице рядом с Игорем и Антоном и чувствовала себя хорошо. Если не считать ревности и переживаний за мою любовь. Между тем Алина говорила всем подряд, что у них с Игорем скоро свадьба. Я очень боялась этого, но не знала, что делать. Работала я не покладая рук, потому что мне казалось – шанс я получу только тогда, когда переделаю все дела и полностью выполню обязательства. Вряд ли это было правильным, но я думала именно так и делала всё, чтобы побыстрее вернуться в мой прежний мир.
Со мной поговорили несколько раз и, так же, как и Малышу, объяснили, что шанс мне даётся, но гарантий никаких. Правда, сказано это было совсем другими словами. В общем, теперь я знала, что, если меня не полюбят в ответ также сильно, страстно, как полюбила я, то страдать мне придётся до конца своих дней. И я вспомнила сказку про Русалочку. Мне всегда было безумно жаль её, а принца я просто ненавидела!
– Подумай, Паня, – это говорил мне уже Илья, который ожидал со дня на день перехода в высший свет и был очень доволен, – может, не нужно? Вдруг страдать придётся? Девочка, это безумно тяжело.
– Мне здесь уже тяжело, – дрожащим голосом произнесла я, – видеть его, быть рядом, но с ним сейчас другая! Она говорит, что у них скоро свадьба…
– Хоть десять свадеб, – рассмеялся Илья, – если любовь настоящая, то ей ничто не помешает. Ничто, понимаешь?
Смущаясь, я рассказала Илье про белые розы и поцелуи, которые я почувствовала на бутонах. Поцелуи и дыхание того, к кому я так стремилась!
– Романтика, – улыбнулся Илья, – что-то мне подсказывает, что тебя полюбят. Точнее, уже. Только смерть разлучила вас, но ты сама не захотела тогда жить.
– Наверное, после тех травм я была бы инвалидом, – мне хотелось улыбнуться, но не получалось, – и как я могла остаться?
– В любом случае, бейся до последнего дыхания. Не отступай, что бы ни случилось. И будь осторожна, Паня! В том мире много опасностей.
– Чего же я должна бояться?
– Зависти, злобы, подлости – да много чего. Но, Панечка, хорошо, что Виктор будет твоим Ангелом-хранителем. А я, как перейду в высший свет, стану защищать и оберегать его. Вот какие повороты бывают.
Мы помолчали. Илья, прислушавшись, сказал, что ему надо идти. Уже пора.
– Прощай, Паня! Не поминай лихом!
Я осталась совсем одна. Время было позднее, и я решила никуда больше не ходить, а убрать получше в своей квартире. Вдруг мне суждено вернуться прямо туда? Следующий день был большим поминальным, и сразу после обеда я направилась на кладбище. Сначала зайду на могилу Виктора, подумала я, потом к себе. Однако в конце хорошо знакомой мне аллеи не было никакой маленькой могилки. Там росла большая сосна. В недоумении я смотрела на дерево, но потом поняла, что, раз Малыш теперь живой и находится среди людей в обычном мире, то поэтому могилы не должно быть. Илья сказал, что Малыш станет моим Ангелом-хранителем. Увидимся ли мы с ним?
Виктор Германович Клосс, как ты там? Хорошо ли тебе? Полюбила ли тебя Белоснежка? Как же я хочу, чтобы у тебя всё сложилось хорошо! Думая о Викторе, я незаметно оказалась у своей могилы. Сердце застучало быстро-быстро – у могилы стоял Игорь. Большая белая роза лежала на холмике, завёрнутая в красивую обёртку, а в руках Игорь держал ландыши. Я обожала эти необыкновенные майские цветы и всегда покупала букетик у одной из старушек, сидевших вдоль трамвайной линии недалеко от моего дома. Аромат ландышей я почувствовала на расстоянии и, скорее, неосознанно, потянулась к цветам, но в это время Игорь чуть наклонился к букетику, и мы замерли, прикасаясь к маленьким бутончикам с двух сторон. Я почти не дышала. Я хотела, чтобы это мгновение остановилось, замерло вместе с нами. Два параллельных мира слились, соединились, и не было никакого препятствия между ними. Я осторожно накрыла ладони Игоря своими и тихо сказала:
– Это мои любимые цветы. Спасибо за них. Спасибо, что сейчас ты здесь, со мной. А я скоро буду в твоём мире. Нам обещали любовь!
Игорь разглядывал мою фотографию с двумя датами, и в его глазах я видела самую настоящую боль. Мне было нетрудно догадаться, о чём он думал. Я прикоснулась губами не то к моим любимым цветам, не то к руке Игоря и тихо сказала:
– Я вернусь, Игорь! Обещаю, я очень скоро вернусь. Потому что ты меня ждёшь…
Убегая, я обернулась – Игорь, чему-то улыбаясь, положил ландыши рядом с розой. Мне нужно успеть, и я очень торопилась. Главное, не допустить сейчас ошибки и всё сделать правильно. Внезапно начавшийся дождь крупными каплями больно бил по лицу, по спине, и я сначала не поняла, почему крылья перестали меня защищать. Скосив глаза, я увидела, что крыльев больше нет. Началось! Я вымокла до нитки и чувствовала, что сильно замерзла. Непогода усилилась. Пустяки! Сейчас всё произойдёт. Главное, не промахнуться.
… Наше чаепитие немного затянулось, я извинилась перед Еленой Ивановной и стала собираться. У меня появилась ещё одна пациентка, и она уже ждёт – ей срочно потребовался массаж. Я очень любила своих пациенток, этих милых бабулечек, и искала в каждой черты своей бабушки. Бабушки, которой у меня никогда не было. Они тоже знали, что я сирота, и старались хоть как-то поддержать меня, но чаще всего это было бесполезно. Я неизменно отказывалась от любой помощи. Попрощавшись со своей любимой пациенткой, я помчалась на трамвайную остановку. Дождь хлестал, как из ведра, я натянула капюшон тонкой курточки на голову, жалея, что утром не захватила зонтик. Вдалеке послышался звон трамвая, и я прибавила ходу.
Перепрыгивая через большую лужу, я оказалась на "зебре". Огромные фары появились неожиданно, наверное, внедорожник вылетел из соседнего проулка. Меня оглушило множество звуков – визг тормозов, сигнал клаксона, женские крики. Одна секунда, но и она иногда может спасти жизнь. Я должна успеть! Нет, сгруппироваться не получится, времени не осталось, но резкий рывок в сторону нужно сделать, и обязательно закрыть голову. Удар пришёлся по касательной, и меня отбросило в сторону, на газон. Открыв глаза, я увидела небо и множество звёзд. Они кружились в каком-то красивом танце, вспыхивая ярким светом фар. Красиво, даже очень, подумала я.
– Помогите, помогите кто-нибудь! – кричал мужской голос, переходящий в истерику. Я хотела повернуть голову и сказать, что я в порядке, что всё хорошо, но почему-то не смогла.
– Отойдите! Отойдите, дайте пройти! Я врач! – строгий голос другого мужчины. Как быстро "скорая" приехала, подумала я и с удивлением увидела, как звёзды гаснут одна за другой, и мир погружается в сплошную тьму.
Придя в себя, я вновь увидела звёздочки. И ещё, мне было холодно.
– Как тебя зовут? – спрашивал настойчиво мужской голос.
– Марина, – ответила я, не совсем понимая, где нахожусь и что происходит.
– Всё хорошо, не волнуйся. Мы уже едем в больницу.
– Нисколько не волнуюсь, – ответила я, храбро улыбаясь молодому мужчине, который укрывал меня тёплой курткой. – Я сама медсестра, в детской работаю, а что…
– Переломов нет, ушибы сильные да сотрясение мозга, скорее всего, – сказал парень, – я фельдшер "скорой помощи", случайно оказался рядом, оказал первую помощь. В первую гор.больницу позвонил, они ждут, это рядом совсем.
Пару часов спустя я спокойно лежала в одноместной палате, оплаченной водителем – виновником ДТП. Он что-то пытался доказать то мне, то докторам, но я и не собиралась никуда заявлять на него. Он сумеет договориться, если только не будет подано заявление от пострадавшей. Мне было почему-то его жаль. При всём его респектабельном виде и явном материальном благополучии выглядел виновник ДТП как-то потерянно и слишком испуганно. Да и ничего страшного ведь со мной не случилось.
– Я сама очень виновата, – моему утверждению никто не удивился, – а травм и повреждений серьёзных нет.
– Это мы ещё посмотрим, – строго сказали от дверей, и я радостно приподнялась навстречу Антону. – Мариша, как ты нас напугала! Я только с операции вернулся, услышал про пострадавшую в ДТП девушку, медсестра из детской больницы, сказали. Сердце ёкнуло, а как имя узнал…
– Не волнуйся, Антон, всё хорошо, – сказал мой лечащий врач по имени Игорь Алексеевич, на которого Антон сердито махнул рукой и потребовал рассказать все подробности.
– Хорошо, что рядом фельдшер со "скорой помощи" оказался, он сразу квалифицированную помощь оказал, сюда привёз. Спас Вас, Марина, получается. Ведь неизвестно, куда бы "скорая" отвезла, а у нас тут условия получше будут, – заключил мой лечащий врач. Антон согласился и добавил, что Марине нужен покой и длительный сон, а им пора удалиться по своим рабочим местам. Игорь улыбнулся мне, и мужчины вышли из палаты, а я рассердилась на Антона. Шёл бы сам на своё рабочее место, подумала я. Мне очень хотелось, чтобы Игорь побыл в моей палате ещё немного. Или вообще остался бы со мной до утра. Как врач, разумеется, наблюдая за своей пациенткой.
Утром, проснувшись, я радостно улыбнулась – скоро увижу человека, о котором думала ночью и никак не могла уснуть. Вспоминая вчерашний осмотр, прикосновения его рук, взгляды, наконец, улыбку, когда выяснилось, что ничего страшного не произошло – я волновалась. Сердце начинало стучать сильней, я ждала прихода Игоря и в то же время боялась этого. Мне хотелось выглядеть получше и хотя бы немного подкраситься, но страшные фиолетово-синие пятна на лице не давали мне такой возможности. Бесполезно, я и так размалёвана, словно матрёшка. Как бы мне хотелось предстать перед Игорем в нарядном платье, и чтобы обязательно новые туфли и сумочка им в тон, которые я купила совсем недавно, но увы! Лежу в больничной пижаме, хорошо хоть, в платном отделении всё чистенькое и хорошего качества.
– Доброе утро, как у нас дела? – я уже была предупреждена медсестрой о начинающемся обходе и встретила хирурга Игоря Алексеевича приветливой улыбкой, – что беспокоит? Как прошла ночь?
Мне задавались обычные вопросы, но почему-то возникло ощущение, что относятся ко мне, как к ребёнку, и это показалось обидным. Я вежливо отвечала и спокойно отнеслась к просьбе снять пижаму, доктор хочет меня осмотреть. Медсестра охотно помогала мне, так как сильные ушибы мешали мне быстро выполнять все указания и просьбы лечащего врача.
– Ну, неплохо, совсем неплохо, – произнёс он и улыбнулся. Я одевалась, и медсестра опять помогала мне. Задав несколько малозначащих вопросов, медики удалились, а я легла на кровать и уставилась на потолок, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться.
Как это случилось, почему? Почему почти незнакомый человек вдруг стал мне таким близким, что ближе некуда? Вспоминая Игоря, я мысленно рисовала его портрет: серые внимательные глаза, тёмные волосы, приятная улыбка. Лет тридцать, наверное. Аккуратный, ухоженный. Как специалист, он очень хорош – я имела возможность убедиться в этом, я же медик. А что, если он женат? Я едва не подпрыгнула на кровати. Охватившее меня странное чувство, которое я боялась назвать, поглощало всё больше и больше, и мысль о том, что Игорь женат или у него есть девушка, проехалась по мне катком. Боль от ушибов, которую я раньше терпела, усилилась в разы, и мне стоило труда не вызвать немедленно медсестру. Вскоре пришёл Антон, задал кучу разнообразных вопросов, отругал за то, что я не сказала лечащему врачу о плохом самочувствии, и вызвал срочно в палату Игоря.
– Марина не хотела говорить, что ей нехорошо, а ты ничего не заметил, – сердито сказал Антон, – сделай все назначения, и прошу тебя, проследи сам лично. Марина мне, как сестра.
Игорь ответил, что назначения сделаны, и он проследит за всем лично. Хирурги немного поговорили о своём, и Антон ушёл.
– Марина, – сказал Игорь, присаживаясь на стул и беря меня за руку, – давайте договоримся – впредь ничего не скрывать. Ну, Вы же сами в медицине и хорошо знаете, как это важно. Доверие между врачом и больным – большой залог успеха в выздоровлении.
– Извините, Игорь Алексеевич, – тихо ответила я, освобождая свою руку, – мне уже лучше, и я подумала, что скоро смогу уйти отсюда.
– Ну, быстро я Вас не отпущу, – его улыбка была такой обаятельной, что не ответить тем же не представлялось возможным, – пожалуйста, выполняйте все мои предписания, хорошо? Мне надо идти, но я загляну чуть позже. Как только освобожусь.
Оставшись одна, я прилегла, пытаясь унять сильно бьющееся сердце. Да что же это такое? Я не выдержу долго здесь, я сойду с ума от другой боли. Но мысль расстаться с ним прямо сейчас была вообще невыносима. В принципе, отношения между врачом и пациентом часто выходят за такие рамки – со стороны больных, разумеется. Есть целая система мер, как действовать врачу, если он сталкивается с подобным. Больные, особенно женщины, чувствуют благодарность к доктору, но потом она может перерасти в нечто большее. Я хорошо помнила, что говорили преподаватели в колледже на эту тему. Мы с девчонками даже смеялись над чем-то. Но сейчас мне было не до смеха. У меня совсем другая ситуация. С первой минуты абсолютно чужой человек стал для меня самым близким. Он занял место в моём сердце полностью, он завладел всеми моими мыслями. С первого взгляда он стал самым нужным, самым главным, самым дорогим. Он стал для меня всем. Какой-то страх зашевелился во мне. Я что, влюбилась? В палату вошёл Игорь, и я поняла, что искать ответ на этот вопрос уже бессмысленно.
Неожиданное появление лечащего врача привело меня в смятение – я не знала, что делать, говорить и как себя вообще вести. От Игоря не укрылось моё состояние, но он, очевидно, отнёс это к особому "статусу" больной и, присев на стул, взял мою руку и принялся успокаивать:
– Марина, Вы не переживайте. Главное сейчас, спокойствие. Сон, прогулки на свежем воздухе, давайте начнём послезавтра. У нас отличный парк, беседки. Сегодня к Вам придут посетители – водитель автомобиля, у него к Вам серьёзный разговор, но Антон потребовал все разговоры вести только в его присутствии, так что не волнуйтесь. А вечером познакомитесь с Виктором – это тот самый фельдшер, который оказался на месте ДТП и очень помог Вам. И, пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне с любой просьбой или вопросом, хорошо?
– Хорошо, – ответила я, – Игорь Алексеевич, погода хорошая, нельзя ли мне сегодня погулять хотя бы немного?
Доктор рассматривал меня с лёгкой, приветливой улыбкой:
– Давайте всё же немного подождём. В конце коридора, с торца, есть небольшой балкончик. Там можно постоять.
– Это место для курения? – неизвестно почему спросила я.
– Вы курите? – удивился Игорь, – не подумал бы никогда.
– Не курю, – смутилась я, – не знаю, почему спросила.
– Курилки у нас возле комнат гигиены, а на втором этаже, на таком же балкончике, курят только врачи. И я в том числе. Вредная привычка, правда, она всего одна у меня.
Мы рассмеялись почти одновременно, и я почувствовала себя чуть легче. Вошёл Антон и заулыбался:
– Ну, я вижу, вы подружились. Замечательно, когда у врачей с больными доверительные отношения, особенно с хирургами, ведь мы часто делаем больно своим пациентам. Мариша, Игорь отличный врач и мой давний друг. Мы даже учились в одном институте, только я на два курса постарше. Там и подружились. Мама тоже хорошо знает Игоря. Кстати, она сегодня навестит тебя, вечером. Давление поднялось, я не разрешил вчера приехать.
Я обрадовалась предстоящей встрече с Антониной Петровной, и вообще, на душе у меня было хорошо. В моей палате наступил небольшой праздник. Холодильник и тумбочки ломились от принесённых гостинцев, но есть мне не хотелось совершенно. Приятный разговор продолжался ещё немного, а затем моим докторам пришла пора бежать по рабочим местам. Грустно, но теперь я жила в предвкушении новой встречи. С моим лечащим врачом. Перед "тихим часом" я немного прошлась по коридору, придерживаясь за стенку. Помимо головы, сильно болели колени и правая рука. Я добрела до балкончика. Нужно подышать свежим воздухом хоть немного, подумала я и услышала недовольный женский голос:
– Ходят тут, мешаются. Куда пошла? Курилка не здесь! – пожилая санитарка собралась мыть полы и, естественно, ей не понравилось присутствие пациентки, мешавшей уборке.
– Простите, пожалуйста, я не курить. Я вообще не курю, хотела немного подышать свежим воздухом. Голова болит…
– Тогда врачу скажи, или медсестре, вон на посту сидит, в телефончик играет, пока заведующего нет.
– Простите, я не хотела Вам мешать, – но мне не дал договорить знакомый голос.
– Наталья Ивановна, почему Вы так разговариваете с больными? Эта девушка в палате "А" у нас лежит, и она, кстати, родственница Антона Валерьевича.
– Я не знала, что в платной, мне никто не сказал, извините, – забормотала санитарка, отходя с ведром и шваброй от греха подальше. Игорь осторожно взял меня под руку и помог выйти на балкончик. Там было много цветов в горшках, и вообще, очень уютно. Солнце светило ярко, но обманчиво – несмотря на начало мая, на улице было прохладно.
– Не замёрзли? – Игорь слегка обнял меня за плечи, и мне стоило большого труда оставаться спокойной. Сердце забУхало тяжёлыми ударами где-то в горле, и я судорожно вздохнула, – Марина, головная боль скоро пройдёт. Но сейчас Вам лучше вернуться в палату. Я провожу, идёмте.
В палате я смогла успокоиться, выпив большими глотками минеральную воду прямо из бутылки. Вечером ко мне придут Антонина Петровна и мой спаситель Виктор, с которым я ещё не успела познакомиться поближе и отблагодарить его. У Антона дежурство сегодня, тоже придёт "в гости". Весело проведём время, я хоть немного отвлекусь от мыслей про Игоря. Надеюсь, вечером он уедет домой, хотя я до сих пор ничего не знала про его семью. И, если честно, узнать боялась. Такой трусихой я была впервые в жизни. Занятая своими то приятными, то грустными мыслями, я как-то позабыла о водителе, который сбил меня на "зебре" и теперь хотел об этом поговорить. Полдник принесли мне в палату, я затолкала его, не рассматривая, в холодильник, ужасаясь количеству продуктов, напитков и фруктов. Куда это всё, зачем? Не успела я подумать об этом, как в дверь слегка постучали, и вошла невысокая миловидная девушка в белом халате, наброшенном на плечи.
– Марина, здравствуйте, мы пришли к Вам, чтобы поговорить, разобраться. Мы ничего плохого не хотим. Мы пришли с миром, – девушка торопилась, явно волнуясь. – Я Света, жена Сергея. Он с доктором разговаривать пошёл. Как Вы себя чувствуете?
Света мне понравилась. Она вела себя просто, доверительно рассказывая подробности их жизни. Небольшой бизнес с двоюродным братом, много благотворительной деятельности. Последние полтора года Сергей серьёзно болел, перенёс две операции.
– Я уговорила его по святым местам поехать. Вроде помогло. А тут ДТП; простите его, он не спит, не ест толком, обострение начнётся, не выжить ему… Мы всё оплатим и что надо, сделаем. Сергей телефон Вам купил, говорит, разбился, наверное, у Марины, – Света всхлипнула, – я люблю его и не могу потерять. Он от лекарств поправился сильно, говорит, что я брошу его теперь. А я люблю его, каждый день говорю об этом. И он тоже говорит. Не знаю, сколько нам ещё отпущено быть вместе, никаких гарантий не дали врачи даже в Израиле…
Я утешала Свету, неловко обняв одной рукой. Когда пришли Антон и Сергей, мы со Светой улыбались и поедали апельсины, которых скопилось у меня великое множество. Сергей занёс два огромных пакета:
– Марина, здравствуйте! Это Вам, возьмите, пожалуйста, не побрезгуйте. И вот, телефончик я Вам купил, надеюсь, понравится. Антон Валерьевич сказал, сколько стоит лечение и палата, я всё оплатил. Простите меня, Христа ради, тормозная система нарушена была, а я и не заметил. Таблетки от аллергии пью, реакция неправильная, – он улыбнулся какой-то жалкой улыбкой, а я, еле сдерживая слёзы, заверила, что всё в порядке и пусть никто не беспокоится. За подарки, конечно, спасибо, но мне ничего больше не надо.
– Сергей, – твёрдо повторила я, – не волнуйтесь, прошу Вас. Никакого заявления никуда не поступит.
Не успела я немного успокоиться после визита Сергея и Светы, как пришёл Виктор. Весёлый, улыбчивый, он мне сразу понравился. Было ощущение, что я встретила родственную душу. Мы сразу перешли на "ты" и весело болтали.
– Я как будто знаю тебя давно, – сказала я моему гостю, – с первых минут такое ощущение.
– У меня тоже, – Виктор подошёл ко мне, чтобы попрощаться, – я ещё заеду, можно? Послезавтра. Завтра на сутки. На "скорой". Я очень люблю свою работу.
Я уже знала, что Виктор вырос в семье дальних родственников, потому что его родители были лишены родительских прав, да и умерли вскоре. Он очень благодарен приёмной семье. Они поддерживали его во всём. Я немного рассказала о себе, скорее, отвечая на вопросы Виктора. Некоторые ответы показались ему грустными, и он обнял меня, желая немного поддержать и успокоить. Долго грустить он не умел. В это время открылась дверь, и в палату вошли Антонина Петровна и, к моему удивлению, Игорь.
– А где Антон? – растерявшись, спросила я первое, что пришло на ум.
– Я остался за него, – вежливо улыбнулся мой врач. Виктор повторил мне, что приедет послезавтра и чтобы я ждала его, и распрощался.
– Какой молодец! Какой же он молодец, правда, Игорёчек? – воскликнула Антонина Петровна, – Мариночка, я так переживала, я места себе не находила!
Антонина Петровна стала подробно расспрашивать меня о самочувствии, и я, неловко улыбнувшись, ответила, что у меня здесь замечательные врачи.
– Хорошо бы тебе отдохнуть, Мариночка, ты так много работала в последнее время. Нельзя так переутомляться! Игорёчек, ты, как лечащий врач, должен объяснить это Мариночке.
– Обязательно, – согласился Игорь, быстро взглянув на меня. Когда подъехало такси, и Антонина Петровна с Игорем ушли, я почувствовала легкую грусть. Примерно с час я ждала, что Игорь вернётся, но этого не произошло. Ну и ладно, с досадой сказала я себе. Наверное, он отдыхает. Пойду на балкончик, на воздух.
Там меня и нашёл вскоре Игорь.
– Я так и понял, что Вы здесь, – улыбнулся он, – я кофту принёс, Антонина Петровна много вещей Вам привезла. Давайте помогу.
Игорь ловко одел меня, соблюдая все правила медицины по уходу за больными. Я вздрогнула от его прикосновений, и это не осталось незамеченным.
– Больно? Простите, пожалуйста. Сами знаете, мы, хирурги, как коновалы.
– И часто делаете больно своим пациентам, – сказала я, наконец-то осмелившись посмотреть ему в глаза. Игорь рассматривал меня, и выражение его лица было непонятным.
– Марина, а почему Вы так много работали? – задал он мне неприятный вопрос. Я хотела ответить, что это моё хобби – работа, но промолчала.
– Простите, я сказал, наверное, глупость. Не подумал просто. Простите, – ещё раз повторил он. Я молча кивнула.
– Марина, а давайте перейдём на "ты"? – неожиданно услышала я, – Вы не против?
– Конечно, Игорь Алексеевич, не против, – сказала я, скрывая свою радость.
– Какой же я теперь Алексеевич? – засмеялся Игорь, – когда мы одни, обойдёмся без отчества, хорошо?
Мы разговаривали, почти как друзья, и я была так рада нашему неожиданному сближению, что наболтала, наверное, много лишнего. Но Игорь и сам задавал мне много самых разных вопросов, желая узнать обо мне побольше.
– Странное дело, – сказал он, – ты часто бывала в доме Антонины Петровны, и я тоже, а с тобой мы ни разу не встретились.
Мне это тоже казалось странным, но я промолчала. Уже стемнело, когда Игорь сказал, что ему пора идти. Надо посмотреть некоторых больных.
– Пойдём, провожу тебя, – сказал он, – хотя и уходить не хочется. Чудесный вечер, спасибо, Марина.
У моей палаты мы остановились, и Игорь, не обращая внимания на любопытные взгляды, попрощался, осторожно сжимая мои ладони.
– Отдыхай. В 23 часа укольчик, постарайся сразу уснуть. Телефоном не пользоваться до утра, хорошо? – шутливо закончил он.
